Встреча

Записку принес слуга. Крохотный, свернутый трубкой лист дорогой бумаги был исписан ровными столбцами иероглифов. Начертание было четким, ровным, сделавшим честь любому образованному человеку. Чего уж, не всякого сановника был такой почерк. Мэн Чжи быстро прочитал написанное и тут же положил листок на жаровню, придавив для надежности угольком. Не тот почерк На почерк Линь Шу это походило примерно так же, как сам Мэн Чжи на Ле Чжанъина, то есть вроде бы оба военные, и доспех носят, но... Он кивнул все еще ожидающему ответа слуге. - Передай на словах, что я приеду. Слуга уже ушел, а Мэн Чжи все грел над жаровней пальцы, не в силах поверить, что вот-вот все начнется, и что он наконец увидит сяо Шу. Каков он, интересно, если писал, что мог бы неузнанным пройти мимо командующего Мэна. Не верилось, что он может не узнать, не поверить. Он хотел было в следующем письме побиться об заклад, что сможет, но не успел. вдогонку прилетела уже вот эта записка, в которой сяо Шу писал, что остановится на несколько дней в пригороде, и если у командующего Мэна выйдет оказия, то он был бы рад с ним переговорить. Он не был силен в разведке, но понимал, что в доспехах лучше не соваться. Город был полон шпионов, Наследный и Пятый принцы искали своего подобного цилиню гения и интриговали друг против друга, а вокруг было множество глаз и ушей, гораздых выловить что-то необычное. Поэтому Мэн Чжи с утра повез свою жену в загородную усадьбу ее родителей. Оставив Лилинг болтать с госпожой Жу, он отвел тестя в сторонку. - Мне надо уехать, наверное до вечера. Но Чан слишком приметный, могу я... Не пришлось даже договаривать, отец Лилинг всегда понимал его с полуслова, и знал, что Мэн Чжи его дочку обожает, и если и надо ему уехать, то не в ивовый домик, уж точно. - Бери Донга, с твоим красавцем не сравнится, но вынослив и неприметен. Мэн Чжи только коротко поблагодарил и ушел к конюшням. Одет он был просто, и не походил, по крайней мере в своих глазах, на облеченного властью. Впрочем, военную выправку все равно было не скрыть. Раз привык сидеть расправив плечи, так сутулиться уже не выйдет, - так говорил тесть, когда Мэн Чжи, тогда еще сотник, приходил договариваться о женитьбе. Тогда он пытался стать скромней что ли, или хоть меньше, а то Лилинг до сих пор медведем дразнила. Впрочем, по молодости, когда ему разок от щедрот начальства досталось и палками, она звала его уже тигром, гладила по неприбранным волосам и смазывала полосы-следы на спине какой-то вонючей мазью. Донг радовался прогулке и нес всадника от усадьбы к городку рядом. И дороги то на половну стражи, не больше, а все равно за это время передумать Мэн Чжи успел многое. Вот только, когда остановил Донга у ворот гостевого домика и передал поводья вместе с парой монеток мальчишке конюху все мысли вымело из головы порывом ветра. И не холодно ведь было, а все равно продрало по спине, словно полуголым из казармы поутру вышел. - К господину Су. Слуга, не тот, который принес послание, другой, поклонился и медленно пошел по дорожкам, время от времени почтительно показывая гостю направление, пока не довел Мэн Чжи до небольшого павильона, видимо выстроенного нарочно для желавших уединения гостей. Назад дороги не было. Мэн Чжи выдохнул и шагнул внутрь. Павильон не был роскошен, но для путника любого ранга не было бы зазорным преклонить здесь голову. А еще внутри было жарко - четыре жаровни стояли у столика, за которым сидел молодой мужчина. Черные пряди волос змеились по очень светлому, но при этом неяркому халату, ноги сидящего были скрыты под меховым одеялом, а в пальцах он сжимал кисть, заканчивая какое-то письмо. Пахло чем-то ароматным, видимо от жаровень, где на углях тлели травы, чернилами и пылью. - Су Чже. Это не мог быть Линь Шу, не эта бледная тень, двигающаяся пусть плавно, но осторожно, словно в постоянном напряжении, словно боясь сделать лишнее усилие, которое отзовется болью в теле! Мэн Чжи понял, что "господин Су" был прав, когда писал о неузнаваемости. Ничего не осталось от сяо Шу, ни единой чертой сидящий за столом мужчина не напоминал его ученика. Ученого, гения цилиня, главу союза Цзянцзо - да, но не воина. И от этого стало горько, будто друга удалось встретить только на пороге смерти. Мэн Чжи поклонился и собрался было отвести взгляд, как господин Су положил, наконец кисть, и поднял голову. Если бы Мэн Чжи не видел своими глазами он бы решил, что рехнулся. На миг показалось, что за спиной сидящего сгустилась, прорезалась алым и золотым, тень. И в этой тени встал Линь Шу, окровавленный. обгоревший, опирающийся на свой лук. Он смотрел прямо на него, они оба смотрели прямо на него и на тонком лице господина Су горели яростью и злостью глаза Линь Шу, обещая погибель причастным к делу армии Чиянь. - Сяо Шу. - Брат Мэн. А вот улыбка у господина Су была совсем другая. Но гуй с ней с улыбкой, с мягким жестом, которым тот предложил ему сесть, и с тем, как протянул наполненную чаем пиалу. Главным было то, что под опущенными ресницами билось пламя, пожравшее армию, и которое он собирался помочь выпустить на волю.