Murdered Dreamer

— Мэоль, туго шнуруй голеностоп. У тебя нога будет болтаться в коньке. А носовую не так туго затягивай, — в который раз мне говорила подруга. — Постоянно путаю, — вздохнула я. Ещё в детстве тренер меня постоянно ругал, что я не так шнурую коньки. Потом привык и не делал замечаний. Даже по-доброму посмеивался. — Хоккеисты затягивают шнурки наоборот. Тебе, наверно, надо в хоккей идти. Там ты точно не перепутаешь. Со Ён рассмеялась и помогла мне подняться на коньках. Я схватилась руками за ограждение, чтобы не уехать на лёд раньше времени. Подруга сложила мою обувь под скамейку, чтобы та не мешала, аккуратно свернула толстовку, убрала ее в рюкзак и села. Я посмотрела на неё и улыбнулась. Это была моя последняя тренировка перед отбором. На следующий день должен был состояться набор в сборную нашей спортивной школы. Выбранные участники будут представлять нас на международных соревнованиях. Я, конечно, очень волновалась и места себе не находила. Приходила тайком одна или с подругой, чтобы покататься и потренировать сложные элементы. Чем скорее приближалось соревнование, тем больше я нервничала. Меня хвалили, говорили, что бояться нечего. Я никогда не подводила своего тренера, он ставил на меня. И он постоянно говорил, что вся его работа будет насмарку, если я брошу спорт. Да я и не собиралась. Нужна очень веская причина, чтобы я бросила фигурное катание. — Мэоль, давай бегом по льду туда-сюда. Нас пустили только на два часа! Со Ён показала мне палец вверх, чтобы я начала тренировку. Наушники я случайно оставила дома и поэтому пришлось крутить песни у себя в голове. Подруга наблюдала за мной и иногда отвлекалась на телефон. Я начала с простых движений: немного покаталась спиной вперёд, на одной ноге, сделала пару маленьких прыжков. Потом выполнила «Волчка», «Бильмана» и попробовала ещё несколько сложных элементов. Параллельно думала о том, как представлюсь перед жюри, что буду делать, если не попаду на международные соревнования и так далее. Из-за роя разных весёлых и грустных мыслей не услышала, как Со Ён с кем-то разговаривает. Она говорила негромко, из-за этого я не обратила внимания. А стоило бы. — Привет, Мэоль. Кого-кого, а Пак Чимина я точно не ожидала тут увидеть. Он обычно тренировался после полудня и по другим дням. Его я видела редко, замечала короткие и высокомерные взгляды в мою сторону. Один раз видела Чимина, когда он приходил со своим другом поговорить с тренером. Он тогда повредил связки на ноге и просил дать ему время, чтобы восстановиться. Тренер волновался за него. — Привет, Чимин. Мы никогда долго не общались с ним до этого. Не было нужды. Я никак к нему не относилась, потому что он был мне никем. Как говорится, ни холодно, ни горячо. Хотя судя по всему ему было на меня не наплевать. И я прекрасно в глубине души понимала почему. — Тренируешься перед соревнованиями? — спросил он и подошёл к ограждению. Я подъехала ближе и попросила подругу дать мне воды. Она достала маленькую бутылку и протянула мне, поглядывая в сторону Чимина. — Да, они уже завтра. Ты тоже пришел покататься? — Типа того. — Мы скоро уйдем. Каток освободится. Я тебе не помешаю, не беспокойся, — сказала я и отъехала от него, чтобы закончить тренировку. — Да я и не беспокоюсь, — ядовито хмыкнул Чимин. Я остановилась и повернулась к нему. Мне показалось, или он сейчас что-то имел в виду? — Если хочешь, то займи другую половину катка. Он не метр на метр. — Не хочу, чтобы мне кто-то мешал. Ты сама меня понимаешь. — Я заняла его на два часа, у меня ещё есть время, — я выделила последнее слово. — Я в целом говорю. И не про каток. Я посмотрела на Со Ён. Она с недоумением смотрела то на парня, то на меня. Она тоже всё поняла. — У тебя какие-то проблемы, Чимин?.. — я подошла к нему поближе снова. — Я тебе никак не мешаю. Успокойся. — Тренер ставит на тебя, — Пак облизнул нижнюю губу, сдерживая явную неприязнь. Только непонятно, что я ему такого сделала. Я ведь никогда никого не подсиживала. — Никогда бы не подумала, что ты меня ненавидишь. Вот уж точно никогда. — Я тебя не ненавижу, просто ты мне мешаешь. — Еще раз повторить? Я тебе никак не мешаю, Чимин. — Короче, не хочу больше тратить на тебя время. Надеюсь, что ты завтра покажешь весь свой раскрытый и большой «талант». Удачно облажаться, дура. Я выпучила глаза и посмотрела на него. Чимин развернулся и пошел из зала. Я стояла, вцепившись за оградку. — Это что сейчас было?.. — я повернулась к подруге. — Так, ты только главное не обращай на него внимания. Он придурок какой-то. Только мне уже было не до ее слов. Стало очень обидно. В какой-то другой ситуации я может быть и не стала заморачиваться из-за подобных оскорблений, но тут мне стало больно. Мне как будто смерти пожелали. Я медленно, чтобы не упасть, прошла к скамейке и приземлилась. Со Ён села рядом со мной и погладила по спине и волосам. — Мэоль, ты чего? Сильно расстроилась?.. — Даже не знаю… Очень погано стало на душе, — сказала я. Это ещё мягко сказано. — Не обращай внимания. Кто он такой, чтобы так себя вести с тобой? Я протёрла лицо и посмотрела на свои коньки. Не думала, что я так испортила кому-то жизнь, не зная об этом. Всего-то занимаясь тем, чем нравится. — Как думаешь, меня возьмут в сборную? — прошептала я, сдерживая слезы. — Конечно! Ещё спрашиваешь! — А если нет?.. — Ты не сомневалась до этого. И я не хочу, чтобы ты из-за какого-то Чимина расстроилась. Пришел тут ноунейм, понимаешь, и показал, какой он крутой. — Поехали домой, — сказала я и развязала шнурки на коньках. Подруга упаковала вещи, с беспокойством поглядывая на меня. Я не стала больше ничего говорить. Взяла свой рюкзак и написала папе, чтобы он нас забрал. Он был на работе и собирался уже домой. Мы попрощались с охранником и вышли на улицу. Холодный порыв ветра немного меня отрезвил. Мы взялись с Со Ён за руки, чтобы не замерзнуть. Папа приехал через десять минут, забрал нас и отвез по домам.

***

На следующий день я встала в непонятном состоянии. Из-за волнения не спала до двух ночи. Ещё думала о Чимине. Слишком обидно было за себя и за то, что он меня оскорбил. Я не позавтракала, толком не собралась. Маме пришлось проверять всё ли я взяла с собой. Она заколола мне крепко волосы и залакировала. Я накрасилась, оделась, взяла все вещи и поехала в спортивную школу. Я думала, что будет меньше людей, но они уже заполонили все коридоры и лестничные пролёты. Я прошла к своему тренеру. Со Ён должна была приехать позже и занять места в зале, мои родители уже были там. — Доброе утро, тренер, — поздоровалась я. — Доброе. Как ты себя чувствуешь? — Не очень, волнуюсь. — Ты бледная. — Знаю, бессонная ночь была, — замялась я. — Ты точно готова? Тебе выступать одной из первых. — Да, тренер, не беспокойтесь. Хотя я волновалась, как в первый раз. На моем пути было много соревнований, много побед и поражений, но в этот раз было все по-другому. И причина сейчас где-то рядом. Ждет, когда я облажаюсь. «Так, Мэоль, ты же старалась, тренировалась. Ты должна сделать это. Всё, что тебе говорят, не принимай так близко к сердцу», — говорила я себе. В глубине души понимала, что обманываю себя. Я слишком мнительная и ранимая. Я глазком посмотрела на толпу, которая собиралась в главном зале. Мне показалось, что участников намного больше, чем зрителей. Каждому не терпится показать себя. Только дальше пройдут немногие. — Пссс, Мэоль! Я оглянулась и увидела Со Ён. Она стояла недалеко от меня. Я подбежала к ней и обняла. — Я верю в тебя! Ты самая лучшая! — Спасибо, Со Ён… Подруга подмигнула и пошла вверх по трибунам. А я пошла переодеваться и надевать свой костюм. В этот раз я вроде не перепутала и завязала шнурки правильно, чтобы коньки не слетели в неподходящий момент. Участники демонстрировали невероятные элементы в катании. Я стала чувствовать себя ещё хуже. Успокаивало то, что я выполняю всё правильно, не нарушая техники, хоть и не такие профессиональные элементы. Но может этого будет вообще недостаточно?.. Судьи кажутся строгими, сидят чуть ли не с микроскопом, рассматривая всё, что только можно. Лишь бы не перепутать, а остальное не важно. И только бы не облажаться… Я обратила внимание, что все участники общаются между собой, что-то обсуждают. А у меня не было желания с кем-то заводить разговоры. То ли волнение, то ли что-то ещё. В любом случае, сейчас главное — нормально выступить. Пак Чимин, конечно, не заставил себя долго ждать. Он вышел уже как победитель во всех смыслах. При виде него у меня вспомнились его «добрые» слова. Я не злилась, не хотелось что-то чувствовать. Просто хотелось, чтобы он поскорее скрылся от меня. Но его очередь была передо мной. Чимин прошёл мимо, искоса глядя на всех, в том числе и на меня. Он вышел на лёд, представился перед судьями и включилась музыка… Его техника, без сомнений, не могла не удивить. Даже меня. Я засмотрелась на его выступление, удивляясь некоторым моментам. Но лучше бы я вообще этого не видела. От мысли, что он выиграет и окажется в сборной мне было плохо. А ему нравилось. Он не сомневался в своей победе. Когда наступила моя очередь, сердце готово было выпрыгнуть из груди. Оно совершило кувырок от пяток и обратно, а тело покрылось мурашками. Родители и подруга увидели меня и помахали. Я немного расхрабрилась, потому что подвести их было недопустимо. Жюри посмотрели на меня, записали моё имя и номер. Когда заиграла музыка, я начала медленно катиться по льду. Начав с медленных и плавных движений, я потихоньку показывала сложные элементы. На середине я почувствовала, что что-то не так. Один конёк чувствовался слабее, чем другой. Я мельком взглянула вниз и поняла, что шнурок расслабился. Мой внутренний крик поднялся изнутри и прошёлся по всему телу. Я изо всех сил старалась подавить эмоции, чтобы на лице ничего не отразилось. Я так испугалась, что конёк слетит. Я могла упасть, или хуже: просто улететь в ограждение, стукнуться лицом или затылком. Я согнула стопу, чтобы задержать конёк. Шнурок начал ещё сильнее расслабляться. Я поняла, что моё лицо не сдерживает уже никаких эмоций. Я действительно испугалась. Не знаю, что было с судьями и наблюдающими, но думаю, что многие заметили мое состояние. Под конец я не смогла выполнить тяжёлый элемент из-за этого, но мне в голову пришло другое решение. Я решила выполнить «Кантилевер». Его было легче сделать, потому что ноги были бы плотно прижаты ко льду, коньки бы не слетели, и мне нужно было просто прогнуться в спине. Но это было рискованно, потому что я его редко тренировала. Времени подумать ещё не было, и я решилась. Я подъехала ближе к судьям и прогнулась в спине. Волосы заскользили по льду, я прикрыла глаза на мгновение. Когда я начала разгибаться обратно, моя левая нога скользнула в сторону. Я ничего не успела сделать и приземлилась на спину. Со стороны трибун послышался громкий вздох. Я быстро поднялась обратно на ноги, и на этом музыка кончилась. Я, еле сдерживая слезы, поклонилась. Отойдя немного, я поправила шнурки. Заправила их в коньки и быстрыми передвижениями, не глядя ни на кого, поехала обратно к трибунам. Мой тренер стоял чуть в стороне, но мне было стыдно смотреть ему в глаза. Как и своим товарищам. Я чувствовала на себе много взглядов, кто-то ухмылялся, конечно, не без этого. Ведь я на тот момент была единственной, кто упал на ровном месте… Я села на скамейку. Коньки полетели подальше, оставалось только ждать результатов. Тренер говорил, что только 5 человек из 30 возможных поедут на соревнования. Остальные могут попробовать только когда снова объявят соревнования. Я осталась ждать… Через некоторое время судьи объявили, что им нужно время, чтобы провести переговоры и решить. Я выпила воды и снова принялась ждать. Неожиданно я почувствовала, что рядом кто-то садится. Не обратив внимания на человека, я продолжала смотреть на каток, уже готовясь морально к худшему. — Ты неправильно затянула шнурок, — сказал спокойный мужской голос. Я повернула голову и увидела два карих глаза, уставившихся на меня. Чимин сидел рядом, закинув ногу на ногу. Его волосы были зачесаны назад, он уже переоделся в более свободную одежду и тоже, как я, ждал результатов. Я недоуменно посмотрела на него и сказала: — Я точно помню, что правильно… Я же не глупая. Хотя… Судя по твоим словам, я ещё хуже. — Я про это и хотел поговорить. Прости, что я тебе этого наплёл. Я вчера вёл себя ужасно. — Я такое не прощаю. Ты не имел право так со мной разговаривать. — Я знаю, Мэоль, — вздохнул парень. — Я себя правда ужасно чувствую сейчас. И пришел извиниться. — Ну ты извинился, можешь идти. — Я не хотел, чтобы ты проиграла. Ты достойна соревноваться, потому что ты правда профессионал. — Расслабься, я проиграю, — сказала я в полной уверенности, — Падение никто не прощает. Это уже красная карточка. — Но «Кантилевер» никто не выполнил. Только ты. — А какая уже разница. Нужно было выполнить все правильно, либо не выполнять совсем. Иди, я хочу побыть одна. Чимин поднялся с места и протянул мне руку. Я посмотрела на него, но руку не протянула. Парень убрал её, и проговорил: — Спасибо за то, что мне довелось соревноваться с тобой. — Спасибо, что позволил усомниться в себе и проиграть. Парень вздохнул и ушел. Мне было плевать на него. Его извинения ничего не изменят… Судьи вышли через 10 минут и начали объявлять выбранных фигуристов. Я не была удивлена, что Чимин окажется в их списке, еще и на втором месте. Пак улыбнулся и помахал кому-то на трибунах. Я посмотрела на родителей и подругу. Они мне показали палец вверх. Мне удалось выдавить из себя вялую улыбку. Они прекрасно понимали, что вероятность попасть в команду равняется почти нулю. Но старались поддержать меня. — Осталось последнее место в списке, — сказал мужчина из жюри. — И хотелось бы поблагодарить всех, кто принял участие. У вас будет возможность в дальнейшем попробовать себя ещё раз. Не сильно расстраивайтесь, если не получилось. В любом случае, вы все профессионалы. Как я и думала, последнее место досталось не мне. Я поднялась со скамейки, взяла вещи и почти бегом вышла оттуда. В зале поднялся гул, крики, поздравления и так далее. Я, не переодевшись, пошла на выход. Хотелось, чтобы мои родители поскорее спустились, и мы уехали домой. Но Со Ён выбежала первой. Она ничего не сказала, просто обняла меня. — Не расстраивайся, ты всё равно молодец. — Я сама виновата. — Попробуешь в следующий раз. — Я снова не так завязала эти чёртовы шнурки, — прошептала я. — Ты просто переволновалась. Это нормально… Я увидела родителей, которые спешили ко мне. Они тоже обняли меня и сказали, что я всё равно хорошо справилась. От их слов мне стало легче. Пропало желание поплакать, хотя может быть бы помогло. Да в любом случае плакать тоже бессмысленно. Когда я хотела уже уезжать, увидела знакомое лицо. Чимин стоял на входе и показал мне рукой, чтобы я подошла. — Я сейчас, — сказала я родителям и подбежала к парню. Он сложил руки в карманы и смотрел на меня. — Чего тебе? — резко спросила я. — Мне жаль, что тебя не взяли. — Ты не этого ждал разве?.. — Нет. Я правда не хотел желать тебе проиграть. — Да уже не важно, — отмахнулась я. — У меня своя голова на плечах. — Я всё равно виноват. Если бы не наговорил тебе всякого… — В общем, забей. Тебя взяли, я тебя поздравляю. — Спасибо, Мэоль. — Мне пора. Удачи, Чимин. — Погоди, — он взял меня за руку. Опомнившись и увидев мой удивленный взгляд, отпустил её. — Что? — Я бы хотел, чтобы ты показала мне «Кантилевер». И научила его делать. — Ничего себе, — усмехнулась я. — Кто это меня просит? Неужели профессиональный фигурист? — Да ладно тебе. — Ты недостаточно умеешь сгибать спину. — Показать тебе? — Чимин повернулся боком и начал вставать на «мостик». — Эй! Не здесь ведь. Чимин начал падать и засмеялся. Я тоже не сдержала улыбки: — Можем завтра. Я приду кататься часов в 7 вечера. — Спасибо, Мэоль… И прости меня ещё раз. — Да всё уже, неважно. В глубине души я понимала, что моя мечта поехать на соревнования в этом году рухнула. Ещё я понимала, что мне пора перестать быть такой ранимой и меньше сомневаться в себе. Чимин в какой-то степени помог мне это осознать. Кто знает, как долго я смогу на него обижаться.