парадокс бумажного самолетика

— Кенчик, знаешь, мне снился очень странный сон. Голос Манджиро звучит в тишине комнаты как звон. Дракен, усердно сгибавший лист бумаги в фигурку, поднимает на него заинтересованный взгляд. Их Майки, непобедимый капитан, даже наедине редко делится подобными вещами, будь то переживания, страхи или, как сейчас, полуночные игры уставшего мозга. Даже с Кеном, который ближе и роднее многих. — Удиви, — насмешливо басит Дракен. — Там были летающие таяки? Или я без волос? Или… — Там было холодно, — выдыхает Манджиро. — Такой странный сон, вязкий, противный, как…. Помнишь, мы бесились в магазине Шина и разлили масло? Вот такое. — Видимо, дед все же заставил тебя прочитать что-то из школьного курса по литературе, красиво изъясняешься, — смеется Кен, но ловит на себе тяжелый взгляд и осекается. — Прости, я дурак. Продолжай. Манджиро шумно выдыхает и, то ли от скуки, то ли пытаясь собраться с духом, отправляет щелчком пальцев скомканную бумажку с контрольной под шкаф. В какой-то момент Дракену даже кажется, что он своими неловкими попытками разрядить явно невеселый рассказ, окончательно убил в Майки желание поделиться чем-то важным, но тот, почесав голову, возобновляет свой рассказ. И Кену становится не смешно. — Я был… Я будто не был собой, Кенчик. Как сонный паралич, когда ты все видишь, все слышишь, но ничего не можешь сделать. Когда тело давит на тебя и абсолютно не слушается, когда не можешь ни крикнуть, ни кивнуть, только смотреть. Смотреть и ничего не видеть. Там было так пусто. Не было ни тебя, ни Мицуи, не было Свастонов. Со мной постоянно кто-то говорил, но я не мог понять ничего, словно разучился понимать человеческую речь. И голова постоянно болела, всегда, но особенно сильно когда я пытался что-то вспомнить, что-то важное, кого-то важного. Все сильнее и сильнее, кто-то кричал и звал меня, что-то горело, я чувствовал запах дыма и чьи-то руки на своих волосах. Мне так хотелось спать. А потом… — Манджиро осекается, он тяжело дышит, будто после долгой пробежки, прокручивая в голове пустые кадры из сна. Ему не хочется продолжать, но что-то заставляет, что-то скребется внутри и шепчет «ты не справишься с этим один», хотя что может Дракен? Сочувствующе покивать? Сказать, что это просто сон? Посоветовать меньше слушать ужастики от старших? Какой в этом смысл? — А потом? — Кен придвигается ближе, все еще держа в руке поделку из бумаги. Нужно чтобы Майки немного помог, а для этого рассказ должен завершиться. — Лилии. — Лилии? — Они так мерзко пахнут, Кенчик. Я думал, что задохнусь, такая дрянь. А потом я проснулся и уже не смог заснуть. — Поэтому ты сегодня так залипаешь в пространстве? — спрашивает Кен, но ответа не получает, да он и не нужен, если откровенно, потому что Майки затихает и впивается взглядом в фигурку у него в руках. Пауза неприлично затягивается. — Ну… Э… Я не умею по снам будущее предсказывать и… Я не знаю, что сказать по этому поводу, но звучало жутко. Особенно то, что ты был один и там не было нас. Как вообще такое возможно, чтобы не было Свастонов? Ты же наш капитан, мы всегда идем за тобой. Так что этот сон — просто ерунда, так не бывает. Лучше напомни, как ты в прошлый раз делал? Нос должен остаться острым? И словно по щелчку, Майки возвращается в свое привычное состояние, будто не было ничего. — Конечно острым, Кенчик! Это же истребитель! — Так говоришь, будто я их много видел. И вообще, меня учили по-другому самолеты складывать. — Не ворчи и делай как надо! Вот увидишь, такие самолетики гораздо дальше летят! Кен загибает в последний раз края вовнутрь и рассматривает то, что получилось. Длинный самолетик, на котором, если присмотреться, видны школьные записи по английскому, остроносый, непривычный. Майки, кажется, очень доволен результатом и тянет Дракена во двор, чтобы опробовать из детище в действии. В небольших ладошках Манджиро столько силы, что Кен тихонько хмыкает. Их секретное оружие, непобедимый Майки, лучший боец, а такой мелкий и порой смешной. И Дракен горд быть частью жизни этого белобрысого урагана с амбициями до неба. — Ветер кошмарный, — ворчит Манджиро. — Унесет. — Да не переживай, найдем потом. Если что, новый сделаем. — Так я же хотел показать, как он летит по прямой, как настоящий истребитель! Не то, что эти тупоносые недоразумения, которые вы зовете самолетиками. Аргумент весомый, и Дракен ничего не может возразить, приходится присесть рядом и ждать, пока погода хоть немного успокоится. Майки устало кладет ему на плечо голову, бормоча какую-то ерунду про рыбок, про еду, про то, что надо бы собраться на выходных, потому что брат уйдет на всю ночь куда-то. Это успокаивает, и Майки ощущается совсем иным. Чуть менее идеальным, чуть более живым. — Мы тоже самолетики, Кенчик. — В смысле? — Даже если мы истребители, которые летают быстро и по прямой, нас может сбить ветер. И вот мы уже летим в другую сторону. — Что ты читал? Я теперь тоже хочу, буду Эмме так же красиво за жизнь рассказывать, а то аналогия с движком ей не особо зашла, а тут самолеты, ветер… — Иди к черту, Кенчик. — Не ворчи, я шучу. Но дедовы наставления на тебя влияют любопытно. — Я тебя сейчас стукну. — Ну попробуй. Они барахтаются на земле, заливаясь смехом, и шутливо пихают друг друга, больше для порядка, чем реально пытаясь причинить хоть сколько-то значимый вред, пока Манджиро не придавливает собой Кена к ровному газону. Кен и не вырывается, у него заранее не было ни единого шанса, только желание вырвать Майки из остатков липкого ужаса, пережитого ночью. И, судя по искоркам в бездонных черных глазах, у него получилось. — Ты победил, — усмехается Кен. — А сейчас слезай и будем запускать твой самолет, пока ветер стих. Манджиро нехотя слезает. Не каждый день удается уложить этого громилу на лопатки, все же, но нужно показать, насколько он был прав, и что его самолетики — самые быстрые. — Кенчик, ты написал на нем мое имя? — Внимательность у тебя поганая, раз ты сразу не увидел. Тут же надпись на все крыло. — Обожаю тебя, Кенчик! Смотри, сейчас улечу! Манджиро осторожно берет бумажную фигуру в руки и прикусывает язык от сосредоточенности. Его цель — другой край двора, чтобы проще было найти потом. Четко выверенная точка, постановка пальцев, замах. Полетели. Истребитель выскальзывает из небольшой ладони легко и резко, по идеальной линии, все по плану. И так же резко сбивается с курса, подхваченный порывом ветра, несется в сторону открытых ворот, чтобы исчезнуть за пределами двора, но не успевает, врезавшись во что-то. — Черт! Манджиро! Шиничиро заглядывает во двор, потирая висок. В пальцах — тот самый бумажный истребитель «Манджиро» И, почему то, Майки в глазах брата чудится страх.