Чернильные порезы

Она сломала ноготь и стала плакать. Плакала долго и непрерывно, беспомощно забившись в угол своей комнаты. Потом перестала, закрыла глаза и решилась. Всё началось с небольшого толчка. Её родители видели в девочке потенциал, которого не было в старшем брате, поэтому тратили больше времени на всевозможные проверки, перепроверки, объяснения и переобъяснения домашних и классных заданий. Девочка порой засиживалась до двух часов ночи, пытаясь всеми нейронами своего мозга понять, почему три, а не четыре. Но толчка оказалось достаточно. Она стала лучшей ученицей класса, затем — параллели; к тому же, помощь родителей вскоре перестала просить и всё старалась сделать сама. Но чем дальше она заходила, тем больше конкуренции находила. Если девочка старалась для себя, то девушка старалась назло другим. Она не переставала засиживаться до пяти утра, чтобы понять, почему шесть, а не семь. Целыми днями сидела, запершись в комнате, и писала. Её шариковая ручка текла, и она бросала её на пол. Но не получалось. Иногда она занимала первые места на местных олимпиадах и конкурсах, иногда — не она. И девушка бросала на пол ручку, которая текла. Ручка за ручкой, и тесная комната наполнялась чернилами, и ноги утопали в этих чернилах, и девушка в них задыхалась. Как-то раз, проходя по узкой улице, окрашенной чернильной тенью, так ей уже надоевшей, она встретила кота. Он жалобно посмотрел на девушку и мяукнул. "Нет у меня ничего с собой", — сказала она. "Скупердяйка", — ответил он. Девушка отступила от кота, подскользнулась и упала на тротуар. "Ты говорящий?!" — "Йес. Причём на трёх языках". — "Сюр какой. Говорящий кот", — пытаясь осмыслить происходящее, сказала она. "Сюр какой. Говорящая кукла", — высунув язык, сказал он. "Ты меня сейчас куколкой назвал?" — "Йес". Ей потребовалось ещё минуты две, чтобы прийти в себя. Принимать творящееся перед её глазами она не собиралась и твёрдо решила: "Говорящих котов не существует!" Кот подумал и ответил: "А я тогда кто?" Девушка впала в уныние. "А я не только говорить умею", — ехидно мяукнул кот. "Лучше б ты и этого не умел", — опечаленно произнесла девушка. Кот фыркнул и продолжил: "Я приношу неудачи". — "Отличная способность, но я знаю пару-тройку людей, у которых она уже есть". — "Но я могу приносить неудачи определённым людям. Как проклятье". Она недоверчиво посмотрела на него и прищурила глаза. "Правда?" — "Правда". — "В чём подвох?" — "За каждое проклятье ты должна будешь отдать мне в личное пользование часть своего тела". — "Гадость какая. Да ещё и инвалидкой останусь". — "Нет, эти части тела переходят ко мне только после твоей смерти, так что по сути ты ничего не теряешь". — "Так, тогда в чём второй подвох?" — "Второго подвоха нет. Это просто очень выгодная сделка". Она задумалась и назвала имя. "Сможешь?" — "Как раз плюнуть. Что насчёт платы?" — "Левая рука подойдёт?" — "Йес". Кот подошёл к ней и поднял голову. "Просто порежь свою левую руку этим ножиком, и сделка состоится", — промурчал он и показал лапкой на нож, лежавший где-то у урны. "Ты меня чем заразить хочешь?" — не поняла юмора девушка. "Ой, смотрите на неё, нож ей грязный, — съязвил кот. — Ну помой его". Она брезгливо подняла ножик и осмотрела его. "Просто порезать?.." — "Только поперёк, а не вдоль, а то вены себе вскроешь и сдохнешь раньше времени". — "То есть поперёк безопаснее?" — "Конечно". — "Но вдоль — не гарантированная смерть?" — "Слушай, — взволновался кот, — про вдоль-поперёк, это я пошутил. Режь у плеча. Всё равно всю руку отдашь". — "М-м". Девушка рассмотрела ножик, затем свою руку, а затем попрощалась с котом и ушла. Дома она тщательно помыла нож и решила, что неплохо было бы помыть и себя. Она наполнила ванную тёплой водой, разделась и погрузилась в воду, высунув колени, голову и прижав их друг к другу. Расслабившись, она взяла с полки ножик и провела плавным продольным движением немного ниже запястья. Вишнёвый сок ровной струйкой стекал по руке и каплями падал в воду. Было больно. Было больно, но она почувствовала хоть что-то. Девушка испугалась и выбежала из ванной, нашла повязку и туго перевязала руку. На следующий день та, чьё имя услышал кот, заболела. А значит, девушка выиграла в конкурсе. Разглядывая сертификат, она чувствовала что-то вроде удовлетворения. "Ещё", — произнесла она, протягивая ему рыбу. "Ты за кого меня принимаешь? — прошипел кот. — Я сырую есть не буду". "Ну и пожалуйста", — раздражённо прошептала она и бросила рыбу куда-то к урне. Потом посмотрела на него и сказала новое имя. "Сможешь?" — "Как раз плюнуть. Что насчёт платы?" — "Левая нога". — "Ты как к либералам относишься?" — "Давай без комментариев, выполняй". — "Ладно, ладно. Но, надеюсь, ты мне в будущем хоть что-нибудь правое дашь?" — "Без комментариев!" — "Скучная ты женщина". Та, чьё имя услышал кот, застряла в пробке и не успела к соревнованию. Следовательно, девушка — победитель. Сертификаты, медали и кубки занимали всё больше и больше места в её комнате, равно как и шрамы на её теле. Вскоре она распродала всё своё тело за проклятья. На каждой отдельной части плоти было по одному глубокому длинному порезу. Когда кот сказал, что ей больше нечего ему предложить, девушка спрятала ножик в шкаф и стала резаться обычным канцелярским ножом. Конкурсов, олимпиад и прочей чепухи после этого не было, и она решила полностью отдаться подготовке к экзамену. Она стала засиживаться до восьми утра, чтобы понять, почему девять, а не десять, и когда понимала почему, то с этим осознавала и то, что на часах уже одиннадцать, и она не спала с двенадцати. Целыми днями сидела, запершись в комнате, и писала. Ручки текли, ручки падали на пол. Она заметила, что кровь стала похожа скорее на чернила, а чернила — на кровь. И уже не понимала, что есть что. Когда пришли результаты экзамена, она слишком сильно порезалась. Как бы туго она не завязывала повязку, чернила продолжали течь на пол. Но вскоре прошло. Однако облегчения она не почувствовала. Экзамен она завалила. Переволновалась. И теперь ей закрыты все дороги. Местные олимпиады, соревнования, конкурсы, сертификаты, кубки, медали — всё это теперь бесполезнее протекшей ручки на полу. Она пыталась сохранить спокойствие и обдумать, как поступать дальше. Должен же быть выход? Выход всегда есть. Она ходила кругами по комнате, и всё глубже и глубже погружалась в кровь, оставленную шариковыми ручками. Кровь постепенно заполнила всю комнату и дышать стало невозможно. Девушка открыла окно и вся жидкость мгновенно хлынула наружу. С шумом разлившись по асфальту, кровь лунным блеском стала манить за собой. Она резко захлопнула окно и продолжила ходить по комнате. Но лишь одна мысль была на уме. Рука случайно ударилась о стену и послышался лёгкий хруст. Она сломала ноготь и стала плакать. Плакала долго и непрерывно, беспомощно забившись в угол своей комнаты. Потом перестала, закрыла глаза и решилась. Девушка забралась на крышу своей многоэтажки и глядела на небо. Звёзды, луна, облака и густая пустота между ними всеми. Она посмотрела вниз. Машины, здания, светофоры и фонари. Всё так же светится, и так же далеко. Она положила свои кроссовки почти у самого края и подняла левую ногу над городом. "Занавес", — подумала она. Она опустила левую ногу и осмотрелась. Потом отошла от края. И не понимала, что происходит. "Куколка, с того момента, как ты сняла обувь, ты уже мертва, — послышался голос. Кот появился из ниоткуда и медленной ленивой походкой приблизился к девушке. — Ты уже решилась, а значит — мертва". Она попыталась посмотреть на него, но ни глаза, ни голова не слушались. "Настало время выполнить условия сделки", — промурлыкал он, и шрамы на её теле засветились цветом чернил. Она стала ощущать, как части тела одно за другим немеют, и вскоре перестала чувствовать что-либо. Она лишилась тела и расплылась в ночном прохладном воздухе на крыше здания. Она видела своё тело, и видела, как оно стало шевелиться. Тело посмотрело на небо и улыбнулось. "Что ты собираешься делать с ним?" — из последних сил спросила она. "Найду ему более полезное применение, чем ты". "К примеру?.." "Полюбуюсь ночным небом". Тело смотрело на звёзды и чесало оставленные прошлым хозяином шрамы. Труп кота бездвижно лежал, впиваясь пустым взглядом в никуда. Чёрные облака застыли на небе. И та, кто даже не удостоилась имени, исчезла.