Мори/Фёдор

Мужчина лежит на кровати с привязанными руками к изголовью этой же кровати. Над ним нависает второй мужчина, сидя на чужих бёдрах. Федор выдыхает, опаляя горячим дыханием чужое лицо, после оставляя краткий поцелуй на чужих губах. — Нервничаешь? — Русский заканчивает завязывать хлопковую повязку на глазах старшего — Вот и всё, теперь ты в моей власти — Ты лишил меня одного из пяти чувств, естественно, что будет нервная реакция. Огай выдыхает, сохраняя внешнюю, хоть часть былого спокойствия. Фёдор усмехается такой реакции, обманчиво нежно обводя угол чужой челюсти, после проводя по шее, следом сжимая. Достоевский усмехается, по звериному, смотря как босс мафии под ним хрипит от недостатка воздуха. Прелестно. Как же ему это нравится. Огай хмурится, дёрнув по привычке рукой, чтобы убрать руку с горла, но верёвка крепко стягивала его запястья из-за чего останутся синяки, которые придётся скрывать под манжетами рубашки. Глава крыс убирает руку с чужой шее, тут же вгрызается в выпирающий кадык, оставляя яркий след зубов. — Фёдор, я же просил не оставлять следов там, где могут увидеть — Он говорит шепотом, ведь разрушить столь.. интимную обстановку было бы обидно, им обоим редко удаётся выбраться с работы с достаточным количеством сил, чтобы уделить время и внимание любовнику. — Просил — Русский кивает и усмехается бесшумно, зная, что Огай знает что он специально — Но у нас был договор, ты в моей власти, по крайней мере сейчас. Оружия у тебя при себе нет, а вызови ты.. — Он замолкает, сдвигая брови к переносице и на выдохе договаривая — .. Элис, хуже будет исключительно тебе, Огай Мори вздрагивает, его редко зовут по имени, все используют любо Мори-сан, либо Мори-сенсей, ну и только Элис всегда обращается на Ринтаро, даже мило как-то. Осмысливая фразу, сказанную Достоевским, он кивает, на что получает лёгкий поцелуй в щёку. Фёдор тихо смеётся, проводя холодными пальцами по обнажённому торсу, задевая соски. Мори от этого действия морщит нос и вздрагивает - холодно. Русский оставляет россыпь алых следов на чужой шее, плечах и ключицах, где-то до кровавых следов, руками исследуя тело босса мафии. Тот в свою очередь тихо охал, когда чувствовал очередной прокус кожи, который будет уж слишком долго заживать. Он шумно дышал, иногда дёргая руками в попытке снять надоедливую повязку с глаз, она мешалась, он хотел видеть Достоевского, взять инициативу на себя. Он не мог терпеть его издевательст. Фёдор всё видел, видел недовольство Огая от чего невольно радовался. Мужчина взял за руку Мори, сплетая их пальцы в замок, целуя в губы, кусая их и язык сильно и больно, до крови, чувствуя чужой язык, что пытался доминировать хоть в поцелуе, за что его обладатель получил несильное сжатие шеи. Достоевский отстраняется, смотрит довольно на искусанные губы мужчины под ним, слушает как он дышит, заглатывая воздух, в котором так нуждался. Он облизывается, собирая с губ остатки чужой крови. Это вкус дурманит, хочется ещё. Фёдор ногтём царапает чужой бок, после пересчитывая ребра, в раздумьях, пока тихий, но строгий голос не вывел его из транса: — Ты так и будешь бездействовать? У меня ещё, знаешь ли работа есть. — Недовольно отчеканивает старший, и будь у него свободны руки, он неприменно сложил бы их в замок и положил под подбородок. Фёдор фыркает недовольно, поджимая тонкие губы. Мало ему? Ну хорошо, Фёдор даст ему больше. Достоевский встаёт, на что слышит разочарованный выдох, подходит к аккуратно сложенным вещам Огая и достаёт из кармана плаща его излюбленный скальпель, после возвращаясь на чужие бёдра, проворачивая медицинский нож в руке. Он проводит самым кончиком, еле касаясь от дрогнувшего под скальпелем кадыка до солнечного сплетения, оставляя еле заметный след. Огай вздрагивает. Непривычно. Металл отдаёт холодом, но свежий порез, не смотря на то что вроде не глубокий, будто горит. Хочется до него коснуться, проверить наличие крови, хотя это глупо, с чего бы от такой лёгкой царапины пошла бы кровь? Глава крыс облизывает губы, смотря на затихшего Огая. Он проводит плоской стороной оружия по его груди, задевая соски, на что получает громкий и прерывистый вдох под конец почти взвизгом. Ему это нравится. Ему нравится мужчина под ним: его реакция, звуки, мимика. Мужчина остриём намечает сердце примерно там же, где было настоящее. — Огай, простите, доктор Мори, ты знаешь чего я хочу? — Воркует русский на ухо босса мафии. Тот в растерянности, он всё понимает, но в горле ком от некого страха неизведанного. Нет, объективно, Фёдору нет смысла его убивать, да и тем более сейчас, когда шансов до это было не один и не два. Русский же оставляет мелкие поцелуи по линии челюсти, после обводя кончиком языка ушную раковину. — Я всё ещё жду твой ответ Огай медлит, он сглатывает ком, поворачивая голову в сторону, касаясь носом чужого носа и отвечает прямо ему в губы — Знаю. Сделай это, демон Фёдор — Мужчина приподнимает уголок губ в самодовольной усмешке, пока так названный демон втягивает его в поцелуй. Горячий, страстный, он снова кусается, снова до крови, слизывая её с чужих губ. — Конечно, доктор Мори. Достоевский отстраняется от чужих губ, вновь проводя скальпелем по намеченному сердцу, делая рисунок чуть ярче на бледной коже, а после, уже с нажимом вырисовывает сердечко на чужой груди, слизывая выступающие капли крови под болезненное шипение босса мафии.