Концентрация

Магия возвращается резко. Не нарастает постепенно. Не приходит предчувствием беды. Просто в какой-то момент Муза застывает с занесенным для удара мечом в руках — в грудь ударяют чужие чувства. Страх, гнев, обида. Перед глазами все плывет, лязг мечей исчезает, дыхание перехватывает. Себастьян мертв. Они победили. Но никакого триумфа, никакой радости. Без жертв не обошлось. Муза чувствует, как Алфею покрывает боль: чувствует, как специалисты, бывшие еще несколько минут назад под влиянием кровавых ведьм, приходят в себя и видят убитых ими товарищей; как феи, которым не повезло попасть под атаку скребков, то и дело хватаются за раненые места, испуганно озираясь. Муза сжимает рукоятку меча крепче, опускает трясущиеся руки с оружием медленно, хватаясь за остатки контроля. Острие вонзается в землю, и Муза опирается на меч, как на единственное, что способно удержать ее. — Ты в порядке? Чужой голос звучит приглушенно. Муза хочет ответить, даже открывает рот, но только шумно выдыхает, смотря под ноги. Она не в порядке. Никто тут не в порядке. В месиве боли Муза вдруг ощущает особо сильную. Ею фонит из замка — как будто там у кого-то только что мир разбился вдребезги и не планирует склеиваться. Муза держит меч в руках, но ощущение, словно вонзила в сердце. Тело слабеет. — Эй, Муза. Кто-то кладет ей ладонь на плечо и слегка встряхивает. Наклоняется к ее заслоненному волосами лицу и пытается заглянуть в глаза. — Магия вернулась? Она кивает. Это Ривен. Ноги все хуже и хуже держат. Муза вот-вот упадет. Ривен осторожно забирает из рук меч и, как назло, чье-то тело врезается в Музу сбоку, сбивая. Ривен в последний момент успевает поймать: он закидывает ее руку себе на плечо, подхватывает под талию и практически тащит на себе в сторону, подальше от всей суматохи. Помогает ей сесть и облокотиться о дерево позади, и сам приземляется рядом. — Эй, посмотри на меня. Муза дергается. Хочет посмотреть, но тело уже плохо слушается. От учащенного дыхания голова кружится. По щекам неожиданно проходится что-то жесткое и шершавое. Ладони Ривена в перчатках аккуратно обхватывают лицо Музы и приподнимают голову. — Муза, сосредоточься на мне. Она бы хотела, правда хотела. Но ей даже не сфокусировать взгляд — не то, что сконцентрироваться на чьих-то отдельных чувствах. Ей кажется, она так давно не использовала магию, что совсем разучилась ее контролировать. Даулинг бы была недовольна, думает Муза. Воспоминания о бывшей директрисе, о том, что она гордится ими — колют собственной болью. Муза бы не хотела разочаровать. Не хотела бы показать, что все уроки были зря. Магия поддается тяжело. Каким бы эмоционально объемным не был Ривен по воспоминаниям Музы, ему не перебить ужас толпы. Она прикладывает остатки сил, чтобы сконцентрироваться на чужих руках, на размывающихся перед глазами очертании нахмуренных бровей, сама пододвигает ногу, чтобы коленом задеть колено Ривена, увеличивая контакт. Из всех чувств Муза цепляется за чужую тревогу и тянется к ней. Ривен переживает за нее, он растерян, но все же в нем нет боли. Несмотря на волнение, Ривен чувствует облегчение от того, что все закончилось. Из всех эмоций остаются только эмоции Ривена. Все такие же сильные, слегка хаотичные, но теперь уже знакомые. Муза никогда бы ни подумала, что будет рада ощущать Ривена, спасаться, выбирать. Дыхание приходит в норму, взгляд наконец концентрируется. Ривен неожиданно сидит слишком близко. Все еще держит ее лицо руками и внимательно всматривается. — Да ты прямо служба спасения, — тихо произносит Муза, все еще сосредоточенная на удержание магии в контакте с Ривеном. — Ну я же обещал быть более аккуратным в следующий раз, — он нервно дергает уголком рта. — Очень аккуратно. — Скажи спасибо, что не закинул на плечо. — Спасибо. Ривен отодвигается, убирает руки. Щеки холодит ветер. Он оглядывается и говорит: — Люди расходятся, должно стать получше. — Надеюсь, — Муза постепенно приходит в себя и трет глаза. — Кстати, с каких это пор ты не против, чтобы к тебе в голову лезли? Ривен оборачивается к ней и встречается взглядом. Муза чувствует, что он, похоже, и сам удивлен. Резко отодвигается от нее. Контакт ослабевает, и магия снова цепляет чувства других людей, еще не успевших уйти. — Помочь тебе дойти до комнаты? — он не смотрит на нее, но не сбегает. Ривену явно некомфортно, но Муза все равно благодарна, что он не бросает ее тут и не закрывается окончательно. Она встает на ноги, держась за ствол дерева. Прикидывает путь до апартаментов, вспоминает, что нужно подниматься по лестнице. Вздыхает. Ей нужна помощь, но на Ривена наседать со своей магией еще сильнее не хочется. Отпугивать его. Муза уже собирается сказать нет, но Ривен неожиданно резко и грубовато подхватывает ее под локоть и говорит: «Пошли». Муза чувствует в этом лихорадочно неловкий порыв перебороть себя. Они идут медленно, Ривен держит ее крепко, не давая упасть, не торопит. Но молчит. Муза не знает, что сказать, и нужно ли говорить вообще. Мелькает мысль, что с ее магией все вернулось на круги своя. Будто бы и не было тренировок, не было попыток Терры вернуть силы. Вот они сидят в баре, а вот уже закончилась битва с кровавыми ведьмами. А посередине — ничего. А Музе была важна середина. Она не хочет ее терять. — Извини, ну за это… — Муза неловко вертит рукой в воздухе, когда они оказываются перед дверью в апартаменты. — Ты не виновата. — Ривен все еще избегает смотреть на нее. Он напоследок сжимает ее локоть чуть крепче и желает ей хорошо отдохнуть. Муза надеется, что это не было прощанием. Парой дней позже ей приходит сообщение от Ривена: «В восемь жду тебя на поле» Музе хочется верить, что ничего не поменялось с возвращением магии. В конце концов, Ривен неплохо ее спасает.