***
Рома глубоко вдохнул, наслаждаясь морозным воздухом. Позади хлопнула дверь и подле парня оказалась подруга. Она посмотрела на Пятифана, и губы её дрогнули в улыбке. Хулиган усмехнулся и, толкнув от себя калитку, пропустил девчушку вперёд. Взгляд его на секунду задержался на её фигуре, и Рома поджал губы. Робкая Лена не вызывала в нём каких-то особенных чувств, и лишь сейчас парень рассмотрел её совсем с другой стороны. Не как подругу, которая выслушает очередную похотливую историю, поддержит или даже поможет добиться внимания со стороны девицы, что приглянулась брюнету, а как... девушку? — Чё, Ленка, хахаля нашла себе? — Поинтересовался Пятифан, спрятав руки в карманы спортивок. — Нет, — отрицательно мотнула головой блондинка, — некогда. Я в свободное время работаю, помогаю маме. Ромка понимающе кивнул. Он не по наслышке знал, каково это, когда денег порой не хватает даже на хлеб. Мать Пятифана, Ольга Михална, работала как проклятая, едва сводя концы с концами. Отцу часто сносило башню, отчего тот мог уйти в запой длиною в несколько недель, следовательно и зарплату он в такие моменты получал совершенно мизерную, которую тут же спускал на водку. — Как у Поли дела? — Лена присела на корточки возле снеговика, слепленного малышней, подобрала тоненькую веточку и воткнула её в снежный ком. — Пучком. Бегает на свою скрипку, помогает деду. — Пожал плечами парень. — А у тебя? — Она выпрямилась и, заглядывая в самую душу хулигану, поправила ведёрко на макушке снеговика. — Да у меня че... Путём всё. В этой дыре нихера не происходит, поэтому никак, кроме нормас, быть не может. — Сухо отозвался Рома, не отводя взгляда от подруги. Он прищурился, рассматривая её без зазрения совести: вытянутое лицо, синяки под глазами, тонкие губы и острые скулы. Она — полная противоположность Смирновой, что готова рвать и метать за внимание Пятифана. Катя – девушка очень привлекательная, и многие бы хотели с ней хотя бы погулять, но отчего-то она прилипла к именно Роме, как банный лист. — Зато тут спокойно, — Лена вдохнула полной грудью морозный воздух, и улыбка появилась на её лице, — я бы хотела сюда вернуться. Насовсем. — Не, — помотал головой Рома, продолжая путь, — сюда если снова попадёшь, то так и застрянешь. А ловить тут нехуй. Сидорова, хотела было возразить, да нечего. Парень прав: это гиблое место, поэтому многие пытаются сбежать отсюда в город, и лишь старики стекаются сюда с особым рвением. Лена кивнула, подтверждая слова Пятифана и, бросив последний взгляд на снежную фигуру, медленно пошла по тропинке. Воцарилась тишина, нарушаемая лишь отдалённым лаем собак, завыванием ветра и хрустом снега под ногами. Лена с тоской разглядывала дома, улицы, гаражи. Всё это напоминало ей о тех временах, когда она была маленькой девчушкой: глупой шестиклассницей, которая везде и всюду бегала за Пятифановым и Батуевым. Те сначала, конечно, были против, запугивали её и прогоняли, но Сидорова всегда была рядом. Не специально. Словно волею судьбы оказывалась всякий раз именно там, где ошивались хулиганы. Лена улыбнулась, погружаясь в раздумья. Как бы сейчас сложилась её жизнь, если бы тогда мама не решилась переехать сюда, к бабушке? Если бы Карина Петровна не собралась с силами и не ушла от второго мужа? Наверно, всё было бы куда хуже, чем «плохо». — Что планируешь дальше делать? Имею ввиду куда-то учиться или работать? — Спросила Лена. — Ай, – Рома неопределённо махнул рукой, скривившись, — задрючила эта тема. Мать каждый день мозга поёбывает, щас ты ещё. — Он со злостью сплюнул в сугроб, насупившись и спрятав руки в карманы кожанки. — Переживаем. — Заключила светловолосая, улыбаясь. Пятифанов смущён, и девушка отчётливо увидела. Она откинула волосы назад, расправила плечи и прищурилась, разглядывая размытый силуэт, стремительно приближающийся к ним. — О ком? Обо мне? — Заржал брюнет. — Бяшка. — Чё? Причём тут Бяша? — Бяшка! — Весело рассмеялась Лена, сорвавшись с места. Она раскинула руки для объятий и тотчас же заключила в них бурята. Батуев улыбнулся, прижимая к себе подругу. Он ткнулся носом в светлую макушку, на секунду прикрыл глаза и расслабился в объятиях. — Ты мне так не радуешься, сучка узкоглазая. — Прищурился подошедший Рома. — Я твою рожу каждый день вижу, на. Осто..остр..ос-то-чер-те-ло уже. Пятифан фыркнул, сгорбился. Вновь окинул друзей взглядом и неспешно пошёл вперёд. Сидорова ущипнула бурята за красную щёку и отстранилась, кивая в сторону Ромки. Айдар улыбнулся, спрятал руки в карманы и последовал за товарищем. — Ну чё, Ленок, чё дальше будешь делать? Девятый класс же, как-никак, на. — Пролепетал Бяша. — Не знаю. Есть ещё полгода подумать, успею. А ты? — Типа у меня есть варианты, — гоготнул бурят, закуривая, — пойду на слесаря. У нас, тут, на. — Негусто, но очень даже неплохо. — Покачала головой Лена, поджимая губы. — А я на сварщика хочу. — Выдохнул Пятифан, поджав губы. — Хорошая профессия. — Улыбнулась Сидорова. Она подняла взгляд на Ромку и зябко поёжилась. Девушка замедлила шаг, глядя вслед парням, идущим впереди. Лена натянула вязаную шапку на уши и, ступая по дорожке, прищурилась. Бяша и Пятифанов шли, не оборачиваясь. Они обсуждали, чем займутся вечером, как им надоела Лилия Павловна и у кого из девочек — у Катьки или у Наташки — больше грудь. Лена усмехнулась, перевела взгляд на лес, погруженный во тьму, нахмурилась и поспешила нагнать друзей. Не хотелось вспоминать лишь один период своей жизни – полгода, когда дети пропадали в этой самой чаще.***
— До завтра! — Сидорова стянула шапку и шарф, улыбаясь парням. Она махнула на прощание рукой и скрылась в сенях, закрывая за собою скрипучую дверь. — Вот это она вымахала, на. — Прокомментировал Айдар, пряча руки в карманах куртки. — Да, — согласно протянул Рома, — помню её пиздючкой: под стол бегала. Батуев звонко рассмеялся, оценив шутку друга. Ребята свернули к гаражам, продолжая обсуждать нейтральную тему. Пятифан призадумался, прислушиваясь к ощущениям и мыслям после долгожданной встречи с подругой. Что он испытывал? Радость? Восторг? Облегчение? Что-то непонятное, стягивающееся в тугой узел где-то глубоко внутри. Чувство, засеевшее в груди, окрыляющее и лёгкое. Бурят вставил ключ в массивный замок, висящий на двери гаража. Кряхтя, матерясь и недовольно бурча, он сумел разобраться с заржавевшей дугой и вытащить её. Дверь с громким гулом распахнулась, впуская ребят в их излюбленное место. Пятифанов вошёл в гараж, щёлкнул фонариком, висящим над головой, и помещение озарилось неярким светом. Батуев захлопнул двери, закрыл их на щеколду и сел на корточки возле буржуйки, что ребята притащили сюда прошлой осенью. Бяша сложил пару поленьев в топку, поджёг газету и бросил её вслед за дровами. — Ленка нормальная такая, на. — Улыбнулся бурят, наблюдая за тем, как разгорается огонь. — В смысле? — Буркнул Пятифан, плюхаясь в грязное пыльное кресло, стоящее в углу гаража. — Ну, — Бяша хлопнул дверцей топки, уселся на самодельную седушку: заднее сидение от старых жигулей, стоящее на деревянной лавке, некогда сколоченной самим бурятом, — она ниче такая. Помнишь, в шестом классе мелкая была совсем. А сейчас выросла, как это говорят, на.. расцвела!— Усмехнулся он, воспроизводя в голове образ подруги. — Но у меня типаж другой. — Тебя как не послушай, балбес, никто под твои запросы никто не подходит. Ты по мужикам что ли? Пидорас али че? — Рассмеялся Ромка. — Слыш, ты не попутал? — Айдар свёл брови к переносице, недовольно хмурясь. Сжал кулаки и привстал, угрожая другу. — За базар кривой ответишь, на? — Выдыхай, — Рома взглянул на Батуева исподлобья, всем своим видом буквально крича: рыпнешься - загрызу, — я шутканул. Хуёво, признаю. Бурят рвано выдохнул, занимая прежнюю позицию. Он откинулся на стенку гаража, приводя себя в чувства: если Бяша начнёт драку, то победителем ему явно не выйти. Батуев проигрывает Пятифанову буквально во всём: у друга поставлен удар, он выше и крупнее товарища. — И всё-таки. Полинка не в твоём вкусе, Катя и Наташка - тоже, про Сидорову я уже молчу. Так кто ж тебе нравится, а? — Усмехнулся Рома. — Да никто. Не родилась ещё такая деваха, на, которая способна покорить моё сердце. — Проблеял бурят, звонко смеясь. Батуев встал со своего места, подошёл к буржуйке и присел перед ней на корточки, отворяя железную дверь. Он подкинул пару поленьев, толкнул их кочергой подальше и посмотрел на Пятифана. Друг напомнил парню воробья: маленький, нахохлившийся, смешной. Бяша хихикнул, закрыл дверцу топки и вернулся на сиденье, скрещивая руки на груди: гараж ещё не успел прогреться, потому в помещении всё ещё было очень холодно. Батуев шмыгнул носом. Пятифанов перевёл серьёзный взгляд на друга. Бяша пожал плечами, погружаясь в раздумья. Что такое случилось с брюнетом? Отчего он такой тихий? Неужели долгожданный приезд подруги так сказался на Ромке? Слишком много вопросов, но ни одного ответа. — Позови её на каток, на. — Айдар посмотрел на товарища настолько серьёзно, насколько это было возможно с учётом его забавной внешности: два выбитых передних зуба, ёжик на голове, уши, торчащие в разные стороны, сажа, размазанная по щеке. — Кого? — Ромка поморщился, выдыхая изо рта пар. — Ленку, — Батуев пожал плечами, поджимая губы, — она хоть развеется. Давно у нас не была, не видела, че нового появилось, на. — Бяша взял со стола небольшую деревяшку, достал из кармана перочинный ножик и, срезая тонкие полосы древеснины, прислушался к потрескиванию, доносящемуся из печи. Он ждал ответа от друга. Пятифанов молчал. Долго. Он пытался переосмыслить авантюрку товарища. С какой целью Батуев это предложил? Почему сам не рискнул позвать подругу на каток? Рома потянул вниз бегунок на куртке, расстёгивая тем самым молнию. Тяжёлая кожанка упала с плеч юнца, и Пятифан вздохнул полной грудью. Он окинул взглядом небольшой гараж, примечая каждую деталь и погружаясь в воспоминания. Эту балалайку без струн они забрали у местного пьяницы – Архипа. Этот старющий календарь с изображениями женщин на каждой странице товарищи обменяли у семиклассника за пять вкладышей «Турбо». А эти часы Ромка забрал из дома, потому что бабка перед самой смертью подарила матери новые. Дебильную маску зайца ребята сохранили в память о бывшем товарище Семёне, который погиб от рук больного сектанта. Бабурин особо не нравился Пятифану, но иметь грузного парня в качестве шестёрки было очень удобно. Однако напугать Семён мог только внешне, а колотить горазд был лишь девчонок. Брюнет перевёл взгляд на серую скатерть, сложенную на краю стола. Её принесла Сидорова «чтобы тут, в гараже, было уютнее находиться». Некогда салфетка была белой, но со временем изменила свой цвет, не смотря на то, с какой осторожностью парни обращались с нею. Пятифанов растянул уголки губ в улыбке и вернул взгляд другу. — А сам чего не позовёшь? — Некогда, — пожал плечами парень, не глядя более на друга, — мамка на все каникулы меня запряжёт счас, на. «Айдар, наколи дров» или «Айдар, посиди с братом», а ещё «Айдар, щенок неблагодарный, помоги матери пожрать сготовить!» — Попал ты, дружище. — Рома покачал головой, искренне сочувствуя товарищу. Жизнь у Пятифанова самого была не сахар: отец бывший военный, служил в Афганистане, контуженый. Мать сердобольная дура, которая терпит побои со стороны гражданского мужа. И вроде бы всё плохо, но у Батуева ситуация, кажется, ещё хуже. Его мать унижает, использует, как бесплатную рабочую силу. Она, обиженная на отца Айдара, измывается над старшим сыном всеми возможными способами, видя в нём бывшего мужа. А Батуев сильно мать любит, потому и терпит, не смея возразить. — Сам знаю, — согласно кивнул бурят, — пойду я. Мамка уже, наверно, пиздюков укладывает, на. Надо помочь. — Давай. Батуев медленно поднялся, стряхнул щепки со спортивных штанов и поплёлся в сторону двери. Уходить не хотелось от слова совсем: гараж стал как родной, не смотря на предыдущий неудачный опыт с ним. А дома мамка. И постоянные скандалы, крики и истерики, что порядком надоело Бяше. Он открыл массивную железную, бросил последний взгляд на друга и кивнул ему. — Пока, на. — Удачи. Батуев закрыл дверь и ушёл во тьму. Пятифанов же, оставшись один, тяжело вздохнул. Жалко ему было друга, но и сделать он ничего не мог. Рома встал, отряхнул спортивные штаны и подошёл к двери, закрыв её на щеколду. Брюнет подкинул дров и расселся в кресле, принимая удобную позу. — Так-так, — нахмурился Пятифанов, — на каток, значит...***
— Айдар! — Прикрикнула невысокая женщина на старшего сына. Она замахнулась на него кухонным полотенцем, намереваясь шлёпнуть Батуева. Бяша ловко увернулся, хмурясь. Мать же, разозлившись ещё сильнее на подобный манёвр, упёрла руки в боки, сверля сына взглядом. — Неблагодарный! — Фыркнула женщина, разворачиваясь и уходя прочь из коридора, в кухню. — Никуда не пойдёшь! Этот твой друг оказывает на тебя дурное влияние, ты неуправляем и... Дальше Бяша слушать не стал. Тихо вышел в сени, застегнул куртку и ушёл. Батуев выдохнул, унимая злобу. Что он снова сделал не так? В чём виноват? Как же хотелось подойти к матери и спросить в лоб: «Почему ты ненавидишь меня?». Но ответа бы он не получил в любом случае. Распинывая сугробы, бурят и не заметил, как дошёл до дома товарища. — Рано ещё. Спит поди. — Юноша развернулся, спрятал руки в карманы и побрёл дальше. — Бяша. — Рявкнул позади Рома. — А? — Батуев развернулся, улыбнулся. — Хуй на. Почему не постучался? Если б я не вышел покурить, даже не узнал бы, что ты ошиваешься тут, оболтус блять. — Нахмурился Пятифанов, злобно глядя на друга сверху вниз. Юноша смягчился, сопоставив два плюс два. — Опять с мамкой разосрались? — Да. Она у меня уже вот тут сидит, на. — Батуев провёл робром ладони по шее. — Знаю, — кивнул Пятифанов, — оставайся у меня сегодня, батя забухал, а мать в ночную. Бяша улыбнулся, на что Рома рассмеялся. Хулиган хлопнул товарища по плечу, и оба, развеселившись, пошли по посёлку в поисках чего-нибудь интересного.***
— Значит, ты поругался с мамой? — Снова переспросила Лена, разглядывая собственное отражение в кружке с чаем. — Так точно, на. — Батуев доел овсянку, любезно предложенную подругой. Он достал из вазы мармелад, обвалянный в сахаре и отправил сладость в рот. — Плохо. А у тебя папа в запое? — Нахмурилась Сидорова. — Да. — Устало выдохнул Пятифан, разглядывая серый потолок. Он успел рассмотреть всю паутину, свисающую по углам и, кажется, Ромке даже удалось увидеть муху, тщетно пытающуюся выпутаться из оков. — Ужасно. — Заключила белобрысая. Она встала с табуретки, поставила тарелку в раковину с грязной посудой. — Оставайтесь у нас? Бабуля поругается, но не выгонит, а деду вы нравитесь. Говорит, что вы толковые, надо только взяться за вас. — Не, мамку не оставлю. Ночью батя может вернуться, а утром она с работы. — Покачал головой Рома. — Спасибо, Ленка, но мы придумаем чё-нибудь, на. — Усмехнулся Айдар. — Ну, смотрите сами. Мне надо за водой сходить, пойдёмте. — Лена взяла два ведра, стоящих на тумбочке, что когда-то дед сколотил сам. Блондинка вышла в коридор, повязала вокруг шеи вязаный шарф, накинула на плечи куртку и, застегнув молнию, схватила с полки шапку. — Одевайтесь быстрее, я долго ждать не буду. — Фыркнула Лена, надевая шапку и запрыгивая в валенки. Девчушка схватила вёдра и вылетела на улицу. Бояться было нечего: ребятам она доверяла, они знали, где лежит ключ от двери, поэтому блондинка могла уйти, а друзья догнали бы её позже. Сидорова, пиная сугробы, медленно пошла в сторону колодца. Разглядывая носки валенок, Лена не заметила Смирнову, плывущую ей навстречу. Катенька, поправив воротничок шубки, ускорилась. Она врезалась в Сидорову, громко охнув. — Простите! Замечталась, не заметила... О? Леночка, ты что ли? — Наигранно удивилась Смирнова. Лена, обронив вёдра от столкновения, распахнула глаза. — Катенька? Привет! — Улыбнулась Сидорова, заключая девушку в крепкие объятия. Смирнова рассмеялась, обнимая подругу. Она, поглаживая ладонью спину Лены, медленно выдохнула. — Как у тебя дела, Леночка? — Катя отстранилась, наглаживая блондинистую косу. — Всё хорошо, у тебя как дела? Куда хочешь поступать? — Ха! Спрашиваешь ещё? Конечно в 10 класс. А у тебя какие планы? — Я пока не знаю. — Пожала плечами Сидорова. Обернувшись, белокурая рассмеялась. К девушкам бежали Айдар и Рома, пихая друг друга и звонко смеясь. Бурят, что было силы, толкнул друга, отчего Пятифанов свалился в огромный сугроб, что дало Батуеву фору. Он побежал так быстро, как только мог, и в считанные минуты достиг девушек. Айдар сложился пополам, пытаясь отдышаться. — Круто я его, а, на? — Гоготнул Батуев. Пятифанов выполз из сугроба, отряхнулся и полетел на друга, хмуря брови. Он толкнул Айдара, отчего тот заблеял, словно овца и упал на вытоптанную дорогу. — Э, че, где, на? Ромка рассмеялся, возвышаясь над товарищем. Он перевёл взгляд на девушек. — Здарова, Катя. — Кивнул головой Рома. — Привет, Ромочка. — Смирнова стрельнула глазками. Батуев встал, отряхнулся и посмотрел на друзей. Вытхватил из рук Лены вёдра и, насвистывая мелодию, услышанную по радио, пошёл вперёд. — Рада была встретиться. — Лена растянула уголки губ в улыбке, заключила в объятия Смирнову, поглаживая её по спине. — Надеюсь, не последний раз. — Катя вернула улыбку подруге. Она чмокнула воздух возле щеки Сидоровой, высвободилась из крепкой хватки белокурой и, вновь задрав голову, ушла. Лена ещё какое-то время смотрела вслед уходящей девушке, любуясь ею: отточенные движения, в каждом шаге прослеживается грация, блондинистые волосы, заплетенные в тугую косу и болтающиеся из стороны в сторону, чёрная шубка, подчеркивающая длинные стройные ноги. Сидорова кивнула собственным мыслям и поспешила догнать Батуева, звонко смеющегося с очередной шутки Пятифанова.***
— Каникулы кончаются. — Вздохнула Сидорова, рассматривая узоры на окне. — Не печалься, — улыбнулась бабушка, вынимая из духовки протвень с пирожками, — скоро весенние каникулы. Глазом не моргнёшь, деточка, как снова приедешь. — Надежда Васильевна поставила лист на деревянную доску. — Ну да, — кивнула Лена, — наверно. Потом экзамены и надо что-то придумать, куда дальше. Бабушка поставила перед девчушкой тарелку с пирожками и кружку с ароматным чаем. Сама же, усевшись напротив, подпёрла голову ладонью, разглядывая внучку. — Не думай об этом. Не знаешь ведь, что завтра будет, потому не загадывай на послезавтра. Ешь лучше. Белокурая послушно взяла выпечку, надкусила и с наслаждением протянула, запивая сладким чаем: — Вкуснотищаа. Ба, а ещё напечешь? Старушка рассмеялась, отмахиваясь. — Конечно. Лена продолжила трапезу, периодически поглядывая на окно. Она и сама не знала, что хотела увидеть в темноте.***
— А погнали на каток? — Рома, стоя в коридоре, опёрся плечом о дверной косяк. Лена, бегая из комнаты в комнату, искала вещи, заботливо развешанные бабушкой после очередной прогулки. — Каток? Хорошая идея. Бяша пойдёт? — Сидорова натянула дедушкин свитер поверх майки и, загнув рукава, плюхнулась на табуретку, стоящую в коридоре. — Не. У него там тёрки какие-то с мамкой. — Пятифанов покачал головой. До чего же всё-таки смешная эта Ленка Сидорова. И чё он нашёл в ней? — Жалко-жалко. — Белокурая поджала губы и натянула шапку. Она надела валенки, заправляя в них спортивные штаны. Девушка надела куртку, спрятала волосы и затянула потуже шарф. Сидорова заглянула в шкаф, вытянула с полочки коньки, улыбнулась Пятифанову и захлопнула дверцу. — Идём? Рома кивнул, забрал у девушки коньки и, выйдя на улицу, зябко поёжился из-за перепада температур. Лена попрощалась с бабушкой и дедушкой, выбежала следом. Прикрыла дверь, ведущую с улицы в сени и надела вязаные варежки. — Как жалко, что каникулы кончаются. — Сидорова опустила голову. — Внатуре. Пятифанов перекинул коньки через плечо, улыбнулся и спрятал руки в карманы кожанки. — Не охота в школу. Ваще. — А мне отсюда уезжать не хочется. В городе все какие-то обозлённые, суета вечная. — Лена поджала губы, вспоминая о матери. Пятифанов не ответил. Просто кивнул и жестом пригласил Сидорову сесть на скамейку, стоящую возле деревянного ограждения, отделяющего каток от внешнего мира. Лена плюхнулась, сняла валенки и спешно натянула на шерстяные носки коньки, зашнуровывая их. Рома же, подойдя к ларёчку, буркнул: — Коньки 42 размер. Юноша протянул пару монет и поспешил переобуться. Он вышел на лёд, проехал пару кругов, обгоняя Сидорову, еле плетущуюся по скользкой поверхности. Она, размахивая руками, громко взвизгнула, едва не падая. Пятифан же, рассекая лезвием лёд, успел доехать до блондинки и придержал её, уберегая подругу от падения. Лена ахнула, держась за плечи Ромы. Девчушка отвела взгляд, смущаясь. Пятифанов, усмехнувшись, поставил подругу на ноги и, убедившись, что та не падает, отъехал. — Догонишь? — Рассмеялся он, набирая скорость. — Ещё чего! — Фыркнула Лена, подъезжая к бортику. Она взялась за деревянное ограждение и, оперевшись на него, выдохнула, стараясь привести мысли в порядок. — А че? Струсила? — Рома вмиг оказался рядом, зажажал подругу, отрезая пути отхода. Пятифанов обнажил ряд ровных зубов. — А что, если и да? — Струсила, значит? — На секунду Рома удивился, не зная, что делать дальше, но мгновенно собрался с мыслями: ну уж нет, он не упустит момент. — Тогда... — Хулиган наклонился ниже, сокращая расстояние между лицами. Он выдохнул, и Лена кожей почувствовала горячий воздух, выпускаемый другом. Пятифанов коснулся губами щеки Сидоровой, и сердце его удрало в пятки. Вдруг оттолкнёт? Но Лена стояла неподвижно, лишь распахнула серые глаза. Казалось, она умерла. — Ты.. Что ты сделал сейчас? — Она провела замёрзшими пальцами по красной щеке. — Дуру из себя строишь? — Нахмурился хулиган. — Я.. нет, что ты. Просто, Ром, что это значит? — А то не понимаешь? — Съязвил Пятифанов, сжимая бортик до побеления костяшек. До боли в ладонях от заноз, впившихся в кожу. — Я нравлюсь тебе? — В лоб спросила Лена, набравшись храбрости. Он смог, а она чем хуже? Рома молча кивнул, мрачнея. Пятифан не знал, чего можно ожидать от Сидоровой, и от того в груди неприятно защемило. — Так.. забавно. — Блондинка растянула уголки губ в улыбке, приложила ладонь к щеке Ромы, очертила пальцами острые скулы, не переставая улыбаться. — Че забавного? Ленка, скажи нормально взаимно это или нет? — Юноша дёрнулся, чувствуя чужие прикосновения. Не привык он к телячьим нежностям. — Глупый. — Прошептала Сидорова в губы Ромки, вмиг утягивая Пятифанова в поцелуй. Свой первый поцелуй она отдала ему. Этому забавному парню, вечно недовольному и такому грубому. Она, неумело сминая губы Ромы, прикрыла глаза, смущаясь. Пятифанов же, будучи знатаком в любовных делах, взял инициативу в свои руки. Он вжал девушку в несчастное ограждение и, стараясь быть менее напористым, прикусил нижнюю губу девчушки, вынуждая ту приоткрыть рот. Лена простонала и, не ожидая от самой себя подобных действий, отстранилась, прижимая пальцы к губам. — Ты такая красивая... — Пятифанов чмокнул девушку в лоб, заключил её в объятия и прикрыл глаза. Лена, робко обвив талию юноши под кожанкой, прикрыла глаза. Сидорова ткнулась носом в подкачанную грудь, пряча лицо. — Нихухры-мухры, на! Оставить вас нельзя, голубки, вы начинаете свои брачные игры. — Рассмеялся Батуев, подойдя к ограждению. Пятифанов показал кулак товарищу и лишь сильнее прижал к себе блондинку. Теперь всё будет совсем по другому. Отчего-то он в этом уверен.