Мгновения

Майк Шинода, звезда с мировым именем, стоит на коленях перед своим в дрова пьяным одногруппником, напрочь забыв о своей гордости и затолкав её как можно дальше. Он рьяно и жадно отсасывает ему, причмокивая и постанывая, а тот лишь ухмыляется, со стонами вцепляясь пальцами в волосы Шиноды и позволяя себе управлять процессом. *** Майк Шинода, мировая знаменитость, тихо скулит, втрахивая себя в податливое тело своего одногруппника и по всем статьям лучшего друга. Он крепко держит того за бедра и жадно целует его шею, наслаждаясь неповторимым и ни с чем несравнимым вкусом. Тот, в свою очередь, лишь тихо вздыхает, подставляясь под все новые и новые толчки. *** Майк Шинода, известный музыкант, примерный семьянин и хороший товарищ, в поисках большей ласки, сжимает в жарких объятьях своего одногруппника, лучшего друга и крестника собственного сына. В давно уже не мальчишеской голове мечутся мысли, что же он будет говорить завтра, как он будет объясняться… *** - Твою мать! Честер! Какого хуя?... – «вежливо» интересуется Майк, в то время как Честер прижимает его к стенке. Пьяный в дупель и глупо хихикающий Честер! Жадно и пошло тискающий Честер, который трется о бедра Шиноды, влажно и тяжело дыша ему в шею. - Именно хуя, Шинода… именно! - он тихо смеется, задирая рубашку Майка и касаясь ладонью его живота, оставляя после своих мимолётных ласк лишь мурашки на гладкой, чуть тронутой редкими волосами, коже. И у Майка, закоренелого гетеросексуала до мозга костей, у того, кто никогда даже не задумывался о геях и их всяческих штучках, моментально встает. Встает так, что аж больно, едва не до слез. Честер в ответ лишь хихикает, словно не он причина возбуждения Майка, а ни в чём неповинный диск со «взрослым» кино. Он прижимается губами ко рту Майка, ладонью сжимая его пах через джинсовую ткань, другой, до этого свободной, рукой жадно шаря под рубашкой. Беннингтон шепчет на ухо своему другу какие-то пошлости, пополам с признаниями, кусает его, лижет… Заявляет свои права на этого чертовски привлекательного полуяпонца. И Майк сдается. Он разрешает себе делать все, чего так сейчас хочется…. *** Когда Майк просыпается, часы на его запястье говорят: 5 a.m. Мужчина с трудом вытаскивает затекшую руку из-под Честера и тихо встает с потрепанного красного диванчика, на котором прошлым вечером они, на пару с его самым обожаемым и лучшим другом, испробовали не малое количество тех самых «гейских штучек». Ступая так тихо, как это только возможно, Майк аккуратно собирает свои вещи в охапку, разминая при этом всё ещё не пришедшую в норму и затёкшую руку. Он одевается, стараясь не шуметь, чтобы бесследно сбежать отсюда. Чтобы его не доставали бесконечными расспросами. Всю ночь Шинода размышлял о том, что произойдет утром, когда Честер протрезвеет и осознает произошедшее. Хотя, где-то в уголке души, пряталась слабая надежда на то, что Чес просто не вспомнит о произошедшем. На крайний случай просто забудет, как самый страшный сон, давая Майку уйти с хорошим настроением и без огромного булыжника, который в тот самый момент должен свалиться с его, Майка, плеч. В любом случае, Шинода принял решение уйти, по-тихому слинять, пока чуткий сон Честера не потревожила суровая реальность… пускай, хотя бы, на короткий срок. Он завязывает шнурки и уже собирается выйти, когда… - Майк! – голос Честера раздается в голове выстрелом. Шинода медленно и нехотя оборачивается, в сознании лишь одна мысль: «Не успел, не успел, не успел!…» Он заглядывает в глаза Честера, который не сводит с него ясного, напряженного и вполне трезвого взгляда, будто и не было пьяного Беннингтона, днём ранее, со всеми вытекающими последствиями. - Майк… ты куда? – Шиноде кажется, что его тело прожигается насквозь от таких пытливых и непонимающих глаз. Он молчит несколько секунд, смотря на Беннингтона, словно пытаясь понять… - Я за кофе, – наконец выдавливает он и идет к двери. Честер улыбается в ответ: - Мне тоже возьми! – Майк рассеяно кивает, уже переступая порог, но Честер продолжает: – и, кстати, вчера я был трезв, я все прекрасно помню!… - Майк вздрагивает, слыша это, и застывает в одной позе, с широченной и глупой улыбкой на губах, уже за практически закрытой, деревянной дверью. Шинода плотнее прикрывает дверь студии и уходит. За кофе.