покусанные губы

      Ваня снова кусал некогда мягкие и нежные губы. То ли привычка, то ли тревога, которую он даже не осознавал и не принимал во внимание. Он не хотел даже думать о том, что у него могут возникнуть ментальные проблемы. Они существуют, но с ним такого не будет ни сегодня, никогда. Ваня просто кусает губы, что такого? Живёт он нормально, стресса вообще нет, что может быть не так? Однако губы он так и кусал. Кажется, повелось ещё со школы, когда стресс правда имел место быть. А сейчас это просто привычка, возможно, зависимость. Бессмертных часто ловил себя на том, что во рту появляется не самый приятный привкус крови, заставлявший подняться из-за компьютерного стола и подойти к зеркалу, чтобы взглянуть, что же такое случилось. Каждый раз как в первый.       В очередной раз искусанные губы. Снова и снова боль при улыбке, а при смехе особенно. Приходилось быть сдержаннее, чтобы рана не беспокоила лишний раз. Ваня коснулся нижней губы и небрежно стёр медленно идущую кровь, словно это имело какой-то смысл — это не остановит кровотечение. Вытер пальцы о чёрные домашние штаны.       — Ты опять искусал губы в кровь? — послышалось сзади. В дверном проёме стоял Серёжа. Он не осуждал Ваню за это, скорее понимал первопричины и даже беспокоился. Он не хотел себя накручивать, но у него были мысли о том, что всё-таки не просто так Ваня то и дело кусает губы, а потом ковыряет засохшую корочку, провоцируя очередное кровотечение. Так и хотелось в лицо ему об этом сказать, добавив «Ничему тебя жизнь не учит», но это показалось ему слишком. Всё же это не случайность, а намеренное навязчивое действие, от которого Ваня не может избавиться, да и не пытался.       — Ничего, всего лишь крошечная ранка, — сухо ответил Ваня, поспешив вернуться на место. Ему очень не хотелось обсуждать это, а особенно с Серёжей. Не потому что он будет его нравоучать, а из-за того, что придётся открывать самые потаённые уголки своей души, в которые Ваня сам старался не влезать.       Серёжа мигом оказался рядом и ухватил Ваню за запястье, притягивая ближе. От такого жеста сердце Вани тут же ухнуло вниз. Пальцы Серёжи были мягкими и на удивление тёплыми. В сравнении с ледяными руками Вани даже горячими.       — Ты ведь знаешь, что это уже давно не «всего лишь», — твёрдо ответил Пешков, не сводя с него глаз.       — Что ты хочешь этим сказать?       — Ты постоянно кусаешь губы, Вань, — выдохнул Серёжа, — меня это даже пугает. Сядь. Я сейчас вернусь.       Ваня послушно сел на край кровати, пока Серёжа куда-то вышел. Прошло с минуту, когда он вернулся с полупрозрачным контейнером в руках.       Сел рядом и достал какой-то тюбик, судя по всему, крем, ватные диски и перекись. Только не перекись, от неё щипало раны! Ваня с детства терпеть не мог все эти процедуры по обеззараживанию свежих ран — в детстве мама чуть ли не каждый день выливала на него полбанки перекиси, когда неугомонный сын возвращался с прогулки с кучей царапин и синяков. Мама всегда говорила, что такой подвижный ребёнок — горе в семье, но звучало это больше как шутка. Однако обрабатывать раны всё равно было неприятно.       — Вот, так будет лучше. Иди ко мне.       Ваня придвинулся ближе, робко подставляя лицо Серёже. Закрыл глаза, засмущавшись от такой близости. Тот склонился над его губами и невесомо провёл ватой по нижней губе, аккуратно вытирая уже подсохшую кровь. Он ощутил лёгкую боль, но почти не заметил её и тут же позабыл о ней, когда приоткрыл глаза и увидел Серёжу так близко рядом с собой. Прикосновения Серёжи сбивали дыхание, и Ваня перестал дышать через нос, а только приоткрыл рот, делая маленькие и резкие вдохи. Кажется, его пульс начал резко ускоряться.       — Ты так вкусно пахнешь, — шёпотом промолвил Ваня. К его удивлению, это прозвучало даже очень уверенно, хотя Бессмертных чувствовал себя очень неловко, будучи буквально лицом к лицу к Пешкову.       — А ты мешаешь мне тебе помогать, — ничуть не громче ответил Серёжа. Он поднял взгляд на Ваню, когда тот коснулся кончиков его розовых волос. — Перестань…       — Ты же знаешь, что я не могу, — Ваня погладил Серёжу по голове и совсем забыл про разбитую губу.       Недавно покрашенные волосы были неаккуратно пострижены, но на ощупь оказались довольно мягкими. Ваня не понимал, почему люди любят красить свои волосы в неестественные цвета, но в случае Серёжи ему даже нравилось. Длинные пальцы ловко проходили через спутанные локоны, а уже отросшие ноготки приятно касались кожи головы.       Серёжа старался игнорировать его действия (хотя такой лёгкий массаж был очень приятным) и нащупал рукой гигиеническую помаду, тут же выставив её перед собой, словно оружие. Он сам не понимал почему защищался от прикосновений Вани, но сейчас ему было не до этого.       — Подожди, — Серёжа провёл помадой по Ваниным губам так медленно и нежно, будто бы пытаясь дать понять, что ему нравится всё происходящее. А как могло не нравиться?       Ваня по инерции облизнул губы.       — Клубничная, — причмокивая, сказал он, — сам выбирал?       — Я не…       — Люблю клубнику.       Ухмылка появилась на Ванином лице, заставив Серёжу залиться краской. Его жесты были ему более чем ясны. Пешков больше не мог ограждаться от тактильного контакта со стороны Вани, хотя искренне старался не обращать внимание и выполнять свою задачу по экстренной скорой помощи уже измученных Ваниных губ.       — Я хочу поцеловать тебя, — протараторил Серёжа, уставившись прямо на Ваню. Он даже почти не моргал.       Ваня без слов потянулся к нему, касаясь длинными пальцами разгоряченной кожи. Серёжа шумно втянул воздух, прежде чем покрытые помадой губы Вани накрыли его губы. Этот поцелуй со вкусом клубники казался самым сладким в его жизни. И очень не хотелось, чтобы он заканчивался.       Их пальцы переплелись, и Ваня даже впился в руку Серёжи ногтями. Поцелуй был страстным и горячим, но никто из них не предпринимал никаких дальнейших действий. Ване не хотелось, чтобы такой тёплый момент перешёл в животную пошлость, а Серёжа слишком стеснительный, чтобы сделать шаг первым. Пешков поглаживал Ваню по спине, и Бессмертных ощутил жгучесть его ладоней. Табун мурашек пробежался по нему, словно прыгая на каждом позвонке. Это оказалось очень приятно.       — Ты уверен, что хотел просто позаботиться о моей покусанной губе? — прошептал Ваня.       — Абсолютно. Просто ты меня провоцируешь, — хихикнул Серёжа и смахнул с Ваниной щеки ресничку. — Невозможно с тобой.       Ваня ухмыльнулся и убрал волосы с лица. Обычно он не любил долго держать зрительный контакт, но он никак не мог оторвать взгляд от лица Серёжи. Слишком красивыми были его черты и слишком аккуратными выглядели губы. На секунду он даже позавидовал.       — Вот бы мне губы как у тебя, — улыбнулся Ваня.       — Тогда тебе стоит останавливать себя каждый раз, когда хочется начать кусать свои. Они ведь у тебя даже зажить не успевают, Вань. А я не могу постоянно сидеть рядом и бить тебя по рукам, как собаку, чтобы не лез. Ты ведь не собака и должен понимать, что это не совсем… нормально.       Ваня вздохнул и опустил голову. Он снова вернулся к навязчивым мыслям о том, что он не просто так это делает, что есть какие-то более глубокие причины, нежели простая привычка. Признаваться самому себе в этом не хотелось.       — Я не хотел тебя обидеть, — протараторил Серёжа, заметив замешательство на лице парня. — Просто не хочу тебя обнадёживать.       — Всё нормально, забей. Я очень боюсь думать о таких вещах и всячески избегаю. Страшно признать, что у меня тревожность. Это даже звучит так, словно это не от меня, будто меня такие вещи не касаются. Знаю, что это очень глупо, но…       — Нет, совсем не глупо, — оборвал его Серёжа. — Ты боишься и это нормально. В этом нет ничего постыдного, а бегать от себя не нужно. Ты должен понимать, что с такими вещами может столкнуться абсолютно каждый, а тревожность не делает тебя плохим или неполноценным человеком. Ты же знаешь, что я всегда буду рядом и всегда поддержу тебя во всём. Потому что я люблю тебя, Ваня. Мне очень важно твоё состояние и меня иногда пугает, что ты так беспощадно кусаешь губы. Сам ты этого не замечаешь и списываешь на детскую привычку, но со стороны я вижу, что происходит это именно в моменты твоих переживаний. Я сейчас правда не пытаюсь тебя задеть. А то на лице у тебя противоречивые эмоции.       Ваня нахмурился, обдумывая каждое Серёжино слово. Он на мгновение погрузился в свои мысли, но тут же вернулся в реальный мир. Схватил его руки и сжал пальцы. Так не хотелось его отпускать, пока Ваня чувствовал себя очень слабым.       — Я рад, что ты рядом, — только ответил Бессмертных.       Серёжа улыбнулся уголками губ и потянулся к нему, легко коснувшись его щеки. Он поцеловал гладкое лицо и потёрся об него носом. Ваня улыбнулся, сразу проведя аналогию с ласковым котом, которому хотелось показать, что он очень доволен.       — Только не мурчи, — сказал Ваня Серёже на ухо.       — А ты знал, что коты могут чувствовать человеческую боль и всегда ложатся на эти места? Говорят, они даже могут залечивать раны, — Серёжа посмотрел на Ваню каким-то умоляющим взглядом. Ну точно кот.       — И что же ты предлагаешь?       — Ну…       Серёжа снова потянулся к нему, настойчиво поцеловав Ваню в нижнюю губу. Ваня замычал от лёгкой боли, но ответил на поцелуй; не так настойчиво, скорее медленно и нежно. Серёжа, поняв, что перегибает, замедлился. Кто бы мог подумать, что именно поцелуи станут самым эффективным лекарством.       — Ты плохо на меня влияешь, — прошептал Ваня, — дворовый кот.       — Дворовый кот всегда нуждается в ласке, — Серёжа положил голову Ване на плечо, — обещай, что будешь больше мне доверять.       — Обещаю. Спасибо за заботу, Серёж. Я это очень ценю.       Ваня приобнял Серёжу за плечи и вздохнул с облегчением. Рядом с ним пропадали все негативные мысли.