Синий шёлк

Свет софитов гаснет, пока они спускаются со сцены под обезумевшие крики фанатов. Адреналин бурлит в крови, он ядом расходится по венам, заставляя все тело вскипать и желать большего. Сердце бьется как сумасшедшее, отдавая где-то в глотке, пока по коже бегут мурашки из-за соприкосновения горячего тела с влажной тканью. Исин думает, как хорошо, что вода была чуть холодная, и могла сбить его пыл. Но недостаточно. Когда он встречается с ним взглядом, видит такое же жгучее желание в глазах напротив, полуоткрытые губы и блестящую, отливающую серебром в свете софитов кожу. Мучением было смотреть на его тело, к которому так предательски липла намокшая рубашка, очерчивая прекрасные рельефы. Мышцы, что от напряжения перекатывались под кожей. Исину казалось, что он даже чувствовал дыхание, будто он не в метре от него, а совсем близко, так как Чжан желает, чтобы ни миллиметра между телами. Под сценой почти никого нет, все заняты ее быстрой очисткой от воды и следующим выступлением. Исин благодарит всех богов, что сейчас будет выступление без них, а следом vcr, поэтому у него есть крохи времени до того момента, когда их спохватятся. Ему жизненно необходимо прикоснуться к своему мальчику. Сехун идет ему навстречу, его широкие плечи облепила синяя шелковая рубашка. Исин снова благодарит и проклинает стилистов, что скрыли самые нежные участки кожи, сделав ситуацию еще интемней, потому что фантазия подкидывала самые провокационные картинки. Его серебряные волосы, что были зачесаны назад и открывали высокий лоб, капли воды, стекающие по телу и скрывающиеся в складках так ненужной сейчас одежды. Хотелось его всего, до дрожи. Чжан не успевает проронить и слова, как его спиной впечатывают в одну из железных опор и затыкают поцелуем. Сехун такой же горячий, такой же жаждущий и ненасытный. Исин это чувствует по напрягшимся мышцам, по напору, и языку, что так по-хозяйски изучает его. Чжан чуть отстраняется, только чтобы увидеть глаза, где зрачки полностью затопили радужку, почувствовать горячее дыхание, смешивающееся с его, и ощутить на своей коже руки, что изучают тело. — Какого ты порвал на себе рубашку? — шепчет Сехун, исследуя носом тонкую шею. — Я еле сдержался. Исин чувствует как холодные ладони ложаться на голую талию, чуть сжимая, обводят кубики пресса на напряженном животе и пересчитывают лесенку ребер. Хватка Сехуна не позволяет и шагу ступить, будто бы Исин этого хотел. Он спукается ладонями с широких плечь, скользит по мокрому шелку к груди, цепляя соски сквозь ткань, от чего чувствует легкий укус в ключицу. Дыхание Сехуна вмиг сбивается, и он усиливает хватку, прижимаясь ещё ближе. — Мне было в разы хуже, она так сильно липнет к тебе, что мне даже не нужно ее снимать, чтобы увидеть твое тело, — шепчет ему в такт Исин. Адренали бьет в голову. Так опасно, но так волнительно. Когда над ними слышится выступление парней и крики зала, а они под сценой стоят и наслаждаются друг другом. Возбуждение накатывает приятными волнами, вытесняя сознание и оставляя только желание. Исин чувствует его, как он напряжен, как он ждет, хочет не меньше. — Исин, — чуть сбиваясь начинает Сехун. — Нам скоро на сцену. — У нас есть еще время, дальше vcr. Чжан ведет от груди вниз, переходя на горячую кожу и задерживаясь у кромки брюк. Сехун потирается о его бедро, он дышит Исину прямо в ухо, покрывая слишком чувствительную кожу невесомыми поцелуями. Исин хитро улыбается, хочется дразнить до иступления, до молящих стонов, но их время сейчас и правда слишком ограничено. Он чувствует как чужие ладони грубо сжимают его, практичечки впечатывая в себя, как они ползут под рубашку и замирают на пояснице. Когда Исин чувствует горячее тело, возбуждение, что сконцентрировалось в одном месте, и человек напротив так поддатливо толкается ему в руку. Это сносит ему крышу. Хочется больше, хочется ещё резче и глубже. Сехун будто читает его мысли, когда по крупицам собирает последние остатки силы воли, и подсаживает Чжана на себя. Первый стон заглушает горячий поцелуй, Исин из последний сил цепляется за крепкую шею, обхватывая чужую поясницу ногами. Трение оголенной кожи о мягкий шелк приносит двойное удовольствие, от чего Чжан буквально сжимает Сехуна в себе. Он ощущает, как тот сдерживается из последних сил, его движения становятся все быстрее и размашистей. Исин буквально сходит с ума, он успевает только заглушить стоны той самой чертовой рубашкой, когда Сехун толкается последний раз и утробно рычит ему в устье шеи. Голова совершенно пустая, он кончиками пальцев собирает удовольствие. Исин чувствует как его шею и затем и линию челюсти покрывают неторопливыми поцелуями, собирая капельки воды смешавшиеся с потом. Он находит его губы своими, поцелуй из слишком ленивого рискует перейти в горячий розвязный, когда возбуждение снова начнет закручивать их в свой водоворот, но уже совершенно нет времени. — Вечером ты от меня не отделаешься, — шепчет Чжан в самые губы. — Будто я пытался, — ухмыляется Сехун. Исин нехотя отстраняется, и они пытаются привести себя в минимальный порядок. Теперь им нужно хотя бы успеть переодеться.