Это того стоило

      Если честно, то Виктор сначала пугается новенького, побаивается приближаться к нему, что уж говорить о том, чтобы устанавливать какой-либо контакт. Он выглядит достаточно.. мрачно и устрашающе, облачённый в тёмное одеяние, всегда с этой лопатой наперевес. А прозвище так тем более отталкивающее. Могильщик. Не внушает особого доверия, скорее уж отпугивает и предостерегает держаться на расстоянии. Но Гранц берёт себя в руки, отбрасывает предубеждения в сторону и со всей своей дружелюбностью в один день подходит к новому гостю поместья с листочком бумаги. «Здравствуйте! Меня зовут Виктор. Могу я узнать ваше имя?»       Если честно, то Эндрю даже и представить себе сначала не может, что у него в этом поместье могут появиться друзья. Ну, или в принципе появиться друзья. Но этот милый юноша с зашитым ртом и ярко-жёлтыми глазами решает всё за него в один день. Он настолько удивляется и робеет, что даже забывает ответить первые секунды, удивлённо поглядывая то на лист в руках парня, то на самого Виктора. Златовласый же искренне улыбается и понимает, насколько глупо было с его стороны бояться.       Так и началось их скромное общение. Конечно, самих "разговоров" было совсем мало, ибо Крейсс до ужаса стеснительный и тихий, что вовсе не отдаляло, а наоборот роднило его с почтальоном, да и сам Виктор не имел другой возможности беседовать с Эндрю, как и с любым другим жителем поместья, кроме как через записи в блокноте. Ни один, ни другой не чувствовали от этого дискомфорт или предпочитали бы другую компанию. Они гуляли в тишине, иногда нарушая её короткими фразами могильщика и шелестом бумаги о карандаш, создаваемым рукой почтальона. Никаких пустых разговоров, вместо них многозначительная приятная тишина.       И, как это ни удивительно, она начала порождать больше чувств между двумя выжившим. Эндрю просыпался несколько позже своего друга, а потому у второго было время, чтобы принести завтрак тому в комнату с утра пораньше и дополнить его милым, изящно написанным от руки пожеланием. «Доброе утро, друг! Надеюсь, ваш сегодняшний матч пройдёт удачно». Ох, это в случае, если в этот день они не имеют совместных игр. При ином исходе на бумажке остаётся другая надпись: «Как спалось? Жду не дождусь общего матча. Может, прогуляемся в саду до начала?». Альбинос не без трепета в сердце находил записки на своём столе и пробегался глазами по аккуратно выведенным буквам, пока съедал заботливо принесённый завтрак. Зачастую он старался вставать пораньше, чтобы застать крадущегося в его комнату Виктора и пойти трапезничать вместе.       А касательно общих матчей Крейсс и радовался, и беспокоился одновременно. С восторгом встречал своего друга за столом выживших и махал рукой, почти шёпотом желая удачи. Гранц с тёплой, искренней улыбкой передавал тому бумажку, гласящую «Удачи». Каждый раз с новыми узорами и фигурами, такими простыми, но милыми, как их создатель, притягивающими взор. Во время матча незаметно радовался, получая помощь от почтальона в виде писем. И каждый раз тревожился, когда желтоглазый становился тем, кто получил два удара охотника, и оказывался посаженным на ракетный стул. О, это было пыткой ещё более худшей, чем то, когда сам Эндрю оказывался испещрённый ранами на злосчастном сиденье. Это выбивало из колеи, декодировать получалось ещё хуже, чем обычно, потому могильщик забывал обо всём на свете и срывался спасать своего друга из когтистых лап охотников. А по окончанию, вновь оказываясь в поместье, незамедлительно шёл к Виктору, помогал перевязывать и обрабатывать раны в комнате того. Гранцу оставалось только смущённо и благодарно принимать помощь непреклонного и настойчивого в такие моменты Крейсса.       Последний ещё долго мог не понимать о том, что влюблён в молчаливого, лучезарного доставщика почты, если бы не начал замечать прогрессирующую стеснительность рядом с этим светловолосым парнем, то как стало тяжело отводить от него взгляд. Альбинос знал, что не осмелиться признаться в своих чувствах лучшему другу, в глубине души боялся, что ничего между ними не измениться. Как славно, что у судьбы на них были совсем другие планы.

***

Chinatown

      Они вновь попали в один матч, что опять-таки не могло не радовать и не волновать одновременно. В игре участвовал новый охотник, Альва Лоренц, и со слов других выживших, уже успевших поиграть с ним, расслабляться было нельзя, ибо, пусть тот и был новым, совсем "свежим" гостем, усадить на ракетный стул ещё в самом начале игры ему труда не составляло. Что ж, так и вышло. Секундная слабость и жрица уже оказалась привязанной. Совсем недалеко от машинки, расшифровкой которой занимался Эндрю. Долг зовёт, верно?       Едва тот успевает сделать шаг от устройства, как у ног оказывается пёс с золотистой окраской и светлыми добрыми глазами, прямо как у хозяина. Уик, виляя хвостом, аккуратно держит в пасти письмо, предназначенное Крейссу. Альбинос опускается на колено, плавно вынимая его у собаки и поглаживая за ушком. — Молодец, — вполголоса произносит могильщик и поднимается на ноги. Пёс Уик довольно гавкает в ответ, очень скоро исчезая с глаз Эндрю. "Храбрость". Ускорение спасания с ракетного стула. Могильщик бережно прячет его у себя, произнося едва слышно, — Спасибо, Виктор, — и отправляется в сторону девушки и охотника. Идеальное освобождение не заставляет себя долго ждать, так парню ещё и удаётся сыграть время для Фионы, дабы та смогла убежать как можно дальше от охотника. Хмуро хмыкнув, Альва следует за девушкой, громко стуча туфлями.       Ещё какое-то время следуя за теми следом на крайний случай, Эндрю всё же вскоре цепляется за новую машинку, принявшись за декодирование. 3 из 5 расшифровано.       Всё могло бы и дальше идти хорошо, да только если бы шло. Он слышит тихое мычание чуть ли не за километр - Гранц получил террор-шок. Сердце Крейсса пропустило удар, так же как и тело заряд электричества через себя. Он тут же отступает от машинки, сжимая металлическую лопату сильнее в дрожащих руках. Оказывается под землёй и уже почти у самого стула, да вот только Отшельник не торопится наносить удар, уже поняв, что никакой выгоды ему с этого не будет. А до конца первой фазы осталось всего ничего. Он ощущает сожалеюще-извиняющийся взгляд Виктора даже из-под земли.       Ну нет, не в его смену. Могильщик быстро выползает наружу, точно перед сиденьем, когда Альва заносит трость для удара и.. попадает. Удар приходится на спину, больно, да только спасателю плевать, он быстрым рывком срывает туго связанные верёвки с тела почтальона и отбегает в сторону, недалеко, стараясь привлечь всё внимание охотника на себя. Но последний оказывается слишком упрямым и следует по следам Виктора.       Парень жалобно вздыхает и уже собирается бежать за ними, но чьи-то руки останавливают парня. Два глаза - один целый, другой едва ли - безотрывно смотрят на Эндрю. — Не рыпайся, он справится, — скалясь выглядывающим клыком, выдаёт "заключённый" и начинает неспеша латать рану могильщика, не давая тому и слова вставить. 4 из 5 машинок заведено, остаётся всего одна.. немой всхлип вновь доносится до ушей альбиноса - охотник безжалостно скидывает Гранца на землю второй раз. Нервы ни к чёрту, Эндрю даже не слышит, что произносит напарник, на лету подскакивает и хватает лопату, едва Лука успевает долечить его. Альбинос не замечает, как уже оказывается у ракетного стула. Альва слабо хмурит брови, останавливая его притягиванием положительного заряда с отрицательных. Чёртовы науки, в которых Эндрю никогда не был силён, да и было б для них время?..       Он получает новый удар, игнорирует колющую боль, срывает верёвки с Виктора и вновь предпринимает попытки привлечь внимание к себе. Отшельник непреклонен. Он следует именно за убегающим прочь почтальоном, намереваясь отправить того прямиком в поместье. В этот раз Крейсс не собирается останавливаться, следует за теми, готовясь принять удар на себя в случае чего.       Его друг просто умница, уворачивается от каждого удара и заряда Альвы, вызывая гордость у Эндрю. Направляет пса Уика на охотника, дабы тот набросился и замедлил Отшельника. Словом, идеально справляется, не даёт повалить себя в третий раз, который был бы для Виктора последним в этом матче.. но всему хорошему суждено заканчиваться. Охотник ловит парня на ошибке. Не успевает Эндрю приблизиться под чужую атаку, как Виктора вновь сбивают на землю. В ушах могильщика звенит от этого удара, наверное, даже больше, чем у самого Гранца. Он не успел, не смог спасти его. Он..       Вой сирен разносится по всей карте. Закончив декодирование последней машинки, Лука и Фиона дают шанс Виктору подняться, и почтальон исцеляется, поднимаясь на ноги и вновь пускаясь в погоню из всех своих последних сил. Для охотника это, похоже, становится крайне удивительной способностью выживших, потому что он в шоке хмурит брови и, перестав ликовать, тут же следует за златовласым. Эндрю не отстаёт.       ..Они почти достигают ворот. Бальса уже активно машет им рукой, а Фиона скрывается за стенами, переносясь в поместье. Альва мог бы просто отпустить их, смирившись с поражением? Нет, не мог. Хотя бы одного, да забрать, доказать что-то себе или другим, неважно. Ему нужно было было. Это чувствовал Виктор, когда за его спиной заносилась трость. Это видели Лука, почти оказавшийся за стенами тёмной локации, усеянной красными фонарями, и Эндрю, чей мозг посылал импульсы в тело быстрее, чем успевал обдумать действия. Схватившись за лопату, Крейсс стал копать быстрее, чем мог осознать, что делает. Он оказался под землёй, между Виктором и Альвой в самый нужный момент. Атака выбила его наружу, так, что он успел прикрыть Виктора, почти скрывшегося за воротами, с надеждой смотрящего на своего спасителя.       И он успевает. Сбегает вместе с другом, переносясь в поместье, подальше от этих нещадных электрических зарядов.

***

      Охотник в этот раз бил до жути точно, так, что всё же смог достать до тела альбиноса сквозь землю. Рубцы, глубокие царапины и многочисленные раны на его спине, казалось, были везде и всё от этого сильно-сильно болело и ныло, но это того стоило. Потому что чувствовать заботливые, осторожные прикосновения рук Виктора, перевязывающих продезинфицированные порезы, дороже любых богатств в этом несчастном мире.       Эндрю переводит взгляд своих красновато-розовых глаз на друга, который, похоже, сейчас вот-вот расплачется. — Х-хэй, чего ты?.. — нежно обхватив руками, чуть ли не впервые за долгое время не укрытыми тёмными перчатками, лицо Виктора, вполголоса спрашивает могильщик, — Всё же хорошо. М-мы спаслись.       Желтоглазый тихо вздыхает, достав свой блокнот. Руки дрожат, поэтому ему приходится несколько раз попытаться написать одно единственное слово и почти ровно столько же зачеркнуть неверные, кривые надписи. «Прости» красуется на бумаге, усеянной такими же перечёркнутыми извинениями. Виктор, сведя брови, обеспокоенно смотрит на лучшего друга, и последнего этот взгляд практически сводит с ума. Не может Эндрю видеть этого солнечного, уверенного почтальона таким. — Виктор, в-всё в порядке. Я не д-держу обиды на тебя, главное ч-что ты уцелел.. я.. — альбинос выдыхает, позволяя сердцу взять действия под свой контроль. И наклоняется к златовласому, оставляя мягкий поцелуй на губах, сшитых нитями, а после быстро отстраняется. Оба парня шокировано переглядываются и оба замечают друг у друга румянец на щеках. Эндрю прикрывает рот рукой, ещё тише и стеснительней нежели обычно шепчет, — И-и-извини... я н-не знаю, что на меня нашло.. т-ты просто выглядел т-так грустно.. — а далее лепет становится ещё более неразборчивым.       Виктор изумлён, это точно. Он опускает взгляд, касаясь нитей кончиками пальцев на своих губах и чуть хмурит брови. Эндрю вновь смотрит на почтальона и растерянно замечает ножницы в руках того. — П-п-погоди, Виктор... ч-что ты?.. — альбинос тянет руки к Гранцу, но последний лишь отсаживается, не давая остановить себя.       Ножницы поддевают центральный крестик из нитей на рту парня и смыкаются. Светловолосый болезненно мычит, ощущая как слёзы жгут глаза. Он слышит только встревоженный тон Крейсса, различимый из непонятных мозгу в этот момент слов, но качает головой, продолжая то, на что решился. Развязывая нити, всхлипывает, цепляя оставшиеся кровавые петельки уже руками и кладёт их на стол.       Рот жжёт от боли, Виктор чувствует как кровь начинает капать с губ, но произносит своим хриплым и таким стихшим за годы молчания голосом: — С-спасибо.

...

      Последующий час Эндрю тратит на то, чтобы удостовериться, что кровь перестаёт идти и Гранцу уже не настолько больно. Светлоглазый искренне улыбается тому по окончанию процесса излечения, притягивает могильщика к себе поближе и заключает в недолгий, но чувственный поцелуй. Эндрю, само собой, приятно удивляется, прижимая Виктора к себе в объятья и отвечая тому с нежностью. Когда два парня неохотно отстраняются, чтобы перевести дыхание, могильщик с неким вопросом во взгляде смотрит на Виктора. — Это то, чего ты хотел, не так ли? — с тёплой улыбкой, всё тем же хрипловатым, слабым голосом спрашивает почтальон. Крейсс выдыхает тому в плечо, крепко обнимая. — Я люблю тебя. — Я тоже люблю тебя.