Учитель Поттер

      Теплый, летний денек. Птички щебечут, солнышко светит, на небе ни облачка, цветы радуют и расстраивают своими ароматами и разнообразием ярких красок, мороженое и холодный лимонад на каждом шагу. В парках, на газонах люди загорают и греются в лучах солнца, забыв о суете или набираются сил, чтобы продолжить и закончить этот рабочий день. Лето в самом разгаре. У студентов и школьников каникулы. До начала учебного года еще полтора месяца, отдыхай, гуляй и наслаждайся жизнью.       Но мне не до отдыха на солнышке, отдыхе до конца учебного года. Нужно срочно найти работу, а то меня выселят из квартиры за неуплату. Долга нет, но и денег на будущий месяц тоже нет. И вот, газета с объявлениями о приеме на работу, и варианты меня не радуют. С моим педагогическим колледжем, в который я поступил на спор с другом, чтоб ему икалось! И поступил, закончил, с отличием, по направлению Алгебра и Геометрия для средних классов. И у меня выбора, кроме как пойти в школу – нет. Ближайшая к моей квартире, та самая, в которой учился я и мой друг, чтоб ему икалось!       Сложив и убрав газету в рюкзак, шел на автобусную остановку, при мне все нужные для приема на работу документы, паспорт, права и диплом с отличием об окончании колледжа. И так по мелочи, страховка и медкарта. Автобус, давка, невозможная жара и потный, жирный, вонючий мужик, с волосатыми подмышками и я, как раз под этими подмышками. Думал, на меня капать начнет. Старался дышать через раз, пытался повернуться к нему спиной, но я словно в клещах. Но я доехал.       Школа!       Кажется, это было только вчера. Младшая школа закончена, начались средние классы, появились новые друзья и даже неприятель из параллельного класса, зализанный, высокомерный блондин, достающий и насмехающийся над нами гад, только потому, что у него папа в мэрии работает, с нужными людьми знается, а мы с другом, чтоб ему икалось, отребье и пыль на дорогих ботинках какого-нибудь Гучи или Прада.       Подруга: умная, бойкая, вездесущая. Наше «Золотое трио» и постоянные неприятности, происходящие с нами в течение всех этих лет в средней школе были у многих на слуху. Как и наши частые столкновения с блондином и его компанией. А еще наша обоюдная ненависть с учителем химии. Видите ли, мой папа и дядя Сириус его в детстве обижали, проходу не давали.       Он вместо того, чтобы папе рожу набить и крестному нос расквасить, вымещал гнев на мне. Занижал оценки, спрашивал то, что проходят на класс, а то и на два позже, говоря, что я просиживаю штаны на его уроках. Старался задеть, унизить, тонко, ювелирно, мастерски балансируя на границах дозволенного.       Особенно яро началось наше противостояние после аварии, в которой погибли родители. По маме он грустил и скорбел не меньше меня, она – его друг, единственный в школе. А вот с отцом сравнивал постоянно, говоря, что я такой же, ленивый, заносчивый, избалованный. Мне было больно и обидно, слушать подобные речи о покойном отце, поэтому я ему отвечал, говоря гадости, не уступающие по яркости и эмоциональному спектру. Но я окончил среднюю школу, пошел в старшие классы, и химию как дополнительный предмет не выбрал. Другой профиль и никакой химии, как обязательного предмета для вступительных экзаменов.       Кабинет директора!       Как давно я тут не был. Интересно, а директором все еще Дамблдор работает или нет. И кто заместитель по воспитательной части? В мои школьные годы ей была наша классная руководительница – Минерва Макгонагалл, учитель по Алгебре и Геометрии. Возможно, она меня и вдохновила пойти в педагогический колледж, и друг, чтоб ему икалось, всего лишь дал пинка, для более точной траектории. Постучал, получил разрешения войти в кабинет.       - Я по объявлению, - полез в рюкзак за газетой, - ваша школа ищет учителя по Алгебре и Геометрии в средние классы, - достал газету, открыл на нужной странице, - у меня диплом с отличием, но нет стажа, лишь практика… - и замер, так как в кресле директора сидел не Альбус Дамблдор, а Северус Снейп.       Газета падает из моих рук, я делаю шаг назад, еще шаг и еще, упираясь спиной в дверь, но взгляд по-прежнему направлен на учителя. Казалось, время над ним не властно. Все те же черные, по плечи, как вороново крыло волосы завязаны в высокий хвост, узкое лицо и подбородок, высокий лоб, выделяющиеся скулы и бледная, как мел кожа, черные, цепкие, холодные, пронзающие насквозь, как бездна глаза, на длинном с горбинкой носу прямоугольные очки, губы сведены в тонкую ниточку. Одет в черное: рубашка, брюки, галстук, пиджак, застегнут на все пуговки. А руки, эти тонкие, длинные пальцы, по-своему изящные кисти и заметная паутинка вен на запястьях.       - Значит, учитель? – со своего места, спросил директор. А я отмираю и отвечаю:       - Да, учитель. Профильное направление: Алгебра и Геометрия, - сделал шаг, еще шаг и еще, в руках диплом с отличием, положил на стол, сел в кресло напротив. И не понимая, узнал он меня или нет, жду оглашения вердикта. Надеюсь, меня возьмут на работу, если нет, пойду в другую школу.       - Спор с мистером Уизли выиграли вы, Поттер, - узнал, хотя, чего я удивляюсь. Я копия отца, меня даже иногда крестный не Гарри зовет, а Джеймс. Привык уже. И вот теперь мимолетное удивление и принятие, я – копия отец. И если он меня возьмет, то я снова буду напоминать ему об унижениях и оскорблениях. Я бы себя на его месте не взял. Но, я на своем месте, а директор Снейп на своем.       - Выиграл, директор. Так как, возьмете меня учителем? Или мне уходить?       - Вы, Поттер, как всегда, неугомонны и слишком разговорчивы, - вписывает мои данные в какую-то книгу, потом протягивает мне документы и говорит вердикт: - прошу предоставить мне программу обучения до конца этого месяца. Во всех классах, с прописанными индивидуальными и групповыми занятиями. Если меня устроит ваш план, приму на работу, нет…       - Я понял, директор. Через две недели я принесу план, - а пока подработаю репетитором. Мелочь, но на еду хватит. Забрал документы из рук директора, коснулся пальцами его и меня пробило током. Прохладная, гладкая кожа, ни намека на грубость и сухость. Быстро понял, что залип на директора и смотрю на его руку, протягивающего мне документ, - простите, задумался, - забрал документы и убрал их в рюкзак. Вышел из кабинета, закрыл дверь и прислонился к стене спиной, думал, меня ноги не удержат, и я по стенке скачусь. Но я взял себя в руки и пошел домой. ***       Наваждение, оставленное директором не прошло, а становилось сильнее. Мне хотелось видеть эти бездонные глаза, слышать низкий, будоражащий сердце и легкие голос, касаться этой гладкой, почти прозрачной в паутинку венок кожи. Хотелось проверить, так ли гладки на ощупь волосы, как мне казалось, прикоснуться к губам, укусить, придать красок этому бледному, словно мел лицу. А еще ухо, то, за которую он заправил прядь. Хочу в него шептать и распалять, в шею, точеный изгиб которой спрятан за воротником рубашки, дышать и покрывать поцелуями, укусами и отметинами.       Эти две недели я составлял идеальный план работы с учениками именно с этими мыслями и желаниями. Придти еще раз в его кабинет, увидеть его там, сидящего за столом, получить эту работу, остаться в школе, быть ближе, видеться чаще. Мотивация что надо. И план был готов на два дня раньше оговоренных сроков.       Утром, проснувшись раньше обычного, не находил себе места, не знал что надеть, как себя вести и как быть, если мне откажут. К назначенному времени я был готов. На мне черные, отглаженные брюки, легкие ботинки, белая с коротким рукавом рубашка, застегнутая на все пуговки, галстук и мои круглые очки. Волосы я стриг в одном стиле, каре на ножке, так в беспорядке только челка, закрывающая шрам от аварии. На руке папины часы, они в той аварии не разбились, а в ухе мамина сережка-колечко. Она подарила мне ее на тринадцатилетние, и сама же проколола. Медсестра же.       Я стоял у кабинета директора, не решаясь зайти. Но стук в дверь, разрешение войти. Не смотря на директора, протягиваю ему папку с планом, наши руки снова соприкасаются, бьет током, но мне нравится. Не прошло и пяти минут, как слышу привычный хмык и слова:       - Поясните мне этот пункт, - показал пальцем в написанные строчки. Я встал, поправил съехавшие на кончик носа очки, наклонился над столом, всматриваясь в пункты и не понял как произошло и как на это реагировать. Меня притянули за мой же галстук, намотав его на кулак, и впились в губы жестким, требовательным, рвущим губы поцелуем. А я не понял, как так получилось, но ответил.       И вот, я сижу на его столе, бумаги и документы скинуты на пол. Он между моих ног, его руки бродят по телу, груди, спине. Длинные, тонкие пальцы исследуют каждый позвонок, изгиб, я прижимаю к себе, скрестив ноги за спиной, наши языки танцуют, сплетаются, углубляются в рот друг друга, губы искусаны в кровь. Шея, плечи, грудь покрыта укусами и засосами. Наглухо застегнутая рубашка расстегнута. Галстуком связанные мои руки, закинутые за его голову, я пальцами ощущаю этот потрясающий бархат волос, чувствую нарастающее и будоражащее желание обладать друг другом. И мы бы продолжили, будь в другом месте.       - Директор, - мой шепот в губы, - так я принят?       - Принят, - новый глубокий, долгий, сносящий крышу поцелуй, до мурашек пробирающий голос, горячие губы, дающие наслаждения, поднимающее возбуждение, его как бездна глаза смотрят на меня с восхищением, наслаждением, возбуждением: - добро пожаловать, учитель Поттер!