Уроки человечности

Сильные руки мага грубой хваткой легли на дрожащие плечи ведьмы, и он бросил девушку на постель. Голова от удара закружилась. До того, как Гриффин успела оказать сопротивление, Валтор всем телом придавил её к шёлковым простыням. Он навис над ней и смотрел, не сводя с неё хищных глаз. – Забудь! – гневно прошипела ведьма и отвернула лицо. Дыхание демона обжигало шею, и даже его взгляд, такой жестокий и полный злорадства и желания, казалось, был способен оставить на её гладкой похолодевшей от ужаса коже ожоги. Ведьма напряглась, чтобы столкнуть с себя Валтора, но снова приходилось признавать его физическое превосходство. Валтор победно ухмыльнулся. Терпеть его вид она больше не могла. – Ты омерзителен! – сквозь зубы прорычала ведьма. – Ты в обиде за девчонку? – маг упивался её болью, сжимая запястья сильнее. Лицо Гриффин искривилось от боли. Ей стало трудно дышать. Она пуще забилась, но его хватка, его власть заставляли её задыхаться. От одного его присутствия девушке теперь становилось плохо. Казалось, слёзы могли вот-вот проступить на её длинных смольных ресницах. – Зачем?! – истошно завопила она, извиваясь, словно загнанная в ловушку змея. Её обнажённые плечи встревоженно дрожали, грудь болезненно наполнялась воздухом, поднимаясь и опускаясь, как ведьма пыталась взять над собой контроль. Валтор приблизился губами к её шее, жадно вдыхая запах фарфоровой кожи. Гриффин попыталась отстраниться, но маг лишь ближе прильнул к ней. Он готов был покрыть всю её поцелуями. Непокорная. Всегда сама себе на уме. Этим она лишь больше заводила его воображение, заставляя желать обладать каждым изгибом её тела столь сильно, что маг в мгновение забыл своё намерение воспитать её и впился властным поцелуем в ее бледную шею. – Валтор, прекрати, – обессилено прошептала Гриффин. Его губы ласкали её, но хватка на запястьях не ослабевала, а только становилась сильнее. Он снова присваивал себе ведьму, и не имело значения, что за чувства одолевают её. Гриффин сдалась, не желая больше бороться. Позволила слезам огибать её скулы, дыханию быть беспорядочным, а телу расслабиться под гнётом мага. С рыком он сумел усмирить внезапно нахлынувшее возбуждение и прервал поцелуй. Ведьму переполнило чувство омерзения. Она попыталась незаметно для мага стряхнуть ощущение его прикосновений с кожи. – Всегда прекрасна, не смотря на глупости, которыми промышляешь, – шептал демон, возвращаясь к уроку, на который ведьма не давала согласия. – Я сделал это, чтобы напомнить, Гриффин, какой ценой ты оказалась здесь. И как будет обидно, если главная жертва твоей жизни канет в бездну из-за сиюминутных желаний погеройствовать, – злость снова брала верх. – Выкинь любые мысли о предательстве прародительниц! Я никуда тебя не отпущу! – Валтор, слезь с меня, – несмело отозвалась она. Глаза чуть опущены. Губы вздрагивают то ли от боли, то ли от страха. Гриффин знала, что нужно подчиниться, чтобы утихомирить мага. Её чувства, её гнев как всегда оказывались лишними. Если она продолжит бороться и, тем более, сама попробует проучить Валтора, ни к чему хорошему это не приведёт. – Я не буду продолжать разговор, пока ты не слезешь, – голос срывался, не желая звучать спокойно, но Валтор был слишком поглощён злостью, смешавшейся в его слабом разуме со страстью, чтобы заметить это. Гриффин подняла на него взгляд, но она больше не могла видеть в нём того, кем она хотела, чтобы он стал, не после того, что он сотворил этой ночью. В темницу доставили одну из знатных семей Домино, приближённых Оритела. Задача была достаточно проста, выяснить о планах короля и королевы Домино, а затем убить. Можно было взяться за пытки, истязать жену, затем мужа, а потом и дочь, если добытой информации покажется недостаточно. Но Гриффин знала надёжный способ обойти необходимость проливать столько бессмысленной крови. После беседы с родителями, она отправилась к их десятилетней дочке. Дети часто знают о делах семьи больше, чем полагают взрослые. И эта девочка не стала исключением. Успокоив её лаской и добротой, Гриффин мастерски вошла к ней в доверие, продемонстрировав располагающую улыбку и осыпав её бесчисленными пустыми обещаниями. Девочка рассказала всё, что знала, подтвердив, что сказанное её родителями правда. Задание было выполнено изящно и быстро. Гриффин намеревалась усыпить малышку магией, чтобы девочка в последние минуты жизни верила, что она и её семья скоро будут в безопасности. Жестокая ложь, но это было лучше, чем выбивать пытками то, что этот ребенок был готов говорить добровольно ради сладкой надежды вернуться домой. Магия усыпила ребёнка, и Гриффин была готова лишить её жизни, не ведающую об обмане, но Валтор имел на этот счёт совсем иное мнение, и был не намерен давать Гриффин забыть, ценой чего она сюда попала, обнажив все её старые раны. – Раз ты так просишь, – маг медленно ослабил хватку и, привстав, лёг рядом с Гриффин. Он не хотел доводить её эмоциональное состояние до грани. – Я лишь оберегаю нашу любовь. – Конечно. Она осталась лежать неподвижно в том положении, в котором её оставили, обессилев и не имея ни малейшего желания продолжать конфликт. Валтор был далёк от идеала, но за время проведённое с ней, в нём что-то ощутимо изменилось. Порой его жестокость сменяло трепетное отношение к ней. Он сумел полюбить ведьму, несмотря на свою порочную демоническую природу, сумел, но этого, порой, было недостаточно. Он уничтожал всё, к чему прикасался. И теперь он медленно разрушал Гриффин изнутри. От его слов в этот момент было особенно больно и жутко, и пришло ощущение, что из этих отношений выход для Гриффин лишь один, – прямиком в могилу. – Ты не виноват, – смотря в потолок, слабо начала девушка. – Тебе просто недоступно любить. Так, как я понимаю это слово. Ведьма считала, что это её вина. На стороне тьмы нельзя давать волю чувствам, подпускать к себе, даже если невыносимо хочется почувствовать в своей жизни кого-то близкого. Даже если он кажется выгодным партнером. Любовь могла сделать их обоих слабее. – А как ты его понимаешь? – маг задумался над собственным вопросом и повернул голову к Гриффин. – Посмотри на меня, – прозвучал приказной тон. – Не хочу, – и тихим шепотом донёсся ответ. Он приподнялся на локте и повернул лицо Гриффин к себе, держа её за подбородок: – Так много прошу? – неповиновение выводило его каждый раз; лицо исказилось в злобной гримасе. – Я отвечу, – ведьма тоже вновь начала поддаваться злости. Она многое позволяла самовлюбленному магу, чтобы не разжигать конфликт, но сейчас чувствовала необходимость поставить его на место. Поддаваясь ему, она сглаживала углы, сохраняла отношения, которые могли в миг от любви перейти к вражде, столь же сильной и испепеляющей, но вместе с этим она всё больше утверждала его во мнение, что она не больше, чем его собственность. А с собственностью на стороне тьмы поступают, как только заблагорассудиться. Такую роль девушка не хотела себе отводить. – Убери руку, – жёстче потребовала Гриффин, но он не исполнил просьбу, и она грубо одёрнула мага за запястье. – Когда ты начнешь уважать мои личные границы? Ты не имел права тайком лезть в моё прошлое с сестрой! – Я рассчитывал, углубившись в него, лучше тебя понять. Ты ведь всё постоянно утаиваешь, – слова были ложью, чем больше он знал о ней, тем больше ощущал, что ведьма принадлежит только ему. – Гордишься собой?! – Гриффин неожиданно вскочила с кровати. – Доволен, что теперь я постоянно чувствую на себе взгляд этой девки!? Эту боль и ярость, когда она поняла, что всё сказанное мной было ложью, непонимание за что так жестоко поступили с её доверием! – Гриффин не отводя взгляда смотрела на Валтора, ещё чуть-чуть, и она могла разнести всю комнату магией в щепки. – Я уже прошла этот опыт с моей родной сестрой! Поняла, что такое испытать весь груз ответственности за ложь перед теми, кто нам доверяет! Воздуха не хватало. Атмосфера вокруг ведьмы накалялась, но теперь Валтор оставался спокоен. Он немного поднялся на локтях, старался смотреть на неё внимательно, ловя малейшие грани эмоций. Магия, словно хищные змеи, оплела кисти Гриффин тёмным сиянием, но затем отступила. От прошлого было не скрыться. Гриффин до сих пор помнила взгляд Вильмы, своей родной сестры, когда та до последнего верила в то, что Гриффин придёт ей на помощь. Этот взгляд, полный надежд и доверия, которые могли отогнать страх даже перед тёмным колдовством. Девушка слишком поздно осознала последствия того, что сделала сестру подопытной в едва понятых ей чарах – первом задании Древних Ведьм. В погоне за тем, чтобы получить расположение прародительниц, она нехотя пожертвовала той единственной, кто её по-настоящему любила. Старухи сочли, что Гриффин готова на всё, ради могущества, но она просто слишком поздно осознала собственную глупость. – Я с невероятным трудом похоронила историю о своем предательстве, а ты ее раскопал! Представляешь какого мне сейчас?! – слезы продолжали катиться по щекам. – Не разводи драму, – фыркнул маг. – Позоришь соплями род ведьм. Он повёл головой в сторону, закрываясь от чувств ведьмы, что волнами захлёстывали и его. Демон осознавал, что в этот раз перегнул палку, но гордость сдавила его горло, заставляя холодно завершить разговор. – Замолчи и запомни! – выпалила ведьма. – Я безумно жалею о своем поступке, но благодаря этому я стала той, кем всегда хотела. Могущественной ведьмой. И если ты ещё раз захочешь ворошить моё прошлое, я покажу тебе, на что способна! – прокричала девушка, и снова вспомнила это удушающее чувство ненависти к себе. – Почему не рассказывала нашу историю? Ты привык обращать чужие слабости против них. У меня не было уверенности, что я стану твоим исключением! Да и каким из своих действий ты заслужил рассказ о чём-то столь личном!? – Я тот, кто защищает тебя в каждой битве, оберегает от неприятелей внутри ковена, которых у тебя, стоит заметить, немало, я выгораживаю тебя перед прародительницей, забыла!? – Ты мог защищать Гриффин, которая только ступила на путь тьмы, а сейчас мне защита не нужна. Я справляюсь с этим сама, – с каждым словом её злость утихала. – Схема больше не рабочая. Гриффин окончательно успокоилась, неспешно вытерла рукавом слёзы с щёк, поправила макияж и прическу магией, пока маг каждое её действие сопровождал тяжёлым испепеляющим взглядом. Пора было взять себя в руки. Она и так наговорила много лишнего пару дней назад, выдав свои сомнения по поводу выбранного ею пути служить стороне тьмы. Ссоры сейчас могли обойтись очень дорого и разрушить все её планы. Гриффин снова легла на кровать, поближе к Валтору: – Есть вещи, которые мне не нравятся в наших отношениях, – выдохнув, продолжила она. – Высказывать их бесполезно. Мы оба давно смирились с тем, что между нами сложилось. И никто ничего не хочет менять. Самое главное, что я ничего не хочу менять. И политика наших хозяек, с которой в последнее время не согласна, тоже не подтолкнет меня к переменам, так как в целом я довольна нынешним положением. Не волнует, сколько пришлось отдать за возможность быть здесь. Ведь моя жизнь неплоха. Есть статус, власть, деньги. Ты скрашиваешь тяжелые будни, – девушка влюблённо посмотрела на мага, словно и не было этой ярости минуту назад. – Нет смысла отрицать, что ты стал неотъемлемой частью моей жизни. – От которой ты хочешь избавиться! Побег от прародительниц не спасёт тебя от них, а только лишит тебя всего, что ты имеешь. – Я уже не могу представить существование без тебя, – она аккуратно положила руку на его плечо, нежно поглаживая. – Мне сложно в последнее время. Я не справляюсь с обязанностями, и гнев прародительниц не заставляет себя ждать. Приходится быстро думать, как исправлять положение, в голове становится бардак, и под его гнётом я могу нести чушь, чтобы никто не увидел мою попытку бежать от проблем, как было на днях. Но это по-прежнему чушь, Валтор. Мне жаль, что она заставила тебя волноваться. Его впечатляло то, как уверенно Гриффин обвела пленную девочку вокруг пальца, но ему не приходило на ум, что тот же трюк она проводила и с ним. Он расслабился, внимая каждому её слову. Гриффин была эмоциональна сколько он её знал, и ему было достаточно просто поверить, что именно это причина её странного поведения в последние дни. Девушка выглядела уж слишком искренне, говоря с ним. Гриффин поняла, что совершила ошибку, доверив магу свои чувства. Но тогда был столь редкий случай, когда он действительно её слушал и был готов понять, так что она позволила себе рискнуть. Сейчас Валтор был мягче, податливее, чем обычно, чем был тогда, когда она, осмелев, предложила ему уходить с ним. Он наотрез отказался, но они оба понимали, что Валтору на это просто не хватило бы духу. Маг аккуратно подложил руку под её спину и нежно обнял. С ней он чувствовал себя по-особенному. Не марионеткой в руках прародительниц, а личностью. Она учила его чувствовать, растворяться в другом существе, самоотдаче, любви. Создавала из демона человека. Открывала ему новые грани своего существования. В своей голове он позволял копаться лишь ей. Ведьма ценила эту связь. Ей льстило, как сильно она могла влиять на него. За столько времени проведённого вместе, она, к своему удивлению, стала кем-то вроде наставницы для неукрощённого демона, кем-то, кто могла менять его. Но демоническую сущность, несущую разрушение в этот мир, никуда не деть. Все сыпется, как бы он ни старался. Какой бы благородный смысл ни вкладывал в свои поступки, Гриффин всё равно будет больно. Ей пришлось придумать собственные стратегии, чтобы облегчить взаимоотношения с ним. И за три года на стороне прародительниц, в паре с их творением, с её уст слетело так много лжи, мимика демонстрировала столь много фальши, что она потеряла свою сущность, начала врать самой себе. Она понимала, что если не попытается сейчас всё изменить, превратиться в своих наставниц, и будет пытаться властью и ненавистью заполнить появившеюся пустоту. Подобно Валтору, теряться в этом мире и позволять кому-то себя использовать под маской союзника, общей цели, любви. Её это пугало. Гриффин была готова вновь рискнуть всем, что осталось, лишь бы избежать столь незавидной судьбы. Валтор прав, она многое потеряла ради возможности быть здесь, но если останется, потеряет еще больше. Валтор коснулся поцелуем её лба, ведьма еле заметно дрогнула. – Прости, что заставил пережить это по-новой. Мужчина запутался, к чему пришёл разговор. Он хотел показать свою власть над ведьмой, напомнить, что они навечно связаны друг с подругой, а в итоге, она сейчас лежит в его объятиях, пока он просит прощение. Гриффин творила с ним немыслимое. Использовать против врагов и союзников их собственные слабости. Это был его излюбленный приём, но теперь наступало время, когда магу приходилось признавать, что у него появилась собственная.