Праздник

      День рождения Маста – Сочельник. День перед Рождеством. Ещё в детстве мальчик поражался тому, как наряжается весь мир вокруг в преддверии Рождества, как много на улицах людей, как зажигаются маленькие звёздочки в глазах прохожих. Дети, разглядывающие праздничные витрины, взрослые с сумками. Все спешат куда-то – домой, в гости, к семье, родителям, любимым... Потому что ночь перед Рождеством, как всегда говорил папа, волшебная. Сбываются все мечты, оживают сказки. Мама рассказывала, что поздней-поздней ночью, когда часы бьют двенадцать, Маст и родился тогда, в поистине святой канун.       Этот день Рождения был незаметно похож на все, что помнил Маст. Из-за наложения праздников, он принимал и приглашал разных гостей: старые друзья, с которыми приятно вспомнить былое; родители, уже немолодые, рассказывающие о себе и о нём; старушка-соседка, которая всегда взаимно желает доброго дня и иногда по праздникам приглашает к себе на чай. В этот день даже люди на улицах улыбались друг другу, и нередко можно было услышать, как кто-то неузнанный среди пешеходов крикнет на всю площадь:       – Счастливого Рождества!       – Счастливого Рождества! – крикнет кто-то ещё.       И оживают люди, поздравляют друг друга, и не важно, что друг другу незнакомы.       Будучи подростком, Маст иногда грустил оттого, что праздника два, а подарки он получает в единственном числе, ровно как и поздравления, что кроме узкого круга людей никому нет дела до того, что сегодня – его день Рождения. Для ребёнка – праздник всего года, лучше которого не придумаешь. Его безоблачное детство с родительской любовью, непростой учёбой, весельем друзей – приятно вспомнить за чашкой чая. Однако, было грустно получать лишь одну коробку, тогда как остальные знакомые получали две – как и положено, на каждый праздник по подарку, ведь ни у кого из них не совпадал день Рождения с Сочельником. То были воспоминания забавной юности, которые сейчас всплывали в памяти как немного смущающие вещи.       Дело шло к вечеру, за окном заканчивались сумерки. Маст мельком прибирал стол: недавно ушли друзья, как всегда нагрянувшие нежданно, но отнюдь не нежеланно. Каждый из них поспешил домой. Традиция проводить вечер перед Рождеством вместе с кем-то дорогим и близким жила в сердцах людей. И пусть приходили ненадолго, принесли закуски и подарок, поздравили с днём Рождения и наступающим Рождеством, Маста они очень порадовали. Было кому оценить его неуверенные кулинарные изыски, было с кем поговорить о жизни и посмеяться над смущающим прошлым.       В праздничной суете Маст с каждым годом всё меньше и меньше хотел оставаться один.       Родители приходили раньше, в обед. По ночам и в темноте им ходить не хотелось, и Маст понимал их. К тому же, папе нужно было принимать лекарства ровно в пять, а мама закапывала глаза в шесть. Маст встречал их с распростёртыми объятиями, и долго-долго при относительном свете дня, пока суматоха ещё не поглотила улицы до конца, они говорили – говорили обо всём на свете. Прошлое, настоящее и будущее, вся знакомая и не очень родня. Мама погрустила, что детских фотоальбомов Маст с собой не взял, съехав от родителей, а отец смеялся, говоря, что сыну уже достаточно лет.       После захода солнца Маст оставил свет лишь на кухне. Телевизор молчал – обилие шума под окнами было тем же, что крутили по всем каналам сейчас. Маст читал новости на планшете, не особо следя за временем.       В дверь позвонили. На пороге ожидаемо оказалась соседка – сухонькая старушка, чьи детки давно разъехались по всему миру, собеседников по пальцам пересчитать, но она не унывала. Извиняясь за надоедливость, она тихим голосом поздравила Маста с праздником – и его личным, и общим – и протянула небольшой бумажный пакет с коробочкой. Маст пригласил на чай, и выпеченный натруженными худыми руками небольшой тортик они быстро съели на двоих. Говорили о всяком. Старушка рассказывала о чудесах Рождества, и, слушая её, Маст невольно улыбался, погружаясь в детство.       – Такой стол красивый, небось мешаю тебе, да? – спросила старушка, улыбаясь тонкими сухими губами. – Ждёшь кого-то.       Маст слабо рассмеялся.       – Не мешаете, почему же.       – Значит, ждёшь, – кивнула старушка. – Говорят, если встретишь Рождество с любимым человеком, то век будет счастье. И правильно! Ты такой хороший человек. Ты не должен быть несчастливым.       Они ещё поговорили о том, о сём, и старушка засобиралась и ушла к себе. Оставшись вновь один, Маст снова поправил стол. Он включил духовку, немного похозяйничал на кухне и вышел в спальню, где у наряженного искусственного дерева стояли две коробки. Маст не знал, но подозревал, что в них. Родители наверняка подарили видеокамеру – он «почти» что невзначай обмолвился об этом пару месяцев назад. Друзья скорее всего поступили мудро и подарили деньги.       Маст подошёл к искусственному дереву, пошарил руками и протянул провод разноцветной мигающей гирлянды к розетке. Для пробы включил. Свет от кучи мелких лампочек засиял в блестящих украшениях. Маст пощёлкал режимы и остановился на достаточно медленном волнообразном «перемещении» светящихся лампочек. Затем вернулся на кухню.       Под окнами затихали голоса. Всем прохожим хотелось побыстрее оказаться дома, в кругу дорогих людей. Маст хозяйничал на кухне. Во множестве окон дома напротив горел свет и, если присмотреться, можно было заметить движение людей в квартирах. Маст оставил свет лишь на кухне. Поставил на фоне интернет-радио, периодически подпевал знакомым песням.       Время шло.       Чем ближе стрелка часов близилась к концу дня, тем чаще на неё поглядывал Маст. Закончив с едой, он даже опустился за стол и в какой-то момент начал медленно засыпать, склоняя голову на сложенные на столе руки. Сегодня праздничный вечер, сегодня день Рождения и Сочельник! Сегодня к нему приходили дорогие ему люди, и много всего было рассказано и упомянуто! Сегодня не должно было быть места скуке и медленно накатывающей грусти. Однако, в какой-то момент Маст не удержался, и голова расслабленно опустилась на руки на столе – он сдался на милость зыбкой дрёме.       И снилось ему, как кто-то рядом ходит. Кто-то очень близкий, кто-то дорогой сердцу. Как будто его укрыли чем-то, как будто кто-то говорит совсем рядом – очень знакомым голосом, от которого становилось так тепло. И от чего-то на плечах тоже было тепло. Согретый, Маст не улавливал границ сна и реальности, и хотел лишь нежиться в этом тепле и дальше, но в какой-то момент желание узнать, кто же это ходит, пересилило.       Маст открыл глаза. Затем проморгался. Осознал, что так и уснул на кухне, сидя за столом. Лёгкая волна удивления была прервана, не начавшись – Маст спросонья тихо простонал что-то, и ему ответил тот самый голос.       – Доброй ночи.       Дальнейшие мысли оказались совсем ни к чему. Маст поднялся и увидел человека, сидящего совсем рядом. Губы сами по себе растянулись в слабую улыбку – вот тот, кого он ждал всё это время. Самый близкий, самый дорогой, единственный – Рейла. Его Рейла.       – Прости, я... – начал Маст, но его прервали лёгким кивком.       – Это ты меня прости. Я опоздал, – Рейла вздохнул. – Не хотел тебя будить.       Маст заметил, что гость уже поужинал – видимо, он успел здорово поспать. Подняв глаза на часы, Маст только охнул: половина одиннадцатого. Он ощутил неловкость, склонил голову от того, что проспал столько и что проспал много всего. Повёл плечами, и по одежде поползла ткань. Глянув на плечо, Маст заметил то, чем его укрыли во сне – и в реальности: шерстяная туника тёплым покрывалом лежала на плечах и опускалась по спине вниз.       – Я тут немного похозяйничал, ты не против? – спросил Рейла.       – Нет, нет. Это всё и было тебе...       Маст всё же слабо рассмеялся.       – Уже, я так понимаю, пора всё убирать.       – Давай помогу, – сказал Рейла и поднялся из-за стола.       Закончив с уборкой со стола, Рейла настоял на том, чтобы Маст пошёл в спальню, обосновав это тем, что тот заснул на кухне. Маст даже кое-как попытался возразить, скорее просто так, нежели серьёзно. Придя в спальню, он заметил, что не выключил ранее огоньки гирлянды. В свете люстры мигание было не так уж и заметно, как он и ожидал. Отчего-то покрепче закутавшись в тунику, Маст встал у края застеленной полуторной кровати и зачарованно принялся наблюдать за гирляндой. Отстранённо заметил, что к двум коробочкам добавилась третья.       Из транса его вывели объятия со спины. Рейла накрыл его руки своими, и то, насколько они были горячими, необъяснимо заставило Маста вздрогнуть и податься назад. Рейла потёрся щекой о его волосы.       – С днём Рождения, – сказал он тихо почти на ухо. – В ночь перед Рождеством. Я люблю тебя.       Маст немного повернул голову, и ощутил прикосновение ближе к щеке. Поцелуй.       – Завтра откроешь подарки. У меня были кое-какие планы на сегодня, но, думаю, от того, что я их задержу, они не станут хуже, – смешок. – Пойдём-ка в ванную и в кровать.       – Ты укладываешь меня спать? – поинтересовался Маст.       – Да. Так что, – Рейла расцепил руки и обошёл Маста, теперь глядя прямо на него, – пойдём.       Когда они вернулись на кровать, переодетые в одежду для сна, Рейла выключил свет в спальне, оставляя только несильное разноцветное освещение от гирлянды. После этого они расстелили кровать и забрались на неё. Рейла подложил под спину одну из подушек и прижался к спинке кровати. Маста он потянул за собой следом, прижал спиной к своей груди и, немного сгорбившись, уткнулся лицом в плечо Маста. Тот склонил голову к макушке Рейлы и прикрыл глаза, мельком сквозь ресницы наблюдая за мигающей гирляндой. Мягкая улыбка на губах была совсем неосознанной. Встречать свои праздники Маст всегда хотел лишь с одним человеком. Тем, который сейчас крепко обнимал его, сидя позади, и согревал собою.       – Я люблю тебя, – сказал Рейла приглушённо. – Я счастлив, что этот день годы назад подарил мне тебя. Я люблю твоё существование больше чем что-либо. Ты прекрасен для меня больше чем кто-либо.       Он тихо вздохнул.       – Я сойду с ума от этого однажды.       – Глупый, – сказал Маст.       Он разомкнул руки Рейлы на своём животе и развернулся. В полумраке были видны лишь очертания лица, но Маст был уверен, что смотрит в глаза Рейле, и тот был уверен в том же.       – Завтра ты будешь со мной?       – Конечно. Прости за сегодня.       Маст качнул головой, а затем приблизился вплотную и крепко обнял Рейлу.       – Давай-ка я лягу, – предложил Рейла.       Он медленно сполз вниз, затем поправил подушку, помещая её на этот раз себе под голову, и приобнял Маста, который лёг немного сбоку и навис над ним.       С улицы раздались какие-то звуки, подобные на куранты, но очень тихие из-за закрытых окон. Маст наклонился.       – С днём Рождения, – успел сказать Рейла перед тем, как его поцеловали.       Маст промычал что-то утвердительное и продолжил поцелуи, ощущая, как Рейла накидывает на его плечи одеяло и после одной рукой принимается поглаживать его волосы.