– Тебе незачем знать от кого он.

Последние минуты восьмого урока медленно душили учеников в кабинете истории, потихоньку сжимая свои старые костлявые руки на их шее. Чёрные стрелки на часах будто насмехались над школьниками и их учителями, которые сами не прочь, чтобы дети, которые их все равно не слушают, свалили по своим делам. Но время, словно жевачка, тянулось, не прерываясь. Долгожданный звонок прозвенел на пять минут раньше, освобождая от неинтересного доклада одноклассника. По коридорам прошёлся топот кед и кроссовок, после которых был слышен мерный стук каблуков десятиклассниц, не спешивших в толпу мальчишек, как они их называли, в раздевалке. Хуа Чэн первым выбежал из класса, обгоняя всех кого мог на лестнице и даже не попрощавшись с Хэ Сюанем, который ещё не поднял головы с парты, как Хуа убежал. Он медленно жевал жвачку. Хуа перепрыгивал через ступени, держась рукой за перилла, скользя по ним и ни разу не оступившись. Чёрный рюкзак, лямки которого были затянуты до максимума, что бы он не прыгал вместе со своим хозяином, с подарком от Се Ляня в виде брелока, был накинут на плечи. Брелок звенел, стукаясь об самого себя, пока Хуа бежал. Оказавшись в фойе парень закинул свой рюкзак на скамейку и вбежал в дверь, на которой была бумажка с его классом, 9А. Толпы старшеклассников ещё не было, но их заёбанные голоса уже были слышны, но того самого ещё не было. Стук, открывающихся железных, дверей бил по голове, итак болевшей после восьми уроков. Уже стоящий в чёрном длинном пальто Хуа Чэн, завязывал красный шарф, когда к нему подошли девочки из параллели восьмых классов с вопрос, что за ужасный шарф он носит. – Хуа, кто связал тебе такой кривой шарф? – Девушка, спрашивающая это, надевала ветровку, не смотря в глаза, и пыталась попасть рукой в рукав. – Давай моя подруга свяжет тебе шарф получше. Услышав что-то про себя подруга девушки отодвинулась за вешалку, чтобы ее не было видно. – Пошла нахуй, – Хуа Чэн увидел за спиной девушек Се Ляня. – Тебе не зачем знать от кого он. Парень сорвал чужую куртку с вешалки и отдал ее Се Ляню в руки, подхватывая свой рюкзак. Юноша снял свою сумку и на ходу надел отданную ему вещь. Он ничего не сказал, лишь на выходе с территории школы взял Хуа за руку, переплетая пальцы в замок и слегка сжимая руку. – Сань Лан, спасибо. – Се Лянь говорил приглушенно, так как Хуа обнимал его со спины, и тому пришлось уткнуться нижней частью лица в руку. – Не за что, – Хуа Чэн тихонько шептал на ухо нежности и комплименты. – Я никогда не позволил бы обидеть тебя, Лянь, даже девушке. Парень подул на ухо, от чего у Се Ляня побежали мурашки по всему телу. Они не переставали, потому что Хуа Чэн не переставал говорить что-то приятно, тихонько выдыхая у уха. Прохладный ветер трепал чёрную челку и длинные волосы, которые Хуа распустил ещё при выходе из школы. Парни стояли на станции, ожидая электричку, которая ехала бы до дачи, а на улице намечался не сильный, но ощутимый дождик. Маленькие капельки падали на лицо, когда Се Лянь запрокинул голову назад на плечо Хуа, открываясь серому, притягивающему небу. Через некоторое время подъехала электричка, куда забежали ребята, уже прикрывая головы сумками. Повезло, в среду никто никуда не ехал, людей было мало. Хуа Чэн потянув за руку усадил Ляня у окна, а сам сел рядом, до сих пор не отпуская чужой руки. Пейзаж за окном медленно начинал меняться, набирая скорость. Скоро близлежащие дома полностью сменились ещё зелёными деревьями. В относительно тихом помещение Се Лянь уснул, склонив голову на мягкое плечо, а не жёсткое бьющее тебя стекло. В этот момент пришла контролерша, заметившая мирно спящего парня, тихо спросила билеты на проверку, которые оказались в порядке. Хуа Чэн сидел и смотрел себе под ноги, теребя левой рукой кончик своего шарфа, который ему связал Лянь на прошлый Новый год. Парень был так рад, что износил итак не особо аккуратный шарф. Он умудрился иногда носить его даже летом, на что Лянь просил его прекратить дурачиться под тихий смех. – Не носи его хотя бы летом. – спокойно попросил Се Лянь. – Неа! Он мне нравится!! – с радостью в голосе ответил Хуа Чэн. Время выходить, Хуа щелкнул юношу по носу, чтобы тот проснулся. Пробираясь сквозь тёплый сон Се Лянь, держась за руку Хуа, вышел из электрички и упал в чужие объятия. – Я хочу спать.. Хуа Чэн обнял юношу под руками, невесомо поцеловав его в висок и убеждая его, что поспать они и ночью успеют, сейчас всего шесть вечера. – Лянь-Лянь, нам надо ещё поле пройти, а уже скоро начнёт темнеть, – Парень заправил прядку светлых волос за ухо. Немного повреднечив Се Лянь выпрямился и побежал прочь от Хуа. Он бежал по полю раскинув руки в стороны и громко смеясь, Се Лянь любил это место, любил природу, цветные деревья и высокую, царапающую ноги траву, любил громко смеяться и кричать, обниматься с догоняющим его Сань Ланом, любил своего Сань Лана, а главное, в такие моменты он не ненавидел себя. Хуа вплотную встал к Ляню и схватил его ладонями за щеки, примкнув лбом ко лбу. Их волосы растрепались от ветра и маленькой погони, чёрные пряди разлетелись в разные стороны, сливаясь с одеждой. – Лянь, тебе лучше? – Хуа Чэн потерся своим носиком о щеку, – Я видел тебя в школе, ты выглядел не очень. – Я уже в порядке, ты же рядом.. – приглушенный шёпот, после которого Се Лянь уткнулся Сань Лану в плечо, крепко обнимая его и слегка задыхаюсь от накатывающей истерики. Плечи дрожали, а чёрное пальто стало мокрым от слез. Юноша почувствовал, как его обняли в ответ, немного приглаживая волосы и проводя рукой по ним. Рука Сань Лана стянула резинку с волос, несмотря на короткие волосы, Лянь делал тугой полу-хвостик, а сейчас после снятия резинки появилось приятное чувство облегчения. Лянь чувствовал, как ему несильно массируют голову, слёзы потихоньку переставали литься, юноша начал глубже дышать, выравнивая дыхание. – Я успокоился, – Се Лянь поднял голову и посмотрел парню в глаза, он взял Хуа за руку и повёл за собой. – Нам пора, скоро волки выйдут. – Лянь-Лянь, кто тут волк, так это ты, – Сань Лан мягко улыбнулся, смотря прямо в широко открытые, уже покрасневшие от плача глаза. Они шли по давно протоптанной ими тропинке, обычно люди идут вдоль леса, но ребята ещё классе в шестом, начала ходить напрямую через поле. Родители Се Ляня сами часто звали Хуа с ними на дачу, так что они очень часто ходят туда пешком, с этого момента они протоптали свою дорожку. Одной рукой держа Хуа юноша шёл впереди, ведя его за собой, проглаживая большим пальцем костяшки пальцев, до которых достаёт. Второй рукой он срывал высокую траву, а после выкидывал куда-то в сторону, пару травинок попали под короткие ногти, доставляя неприятное ощущение. Вскоре начали показываться домики здешнего посёлка, издалека покрытые синей дымкой, из некоторых шёл дым - это были бани, на верёвках, натянутых между домами, висели чьи-то мокрые вещи: носки, шорты, рубашки. Хуа даже успел заметить чьи-то трусы. Все эти домики давно знакомы им, ребята знают даже их жильцов. Пройдя крутой подъем, на котором Се Лянь один раз запнулся, а Хуа Чэн его поймал, они дошли до невысокого забора, который можно было без труда перешагнуть. Се Лянь потянулся в сумку за старыми ключами, и пару раз стукнув по двери, она открылась. Хуа Чэн сразу прошёл на второй этаж расстилать их с Се Лянем кровать, несмотря на то, что в доме кроватей целых четыре, одна на первом этаже и три на втором. Он закинул свои рюкзак и пальто на кровать, стоящую на другой стороне. Может они и часто появлялись здесь, и пол не успевал быстро становиться грязным, они все равно ходили в уличной обуви. Аккуратно снимая покрывало, чтобы с него не полетела пыль во все стороны, Хуа крикнул Се Ляню что-то вроде "а остался ли уголь с прошлого раза?" или "чем в этот раз будем разжигать огонь?». – Посмотри какой-нибудь старый журнал на столе!! – его слова доносились не с первого этажа, а с улицы. Поняв это Хуа Чэн дернул за дверь балкона, который когда-то должен был быть, и дверь с треском открылась. Парень выглянул, держась за хлипкий косяк, и сильно наклонился вперёд. Тем самым очень напугав Ляня, который каждый раз пугается, а потом ругается на эту шутку. Хуа Чэн махнул Се Ляню рукой, мол «поднимайся ко мне», а сам сел в "проходе", сняв кроссовки с носками и свесив босые ноги на улицу, прохладный ветерок щекотал их, так что после подзатыльника оо Ляня пришлось надеть носки обратно. – Лянь-Лянь, ты переодеваться будешь? Потому что я да. – не смотря на получателя вопроса Хуа Чэн встал, прикрыв "дверь" занавеской, и развернулся на пятках к Се Ляню, который как кот быстро и незаметно успел переодеться. – Что-то ты долго переодеваться собираешься, – Се Лянь подмигнул, а потом подойдя в плотную притянул за рубашку, обняв Хуа за талию и отводя одну его из рук в сторону. Он переплел их руки в замок и невесомо поцеловал. На их щеках уже давно от такого перестал проявляться румянец, но все равно они оба полноценным поцелуям предпочитают легкий и невинный чмок. – Пора идти на улицу, переодевайся быстрее. Не получив возможности ещё чуть-чуть насладиться сильными руками Ляня парень смирился со своей участью и стянул через верх рубашку, расстегнув только три верхние пуговицы. Переодевшись в растянутые треники и в такую же растянутую белую футболку Хуа снова собрал свой высокий хвост, высвобождая челку, которая собралась вместе с основной копной его длинных волос. Он надел свои носки с бабочками, которые ему подарил Се Лянь, а вместо кроссовок на первом этаже взял зеленые тапочки матери Ляня. Когда он вышел на улицу, Се Лянь сидел на корточках и подпихивал под деревяшки и веточки бумагу из журнала, который схватил сам. Он сидел на корточках, одет был почти так же как Хуа, только у него и штаны были белыми, а вот шлепки чёрными. Они не брали с собой мяса, маринада, сосисок или колбасок, они вообще с собой ничего не брали, только учебники в сумках с начала дня. Попытки с четвёртой ветки и щепки загорелись, бумагу можно было наконец перестать тратить, а затёкшие ноги выпрямить, упав прямо в объятия человека сзади, если вдруг ноги решат подкоситься. Пока Хуа Чэн ходил за брёвнами, которые на самом деле были ветками вишни, Се Лянь принёс два ведра и подушки, чтобы посидеть на них у костра. Повезло что ветки вишни были сухими, так как лежали в сарае, и они быстро разгорелись. Хуа Чэн взял руку Се Ляня и начала массировать, нет, Ляню не свело руку судорогой, просто его на вид грозный парень таким образом успокаивается, когда перебирает его пальцы. Он положил голову на плечо юноши, смотрел на огонь и слушал жалобный треск веток. Парни молчали. Им незачем говорить, сейчас они не ломают голову в своих кабинетах из-за контрольной по алгебре и не пишут друг другу о том, что они ничего не понимают, сейчас они сидят возле жаркого огня и наслаждаются тихим обществом друг друга. – Сань Лан, сходим утром на озеро? – Се Лянь завалился на Хуа Чэна прямо сверху. После прогулки вдоль всех садовых улиц и небольшой части соснового леса Ляню хотелось только объятий. – Только если ты этого хочешь, – Хуа Чэн подвинулся и Лянь лёг рядом с ним, прижимаясь голой спиной к обнаженной груди. Они чувствуют спокойное сердцебиение друг друга, горячие руки греют живот Ляня и вырисовывают на нем узоры, от чего юноше щекотно. Се Лянь еле-еле различает очертания бабочки на своём плоском животе.