little fools in snow

      Всё вокруг было белым, морозным и сияющим. Даже с точки зрения того, кто половину своей осознанной жизни кочевал с места на место, курорт тут — просто сказка. Свежий воздух, витающее вокруг ощущение полной свободы, ветер, бодро подгоняющий со спины…       — Ты ведь катался до этого на лыжах? — с явным сомнением уточнил Кевин, критически оглядывая на редкость расслабленного друга.       Нил подумал всего пару секунд над тем, стоит ли говорить правду, и в конце концов почти беззаботно шмыгнул носом и признался:       — Вообще-то нет.       Это явно оскорбило уверенность Кевина.       — Ты серьёзно? Но ты так уверенно объяснял, что и как! Какого чёрта тогда мы здесь делаем? — он раздражённо нахмурился, уже почти готовый отступить или застыть на заснеженном склоне, лишь бы не скатываться вниз.       — Потому что ты не умеешь кататься на лыжах, — невозмутимо ответил Нил и добавил: — И да, я смотрел много видеоуроков и сидел на форумах лыжников, чтобы всё подробнее узнать.       Несмотря на свою не слишком уверенную стойку, Кевин опёрся палкой о землю, поддерживая равновесие, и наклонился, чтобы зачерпнуть в ладонь немного снега. Нил с интересом наблюдал за тем, как старательно Дэй лепит снежок. А затем кидает его ужасно точным броском прямо ему в лоб. Это чуть не сбило Нила с ног от неожиданности, но даже если и так, то обиды он не чувствовал. Только веселье. Когда он учил чему-то Кевина с видом знатока, хотя сам являлся таким же новичком в деле, это всегда было забавно.       — И премия «лучший друг года» достаётся Нилу Джостену, номинанту на звание «мистер поддержка 2007»! — со всем имеющимся возмущением объявил Кевин, сделав голос до абсурдного пафосным. Он пару раз саркастично хлопнул в ладони, прокомментировав: — Бурные аплодисменты за проявленное усердие.       Нил отряхнул снег с шапки и с озорной улыбкой сказал:       — Иногда я всё ещё искренне поражаюсь, насколько сильно меняет человека присутствие репортëров.       Перед камерами Кевин превращался в самого обаятельного и вежливого человека во всём мире, чего не скажешь о его полной противоположности, Ниле, который случайно являлся его лучшим другом.       — Аналогично, хотя я уже почти не удивляюсь, насколько тебе плевать, что о тебе пишут.       Нил кивнул, но продолжать развивать тему не собирался — он раскусил план Кевина. Не того человека он пытался заговорить, совсем не того…       — Ты специально начал этот разговор, чтобы оттянуть момент спуска? — сощурившись, уточнил Нил.       Кевин явно просто так сдавать свои позиции не собирался, поэтому буркнул:       — Ты умнее, чем думает Аарон.       — Спасибо, стараюсь его не разочаровывать, — Нил закатил глаза. — Поехали?       Кевин тяжело вздохнул, подчёркивая безысходность своего положения. Как бы сильно он не переживал, они превратятся в двух заледеневших снеговиков, если продолжат стоять на холоде без движения.       — Ты же понимаешь, что другого выхода отсюда у нас всë равно нет? — спросил Нил.       — В этом и проблема лыжного спорта!       Нил прыснул, неумело скрыв смешок за кашлем, когда Кевин возмущённо посмотрел на него. Тогда Нил пустил в ход свой навык убеждения:       — Кев, это самая низкая горка. Обычно любители скатываются по ней без всяких проблем. А ты ещë и с инструктором. По моральной поддержке, — уточнил он, поправив перчатки. Полусерьёзность тона должна была отвлечь Кевина от тревоги и постоянного увиливания неизбежного.       — Правда? — удивился Кевин. — Он видимо куда-то ушёл, а то я его не вижу. Только всякие неквалифицированные любители поблизости.       Нил усмехнулся — кажется, план всё же работал. По крайней мере, Кевин последовал его примеру и немного нервно поправил перчатки.       — Передам Ваймаку, чтобы отправил тебя зрение проверить, — произнёс Нил и решительно воткнул палки в снег. Заметив, что Кевин хочет возразить, он перебил: — И прежде чем ты что-то скажешь: нет. Поехали! — последнюю фразу он крикнул, уже отталкиваясь и начиная скользить по снегу, чтобы не дать Кевину шанса передумать.       Держа лыжи строго параллельно друг другу, Нил сосредоточился на том, чтобы как можно безопаснее набирать скорость. Прошло не больше полминуты, когда Нилу вдруг послышалось, что Кевин где-то позади выругался, но он знает, что если спросит позже, то тот ни за что не признает. Он хотел бы обернуться, чтобы посмотреть, насколько паникующим выглядит Кевин, но в то же время любое отвлечение от лыжни сулило вероятность сбиться и упасть в сугроб. А падать раньше Кевина он не намерен.       — Что было со мной не так, когда я согласился на это?! — раздался вполне отчётливый возглас Кевина уже где-то рядом с Нилом.       Это хорошо, значит ему не так уж и страшно набирать скорость!       На данный вопрос уже имелся предельно честный ответ, который Нил и выкрикнул, не отвлекаясь от дороги:       — Ты напился в стельку, отмечая… то есть оплакивая Рико!       — Как же я мог забы-ы-ы-ыть! — инерция унесла Кевина вперёд и Нил смотрел в чужую спину, едва не посмеиваясь. Если бы не сдержался, то уже упал бы.       Кевин очень напряжённо держал осанку и палки в руках, но, по крайней мере, не шатался, а летел вниз, словно сила тяжести вдвое усерднее толкала его в спину. На свой страх и риск, Нилу пришлось ускориться, отталкиваясь палками, но ему так и не удалось нагнать Кевина к моменту, когда трасса выровнялась и некогда пугающая кое-кого горка осталась позади, даря лыжникам первую победу.       Тяжело дышащий, но раззадоренный Кевин, переступив на лыжах в левую сторону, обернулся к Нилу. То, как зелёные глаза горели энтузиазмом, буквально кричало, что всё не зря. И долгая дорога на курорт, и непростые убеждения, что всё будет в порядке, и вызубренная теория максимально безопасной езды.       — Это… было неплохо, — в конце концов вымолвил Кевин.       — Неплохо? — переспросил Нил, сделав акцент на явном преуменьшении впечатлений. Слегка оттолкнувшись, он проехал пару метров, чтобы поравняться с Кевином и заверить: — Мы отлично справились! Как насчёт следующей по сложности трассы?       Чужой пылкий энтузиазм дрогнул под натиском нового возможного «испытания».       — Следующей? — уточнил Кевин, наверное, в надежде, что ослышался.       Его жизненные убеждения не являлись чем-то сложным или секретным — отработай простой приём до совершенства, а потом уже берись за сложный. Так что вероятно, он бы предпочёл ещё с десяток раз прокатиться здесь, чем идти к фуникулёру, чтобы подняться на бóльшую высоту. И Нил, конечно, мог понять такое стремление, но если позволить Кевину застрять на первой же трассе в своё удовольствие, то это практически то же самое, что признать «дальше — опаснее», а их цель прямо противоречила данному пути.       В попытке победить недоверчивость друга Нил почему-то решил пошутить, чтобы сгладить обстановку:       — Еë называют средней или «рискованной петлëй».       — Что?! — по глазам Кевина он уже готов был или снять лыжи и добираться до арендованного домика пешком, или же кинуть в Нила палкой.       Нил лишь загадочно улыбнулся и оттолкнулся, съехав с их временной стоянки. Он решил воспользоваться тем же приёмом, что и до спуска, веря, что задуманное с большей вероятностью сработает. Постепенно перейдя в неспешный ход, он, к своему облегчению, услышал шум нагоняющего его Кевина.       — Что за грёбаная петля, Джостен? — громко и недовольно спросил он.       — А, да это просто слухи, не обращай внимания.       Притормозив, чтобы дать возможность Дэю поравняться, Нил усмехнулся, когда увидел совершенно серьёзное лицо.       — Я шучу, Кев, ладно? Пытаюсь разрядить обстановку.       Без лишних церемоний Кевин толкнул «шутника» в сугроб, из которого, по его мнению, смеяться будет уже не так весело. Неуклюже плюхнувшись, Нил посмотрел на Кевина «ты доволен?» взглядом, и тот кивнул ему с удовлетворённым видом.       — Какой же ты мстительный, — проворчал Нил, пыхтя в попытках самостоятельно выбраться из снежной ловушки.       Кстати, на его памяти падение выдалось самым мягким и не травмоопасным. Ещё один плюс поездки.       Когда Нил с Кевином добрались таки до фуникулёра, то последний уже почти смирился со своей участью. И в кресла удалось сесть без лишних проблем.       — Ты выглядишь глупо, — высказался Кевин, наблюдая за тем, как Нил надевает горнолыжные очки. Несуразно большие и зелёно-жёлтого отблеска они смотрелись несколько нелепо, по его мнению.       — Эндрю тоже мне так говорит иногда, — кивнул Нил, поправив одной рукой ремешок. — Ты у него научился?       Кевин вопросительно выгнул бровь, не улавливая связь между ответом Джостена и своим комментарием, так что решился уточнить:       — А… — но быстро передумал: — впрочем, нет, избавь меня от подробностей.       Нил несколько секунд задумчиво смотрел на него и в конце концов сдвинул очки на лоб, чтобы ничего не мешало ему следить за настроением Кевина в зависимости от того, что он собирался ему сказать.       — Ты никогда не участвовал в ставках, тебе неинтересно то, на что обычно спорят остальные. Кажется, ты — второе странное, необъяснимое явление Лисов.       Он достаточно хорошо знал Кевина, чтобы понимать, что тот примет факты как должное, ведь так и обстояли дела в команде, а вот последнее предложение наверняка вызовет у него непонимание.       — Кто же первое? — спросил Кевин, сосредоточенно нахмурившись.       Нил ответил не сразу, — засомневался, а в то ли русло завёл разговор — потому что первоначально он просто хотел отвлечь Кевина от предстоящего подъёма и дальнейшего спуска. Но теперь он, кажется, непреднамеренно приоткрыл перед другом завесу своих проблем, которые по привычке всё ещё старался скрывать, или хотя бы не делиться ими сразу и необдуманно.       Несмотря на старую установку, въевшуюся в подкорку черепа, «справляйся с проблемами сам и никак иначе», Нил всё же произнёс:       — Мы с Эндрю, разве не очевидно? — и подправил слова нервной усмешкой.       — А должно быть? — оставаясь проникнувшимся чужим беспокойством не в полной мере, Кевин становился всё серьёзней.       Нил очень надеялся, что Кевин видит в этом не просто одну из шестерёнок, из-за остановки которой весь основной коллективный механизм встанет. Что их с Эндрю отношения на его взгляд — что-то большее, чем просто палка в колёса слаженной работы команды.       — Мы же, ну, «какие-то не такие», — Нил отвёл взгляд и вздохнул. Прокрутив в голове запомнившиеся споры, он, почти не скрывая досады, посвятил в них Кевина: — Некоторые темы ставок говорят за себя: «Позовёт ли Эндрю Нила на свидание на день влюблённых или у них будет всё «по-своему»?», «Какой подарок Нил подготовит Эндрю на день рождения или они вовсе не будут праздновать?», «Останутся ли они на каникулы в общежитие только вдвоём или поедут в короткий романтический отпуск, как все нормальные пары?».       Выслушав всё, Кевин по-видимому всерьёз задумался.       — Если тебя это так волнует, почему не скажешь Эндрю? — задал он в общем-то, наверное, логичный вопрос.       Всё дело в том, что Нил не знал как можно начать разговор на такую болезненную тему с Эндрю, чтобы не подразумевать решение о прекращении проявления тех немногих жестов привязанности между ними на людях. Нил слишком любит Эндрю, чтобы отказаться от этого только потому, что ему досаждают ставки.       И с Лисами — по крайней мере, старым, родным составом — ссориться совсем не хочется. В конце концов они приняли Нила в семью так близко и по-родному, как никто другой за всю его жизнь. Даже когда ФБР грозились разлучить их; даже когда ложь Нила уродливыми пятнами бензина всплыла на поверхности их доверия; даже когда не было известно жив ли он, они не сдавались. И в сравнении со всем пережитым проблемы ставок казались несущественными, раздражающими лишь Нила.       — Не то чтобы волнует… — он не знал, какое название будет наиболее корректным и подходящим для того, как он чувствовал себя среди всего происходящего. — Просто в этом году всё немного сложнее. Новички отнимают много сил и, приходя после тренировки с охрипшим от споров голосом, последнее, чего я хочу, — знать, что появилось три новых ставки о нас.       Немного неумело Кевин хлопнул Нила по плечу в том поддерживающем жесте, о существовании которого Нил хоть и знал, но не думал, что когда-нибудь будет нуждаться даже в такой мелочи. И что когда-нибудь Кевин найдёт подходящий момент, чтобы сделать такую непривычную для них обоих вещь.       — Я понимаю, — заговорил Кевин. — Когда кто-то влезает в чужие отношения, это довольно грубо. Иногда я нахожусь рядом с ними, когда они принимают новую ставку. Я не участвую, как ты уже говорил, но я мог бы напоминать им в такие моменты, что такое личная жизнь и почему не стоит обсуждать её за спиной у человека.       Это казалось вполне хорошим решением — Кевин не раз наставлял Лисов на верный, разумный путь. Да, не всегда обходилось без споров, но они в данном случае выходили не такими опасными, как если бы в происходящем участвовал вышедший из себя Нил.       К тому же, Нил не мог контролировать ставки всё время, и иногда, в особо плохие дни, знание, что их отношения — один из предметов обсуждения, не давало ему достаточно воли, чтобы прикоснуться к Эндрю. Он словно чувствовал прилегающую второй кожей вину за то, что не может ничего сделать против ставок, без вреда для какой-либо из сторон.       — Спасибо, Кевин, — Нил облегченно полуулыбнулся. Посмотрев за спину Дэя, он обнаружил, что они уже добрались, поэтому быстро натянул очки обратно, говоря на ходу: — О, а вот и наша остановка, давай, вперёд!       Кевин простонал что-то смирительно-неодобрительное, но спрыгнул следом за взбодрившимся Нилом на склон. Вокруг них стояли и съезжали ещё несколько лыжников. Заметив задумчивый взгляд Кевина, Нил ощутил подходящий момент вернуть ему взаимную поддержку. Нетрудно было догадаться, что, смотря на то, как легко здесь все скатываются, Кевин по привычке наполнялся не совсем здоровой мотивацией достичь лучших результатов даже в том, что, казалось бы, первоначально задумывалось как отдых. Он забывал, что здесь стоит отдыхать, а не работать.       — Кев, здесь нет никаких соревнований, — вовремя сказал Нил, заземлив того, кто большую часть своей жизни провёл на втором месте, а познав вкус первого, не хотел с ним расставаться. Иногда Кевин нуждался в напоминании, что ему не стоит изматывать себя на сто пятьдесят процентов, если он не хочет превратиться в равнодушную, лишённую обычных человеческих радостей и потребностей в отдыхе, машину по достижению поставленных целей. Что иногда он должен просто отдохнуть, занимаясь чем-то в своё удовольствие. — Мы просто катаемся, понял?       Кевин глубоко вздохнул и медленно выдохнул, сосредотачиваясь на предстоящем.       — Да. Каков план?       — План? — переспросил Нил. Он не думал, что им правда нужна инструкция по хорошему отдыху, но если она могла отвлечь Кевина от внутренних распрей чемпиона, то Нил мог придумать буквально что-угодно. — Не врезаться в сетку и людей. На этом всё, — подумав немного, он решил подбодрить Кевина, напомнив ему об их сегодняшней успешной тренировке: — Давай, мы это уже делали. Смотри только вперёд, сильно не напрягайся. Склон довольно плавный, но длиннее предыдущего. Повороты здесь не резкие, ты помнишь, мы с утра учили, как их делать.       Кевин кивнул. Кажется, теперь его внимание полностью переключилось на слова Нила, который был уверен, что ничего не осталось неуслышанным.       — Отлично. Если что-то пойдёт не так, остановись и дай мне знать, договорились? — уточнил Нил.       — Договорились.       Вскоре после начала Кевин вновь вырвался вперёд, и Нилу выдалась возможность наблюдать за ним позади. Он соблюдал все обговоренные ими ранее «правила», и Нил гордился им, как, наверное, гордятся детьми, которые впервые самостоятельно сделали замечательную поделку. Ладно, о таком сравнении он лучше не будет говорить Кевину.       Миновав, предположительно, середину, Нил подумал, что если так пойдёт и дальше, то завтра они после разминки могут сразу приехать сюда. Мимо него вдруг кто-то стремительно пронёсся и от неожиданности Нил едва не потерял драгоценное равновесие, отделавшись лишь тем, что покачнулся и неуклюже выровнял лыжи.       Сноубордист продолжал молниеносно отдаляться и уже почти нагнал Кевина, когда тому оставалось совсем немного до конца спуска. Нил не успел крикнуть: «осторожно!», когда Кевин, так же не ожидавший кого-то столь быстрого рядом с собой, неудачно затормозил и упал в сугроб.       Нил чертыхнулся и оттолкнулся, набирая скорость. Вместе с тем, как он подъезжал к ровной части спуска, внутри него возрастало раздражение. То же самое он чувствовал, когда репортёры задавали неуместные вопросы, новички грубили или соперники на поле играли «по-грязному». И он знал, что не оставит это просто так, когда останавливался рядом с Кевином.       — Эй, для кого придумали технику безопасности, сорвиголова? — крикнул он сноубордисту, затормозившему в нескольких метрах от них. Тот даже не обернулся.       Нил бросил одну палку на снег, сделал упор на вторую и протянул Кевину руку, попутно спрашивая:       — Ты как? Цел? Что-нибудь болит?       Кевин схватился за его руку и, кряхтя, поднялся на ноги. На первый взгляд всё вроде было в порядке.       — Всё нормально, — ответил Кевин и стал отряхиваться от снега, который теперь украшал куртку со штанами.       Нил оглянулся на парня, не скрывая враждебного взгляда, но того уже и след простыл. Ещё немного и Нил бы не сдержался от перепалки.       — Идиот безответственный, — заключил он, возвращая внимание к Кевину. — Он ведь не испортил тебе всё впечатление от сегодняшнего дня?       Заметив немного снега на плечах Кевина, Нил стряхнул его и пару раз похлопал по спине, убирая снег и оттуда. Кевин в благодарность кивнул.       — Нет, но вот если бы ты стал кровожадно преследовать его, вопрос был бы под сомнением.       — Я думаю, что эти палки могли бы быть весьма опасны, если их метать, как копья, — заметил Нил, наглядно взвешивая палку в воздухе.       Кевин нарочито устало вздохнул, хотя Нил разглядел в лёгкой усмешке скрытое веселье.       — Я так и знал, что доверять тебе лыжные палки небезопасно, — Кевин покачал головой, нереалистично сожалея о том, что так просто позволил Нилу взять лыжные палки в пункте проката.       — О да, мне нравятся увесистые предметы в руках, которыми можно размахивать словно битой, — Нил усмехнулся, расслабляясь, поскольку всё, похоже, в порядке. — Как клюшка.       — Тому парню очень повезло, что ты не привёз с собой клюшку.       Нил отвёл взгляд обратно на склон, с которого они скатились, и понял, что следующий заход он уже не потянет. Слишком долго они уже активничали здесь — сначала утренняя двухчасовая тренировка с изучением всяких базовых навыков, которые облегчат их отдых, потом спуск, подъём, опять спуск…       Нил посмотрел на Кевина и предложил:       — Поехали назад, я уже пальцы ног не чувствую.       — Почему молчал тогда?! — тут же возмутился Кевин, позабыв и недавний инцидент, и их переживания.       — Я в… — он столкнулся с суровым взглядом, пресекающим любую возможную вариацию «я в порядке», поэтому пришлось сказать что-то другое: — я очень далек от стадии «умереть от переохлаждения».       Кевин оставался непреклонен:       — Назад. Быстро.       Нил не думал о том, чтобы спорить — уж слишком безапелляционно звучал голос Кевина, так что отправился за ним обратно к подъёмнику.       Спустя примерно час они наконец добрались до арендованного Лисами домика, и с каждым шагом Нил чувствовал всё большую обессиленность, которая тяжёлыми кандалами притягивала к земле. Они зашли внутрь, и Нил не смог сдержать облегчённого вздоха от окружившего их тепла.       — Как следует отогрейся под душем, — строго сказал Кевин, снимая шапку с курткой.       — Как скажешь, — охотно согласился Нил, стягивая с себя шарф. Почувствовав пристальный взгляд Кевина, он повернулся и спросил: — Что? Ты же не собираешься зайти и проверить?       — Придурок, иди уже.       Нил усмехнулся и снял куртку, а затем принялся за шнурки на ботинках, попутно ворча на то, какая же неудобная шнуровка у зимней обуви.       Кевин ушёл раньше, заняв первый этаж, а значит Нилу досталась ванная комната второго этажа. Так даже лучше — их с Эндрю спальня тоже находится на втором. Нил поднялся по лестнице, не без труда волоча замёрзшие и уставшие ноги, и не удивился тишине вокруг, поскольку с утра ребята разбрелись кто куда. Но вечером, насколько Нилу известно, они планировали устроить вечеринку, и он совсем не был уверен, что у него хватит сил ещë на какую-либо активность сегодня.       Нил зашёл в комнату, где, как он и предполагал, Эндрю не оказалось, значит, он всё ещё с Рене или же с Аароном. Он забрал с комода заранее подготовленную одежду, которую наденет после душа, и вышел из комнаты.       Нилу показалось, что, как только он зашёл в ванную, время странным образом замедлило свой ход, потому что он действительно не мог предположить сколько простоял под горячими струями воды с закрытыми глазами, полностью расслабленный. Это не обжигало, а приятно согревало. И, что не могло не радовать, Кевин не стал проверять его, так что ничто не мешало Нилу отдохнуть.       Только когда его разморило теплом, Нил решил, что пора выходить, пока он не заснул в ванной и непреднамеренно не заставил кого-нибудь волноваться.       Сегодня Нил находился в достаточно хорошем расположении духа, чтобы не задерживать взгляд на своих шрамах в зеркале. Он просто вытерся полотенцем, напоминая себе, что шрамы — это та же обычная кожа, даже более стойкая, показывающая, что человек с шрамами не слабый, а совсем наоборот. И мысленно послал к чёрту новичков, не умевших держать своё мнение при себе.       Нил надел боксёры, серые спортивные штаны и потратил несколько секунд на раздумья о том, нужно ли ему высушить волосы. Что ж, если он не хочет ночью спать на влажной подушке, то определённо да. Подавив зевок, Нил потянулся к фену, висящему на стене. Процесс сушки сделался ещё более ленивым, чем обычно, так что кончики волос остались влажными даже спустя несколько минут. Нилу хватило и того, что в целом они были вполне сухими, так что он надел футболку и вышел.       Надо вздремнуть.       Нил вернулся в комнату, закрыл за собой дверь и сразу же завалился на кровать, упав лицом в подушку. Он не хотел вставать за чем-либо вообще, пока не появится острой необходимости. Сейчас самое главное — восстановить силы посредством желанного отдыха…       Он пребывал в приятном состоянии между сном и реальностью, когда скрипнула дверь, и кто-то тихо вошёл. Нилу было лень поворачивать голову, чтобы узнать в чём дело, поскольку он думал, что уверен в том, кто пришёл. Поэтому он, нехотя прогоняя сонливость, сказал как можно громче:       — Кевин, я не собираюсь вставать с кровати ближайший час, — его голос звучал приглушённо, но довольно разборчиво. — Если ты не против, я бы хотел вздремнуть.       Шагов почти не было слышно, но через несколько секунд матрас прогнулся под чьим-то весом. Не получив ответа, Нил повернул голову и не сдержал улыбки при виде расслабленно спокойного Эндрю, который с неприкрытой долей интереса смотрел на него. По ощущениям они словно не виделись как минимум пару дней, хотя по факту — всего несколько часов. И Нил соскучился. Но вместо того, чтобы сразу и прямо сказать об этом Эндрю, он только выдохнул:       — Дрю… — сонная усталость понемногу таяла и он чувствовал, что буквально оживает.       — Насыщенный день был? — спросил Эндрю, намекая на уставший, если не изнемождённый, вид Джостена.       Нил криво кивнул, насколько это конечно представлялось возможным сделать лёжа.       Знакомая, приятная тишина заполнила комнату. Неотрывно смотря на Эндрю, Нилу непременно хотелось что-то сделать. Эндрю — его персональное солнце, лучи которого согревают, оберегают и дают сил Нилу. Чем дольше он смотрел, тем отчётливее ощущал, как способность пошевелиться наполняет его тело, а руки из непослушного желе превращаются во что-то более контролируемое.       Нил повернулся на бок и приподнялся, приблизившись к лицу Эндрю.       — Я соскучился, — прошептал он прямо в чужие губы.       — Да или нет? — послужило заменой ответного «я тоже» от Эндрю.       — Да.       Нил подался вперёд и накрыл губы Эндрю своими. Это что-то вроде поцелуя-приветствия. Да, у них уже была пара похожих ранним утром, но это неважно, потому что с Эндрю каждый раз ощущался по-своему. Ещё полтора года назад Нил бы и представить себе не мог, что губы Эндрю могут дарить что-то гораздо более поражающее, чем нежность, более насыщенное, чем обычная ласка, и гораздо более восхитительное, чем любовь.       Признание «как же мне нравится целоваться с тобой» можно было бы считать лишь частичной правдой, потому что Нилу безгранично нравился весь Эндрю. От макушки до пят, с осколками и зазубринами от травм внутри, которых у самого Нила тоже предостаточно, с безмолвным выражением чувств и заботы, вкус которой схож с самым желанным и запретным плодом. Для Эндрю — потому что он с детства жил с вырезанным на подкорке сознанием «каждый — сам за себя» (по крайней мере, пока не встретил брата), а для Нила, в общем-то, по той же причине. Если не о ком заботиться, значит, и о нём самом никто не позаботится, отчего вероятность не вовремя потерять бдительность и дать себе навредить значительно меньше.       Но сейчас они, оставив позади годы холодного безразличия и бесчеловечности, пожирающей всё вокруг, самозабвенно целовались, и момент прочно занял своё место в сборнике самых любимых Нилом.       Отстранившись, он тепло улыбнулся и лёг обратно. Шея немного затекла от неудобного положения, так что под внимательным взглядом оттенка кофе с молоком Нил провёл рукой по задней стороне, разминая её.       — Мы тоже могли бы съездить покататься, — предложил он.       Нил ожидал в ответ что-то вроде «слишком холодно», — хотя разве сама по себе поездка на горнолыжный курорт не подразумевала пребывание в заснеженной пустыне? — но вместо него получил:       — Мм, кто-то у нас стал настоящим экспертом?       Что-то внутри ёкнуло от такого незамысловатого подкола-комплимента, и Нил принялся увлечённо рассказывать:       — Оказалось, там нет ничего сложного. Теперь я хорошо разбираюсь в правильной технике. Нужно просто держать ноги немного согнутыми, корпус слегка наклоненным вперёд, руками сжимать палки и удерживать под правильным… — Нил для наглядности вытянул руки вверх, словно взялся за воображаемые палки, и Эндрю, внимательно слушая, обхватил его запястья и мягко раскрыл сжатые в полукулаки ладони, переплетая их пальцы.       Все слова организованным коварным образом покинули мысли Нила — он немного растерялся от такого жеста и даже не сразу обратил внимание на то, что прикосновение пальцев Эндрю покалывало холодом. Они в принципе нечасто держались за руки, но каждый раз ощущалось словно впервые. Каждый раз неизменно вызывал трепет и расцветающую привязанность.       Нил отчётливо помнил первый раз, когда это произошло. Не прикосновение к тыльной стороне ладони, не переплетённые мизинцы или осторожная, заземляющая хватка на запястье, а нечто большее и куда более значимое. Это случилось в день после суда над Аароном. Знойная летняя жара, коридор у зала суда, группа уставших подростков и всеобщее желание скорее свалить оттуда. Кейтлин шла рядом с Аароном, устало улыбаясь ему и шепча слова поддержки, хваля, что они справились, и, вопреки тому, что живут в обделённом справедливостью мире, судья вынес честный приговор, снимая с Аарона грубый ярлык «убийцы» и давая взамен оправданную самозащиту.       После всего высказанного и услышанного Эндрю выглядел ещё более апатичным и вымотанным, так что Нил не отходил от него ни на шаг, идя рядом, как молчаливая поддержка и проверенная опора. Он знал, что если Эндрю захочет, чтобы он что-то сделал, поддержал, сказал, то даст знать.       Ники старался приглядывать за всеми сразу и не оглядываться лишний раз назад, — ни в прямом, ни в переносном смысле — чтобы случайно не столкнуться со своими родителями.       Когда они подошли к лестнице, ведущей на первый этаж, к долгожданному выходу из этого ада, Ники сказал, что Ваймак уже ждёт их снаружи.       Нил прекрасно запомнил момент и весь калейдоскоп эмоций, пронёсшийся по телу разрядами статического тока, когда Эндрю едва ощутимо дотронулся до его руки, спрашивая молчаливого разрешения, и Нил сразу же взял его за руку, переплетая их пальцы — крепко и надёжно. Не расцепляя их ни на секунду, они спустились вниз, сели в машину и так же ехали до Колумбии. И остаток дня вместе с вечером, пока сморенный усталостью Эндрю наконец не уснул, Нил, наполненный всепоглощающим доверием и благодарностью, не отпускал его. Ночью он спал, казалось, ещё более чутко, чем обычно, уверенный, что проснётся от любого шороха и поможет Эндрю, если что-то случится. Он будет рядом, как и обещал.       Таким получился их первый раз, когда они держались за руки. Нуждающийся в безопасности, уверенности завтрашнего дня и присутствии рядом самого дорогого человека.       Сейчас это не являлось спасительной соломинкой или протянутой рукой утопающему, потому что они учатся проявлять чувства не только в самые критические моменты жизни, но и тогда, когда действительно хочется. Потому что им нравится, они готовы приоткрывать границы доверительных территорий друг перед другом, и они, чёрт возьми, заслужили жизнь без страха с постоянным ожиданием ножа в спину за любой неверный шаг.       Эндрю немного опустил руки Нила и, держа их на высоте своих плеч, дождался, когда его задумчивость рассеется и внимание снова вернётся к происходящему.       — Продолжай, — негромко сказал Эндрю и оставил поцелуй на тыльной стороне ладони.       Он точно знал, что дразнит Нила, подталкивая его к прежней теме разговора, а своими действиями говоря совсем иное.       — …углом. Держать под правильным углом, — предательски неровным голосом закончил Нил. Он терял крупицы собранности, тая под прикосновениями и губами Эндрю. С некоторых пор он пришёл к выводу, что отпускать себя в такие моменты не так уж плохо и опасно, как ему казалось когда-то давно. — Это очень важно.       Они встретились взглядами — и мир вокруг замер. Нил думал, что не выдержит первым, но Эндрю опередил его, когда наклонился и поцеловал. Положение на сей раз для Нила вышло гораздо более удобным, что позволило ему зарыться пальцами в пшеничные волосы и поймать слетевший с губ тихий стон наслаждения. Нил знал, чтó нравилось Эндрю, и последний знал о нём то же самое.       — Да или нет? — спросил Эндрю, выдохнув в приоткрытые губы Нила.       Их пристальный-пристальный зрительный контакт окончательно раскрошил самообладание Нила и, не задумываясь, он выпалил: «Да», после чего притянул Эндрю к себе для очень нужного и очень чувственного поцелуя.       Эндрю забрался руками под футболку Нила, очерчивая рёбра, словно давно знакомые излюбленные клавиши пианино. Нил неосознанно охнул и крупно вздрогнул.       В тот же миг Эндрю отстранился, серьёзно смотря на Нила и до того, как он успел задать вопрос, всё ли хорошо, Нил сказал, почти с извинением:       — Твои руки… холодные.       Эндрю вздохнул, но не с разочарованием, а так, будто про себя ожидал худшего. Но, к счастью, эта проблему можно легко поправить. Эндрю поднялся с кровати и направился к шкафу. Шкаф почти и заполнен-то не был, насколько Нил знал. Свой рюкзак и сумку с вещами он оставил на нижней полке, выложив только самое необходимое, вроде тёплой одежды для прогулок и домашнего. Но когда Эндрю открыл шкаф, выяснилось, что его вещи находились в куда более приемлемом порядке, чем Ниловские. Нил бы почувствовал крошечный укол вины за недостаточную аккуратность в их — пусть и временном — общем шкафу, если бы не был занят рассматриванием Эндрю. Он бы очень хотел сократить перерыв, когда Эндрю не было рядом. Да, его руки действительно холодные, но Нил уверен, что тело Эндрю намного теплее.       Смотря на то, как старательно его парень что-то ищет среди вешалок и верхних полок, Нил даже заинтересовался, что он задумал.       Наконец Эндрю вытащил синий свитер, при виде которого Нил не смог сдержать глупой улыбки. Жутко тёплый на вид, с узором белых вязаных снежинок и по-странному хорошо подходящий Эндрю, хотя обычно тот не носил чего-то подобного.       Когда Эндрю, надев свитер, стал потирать и отогревать пальцы о рукава, Нил решился полюбопытствовать:       — Что за свитер? Не видел его у тебя раньше.       Так уж получилось, что Нил мало того что знал, ещё и иначе видел, можно сказать, весь гардероб Эндрю. Иногда они брали вещи друг друга, или же это было что-то хорошо им знакомое, что-то, что они могли отдать друг другу без лишних вопросов. Но сейчас не об этом. Нил действительно видел странноватый синий свитер впервые и чутьё подсказывало, что перед ним не просто недавняя покупка. Вкус Эндрю не позволил бы ему купить что-то настолько сильно выбивающееся из привычного стиля его гардероба. Покупку навряд ли можно назвать недавней, поскольку, занятые подготовкой к сессии, им некогда было даже в Райские Сумерки съездить, не то что в торговый центр.       Максимально лаконичный ответ не объяснил толком ничего:       — Просто свитер.       Нил вздохнул, смирившись, что с этим вполне можно разобраться позже. Эндрю закрыл шкаф и вернулся обратно, на кровать, но сел немного дальше, чем до этого, и удивил Нила, когда осторожно поднял его ноги, укладывая к себе на колени.       — Почему ты босиком? — вдруг спросил Эндрю, обводя пальцами щиколотку.       Нил приподнялся на локтях, не понимая всей сути и смысла вопроса. Судя по выжидающему взгляду Эндрю, тот действительно хотел узнать ответ, с которым Нил так и не нашёлся, поэтому на всякий случай уточнил:       — Это серьёзный вопрос?       Эндрю кивнул.       — Кевин рассказал мне, что ты замёрз.       Кевин, чёрт тебя побери!       Иногда доброжелательность друга играла с Нилом злую шутку. В доброй половине случаев он предпочёл бы, чтобы Дэй не беспокоился слишком сильно или чтобы хотя бы не втягивал в это других. Говорить с Эндрю на такую тему — вообще запрещённый приём!       — Я не замёрз, — возразил Нил. — Просто мои пальцы оказались чувствительнее к холоду, чем я думал.       Нил не считал себя слишком уязвимым к неприветливой погоде и не то чтобы недолюбливал зиму. Это же вроде обычное явление, когда человек чувствует себя не слишком комфортно при пониженной температуре. Нил вообще большую часть своей жизнь провёл, мягко говоря, не очень комфортно.       Эндрю такой аргумент, очевидно, не устроил, поэтому он достал откуда-то носки. Не в стиле свитера — простые красные шерстяные носки. При одном взгляде на них становится тепло, замёрзнуть в них должно быть невозможно.       — Где ты их взял? — зачем-то спросил Нил, правда не понимая, как упустил момент, что Эндрю успел их достать. При том факте, что последние минут двадцать он почти не отводил взгляд от него.       Проигнорировав вопрос, Эндрю принялся сосредоточенно надевать носки на ноги Нила. Нил чувствовал, что согревается от пропитанных заботой движений Эндрю, и не сдержал улыбку, пробормотав:       — Я бы и сам мог…       — Хочешь, чтобы я прекратил? — спросил Эндрю, вернув на пару секунд внимание к лицу Джостена. Один носок уже был надет.       — Нет.       Такой ответ пришёлся по душе им обоим.       Эндрю надел второй носок и с удовлетворённым от проделанной работы видом повернулся к Нилу, чьи глаза сияли, как сапфиры, словно Эндрю сделал что-то невероятное.       Нил сел, но не думал убирать ноги с колен Эндрю, вместо этого он медленно провёл пальцами по обожаемой строгой линии подбородка, зная, как неспешная ласка действует на Эндрю. Тот прикрыл глаза, и Нил опустился пальцами к воротнику свитера, скрывающим шею, которую ему так нравилось осыпать поцелуями.       Эндрю выглядел настолько расслабленным, что перехватывало дыхание. Осознание, что причиной этому стали действия Нила, всегда немного выбивало землю из-под ног. Сердце коротило благодарностью за весь путь, который хоть ещё и не закончился, но видимый прогресс становился более чем заметным. По словам Эндрю, Би тоже рада, что их отношения помогают им понять и почувствовать всё, что до этого не представлялось возможным.       Накрыв щёки Эндрю своими тёплыми ладонями, Нил спросил:       — Итак, у нас есть пара часов, если Кевин передаст Дэн, что я устал и решил поспать. Чем хочешь заняться?       Возможно, интонация голоса как-то выдала его, потому что когда Эндрю открыл глаза, то сразу же ответил:       — Ты мог бы подробнее рассказать мне о правильной технике лыжной езды, — и, положив руки на поясницу, притянул к себе ближе.       В ответ на постановку такой лёгкой задачи Нил усмехнулся. Он мог говорить или делать всё что угодно, если так хотел Эндрю.       — Так, я остановился на правильном угле, — он провёл руками по плечам, спускаясь ниже. Свитер на ощупь казался очень плотным и слегка колючим; впрочем, навряд ли он здесь задержится надолго. — Это действительно очень важно.       Молчаливо соглашаясь со сказанным, Эндрю аккуратно опрокинул Нил на кровать, нависая сверху. Его взгляд становился всё более желающим и откровенным.       — Ещё нужно не забывать держать лыжи параллельно друг другу, чтобы не потерять равновесие и не упасть посреди дороги. Вот так, — наглядности ради Нил обхватил ногами Эндрю за талию.       Теперь они находились очень близко друг к другу, буквально на расстоянии вдоха. Но даже пары дюймов сейчас казалось недостаточно — слишком далеко. Когда они целовались, расстояние между ними было идеальным. Ещё больше, чем это, Нилу нравился тот самый миг, когда Эндрю делал шаг к нему, показывая, что хочет чего-то большего, чем крышесносные поцелуи. И Нил всем телом ощутил быстротечность минут, когда в комнате стало жарче, перерывы между вздохами — короче, а прикосновения — смелее. После очередного, всё более жаркого и чувственного поцелуя Эндрю горячо похвалил Нила:       — Ты очень хорошо объясняешь.       От подступающего возбуждения становилось по-хорошему плохо и покрасневший Нил прошептал ему на ухо:       — Я знаю, — прежде, чем украсть очередной поцелуй.

***

      — А вот и вы!       Дэн широко улыбнулась, заметив спускающихся по лестнице Нила с Эндрю, которые, по правде говоря, вышли только потому, что не могли больше отсиживаться в комнате из-за шума на первом этаже.       — Что здесь происходит? — спросил Нил и огляделся.       Около большого дивана в гостиной поставили стол, по разным концам которого сидели Мэтт и Джек, а между ними стояло несколько бутылок с — почти наверняка — каким-то крепким алкоголем. Вокруг стола образовались две команды не особо трезвых «болельщиков».       Из динамиков играла приглушённая музыка, которую перебивали голоса и общий шум. Как Нил и думал, его бы сил попросту не хватило на подобное времяпрепровождение. Сегодня и вправду выдался насыщенный день.       — У нас тут соревнование! — бодро сообщила ему Дэн и поманила рукой, мол, подходите ближе.       Нил переглянулся с Эндрю и, пожав плечами, направился к столу, вокруг которого и создавался основной шум. Хотя, кажется, ему послышался звук какой-то видеоигры с другого конца гостиной…       — Что-то новенькое, — задумчиво сказал Нил, наблюдая за тем, как сначала Мэтт опрокидывает в себя шот с — ему удалось рассмотреть этикетку на бутылке — виски, а следом за ним и Джек.       Честно говоря, Нила несколько удивило, что ребята не обсуждают прошедший день за стаканом некрепкого алкоголя и тем более не делают ставок на весь отпуск вперёд. Он, конечно, мог бы выдохнуть с облегчением, но происходящее всё же выглядело не совсем привычно.       — Короче, правила просты до невозможного, — начала объяснять ему Дэн. — Кто выпьет больше шотов, тот… — но вдруг замолчала, поставив на паузу свой запал, и немного растерянно спросила: — подождите, а какой у нас призовой фонд?       Джек перевёл на неё красноречиво возмущённый взгляд, а Мэтт непонимающе смотрел то на «соперника», то на свою девушку. Стоявшие по другую сторон стола, Элисон, Ники и Лаура уставились на Дэн, словно она на их глазах пнула котёнка. Именно Элисон решила взять дело в свои руки.       — Так, ну, победитель будет провозглашён… повозглашён лучшей тарой для алкоголя! — гордо объявила она. — А уверенные в его победе, получат своё вознаграждение.       Звание так себе, — подумал Нил и усмехнулся.       Старшие лисы смешались с новичками, столпившись вокруг стола, и Нил почувствовал, что становится тесно. Он обернулся к Эндрю, который незаинтересованным взглядом наблюдал за тем, как опрометчиво Джек пьёт один шот за другим. Нил кивнул в сторону дивана, на котором сидел Кевин, листавший какой-то журнал или газету, подразумевая молчаливое «можем отойти», с чем Эндрю согласился. Так они и сделали: Нил сел рядом с Кевином, посередине, а Эндрю с краю — однажды Ваймак назвал такую рассадку «троянским конём».       Совершенная отстранённость Кевина от всеобщего шумного веселья навела Нила на предположение о его причастности к такого рода времяпрепровождения. Может, Кевин и организовал «соревнование», чтобы Лисы хотя бы здесь не зацикливались на ставках отношений всех и вся?       — Ищешь ближайший матч? — спросил Нил, заглядывая в, как оказалось, телепрограмму.       Сосредоточенный Кевин промычал что-то похожее на согласие.       — Не думаю, что тебе удастся что-либо посмотреть, — сказал Нил, намекая на Аарона, играющего в приставку и явно не собирающегося уступать своё место ради экси. На само словосочетание «экси в каникулы» как минимум половина присутствующих уже наложила табу.       Эндрю кивнул в его сторону, давая знак, что отойдёт. И Нил, наверное, чересчур влюблённо смотрел ему вслед, раз рядом раздалось цоканье Кевина.       — Ты предатель, — объявил Нил, когда они остались вдвоём на диване.       Кевин недоумённо посмотрел на него, и Нилу пришлось объяснять:       — Жаловаться и рассказывать Эндрю компромат на меня может только Ваймак. Ты пока не дорос до такого.       Этим он заслужил шуточный слабый удар в плечо от Кевина, который поначалу готовился действительно серьёзно воспринять слова.       — Судя по тому, сколько времени вы вдвоём отсутствовали, ты явно хорошо провёл время, — заметил он, усмехнувшись.       Нил ощутил прильнувшую кровь к щекам, словно он вместе с Джеком и Мэтом безостановочно хлестал виски. Хотя мысли об Эндрю опьяняли его лучше любого алкоголя, но всё же.       — Подростки, — вздохнул Кевин.       — Ох, ну простите, достопочтенный пенсионер, что я не провожу свободное время, играя в шахматы или что-то в этом роде, — Нил закатил глаза.       — Ты просто боишься снова мне проиграть.       — Боюсь? — рассмеялся Нил. — Когда мы вернёмся в Пальметто, я докажу, что ты ошибаешься. Я возьму чёртов реванш.       — Удачи, — почти искренне пожелал Кевин, не скрывая во взгляде сомнения о возможности реально везучего реванша Джостена.       Нил с удачей, честно говоря, не особо ладил, как и она с ним, но это неважно.       Он отвлёкся от разговора, когда раздалось чьё-то восхищённое восклицание. Посмотрев на Мэтта с Джеком, Нил не понял, кто вообще выигрывает — они оба выглядели почти запредельно пьяными, но у Мэтта хотя бы горел в глазах огонёк упорства, чего не скажешь о Джеке — его взгляд уже стал стеклянным.       — Повезло, наверное, тем, кто ставил на Мэтта, — вслух сказал Нил.       — И я в их числе, детка! — раздался прямо над ухом звонкий голос Ники.       Нил поморщился от звона в левом ухе, но тем не менее услышал, как Кевин рядом прыснул.       — Сколько ты уже выпил? — спросил Нил, поворачивая голову в сторону стоящего позади и опирающегося на спинку дивана локтями Хэммика.       — Не так много, как вы двое думаете, — отмахнулся Ники. — Нил, поможешь мне на кухне кое с чем?       Несмотря на то, что на уме у нетрезвого Ники могло быть буквально всё что угодно, отказываться Нил не стал.       — Идём, — поднявшись с дивана, ответил он и направился вслед за Хэммиком.       На кухне было значительно тише, но, судя по бардаку вокруг, тут словно ураган прошёлся. Нил предположил, что помочь нужно с уборкой, но вместо этого Ники взял со стола коробку с пиццей, открыл и предложил Нилу.       — Так, в чём нужна помощь? — спросил Нил, беря себе кусок с щедрой добавкой пепперони.       — На самом деле, я хотел просто поговорить с тобой, — признался Ники, робко улыбнувшись. — Об Эндрю.       Раньше Нил бы напрягся от такого начала, но сейчас он чувствовал себя достаточно расслабленным и отдохнувшим, чтобы заинтересоваться, чем же хотел поделиться Ники.       — Я увидел, что Эндрю в свитере, хотя он никогда их раньше не носил.       Если даже Ники не видел прежде Эндрю в свитере, то становилось ещё интереснее, почему именно сегодня Эндрю вдруг решил надеть что-то настолько несвойственное ему.       — Ему вроде как стало холодно, — пробормотал Нил, отведя взгляд. «Вроде как не ему одному» осталось при нём, такие подробности Ники знать необязательно. — Он сказал это «просто свитер».       Ники обдумал его ответ и впервые за их разговор его улыбка наполнилась тоской, когда он заговорил:       — Я купил его Эндрю в первый год, когда получил опекунство. У него было слишком мало зимней тёплой одежды, вот я и решил исправить это. Вообще-то Аарону я тоже купил свитер, но также ни разу не замечал, чтобы он его носил. Поэтому я удивился, когда увидел Эндрю. Как ты его уговорил?       — Никак. Он сам захотел этого, — к удивлению Ники, ответил Нил. Он действительно не уговаривал (и тем более не прибегал к общеизвестному нечестному приёму из раздела тёмной магии под названием «просто попросил»), да и у Эндрю имелся более чем предостаточный выбор тёплой одежды, среди которой он решил надеть именно свитер, несколько лет назад подаренный кузеном. — Думаю, ему нравится, Ники, — ободряюще улыбнулся Нил и откусил кусок пиццы.       Глаза Хэммика вспыхнули трогательной радостью и он произнёс с тихой надеждой:       — Надеюсь, что это правда так.       На некоторое время между ними повисла довольно приятная тишина — каждый задумался о своём. Ники молча поставил стакан с неизвестного Нилу происхождения напитком на стол и подошёл к холодильнику, который был заполнен всем, чем можно, — от полуфабрикатов до нескольких видов лимонада и сока. Именно в момент, когда Ники вытащил литровую коробку яблочного сока, на кухню зашла Элисон.       — Чего вы тут секретничаете? Пойдёмте к остальным! — не слишком твёрдой походкой она подошла к ним и резво взяла обоих под руки.       — Дай хотя бы сок налить! — возмутился Ники.       — Там уже финишная прямая, Джек вот-вот вырубится, вы должны это видеть! — не давая вставить и слова, она хитро посмотрела на Нила: — Кто-то может потом случайно нарисовать Джеку усы и очки классным перманентным маркером.       Нил усмехнулся.       — Я в деле.       Кажется, их ждёт долгая, но весёлая ночь. Ради этого ведь они и приехали на курорт — как следует отдохнуть и укрепить взаимоотношения в команде. Ладно, может со вторым у Нила специфичный подход, но иногда новички нуждались в напоминании, что значит «не буди лихо, пока тихо».       А вот с первой целью ни у кого проблем явно не возникало. Сам Нил твёрдо поставил перед собой задачу прогуляться завтра с Эндрю, и кто знает, может они возьмут урок от инструктора сноубординга, чтобы попробовать больше возможностей активного отдыха? Если, конечно, Эндрю не будет против того, что кое-кому опять не сидится на месте. Или они могли бы остаться одни в доме и проявлять так много знаков внимания, сколько они пока не осмеливаются при других.       Всё лучшее — впереди.