Сентиментальность.

— О, ты тоже тут, я думала, позвали только принцесс, — Бонни и Марси заметили друг друга на вечеринке дипломатического содружества, а если попросту — тусовке принцесс. — Формально да, но сделали исключения для меня и Фиби. Наверное, мы обе всех пугаем… — Марселин потёрла затылок. Вампирша была не в лучшем виде: на оголенные плечи над чёрным коротким платьем она накинула толстовку, а каблуки, как видимо, давно потеряла. Волосы растрепались и смотрели кто куда, а из старательно выведенных стрелок уже нарисовались смоки. В отличии от неё Боннибель выглядела как с иголочки: и розово-красное коктейльное платье на ней сидело, как на кукле, и волосы держались в идеальной прическе, и легкий макияж лежал перманентно. — Ты ещё долго тут собираешься пробыть? — пробубнила Марселин практически себе под нос, понимая, что не особо тактично было это спрашивать. — На самом деле все важные встречи я уже провела, поэтому меня держат тут только выпивка, закуски и статус. Принцесса королевства пластинок поставила такую нудятину… — Что насчёт посидеть снаружи думаешь? — Поддерживаю. Девушки вышли с заднего входа замка, присаживаясь на ступеньки. Марселин даже сняла толстовку, чтобы Бонни не запачкала платье, хотя последняя упорно отнекивалась, но в итоге приняла жест. — А закуски ужас. Их принцесса завтраков подготавливала? — Марси сморщила нос, вспоминая не самый свежий и не самый красный беконный рулет. — Да, ещё принцесса слизи…мало там было красного, соглашусь. — Желудок аж от голода сводит… — она огляделась в поисках чего-то красного. Но нашла лишь пару цветков на платье у принцессы. Наряд совсем не хотелось портить из-за своего голода. — Вот, цветы! — Бонни отстегнула бутоны от своего подола и с лямки, отдавая их голодной подруге. — Но твой наряд… — Задумывался так! Это что-то новое в образ, — улыбнулась Боннибель, — а ещё! У меня подъюбник из красного бархата! — девушка резко задрала подол платья и под ним действительно красовался плотный красный бархат, — укуси. Разрешаю. Марселин, только перекусив небольшими бутонами, так устремила жадный взгляд на ткань, что Бонни испугалась, не укусит ли она вместе с бархатом её ногу? Но Марси плавно прикоснулась и неторопливо высосала цвет. — Высший сорт, Боннибель, ты лучшая! — откинувшись на ступеньках приговаривала теперь уже сытая вампирша. — Ты когда последний раз ела? Ты истощала, — Бонни увидела выпирающие кости из-под чужого платья, тело больше не было скрыто кофтой. — Всё хорошо, Бон-Бон, не переживай. В последнее время просто нет аппетита. — У меня есть замечательный кристалл в комнате. Смесь рубина, красного граната и огненного опала. Я думаю, его магические свойства улучшат твое состояние. Или как минимум ядрёно-красный цвет. Марселин задумалась. Она давно видела этот минерал в комнате Бонни, когда залетала к ней в проём окна. Принцесса использовала его, как лампу, он источал густой красный цвет, обволакивая и так розовую комнату в цвет кровавой реки. Так и манит. Ну, раз уж Бонни сама предложила, почему бы нет? — Чем Глоб не шутит, давай, — Марси моментом обхватила подругу за талию и взметнулась в облака. Бонни от резких действий испугалась и взвизгнула, чувствуя, как выскальзывает из лап вампирши. Точнее, выскальзывала не она из обхвата Марселин, а из обхвата платья, которое сейчас с неё слетало, не прижатое сильно руками подруги. — Марси, я сейчас упаду! — перекрикивая воздушный порыв, пыталась донести Бонни. — Не переживай, Пышка, всё под контр… — не успела договорить Марселин, как Бонни выскользнула из платья, успев только захватиться за руки Марси, — Бонни! Лицо принцессы было закрыто юбкой. Марси одним движением подбросила Боннибель чуть выше себя и поймала её, уже вылетевшей из платья. Наряд слетел и плавно лёг на саму Бонни, лежавшую на чужих руках. — Ты не долетела десяток метров! — усмехнулась Марселин, уже приземляясь на балкон комнаты. Боннибель спрыгнула с рук подруги и поспешила к шкафу, чтобы переодеться во что-то по-приличнее нижнего белья. Через открытые дверцы Марси увидела, что в привычном розовом гардеробе нет привычного чёрного пятнышка — футболки Марси, которую принцесса носила как пижаму. Обычно она лежала на третьей полке, она это помнит. А сейчас её нет. В надежде убедиться, что её футболка — малая часть ее, которая дорога ей, цела и не была выброшена в мусор, Марси спросила: — Наденешь ту-самую-пижаму? — Марселин нервно усмехнулась, забегав глазами по комнате, только бы не напороться взглядом на чужую задницу в одних розовых трусах. — Она… — Бонни замолчала, придумывая ответ. Она же совсем не говорила ей, что отдала свою самую важную вещь взамен самой важной вещи самого важного человека. — С ней что-то случилось? Запачкала? — всё ещё нервно ухмылялась вампирша. «Она её выбросила. Она намеренно порвала ее и выбросила. На тряпки…» — Думаю, тебе стоит знать… — Бонни встала с корточек и, натянув шорты и развернувшись к подруге лицом, начала рассказ, — помнишь, ты влетела ко мне и сказала, что срочно надо вместе оттянуться, а потом мы пошли искать Хамбо? — Да…это было…круто… — Марси с теплотой вспоминает ту спонтанную операцию по спасению любимой игрушки из лап ведьмы. — Так вот, помнишь, как я выбежала из логова ведьмы уже с Хамбо? — Да… — Взамен я отдала ей твою футболку. — Но почему? — Видишь ли, в Хамбо были накоплены очень сильные сентиментальные чувства, которые нужны ей были для приготовления зелья. Но Хамбо был слишком для тебя важен, а ведьма сказала, что эта футболка пропитана ещё большей привязанностью, чувствами и сентиментальностью, чем мишка. Она, не задумываясь, отдала Хамбо за неё. — О, мне жаль, она вроде как много значила для тебя… — Да ничего, бывает. У тебя медведь связан с Саймоном, который сейчас уже много лет как Снежный. Прежнего его, подарившего тебе Хамбо, нет, поэтому это твоя единственная связать с детством. Эта футболка намного младше Хамбо, но и связана она с человеком, который до сих пор таков, каков был в тот момент. Поэтому, наверное, даже не о чем жалеть. Если бы даже последнее, что у меня осталось от тебя была эта футболка, я бы все равно отдала её взамен твоему счастью. Марселин опешила. На глазах навернулись слёзы, а по телу пробежали мураши. Это звучало неописуемо искренне: Бонни, уже порядком потрёпанная, в домашней майке и шортах рассказывает, как она бы пожертвовала своим счастьем ради неё. — Прости, если что-то не то сказала… — Бонни тут же начала переживать, видя слёзы спутницы. Она подошла и обняла подругу. Марси хлюпала носом ещё с минуту, пока Бонни не посадила её на кровать, заставив успокоиться. Сама же принцесса присела, заглядывая в заплаканное лицо вампирши. — Слышишь меня? Мне важно, что ты рядом, а футболка — пустяк… Конечно, признаюсь, было приятно ощущать твой запах, но ощущать тебя рядом со мной ещё приятнее. Ты — лучший человек в моей жизни. — Д-даже после в-всего, что я натворила? — Хэй, думаешь я делов не творила? Уж пуще твоего думаю. А то, что было — всё прошло. Это было когда? лет пятьсот назад? Сейчас всё хорошо и это главное. Марси подняла заплаканные глаза. — Я тебя всё ещё люблю… — на одном дыхании выпалила Марси. — Я тебя тоже, поверь, — умилилась Боннибель. — Нет, ты не понимаешь! Я люблю тебя, как самого прекрасного человека на свете, как девушку, как умную, красивую, понимающую, великолепную. За семьсот с лишним лет нашего знакомства я ни разу не любила тебя меньше, чем в самый первый день. Я хочу быть с тобой. — Видимо, ты тоже меня не поняла. Я тоже всё это чувствую. — Тогда почему мы до сих пор не вместе? — Потому что моих мозгов хватает на квантовую физику, но не хватает на любимого человека. Повисла тишина. — Я не могу возобновить это. Мне кажется, ничем хорошим, а точнее сказать — другим это не окончится, — Бонни замялась. — О чем ты? — Что я совсем не изменилась за все это время… я могу повторить одну и ту же ошибку, я не хочу тебе делать больн… Бонни не договорила. Марселин плотно прижалась губами к её губам, затыкая. Может, так принцесса поймёт серьёзность ее намерений? — Я больше ни в жизнь тебя не оставлю, как бы больно это не было, а жить без тебя — больнее, — Марси бегала взглядом по чужому лицу, ища взаимность. И нашла. Боннибель сжала губки, подобно ребёнку, нахмурила бровки-капельки, пытаясь не расплакаться. Они обнялись так крепко, как никогда не обнимались. Они прижались друг к другу отнюдь не телами — душами.