Перчатки (экстра к «Перекрёсткам и лестницам»)

Все началось с того, что они заказали бургеры. Огромные, сочные, горячие бургеры, от которых трудно даже откусить, потому что в рот не влезут, не то что есть ножом и вилкой. Поэтому к ним прилагались черные латексные перчатки: надевай и бери руками, не боясь обляпаться. Е Байи, военный хирург в отставке, надел эти перчатки привычным профессиональным движением, с характерным «медицинским» щелчком. Цзышу внезапно сделалось жарко. Весь ужин он не мог оторвать взгляда от рук Е Байи. В конце концов тот приподнял брови: — На что ты так смотришь? Цзышу облизнул губы. — Доктор, вы не хотите меня осмотреть? — и мягко улыбнулся он, слегка склонив голову набок. Глаза Е Байи потемнели. Стянув испачканные перчатки, он бросил их на опустевшую тарелку. — Что ж, молодой человек. Проходите за ширму и раздевайтесь, — он указал на перегородку, отделяющую спальню от гостиной. У Цзышу по спине пробежали мурашки предвкушения. В спальне он сбросил одежду и лег лицом вверх, ровно, будто на кушетке у врача. Е Байи приблизился, на ходу натягивая смотровые перчатки — теперь уже настоящие, медицинские. Дыхание у Цзышу сбилось. Сглотнув, он прикрыл глаза. Постель прогнулась под весом Е Байи. Молча он погладил пальцем шею Цзышу, остановился в ямочке между ключицами. Латекс казался теплым. Палец Е Байи двинулся дальше; перчатка скользила по коже неохотно, прикосновение казалось плотным, осязаемым. Е Байи вдруг аккуратным врачебным жестом сжал в пальцах его сосок, и Цзышу выгнулся от острого удовольствия. Его член встал, и он невольно обхватил себя, выдохнул рвано. — Лежите смирно, — цокнул языком Е Байи, отводя его руку. А потом обхватил его сам — полной ладонью в теплой, гладкой перчатке. Цзышу ахнул. Е Байи усмехнулся и разжал кулак; провел по стволу большим пальцем, размазал по головке каплю смазки. Цзышу встретился с ним взглядом. Е Байи смотрел строго, он выглядел серьезным, но Цзышу видел, как натянулись в паху его спортивные штаны. Он снова закрыл глаза и подтянул ноги к груди, взяв себя под колени. Е Байи щелкнул крышкой тюбика смазки. Цзышу вздрогнул, когда смазанный палец в латексе коснулся ануса. Зажался, словно и правда был на осмотре; но потом расслабился, впуская Е Байи. Тот вводил палец медленно; сосредоточенный на ощущениях, Цзышу чувствовал, как поддается под проникновением его тело. Как плотно обхватывает палец сфинктер, как от растяжения слегка жжет. Введя палец на две фаланги, Е Байи согнул его и безошибочно нашел простату. Цзышу дернулся с громким стоном. Е Байи воспользовался этим, чтобы вытащить палец и ввести уже два. Его движения были сдержанными, «врачебными»; вот он раздвинул пальцы «ножницами», растягивая Цзышу — спокойно, словно проводя процедуру. Это возбуждало до головокружения. Втянув воздух сквозь стиснутые зубы, Цзышу принудил себя лежать смирно, не подаваться на пальцы, не просить. Вскоре его терпение было вознаграждено. Е Байи встал на колени на кровать между его ног. Стянул штаны, раскатал по члену презерватив, щедро смазал себя. Когда он приставил ко входу головку, Цзышу хватанул воздух ртом — несмотря на то, что они трахались уже множество раз, в первое проникновение член Е Байи всегда казался огромным. Е Байи взял Цзышу за лодыжки и положил его ноги к себе на плечи. А потом одним медленным слитным движением вошел на всю глубину. Цзышу низко застонал. Е Байи дал ему немного привыкнуть — Цзышу чувствовал, как его анус сжимается и разжимается, подстраиваясь под немалые размеры, — и начал двигаться, размеренно, плавно, быстро, почти с каждым толчком попадая по простате. Скользкой рукой в перчатке он обхватил член Цзышу. Цзышу казалось, он сейчас умрет от удовольствия. Сладкие судороги проходили по всему его телу одна за другой, и вдруг он кончил, пачкая семенем живот и руку Е Байи. Тот вошел до конца и с глухим стоном кончил тоже. Замер, прижавшись лбом к лодыжке Цзышу. Когда он отстранился, снял перчатки и лег рядом, Цзышу обнял его. — Спасибо, доктор, — улыбаясь, пробормотал он. — Кажется, вы спасли мне жизнь. Е Байи ткнул его пальцем в грудь: — Завтра утром жду вас на повторную процедуру. Все это было так глупо и так восхитительно, что Цзышу почувствовал себя совершенно счастливым.