Запах обыденности и счастья

***

      Тайн подходит к выдвижному ящику с футбольными гольфами и плавно открывает его. В груди будто начинает идти снег, щекочущий внутренности снежинками, а на губы выползает неконтролируемая улыбка. В ящике лежит примерно штук двадцать, если не больше, разных экземпляров: некоторые гольфы с защитой, некоторые из плотного материала или наоборот, совсем тонкие. Тайн любит те, что с горизонтальными линиями по кругу, светлых оттенков и не слишком толстые. Белые по колено ему нравятся больше всего.       Спустя столько лет это стало обыденной вещью — таскать одежду Саравата. И футбольные гольфы не стали исключением. К тому же на Тайне они смотрятся несколько иначе: несмотря на то что они одного роста, тело Тайна более тонкое, более изящное. Возможно, это связано с тем, что Тайн занимается классическим и современным танцем всю жизнь, и его тело привыкло к плавности и аккуратности каждого движения.       Парень выходит из небольшой гардеробной с охапкой вещей, выключает свет и присаживается на край кровати. Он неспешно натягивает на себя свободную мятную футболку, спортивные шорты с подкладом, футбольные гольфы и вязаные гетры по щиколотку. Опуская ноги на пол, Тайн замечает, как они подсвечиваются лентой, натянутой по периметру под кроватью. Это было первое, что он хотел добавить в их спальню, потому что с его неуклюжестью он с лёгкостью может сломать себе что-нибудь ночью в темноте.       Их спальня выглядит потрясающе и, если честно, Тайну почти никогда не хочется покидать её. По многим причинам. Чёрт возьми, вся их квартира выглядит потрясающе, ведь занимался ей от и до Тайн. Профессия дизайнера интерьера никогда не являлась его мечтой, но стала ей, как только он погрузился в её изучение. Поэтому Сарават даже настаивал на том, чтобы ремонтом их новой квартиры занимался Тайн: он видел, как загораются глаза Тайна, как только речь заходит о цвете обоев или кухонном гарнитуре.       Кинув взгляд на часы, Тайн прихватил наушники с телефоном и вышел из спальни.       Пять вечера. Сарават обещал прийти в половину четвёртого.       Он тихо прошёл через всю квартиру и спустился на первый этаж в гостиную. Солнце уже медленно опускалось, но всё ещё ярко светило в панорамные окна. Тайн достал из шкафа специальные резинки, спортивный коврик и разложил его у отдельно стоящего зеркала во весь рост. Когда он занимается, ему необходимо смотреть на себя, чтобы контролировать каждое движение. Сейчас его целью является хорошая растяжка, поэтому, наспех разогрев мышцы, парень садится на коврик и складывает себя пополам, издавая довольное мычание. В наушниках тихо играет расслабляющая музыка, и Тайн почти может заснуть под неё, но тянущее чувство в мышцах не позволяет ему этого сделать.       Парень иногда приоткрывает глаза и всматривается в невероятный вид за окном: с двадцать четвёртого этажа Бангкок как на ладони. Это было его мечтой почти с самого детства — иметь квартиру, в которой хотя бы одна стена будет полностью состоять из огромных окон, создавая эффект бесконечности. И это стало одной из причин, по которой после свадьбы Тайн твёрдо сказал, что они покупают пентхаус, а не дом, предупредив, что спорить он даже не собирается. Сарават, конечно, повздыхал какое-то время: он мечтал о личном дворике, небольшом бассейне и короткостриженом зелёном газоне, где можно было бы устраивать завтраки, разложив огромный мягкий плед. Но, в конце концов, уселся на диван с ноутбуком на коленях и мужем под боком, открывая первую вкладку о покупке пентхауса. Стараясь не выдавать своих эмоций, поглядывая на чересчур довольного Тайна, ластившегося к его плечу.       Тайн укладывается на живот, опираясь на локти, и складывает ноги в лягушку, чувствуя, как тазовые косточки упираются в поверхность тонкого коврика. Он ненавидит эту позу. В ней у него совершенно не получается расслабиться и получать удовольствие. От напряжения сердце колотится быстрее, а ногти неистово царапают дорогой ламинат. Тайн сосредотачивается на музыке в наушниках и закрывает глаза.       Сегодняшний день выдался каким-то не очень продуктивным, по сравнению с предыдущими на неделе, и парень чувствует себя странно из-за этого. Он проснулся только в десять утра, в отличие от Саравата, который уже в семь на цыпочках ходил по спальне от гардеробной до ванной и обратно и отдалённо шумел кофемашиной на первом этаже на кухне. Тайн, конечно же, всего этого не слышал: по утрам он спит особенно крепко. Проснулся он, лишь когда почувствовал два нежных поцелуя — один в висок и второй в щёку, — оставленных уже полностью одетым Сараватом. Парень почти заурчал под ласковыми прикосновениями, довольно улыбаясь и с трудом приоткрывая глаза, чтобы увидеть аккуратно зачёсанные волосы, закреплённые небольшим количеством геля, дорогие часы на левом запястье и идеально выглаженный тёмный брючный костюм в полоску. Боже, его муж выглядел бесподобно! Сарават уже развернулся, чтобы пойти к выходу из спальни, но Тайн успевает вяло обхватить его правое запястье, и мужчина задерживается. Он с интересом смотрит на всё ещё сонного парня с закрытыми глазами и удерживающего его рядом с собой.       — Ты слишком идеально выглядишь, чтобы идти в таком виде на работу, — на грани шёпота мурлычет Тайн, всё ещё не поднимая век.       — Правда? — так же тихо спрашивает Ват низким голосом, высвобождает запястье, не ощущая сопротивления, и наклонившись опирается кулаками на матрас рядом с Тайном.       Тайн, почувствовав тяжесть рядом с собой и усилившийся запах чужого парфюма, лениво приоткрывает глаза и плавно переворачивается на спину. Он вновь и вновь осматривает нависшего сверху парня с ног до головы и, несколько раз коротко кивнув, почти неслышно мычит: «Угу». Сарават на это лишь приподнимает бровь и слегка растягивает уголки губ, умиляясь с такого непосредственного и расслабленного Тайна. Он уже хочет подняться, когда его хватают за галстук и настойчиво тянут на себя, и Сарават испуганно упирается ладонями в подушку по обе стороны от головы мужа. На губах Тайна всего на мгновение мелькает довольная ухмылка, и он сильнее притягивает к себе парня за несчастный галстук, пока тот, наконец, не касается его губ своими. Сарават на вкус как кофе и совсем немного зубная паста с ополаскивателем. Тайн тянется к этим губам, как к источнику в пустыне, льнёт к родному телу, оборачивая руки вокруг шеи и с трудом справляясь с желанием запустить пальцы в идеально уложенные волосы, боясь испортить причёску. Ват позволяет себе опереться одним коленом в край кровати и обнять мужа правой рукой за обнажённую вытянутую спину. Кожа Тайна настолько горячая с пробуждения, что ей можно было бы растопить многолетнюю мерзлоту. Тайн сам открывает свои губы и разрешает чужому языку юркнуть внутрь, снова и снова изучая уже давно исследованную местность. Он поражённо скулит в поцелуй от этих действий, жмурится и, когда Сарават осторожно щекочет позвоночник Тайна короткострижеными ногтями, несдержанно выгибается навстречу. Спина для него крайне чувствительное место. Честно говоря, весь Тайн — это крайне чувствительное место, когда дело касается Саравата.       — Ты мог бы… — возбуждённо выдыхает в чужие губы Тайн и жалобно сводит брови, когда ощущает осторожный поцелуй под глазом. — Остаться, — тяжело продолжает он. Его глаза всё ещё закрыты от блаженства, волнами накрывающего его тело, но он чувствует, как Сарават улыбается и отрицательно мычит. Тайн игнорирует его отказ и добавляет: — И, например, привязать меня к кровати, используя этот восхитительный галстук.       Он в самом деле мог сделать это — их кровать позволяла такие фокусы. Изголовье было выполнено в виде переплетающихся между собой деревянных прутьев. Эту часть ремонта Тайн, конечно же, тоже продумал.       — Та-а-айн, — тянет Сарават, и в этом слове скрыта мольба о том, чтобы тот не мучил его и спокойно отпустил на работу.       Ват берёт на себя решение остановить то, что может заставить его безбожно опоздать, поэтому он уверенно отталкивается от кровати, чтобы встать и уйти, но Тайн на это лишь сильнее тянет его на себя за шею, как камень под воду.       — Пожалуйста, — горячо шепчет он на ухо мужу. — Умоляю, — скулит так, будто от этого зависит его жизнь, и Сарават почти сдаётся, потому что перед таким Тайном — умоляющим, открытым, согласным на всё — устоять он почти никогда не может.       Но сегодня он должен. Через час у него встреча с очень проблемными клиентами, а до офиса по пробкам добираться не пять минут. Так что Сарават мягко отстраняет Тайна, отдирая чужие руки от своей шеи, и несколько раз прижимается губами к его лбу.       — Прости, детка, — тихо извиняется, всматриваясь в преданные глаза, которые могли вот-вот наполниться слезами. — Я могу опоздать на встречу. Вернусь сегодня пораньше.       Сарават, в конце концов, выпрямляется и подходит к зеркалу, поправляя галстук и воротник рубашки.       — Пораньше — это во сколько? — бурчит Тайн, накрываясь одеялом по самый подбородок и укладываясь на бок. Он сейчас был похож на ребёнка, которому не разрешили съесть его любимую конфету.       — В три. Максимум в половину четвёртого.       После того, как Ват уехал, Тайн уже через десять минут вновь вырубился, но в следующий раз проснулся уже не от ласковых поцелуев, а от громкого будильника. У него было не так много дел на сегодня: нужно было съездить в квартиру его клиентов, отснять каждый угол и стену и взять мерки, чтобы потом перенести всё в программу и уже работать над новым проектом. В два он уже был дома и открывал дверь курьеру с его обедом.       Сквозь музыку и собственные мысли Тайн слышит открывающуюся дверь. Звук сброшенных туфель, тяжёлый вздох, звяканье ключей, брошенных на тумбочку, шуршание бумажного пакета. Тайн меняет позу, складывая ноги в свастику, и склоняется животом к полу.       — Та-а-айн? — зовёт Сарават. Обычно они встречают друг друга, если кто-то уже находится дома. — Ты наверху?       Тайн снимает наушники и кладёт их на пол рядом с собой, но сам с места не сдвигается. Почти неслышные шаги его мужа шелестом звучат в тишине квартиры. Сарават выходит из коридора, проходя в гостиную, и выдыхает одновременно с усталостью и облегчением.       — Ты здесь, — тихо произносит он и двигается вглубь помещения. — Они мне скоро все нервы вытрепут! — жалуется Ват, имея в виду своих клиентов. — Сначала «да, мы хотим пойти на сделку», потом «нет, сделки не будет, делайте, что хотите, Гунтитанон»! — мужчина раздражённо скидывает с себя пиджак на диван и устало оттягивает галстук.       Тайн наблюдает за ним из-под ресниц. Сарават, наконец, внимательно смотрит на мужа и изучает его взглядом, уперевшись бёдрами в спинку дивана и сложив руки на груди. Он слегка склоняет голову и хмурит брови.       — Тайн? — неуверенно зовёт его Ват. Тот в ответ лишь тихо вопросительно хмыкает. — Что-то случилось?       Тайн молчит секунд десять и не шевелится. И лишь когда слышит короткий чужой вдох, за которым должен последовать ещё какой-то вопрос, наконец, произносит:       — Ты обещал вернуться в половину четвёртого. Сейчас двадцать минут шестого.       — Я задержался. Волокита с бумажками.       — Почему не написал? Мог просто предупредить, что вернёшься позже, — всё ещё спокойным голосом говорит Тайн.       — Забыл, — пожимает плечами Сарават. Тайн резко поворачивает голову и, наконец, встречается глазами с мужем, смотря на него снизу вверх. — Работы было много, у меня мозг кипел, — но парень его уже не слышит.       — Забыл? — в голосе сквозит неприкрытая обида, и Сарават замирает. — Это займёт у тебя несколько секунд. Как вообще можно забыть о том, что дома тебя кто-то ждёт?       Сарават нервно сглатывает. Ладно, Тайн очень любит раздувать проблему до капитальных размеров и высасывать из пальца причины поистерить. Недавно он почти заплакал из-за того, что Сарават не смог съесть то, что муж приготовил им на ужин. Хотя причина заключалась лишь в том, что Тайн случайно пересолил блюдо. Злился он тогда вовсе не на Саравата, а на себя, считая себя никчёмным и бесполезным. В подобные моменты Ват готов хвататься за собственные волосы: настроение его мужа — это грёбаный фестиваль Рио-де-Жанейро. Тайн очень эмоциональный, в отличие от Саравата. Хотя мужчины обычно скупы на эмоции, Тайн, конечно же, является исключением из всех правил. Стоит ли говорить, что Сарават именно за это его и любит?       — Эй, ну ты чего? — ласково тянет Сарават и медленно идёт к парню, будто ступает по минному полю.       Тайн садится, складывает ноги в бабочку и надавливает ладонями на свои колени. Он смотрит на себя в зеркало и разминает шею, наклоняя голову в разные стороны и удовлетворённо прикрывая глаза. Сарават присаживается прямо перед ним на корточки и перекрывает обзор к зеркалу. Он приподнимает уголки губ и прищуривает глаза, стараясь прикинуть от одного до десяти, насколько сильно обиделся Тайн. Его радует, что это где-то между тройкой и четвёркой. Значит, не смертельно.       — Малыш, прости меня, — искренне говорит он тихим голосом, касаясь кончиками пальцев нежной щеки парня. — Но сегодня на самом деле было очень много работы. Я даже не смог пообедать, — глаза Тайна тут же в панике расширяются. — Всё в порядке! Пока мотался между офисами, заехал в «KFC».       — «KFC»?! Ват! — возмущённо восклицает Тайн, моментально забывая о своей вселенской обиде. Сарават виновато улыбается, вжимая голову в плечи, и, если бы он был псом, наверняка бы сейчас прижал ещё и уши. — Я готовлю дома пасту с грёбаным шпинатом и использую сахарозаменитель, а ты обедаешь в «KFC»?!       — Другого варианта сегодня не было, — оправдывается тот.       Тайн приподнимает брови и качает головой, тяжело вздыхая, но в итоге остывает. Он жестом просит Саравата подвинуться, и тот встаёт недалеко от коврика, складывая руки в карманы брюк. Тайн берёт специальную резинку, накидывает её на стопы, разводя ноги в поперечном шпагате, и закидывает её себе за спину, фиксируя ноги в этом положении. Он чувствует, как в солнечном сплетении стягивается тугой узел от тянущей боли.       — Поможешь? — тихо выдыхает он, и Сарават тут же подрывается с места.       Он опускается на колени за спиной Тайна и кладёт руки ему чуть ниже лопаток. Через пару секунд Ват неуверенно надавливает, и Тайн послушно опускается.       — Ват, не бойся, ладно? — ласково просит он.       — Да я не… Просто ты такой маленький, мне кажется, я тебя вот-вот сломаю! — смущённо лепечет тот.       — Ват, мои ноги разведены на сто восемьдесят градусов. Даже при желании ты вряд ли сломаешь меня! — уверяет его муж.       Сарават тяжело вздыхает, успокаиваясь, и давит на чужую спину сильнее, заставляя Тайна плавно лечь на живот, вытянув вперёд руки.       — О, Боже, да! — стонет Тайн, чувствуя, как его тазовые связки натягиваются до предела. Больно. Но до безумия приятно.       — Не надо. Так. Делать, — сдержанно чеканит Сарават, сверля затылок мужа.       Тайн тяжело вздыхает, стараясь расслабиться ещё сильнее, и на грани шёпота произносит: «Как?»       — Что за соблазнения с самого утра, м? — нежно смеётся Сарават, стараясь разбавить обстановку. — Сначала чуть не заставил меня опоздать на встречу, теперь это.       — Мне перестать, ваша честь? — игриво спрашивает парень.       — Вообще-то я адвокат, а не судья, — говорит Ват первое, что приходит на ум, нервно сглатывая. Удивительно, что его мозг в принципе смог сгенерировать что-то настолько осмысленное, учитывая то, что голова Саравата сейчас плавится на его плечах от незамысловатых действий его мужа.       — Сэр? — неуверенно тянет тот, и Сарават подскакивает с места, нервно расправляя брюки.       — Так, — строгим голосом выдаёт мужчина, откашливаясь, — дальше сам. Я иду готовить ужин.       Тайн с победной улыбкой провожает спину мужа, прижимаясь щекой к полу, и улавливает тихо брошенное «Чертёнок!», когда тот уже поднимается по лестнице на второй этаж, отчего его улыбка становится ещё шире.       Уже через полчаса парни оживлённо готовят ужин на кухне. Солнце начало, наконец, садиться и квартиру освещает мягкий свет торшеров и софитов, расположенных по всему холлу. Первый этаж был выполнен так, что это всё одно помещение. Кухню от гостиной отделяет лишь небольшая деревянная перегородка, усаженная зеленью.       «Готовят ужин» это, конечно, громко сказано. Скорее один готовит, а второй создаёт иллюзию психологической поддержки, но по факту только мешает. Они сейчас, наверное, выглядят как сумасшедшая парочка: Сарават в цветастом фартуке с серьёзным видом у плиты и Тайн с заброшенной ногой на верхушку холодильника. Ужин ужином, а растяжка ещё не окончена.       — Босс и Пэр оставят нам малышку на выходные, — оповещает Сарават, помешивая фетучини в кастрюле.       — Правда? — глаза Тайна тут же загораются, а на губах расцветает улыбка.       — Они едут на источники. У них что-то вроде романтических выходных, — объясняет мужчина, неопределённо взмахивая вилкой в воздухе.       Тайн вздыхает, слегка надувая губы, и прислоняется щекой к колену.       — А у нас когда будут романтические выходные? — с надеждой тянет парень.       Сарават поворачивает голову и невпечатлённо смотрит на своего мужа с улыбкой на губах.       — Когда ты перестанешь пропадать в зале целые выходные, а потом возвращаться домой и утыкаться в планшет, работая весь оставшийся вечер, — как ребёнку объясняет Сарават, наклоняя голову.       — Но я очень занят на неделе, чтобы проводить так много времени в зале, как в субботу и воскресенье! — жалуется тот, сводя брови к переносице.       — Тогда не видать нам романтических выходных, — Ват пожимает плечами, подходит к холодильнику и приподнимает в ожидании брови.       Тайн отодвигается, всё ещё держа ногу вытянутой вверх и придерживая её рукой.       На самом деле было бы неправильно сказать, что они проводят мало времени вместе. И Тайн, и Сарават безнадёжные романтики в душе. Только Сарават — это тот, кто чаще любит делать все эти романтические вещи, а Тайн — тот, кто обычно ждёт от другого романтических вещей. Они вместе уже одиннадцать лет и, безусловно, со временем многие вещи в их отношениях уже не кажутся такими особенными, как когда они ещё были студентами и снимали маленькую квартирку на деньги их родителей. В то время даже поужинать вместе на балконе казалось чем-то за гранью романтики и смущения! Сейчас же они стараются выкроить в своём безумном графике хотя бы пару часов на то, чтобы приготовить друг другу завтрак в постель. Но чаще всего оба так устают, что спят до обеда в свои выходные, а потом сонным голосом спорят, кто из них будет открывать шторы в спальне.       Тайн вновь облокачивается на холодильник, но уже другой ногой, и склоняется носом к коленке.       — Мы могли бы съездить в Паттайю на следующей неделе. Взять, например, хотя бы четыре дня выходных, — с надеждой бормочет парень, пока Сарават активно смешивает приправы в кастрюльке со сливочным соусом. — Море… Пляж… Можно снять бунгало прямо на берегу. Представляешь, как красиво? — мечтательно тянет он, прикрыв глаза. — Прозрачная вода, сладкие кокосы и свежевыжатые соки весь день… А мы будем просто лежать под солнышком и… — Тайн замолкает и поворачивает голову на мужа, ожидая реакции.       Сарават задумчиво смотрел на кипящую воду, закусив губу. Вид его был какой-то поникший, и Тайн тут же напрягся.       — Детка, у меня четыре заседания на следующей неделе, — он виновато качает головой, тяжело уперевшись ладонями в столешницу.       Сарават не смотрит на парня: знает, сколько разочарования и грусти увидит в родных глазах, и не выдержит этого.       — Ясно. Хорошо, — бормочет Тайн, вновь утыкаясь носом в коленку и прикрывая веки.       Сарават неуверенно смотрит на мужа и сводит брови, судорожно вздыхая. Он откладывает вилку в сторону, подходит к застывшему Тайну, осторожно спускает чужую ногу с холодильника и, обвив руки вокруг чужой талии, прижимает тонкое тело к себе. Тайн понуро кладёт голову на плечо мужа и в ответ обнимает его за шею.       — Я скучаю по тебе, — на грани слышимости произносит он, утыкаясь носом в чужую тёплую кожу.       — Я тоже, малыш, — Сарават оставляет поцелуй за его ухом и запускает руки под футболку Тайна, начиная поглаживать гладкую вытянутую спину, покрывающуюся мурашками от малейшего прикосновения. — Подожди три недели. Я закончу все дела, возьму нормальный отпуск, и мы поедем в Паттайю. Или можно на Ко-Самет. Мне, честно говоря, всё равно, — мужчина мягко усмехается, поднимая глаза к панорамным окнам. — Договорились?       — Принято, ваша честь, — уже более радостно произносит Тайн, шмыгая носом и выпуская мужа из объятий.       Сарават ласково улыбается, проводя кончиками пальцев по чужой скуле, и возвращается к плите.       Они стараются всегда быть дипломатами в отношении друг друга. Как бы сильно Тайн ни любил быть королевой драмы, он знает, что Сарават всегда будет искать грамотный выход из любой ситуации, чтобы минимально травмировать их обоих, но в первую очередь — Тайна. Потому что любит его больше всего на свете. Тайн старается особо не зацикливаться на этом факте и не углубляться в эту тему, потому что… когда он это делает, осознаёт, насколько велика любовь Саравата. И, как бы сильно Тайн ни ненавидел этот факт, он знает, что Сарават любит его больше, чем он сам Саравата. Это странно звучит. Потому что любовь в его понимании нельзя измерить, посчитать или что-то в этом роде. По крайней мере, так он думал, пока не встретил Саравата. Сколько бы Тайн ни пытался показать, что умеет любить так же сильно, каждый раз его попытки проваливались. Потому что Вату даже делать ничего не надо, чтобы Тайн почувствовал себя бриллиантом двадцать пять карат. Он просто может посмотреть на Тайна с лёгкой улыбкой и нежностью в глазах, и тот уже готов растечься лужицей к его ногам.       Конечно же, Сарават ничего не знал обо всех этих душевных метаниях своего партнёра.       Тайн полощет рот от зубной пасты и выпрямляется, осматривая себя в зеркало. После ужина они с мужем умостились на диване в гостиной с бокалами белого сухого за просмотром какого-то детектива. Но досмотреть его так и не смогли, потому что Сарават сказал, что вот-вот заснёт, а ему ещё надо поработать, чтобы не ехать завтра утром в офис так же рано, как сегодня. Так что Тайн незаметно долил себе ещё вина и ускакал наверх в спальню.       Парень старается небрежно уложить волосы, параллельно придумывая, что надеть. Что ж, он определённо оставит футбольные гольфы. Тайн выплывает из ванной, прихватывает с прикроватной тумбочки бокал вина и на цыпочках пританцовывая оказывается в гардеробной. Он скидывает с себя всю одежду, оставляя лишь гольфы и нижнее бельё, и осматривает своё тело с ног до головы.       В студенческие годы он подкатывал к девчонкам, используя все свои навыки соблазнения. А потом он встретил Саравата… и понял, что совершенно не умеет соблазнять мужчину. В первые годы их отношений Тайн просто был ведомым. Старался чувствовать Вата и делать что-то, что могло тому понравиться, но… из-за смущения он стеснялся делать многие вещи. Сарават не давил на Тайна. Возможно, потому, что ему это и не особо надо было, ведь Тайн привлекал его в любом случае и при любых обстоятельствах.       Однако Тайн безусловно не из тех, кто собирался останавливаться на достигнутом. Тогда он и начал ближе общаться с Грином. Это было его лучшим решением на тот момент по многим причинам. Во-первых, Грин определённо знает толк в соблазнении и умеет давать дельные советы, а во-вторых, это один из самых искренних и преданных людей в жизни Тайна. Они до сих пор являются лучшими друзьями и главными советчиками друг друга.       В общем-то, именно по совету Грина Тайн однажды пошёл на лазерную эпиляцию всего грёбаного тела, провёл на ней несколько часов, вышел из кабинета замученный и заплаканный, но предвкушающий вечер. Он так нервничал, что Сарават тогда, тягуче целуя его шею и медленно расстёгивая чужую рубашку, почувствовал кончиками пальцев бешеное сердцебиение своего парня.       — Тайн, всё в порядке? Мне остановиться? — Ват с волнением взглянул в глаза напротив, но Тайн лишь покачал головой и мягко улыбнулся, стараясь успокоить в первую очередь себя этой улыбкой.       Когда Тайн полностью оказался обнажённым под Сараватом, последний не сразу заметил изменения. Во-первых, было темно, а единственный источник света — редкие фонари где-то под окнами; во-вторых, Сарават всегда очень увлекается, вылизывая всё тело своего возлюбленного, блаженно прикрыв глаза и пребывая в другом мире. И вот он, наконец, проводит широко раскрытой ладонью по чужой голени, параллельно спускаясь носом ниже пупка, и замирает. Тайн перестаёт дышать, разглядывая потолок над собой. Реакция Саравата была бесподобной!       — О, Господи! Ты… — Ват уверенно оглаживает гладкие голени и проводит носом ниже живота и тазовых косточек, делая глубокий вдох. — Ты…       — Тебе нравится? — практически пищит Тайн под парнем.       — Да! — несдержанно восклицает Сарават, мелко выцеловывая гладкую кожу. — Боже, да!       Тайн счастливо зажмурился, отвернулся и закусил край подушки, стараясь не завизжать от радости.       Собственно, он ещё не раз сходил в тот салон, конечно же.       Тайн делает два больших глотка вина, стараясь придать своему разуму храбрости. Перед ним висит около десяти разных шёлковых пижам и халатов, но почему-то ни к одному из них душа у него сегодня не лежит. Он делает ещё глоток и обходит продолговатый пуфик, стоящий в центре гардеробной, по кругу. Что такого надеть, чтобы сразить Саравата одним видом, но при этом вызвать в нём желание тут же сорвать эту вещь?       Тайн задумчиво прикладывает горлышко бокала к губам и машинально делает ещё глоток. Он твёрдо настроен сегодня на секс. Ему отказали утром, когда он буквально умолял своего мужа остаться в постели и сделать с ним всё, что тот только пожелает, поэтому вечером он не потерпит второго отказа.       Они делали это не так уж редко, чтобы Тайн чувствовал себя прямо-таки обделённым, просто… он был довольно ненасытным.       В студенческие годы, когда они только начинали встречаться, полноценный секс не сразу пришёл в их отношения. В основном потому, что время требовалось, конечно же, Тайну. Довольно много времени. Если честно, он созревал для этого шага почти полтора года. Но, что самое удивительное, к принятию этого крайне непростого для Тайна решения, его подтолкнул Тайп. Тайн тогда специально пригласил старшего брата на обед, чтобы подробно обсудить конкретную тему, но разговор, если честно, получился весьма коротким. После того, как Тайн несколько раз покраснел, побледнел и позеленел, но, в конце концов, задал волнующий его вопрос, нервно сжав кулаки под столом: «Пи, а вы уже с Мэном делали это? Вы дошли до конца?» — Тайп только в замешательстве приподнял бровь, пожал плечами и со спокойным выражением лица ответил, обмакивая креветку в кисло-сладком соусе: «Конечно».       — Подожди, то есть ты отказываешь Саравату в сексе уже больше года? — Тайп пытался переварить информацию, подливая себе душистый чай в изящную чашку.       — Я не отказываю ему в сексе! У нас есть секс. Просто…       — Без проникновения, — с серьёзным выражением лица перебил его брат.       Тайн закрыл пылающее лицо руками и лёг на край стола. Это слишком для него. Ещё даже ничего не случилось, но это уже слишком!       — Я не понимаю, чего ты боишься, — беззаботно пожал плечами Тайп. — Ну, не понравится — закончите на этом. Стоит попробовать, с тебя не убудет! — и, чёрт, он говорил таким тоном, будто выбирал с каким вкусом лучше взять попкорн для просмотра фильма!       — А мне может не понравиться? — глаза нонга в панике расширились.       И вот тогда-то лицо Тайпа и поменяло, наконец, оттенки. Он многозначительно улыбнулся, качнув головой и рассматривая панкейки перед собой.       — Очень сомневаюсь.       И его брат оказался чертовски прав, потому что… следующие полгода их главным атрибутом в сумке и квартире стали презервативы. Букет, подаренный Мэном и Боссом, разлетелся буквально за месяц, если не быстрее. Это было похоже на одержимость, и они вели себя, как какие-то подростки в пубертатный период, но они оба были девственниками и, дорвавшись, наконец, до запретного плода, старались ухватить побольше, боясь, будто его вот-вот отберут.       Сейчас секс уже не является для них настолько жизненно необходимой вещью, ради которой они когда-то готовы были опаздывать на пары, но это всё ещё то, от чего Тайн не сможет отказаться ни при каких обстоятельствах. Потому что Сарават идеальный сексуальный партнёр. Они учились друг у друга, зажимались и боялись говорить о своих предпочтениях, но, в конце концов, довели данную практику до идеала.       Поведение Саравата в постели делится на два вида: он либо залюбливает Тайна до звёздочек перед глазами и порхающих бабочек в животе, либо трахает до потери пульса и слёз. Тайн предпочитает второй вариант. Первый обычно подходит для утреннего секса, когда они настолько ленивы, что им даже перевернуться в постели лень. Положа руку на сердце, стоит признать, что Тайн относится к тем людям, которые безумно милые и солнечные в обычной жизни, но в постели любят погрубее. Для Саравата это было открытием в первый раз. Тайн потом краснел ещё неделю.       Парень задумчиво смотрит в зеркало, кончиками пальцев проводя по своим скулам и собирая короткие прядки за уши. Вино подействовало, и Тайн допил оставшееся в бокале одним большим глотком, слегка сморщившись. Он несколько секунд просто молча смотрит на себя, чувствуя приятную тяжесть в голове, и через секунду его глаза расширяются.       Ну, конечно.       Парень выдвигает ящик с галстуками и часами, ныряет рукой глубже и выуживает оттуда небольшой бархатный мешочек. Внутри лежит обычный небольшой, плотно закупоренный бутылёк с эфирным маслом Иланг-иланг. Тайн наносит несколько капель на свою шею, плечи и в места за ушами и плавно размазывает, чувствуя небольшое головокружение от аромата, проникающего глубоко в дыхательные пути. Он идёт в ванную, скидывает нижнее бельё в корзину и набрасывает на плечи мягкий махровый халат.       Сарават уже битый час просматривает одни и те же документы по предстоящему на следующей неделе суду, делая нужные пометки, и с каждой минутой начинает ненавидеть свою работу всё больше. В принципе, он ощущает это чувство почти всегда, когда работа отнимает у него свободное время. Сейчас он бы предпочёл расположиться на диване с Тайном и смотреть тот интересный детективный фильм. Или лежать в тёплой ванной с Тайном у себя на груди. Или уютно сидеть на крыше их жилого комплекса с Тайном и, например, пить любимое вино последнего. Тайн любит белое сухое.       В общем, хоть какая-то деятельность вместе с Тайном, только не бесконечные бумажки!       И, вероятно, высшие силы услышали его мольбы, потому что на ступеньках появляется его муж, неспешно спускающийся на первый этаж, держа в одной руке пустой бокал, а в другой перила от лестницы. В белых футбольных гольфах и такого же цвета уютном махровом халате. Сарават улыбается уголками губ и возвращается к документам, поправляя очки на переносице и чувствуя, как настроение вновь начинает подниматься. Он всегда становится счастливее, если в поле зрения появляется его возлюбленный.       Тайн останавливается в двух метрах от него у столешницы, стоя спиной, и неспеша начинает мыть бокал. Сарават откладывает один лист на кухонный стол и тут же берёт другой, закидывая ногу на ногу и тяжело вздыхая, задумчиво прокручивая обручальное кольцо на безымянном пальце.       Видимо, он на самом деле увлекается содержанием документа, потому что не сразу замечает, как Тайн обходит его, становится позади и опускает свои ладони на его напряжённые плечи. Сарават улыбается, поднимая глаза и устремляя мутный взгляд в кухонный стол. Тайн осторожно сжимает его кожу, прокручивает и отпускает, заставляя веки Саравата тут же опуститься. Он так устал. Его муж продолжает мягко массировать его плечи и основание шеи, и Сарават закидывает голову назад, утыкаясь макушкой в чужой живот. Тайн ласково улыбается, стягивает очки с чужой переносицы, откладывая их на стол, и опускает руки на виски Саравата. Его тонкие пальцы нежно проводят по лбу, надавливают на точки в основании бровей и осторожно массируют. Сарават блаженно вздыхает и в следующую секунду ощущает, как всё его лицо начинают покрывать невесомыми поцелуями. Он удивлённо распахивает глаза и встречается взглядом с Тайном. Тот лишь легко улыбается и накрывает его губы сухим поцелуем. Сарават шумно втягивает воздух через нос, хватает Тайна за локоть и заставляет его усесться к себе на колени, после чего целует вновь уже более напористо. Тайн вплетает свои пальцы в мягкие волосы мужа и осторожно царапает кожу головы, глотая чужой несдержанный стон и рассыпаясь на мелкие кусочки от этого звука. Он делает своим телом волну, ощущая как Сарават сжимает его талию сквозь плотную ткань халата, и открывает шире рот, предоставляя возможность углубить поцелуй. Когда их языки встречаются, они одновременно выстанывают, стараясь прижаться как можно ближе друг к другу и синхронизировать сердцебиения. Ват кладёт ладони на обнажённые коленки Тайна и плавно ведёт ими выше до самых ягодиц, а потом поражённо распахивает глаза, осознавая, что у Тайна под халатом ничего нет. Его муж совсем немного приоткрывает веки, встречаясь со взглядом напротив и не разрывая поцелуй, и в ответ лишь улыбается в чужие губы.       Они продолжают самозабвенно целоваться, когда Тайн хватает руку Саравата и тянет её в карман халата.       — М-м! — заинтересованно восклицает Ват и приподнимает брови, нащупывая в кармане баночку со смазкой.       И вот тогда Тайн закидывает голову назад, открывая белоснежную шею и позволяя мужу уткнуться в неё носом и сделать глубокий вдох. Сарават почти моментально чувствует, как пьянеет от этого запаха и возбуждается ещё больше.       — Чёрт, — выдыхает он, широко проводя языком от адамова яблока до чувствительного места за ушком, выбивая удовлетворённый стон из Тайна. — Детка, что это за запах?       Тайн ничего не отвечает и стонет ещё громче, когда Сарават ныряет кончиком языка в ушную раковину, заставляя всё внутри скрутиться от этого ощущения.       — Тебе нравится? — с трудом выдавливает из себя Тайн.       — Не знаю, — мужчина тяжело дышит. — Я чувствую себя странно из-за него. Голова немного кружится.       Тайн победно улыбается и вновь накрывает губы мужа мокрым поцелуем, начиная безостановочно тереться о его колени и намекая, что он скоро потеряет терпение. Сарават одним движением развязывает халат и сдёргивает его с острых плеч, после чего Тайн снимает футболку с крепкого тела напротив, отбрасывая её в сторону. Тело Тайна покрывается мурашками, когда сильные руки оглаживают его обнажённую спину, рёбра, талию. Сарават вытаскивает баночку со смазкой из кармана халата и ставит её на стол позади Тайна, а потом подхватывает мужа под бёдра и усаживает его туда же, отбрасывая халат в сторону.       Каким-то образом Вату удаётся убрать документы и очки на стул позади себя, отодвинуть его ногой подальше и снять штаны, почти не отрываясь от Тайна. Тайн всем телом тянется к мужу, стараясь согреться, потому что лакированное дерево под ним моментально охлаждает его горячую кожу. Руки Саравата везде — на его бёдрах и с внутренней стороны, на спине, на лопатках, на шее, под коленками. И губы его тоже везде. Тайн теряется в ощущениях, не зная, на каком из них сконцентрироваться, и не замечает, как Ват уже во всю смазывает свои пальцы. Он распахивает глаза, когда чувствует влажный холодок на сжатом колечке его мышц там, внизу. И тут же вновь закрывает их, когда один палец медленно погружается в жар его тела. Он уже был немного подготовлен, так что указательный палец свободно двигается внутри него, поэтому Сарават тут же проталкивает второй, параллельно с этим мягко толкая Тайна в грудь свободной рукой и заставляя его улечься спиной на стол.       Тайн блаженно прикрывает глаза и ловит каждое медленное, но глубокое движение пальцев внутри себя, отдалённо ощущая, как Сарават губами прокладывает себе путь от ключиц и дальше вниз. Он ненадолго останавливается на сосках, нежно всасывая один из них, а потом внезапно прикусывает его, одновременно с этим резко толкая пальцы глубже.       — Ват! — вскрикивает Тайн, поднимая голову и вновь закидывая её назад, слегка ударяясь затылком о твёрдую поверхность.       Сарават двигается губами ниже, скользя по впалому животу между рёбер, и погружается языком во впадинку пупка, улавливая умоляющий всхлип где-то сверху. Он довольно улыбается и делает глубокий вдох, проводя носом до самой тазовой косточки.       — Боже, ты так восхитительно пахнешь, — шепчет Сарават. Это запах Тайна и немного мятного геля для душа.       Ват проталкивает третий палец и уверенно ввинчивает их глубоко в тело парня, и параллельно проводит языком по всей длине его члена. Тайн громко стонет от этого действия, его тело подбрасывает на столе, и он закидывает ноги на плечи мужа. Сарават вбирает головку в рот, нащупывает пальцами простату и тут же давит на неё.       — О, Боже мой, да! Ват! Я… Чёрт! — изо рта Тайна безостановочно сыпятся бессвязные слова, руки крепко держатся за волосы Саравата.       Он неосознанно двигает бёдрами, стараясь то ли слезть, то ли, наоборот, сильнее насадиться на пальцы, и скулит, когда Сарават глубже вбирает его член, снова и снова надавливая на чувствительную точку внутри.       — Ват! — Тайн дёргает мужа за волосы. — Хватит, — пищит он, когда чувствует, что его член погружается во влажную теплоту до самого основания.       Сарават тут же отстраняется, одновременно с этим вытаскивая пальцы, и одним движением переворачивает Тайна на живот, заставляя упереться ступнями в пол. Тайн в предвкушении закрывает глаза, прижимаясь щекой и ладонями к столу, и пытается выровнять дыхание и бешеное сердцебиение. Сарават подтягивает его бёдра выше, а поясницу, наоборот, сильнее прижимает к твёрдой поверхности, принуждая парня прогнуться.       — Ну же, — шепчет Тайн, кидая короткий взгляд назад, и улавливает хитрую ухмылку на лице его мужа.       А в следующее мгновение весь воздух резко выходит из его лёгких вместе с выдохом-стоном, потому что Сарават толкается в него одним плавным движением до самого основания и, не давая времени на передышку, начинает медленно двигаться. Тайн закатывает глаза, чувствуя себя до предела заполненным, и расслабляется, ощущая широкие тёплые ладони мужа на своей спине, пояснице и бёдрах.       — Ты весь день меня доводил… ради этого? — низким голосом спрашивает Сарават и меняет характер движений с медленного на более быстрый, но всё ещё осторожный. — Теперь доволен? — Тайн по голосу слышит, насколько Ват возбуждён и как сильно хочет сорваться. — Отвечай! — он делает грубый толчок, и Тайн вскрикивает.       Он его ещё не довёл. Пока нет. Но сделать это не составит большого труда.       — Нет, — на грани шёпота бормочет Тайн.       — Что?       — Не доволен, — более уверенно и громко произносит он.       — Неужели? — Сарават вновь резко толкается, и Тайн всхлипывает, утыкаясь лбом с стол. — Чего же тебе не хватает? — он слышит ухмылку в голосе Вата.       — Я не хочу, чтобы ты занялся со мной любовью, — с трудом произносит Тайн, чувствуя непрекращающиеся требовательные и резкие толчки внутри себя. — Я хочу, чтобы ты трахнул меня, — он слышит, как Сарават стонет. — Драл, пока я не заплачу и не попрошу остановиться, — не затыкается Тайн довольный тем, что его муж наращивает темп. — Но ты всё равно не остановишься. И я… Ах! — Тайн высоко выстанывает, зажмуривает глаза и снова укладывается щекой на стол, хватая воздух губами, словно рыба, выброшенная на берег.       Сарават попадает прямо по простате и, услышав стон Тайна, начинает толкаться прямо в эту точку. Тайн чувствует, как стенки его дырочки болезненно растягиваются от грубых толчков, и шипит от неприятных ощущений, но при этом послушно прогибается сильнее. С его губ безостановочно слетают стоны на особенно резких толчках, и он сжимается вокруг члена Саравата, слыша, как последний удовлетворённо мычит, сдавливая в руках его талию.       — Ты меня в животное превращаешь, — бормочет Сарават и внезапно, крепко обхватив ладонями поясницу Тайна, резким движением натягивает на себя, с удовольствием слыша последующий за этим крик парня под ним.       Тайн мечется, не зная, куда себя деть, глаза увлажняются, а во рту пересыхает от частых вздохов и стонов. Он слепо тянется рукой к краю стола, чтобы ухватиться за него, и сквозь собственные хриплые стоны не слышит голос своего мужа.       — Детка, осторожно, там… — Сарават из-под ресниц замечает, что Тайн ухватывается за край стола рукой в опасной близости к недопитой бутылке вина. — Тайн!       И Сарават ложится на него всем телом, чтобы дотянуться до бутылки и убрать её подальше, потому что знает, насколько сильно его муж боится разбитого стекла. Он придавливает Тайна к столу своим весом и, так получается, что входит под другим углом, попадая по простате и прижимая её до смерти. Тайн визжит от переизбытка наслаждения, несдержанно ударяя свободной раскрытой ладонью по поверхности стола. Его ноги бесконтрольно отрываются от пола и поджимаются, сгибаясь в коленях.       Тайн визжит, и Сарават поражённо замирает, услышав этот звук впервые за десять лет. Поэтому мужчина решает не останавливаться на этом. Он хватает одной рукой несчастную бутылку вина, другой обхватывает шею Тайна и выпрямляется, ни на дюйм не покидая тело под собой. Сарават ставит вино на пол и освободившейся ладонью прижимает мужа ближе к себе за живот. Он откидывает влажную чёлку быстрым движением головы и, задержав дыхание, делает ещё несколько точных глубоких толчков, одновременно с этим крепче сжимая пальцы на чужой шее. Тайн кончает, задыхается от нехватки воздуха и собственных стонов, трясётся всем телом в сильных руках, осознавая, что так к себе и не прикоснулся.       К удивлению Тайна, Сарават не останавливается и продолжает свои глубокие толчки, а потом обхватывает член Тайна своими невозможно-длинными музыкальными пальцами, заставляя того вскрикнуть и откинуть голову на плечо Саравата.       — Ват, не надо, — скулит он, пытаясь отодвинуть чужую руку, но Сарават грубо опускает его тело на стол, держа за шею, после чего хватает обе руки Тайна и прижимает их к его же пояснице. — Ват!       Сарават не прекращает глубокие резкие толчки и ровным голосом произносит:       — Дай мне своё колено.       — Ват, пожалуйста! — в его голосе слышатся слёзы, и Сарават победно улыбается.       — Ты меня не услышал? — он толкается ещё грубее, и Тайн громко всхлипывает после каждого стона. — Я сказал, дай мне своё колено.       Тайн мелко трясётся, но подчиняется, поднимая в сторону согнутую правую ногу. Сарават подхватывает её под коленкой и укладывает на стол, раскрывая тело мужа ещё сильнее. Когда Ват толкается глубже резким толчком, Тайн неосознанно хочет упереться руками в стол и дёргается в попытке освободить их, но они всё ещё зафиксированы железной хваткой его мужа. Сарават просовывает руку под животом парня и вновь обхватывает его член, начиная неспешно двигать рукой.       — Сарават! Не надо! — Тайн срывается в рыдания от гиперчувствительности. Он уже кончил один раз и сейчас накалён до предела, но его тело предаёт его и снова возбуждается от осторожных движений рукой Вата и уверенных толчков. — Я не могу больше! Пожалуйста-пожалуйста… хватит, — Тайн плачет, но Ват не останавливается. Конечно, он не останавливается.       — Давай, малыш, — томно шепчет Сарават, ускоряя движения рукой и набирая темп бёдрами, стараясь каждый раз попадать по заветной точке внутри Тайна. — Кончи ещё раз. Ради меня.       Слёзы безостановочно текут по лицу Тайна, и его голос скоро сорвётся к чертям от бесконечных стонов. Он уже не знает, хорошо ли ему или плохо, но чувствует, как приятный голос его мужа, шепчущий ему, какой он красивый, какой он узкий, какой он потрясающий, всё ближе подталкивает его к краю, чтобы вот-вот кануть в бездне полного блаженства.       Толчки становятся более быстрыми и резкими, но Сарават практически не выходит из тела Тайна, двигаясь будто на одном месте. Тайн зажмуривает глаза от переизбытка ощущений, расслабляясь на мгновение, но этого хватает, чтобы почувствовать, как земля уходит у него из-под ног.       — Ват! Я… кажется… — Тайн чувствует, как Сарават делает финальные отчаянные толчки, выбивая из тела парня оставшийся кислород, и с криком кончает во второй раз, вместе с этим ощущая, как горячая сперма его мужа разливается глубоко внутри него. Сквозь туман Тайн слышит, как Ват так же несдержанно стонет от удовольствия.       Тайн не двигается, лишь тяжело дышит, стараясь выровнять хриплое дыхание, и вздрагивает, когда член его мужа покидает его тело.       — Детка, — Сарават нежно проводит ладонью по его спине, и только после этого Тайн замечает, что всё ещё плачет. — Тайн, всё в порядке? — теперь в голосе слышно волнение.       Тайн тяжело вздыхает, успокаиваясь, и блаженно улыбается.       — Я думал, ты только зацеловать до смерти можешь, — бормочет он, и Сарават усмехается после этих слов. — Оказывается, затрахать до смерти для тебя так же не составляет труда.       — Ты сам попросил, — совсем не раскаиваясь, парирует Ват.       Тайн переворачивается и садится, широко разводя ноги и поднимая голову, наконец, встречаясь взглядом со своим мужем. Сарават наклоняется и утягивает его в тягучий поцелуй, обхватывая его лицо ладонями. Тайн в ответ обхватывает пальцами запястья Вата и с жаром отвечает, плавясь под этими невероятными губами.       — А теперь ты отнесёшь меня наверх в душ, вымоешь и после уберёшься на кухне, — довольно шепчет Тайн в губы напротив, и Сарават поражённо усмехается, но выполняет просьбу: он бережно заворачивает парня в махровый халат, подхватывает под бёдра и неспеша идёт наверх. Тот лишь удовлетворённо хмыкает, обхватывая торс голенями, обтянутыми белоснежными гольфами, и складывает голову на обнажённом тёплом плече.       Что действительно умел делать Тайн, так это вить верёвки из своего мужа.       Через полчаса Сарават уже выходит из ванной, активно вытирая волосы на голове маленьким полотенцем, и ёжится от низкой температуры в спальне. Он кидает взгляд на во всю пашущий кондиционер, потом на Тайна, по самый подбородок завернувшегося в одеяло и уткнувшегося в телефон, и зависает. На нём одни лишь боксёры, и они мало чем помогают спастись от холода, поэтому мужчина раздражённо выключает кондиционер, тихо бурча: «Устроил тут ледник и лежит кутается!»       Тайн всё ещё сконцентрирован на телефоне и что-то быстро печатает. Сарават забирается к нему под одеяло и прижимается сзади. Он складывает свою руку в локте и упирается головой в раскрытую ладонь, чтобы видеть профиль Тайна из-за плеча.       — Ты холодный, — бормочет Тайн, когда ступни Саравата прижимаются к его лодыжкам.       — Ты с кем? — Ват игнорирует жалобу мужа, прижимаясь ещё ближе, и оставляет нежный поцелуй на обнажённом плече, торчащем из-под одеяла.       — С Грином, — тут же отвечает Тайн и параллельно читает только что пришедшее сообщение. — Мы с ним летим на Пхукет на этих выходных.       — Не понял, — недовольно произносит Сарават и отнимает телефон из рук мужа, блокируя его и откладывая куда-то позади себя. — Это из-за того, что я не могу взять выходные на следующей неделе?       — Это по работе, Ват, — устало объясняет Тайн, смотря в окно на противоположной стене.       — А как же Нани? Я ведь сказал, что Босс и Пэр оставляют нам её, — он взволнованно хмурится.       — Мы оба знаем, что ты и сам прекрасно справишься и позаботишься о Нани, — спокойно произносит Тайн.       — О, чудесно! — с напускным весельем произносит Сарават. — Тогда я напишу Пэм, уверен, она с радостью составит мне компанию посидеть с малышкой на выходных.       Он уже тянется рукой через Тайна к прикроватной тумбочке, где лежит его телефон, когда его муж ошарашенно поворачивается к нему, отталкивая обратно.       — Эй! Это нечестно! — недовольно восклицает Тайн.       Прошло много лет, Пэм вступала во многие отношения, но на данный момент она одна уже как целый год, что определённо настораживает Тайна. Со временем девушка стала частью их большой дружной компании, так как являлась близкой подругой Саравата, но единственным человеком, которому она всё ещё не нравилась и который не собирался налаживать с ней близкие связи, оставался Тайн. И Сарават прекрасно знал об этом. Ревность длиною в десять лет. Тайн и сам знает, что это глупо: Сарават восхищается им каждый день, не давая поводов усомниться в его любви, и, если сильно попросить, он готов хоть весь мир положить к ногам Тайна. Скорее это было соперничеством, чем ревностью. Слегка затянувшимся соперничеством. Может быть, Тайн уже просто по привычке питает неприязнь к Пэм.       — Неужели? — Сарават склоняет голову набок и без всякого веселья улыбается.       — Ват, — Тайн делает глубокий вдох, прикрыв глаза, и продолжает спокойным голосом: — Они с Пи’Димом покупают дом где-то на пляже, в который можно было бы приезжать на отдых, устраивать там вечеринки или, возможно, привозить туда детей в будущем. У меня это единственные свободные от малейшей работы выходные в этом месяце. Я встречаюсь с клиентами только в понедельник, чтобы откорректировать и утвердить сделанный мной эскиз, — Сарават всё ещё в ожидании смотрит на мужа, сдвинув брови к переносице. — Мы вместе с Грином будем делать наброски будущего интерьера в их доме. Он хотел полететь через две или три недели, но я сказал ему, что мы с тобой собираемся на отдых, поэтому лучше будет слетать на этих выходных, иначе в следующий раз удастся лишь через полтора месяца.       Сарават, наконец, успокоившись выдыхает, и морщинка на его переносице исчезает. Он виновато поджимает губы, и Тайн ласково улыбается.       — Хорошо, — выдыхает он и наклоняется, чтобы оставить нежный поцелуй на лбу Тайна. — Прости.       Тайн улыбается, качая головой, и вытягивает ладонь перед лицом мужа, требуя свой гаджет обратно.       Он вновь утыкается в телефон, обсуждая с Грином, в каком отеле им лучше остановиться, пока Сарават прижимается губами к его плечу и задумчиво щекочет кончиками пальцев тёплую кожу парня. Через пять минут парень откладывает телефон и начинает о чём-то усиленно думать, серьёзным взглядом уперевшись в стену напротив. Сарават замечает перемену в настроении своего мужа и с интересом смотрит на него.       — Сарават, — ласково зовёт его Тайн.       — Да, малыш, — он оставляет ещё один поцелуй на плече мужа.       — Я хочу мороженое. Мятное. Там немного оставалось.       Сарават хмурится, прикрывая глаза, и вымученно улыбается.       — Прямо сейчас? — неуверенно спрашивает он.       Тайн несколько раз кивает головой и согласно мычит, поворачиваясь к Вату с оленьими глазами. Тот устало вздыхает, но всё-таки вылезает из постели под довольное хмыканье своего мужа. Выходя из спальни, Сарават слышит тихий счастливый голос Тайна:       — Я замужем за лучшим мужчиной на планете!       Сарават смеётся, качая головой, и идёт на кухню.       Как же ему повезло, чёрт возьми!