Чье сердце предано возвышенной мечте

~•●●•~ — Волнуешься? — Вот еще, — буркнул молодой сердцебит, проверяя подпругу лошади, на что та лишь тихо всхрапнула и тряхнула головой. Равкианские кони славились характером: своенравным и упрямым. Но лучше этой породы ни одна не могла похвастаться устойчивостью. Именно поэтому выведенные еще несколько столетий назад скакуны были верными спутниками, как на охоте, так и в битве. — Конечно, это же обычное дело, сопровождать генерала и Его Высочество на конной прогулке, — Виктор беззаботно пожал плечами и подначивающе ухмыльнулся. Его фамилия ему явно очень подходила. Иван шумно втянул носом воздух и мельком глянул через луку седла туда, где верхом на вороной кобыле восседал Дарклинг. Его взгляд был устремлен куда-то вдаль, легкий ветер трепал черный мех на столь же темном плаще, а облаченные в кожаные перчатки крепко сжимали повод, удила которого лениво жевала его лошадь. Он держался чуть в стороне, а может это люди избегали возможности оказаться поблизости. Словно почувствовав на себе чужой взгляд Кириган едва повел головой, безошибочно беря в плен карие глаза и вынуждая Ивана нервно сглотнуть. Однако прошло несколько мгновений, прежде чем парень отвел глаза в сторону, вновь поправил ремни и поднялся в седло. Ему не давал покоя вопрос: почему же генерал решил взять молодого гриша в отряд, сопровождающий самого царевича в прогулке? И Соколов задал бы его, если бы хватило духу. Откуда-то со стороны послышался шум разговоров, смех и цокот лошадиных копыт. Солдаты Второй Армии, как один, выправились, дернув поводья, в то время как Дарклинг направил кобылу в сторону неспешно приближающейся к ним делегации. Иван не слышал о чем был разговор, лишь крепче сжал поводья и сделал глубокий вдох. ______________________ Сопровождение Его Высочества оказалось не таким, как юный сердцебит себе представлял. Царевич, не умолкая, о чем-то болтал со своими приближенными, даже толком не обращая внимания на солдат в разноцветных кефтах, покорно следующих за ним по осеннему лесу. Пахло прелой листвой, ветер коварно забирался под одежду, щипал щеки и трепал гривы лошадей, пока те понуро шагали вперед. Ветки и жухлые листья хрустели под копытами, а деревья шумели роскошными золотыми кронами. Иван то и дело бросал взгляд по сторонам, на таких же гришей, как и он, плащи которых украшали темные вышивки на алом. Их лица ничего не выражали, казались каменными и безразличными масками, и Соколов невольно пытался придать и себе невозмутимый вид. Однако пальцы начинало сводить от напряжения, так сильно он цеплялся за повод. В его деревне лошадей держал лишь дед Игнат, что всю свою жизнь занимался возделыванием полей. Ни разу за свою жизнь Иван не видел лошадей оседланными, не говоря уже о том, что ворчливый старик не подпускал к своим кормилицам ребятню. Да и чего греха таить, тяги ко всякого рода живности у Ивана никогда не было. Но во Дворце его ни о чем не спрашивали. Гриши, как любые другие солдаты, должны уметь ездить верхом. И Назяленская с лихвой насладилась его потугами забраться на коня. Он путал ноги, не мог как следует перераспределить вес и сесть в седло, не говоря уже о том, что нелепо и неумело тянул повод на себя. Однажды от испуга сердцебит сделал это так резко и сильно, что лошадь встала на дыбы, сбросив непутевого седока под громкое ржание и смех юных гришей. Не сказать, что сейчас его навыки были на высоте. Лошадь, то и дело чувствуя неуверенность всадника, пыталась потянуть повод, вытягивая гибкую шею и звеня удилами. Но Иван пресекал любые попытки перетянуть контроль. По крайней мере очень старался. — У тебя так все тело сведет. Расслабься, — как-то между прочим поравнявшись с сердцебитом, негромко проговорил рыжеволосый инферн. В отличие от друга, тот держался в седле легко и непринужденно. Казалось, сядь он на лошадь задом наперед и ничего не изменится. — И опусти пятки. Иван грозно зыркнул на Виктора и тут же вновь вцепился в повод, так и не проронив ни слова. В силу соблюдения устава, разумеется, а вовсе не потому, что от парочки фраз он утратит концентрацию и вновь окажется на земле. Лисицын же только беззлобно усмехнулся и продолжил путь, невольно любуясь видом осенней Равки. Пока его взгляд не скользнул по идущей впереди темной фигуре, а после и спине царевича. — Алексей! — вдруг окликнул Дарклинга царевич и в призывном жесте махнул рукой. Гриш легонько ударил по конским бокам, послав лошадь изящной рысью. На миг могло показаться, будто тень за ним стала гуще, больше, укрывая собой округу, но наваждение исчезло, едва генерал не поравнялся с государем и не качнул головой. — Разреши наш спор, — холено улыбаясь, проговорил царевич. — Каждый солдат Первой Армии не только уверенно держится в седле, но может и сражаться, несясь галопом. А что же до твоих вояк? Могут они пользоваться магией верхом? Иван, в этот раз оказавшись достаточно близко к говорящим, был готов поклясться, что генерал плотнее сжал челюсти. Пусть голос его звучал все также спокойно и мягко. — Разумеется, Ваше Высочество. В Малом Дворце гришей учат езде и сражениям верхом. — Даже не представляю, как это происходит! Мы все должны это увидеть! Не-мед-лен-но! — царевич Алексей вел себя точно маленький капризный ребенок. Но все знали, как сильно тот любит представления и красочные зрелища. Дарклинг едва уловимо прищурился, а после смиренно кивнул. Подозвав к себе одного из шквальных на серой в яблоках лошади и изящно качнул рукой вперед, коротко приказав продемонстрировать свои силы. Гриш в синей кефте склонил голову и ударил пятками, пуская скакуна в галоп. И с каждым метром, с которым он удалялся от делегации, ветер вокруг начинал шуметь все сильнее. Спустя считанные мгновения всадника уже окружал настоящий золото-багровый вихрь, что поднял с земли листья. Деревья принялись шуметь громче, будто вторя вою ветра, пока гриш продолжал набирать вокруг себя потоки воздуха, ставшие видимыми даже для человеческого взгляда. Но сколь не было бы захватывающим зрелище этого урагана, взгляд карих глаз привлекло иное. Иван нахмурился и чуть вздрогнул, когда рядом послышался голос друга. — Вань, тебе не кажется… — Да, — проговорив громче из-за шума в ушах, отозвался сердцебит. И буквально через миг унесшийся вперед гриш развел руки в стороны, заставив порывы ветра устремиться в стороны, клоня к земле невысокие кусты и волнуя пожелтевшую траву. Но волна оказалась столь сильна, что прокатилась и по рядам людей, заставив лошадей тряхнуть головами. В то время как конь царевича, которым он так гордился и хвалился, будучи уроженцем Керчии, протяжно заржав, взбесился. И только тогда Иван вспомнил, что он был еще не самым худшим всадником во Дворце. Послышался пронзительный визг, больше походящий на поросячий, а после и возгласы испуганных людей, остолбенело глядящих в спину удаляющемуся царевичу. Пока мимо них не пронесся еще один всадник, резанув глаз алым плащом. Сердце бешено стучало в груди, отдаваясь боем в ушах и глотке, но Иван продолжал подгонять коня, стремительно нагоняя керчинского жеребца. Тогда-то его взгляд вновь зацепился за царское седло, на ремне которого все сильнее расходился порез. И чем сильнее паниковал Алексей, тем быстрее это происходило. — Руку! Дайте мне руку! — но казалось юноша его не слышал, выкатывая глаза и хлестая коня поводьями. Чем подгонял его лишь больше. Цыкнув себе под нос, Иван повел лошадь ближе, буквально цепляясь своими стременами чужих, а после вцепился в руку царевича, сложив пальцы другой. Шумный вдох, напряженные до предела и вздувшиеся вены на лбу, подчинившееся его воле биение чужого сердца. Соколов потянул парня на себя, но в тот же миг ремень окончательно лопнул, и лишь чудом царевич успел достать ногу из стремени, когда седло сорвало с конской спины и отлетело в сторону. А после мир превратился в сплошное смазанное пятно, завихрившееся перед глазами. Ивану казалось, что весь воздух в миг покинул легкие, а сам он мелкая рыбешка, выброшенная на берег. Но когда зрение едва прояснилось, а звон в ушах утих, он вновь услышал крики. — Убери свои грязные руки! Как ты вообще посмел коснуться меня! Ты за это ответишь! — царевич брезгливо отпихнул от себя гриша, принявшего весь удар от падения, и продолжал что-то говорить, пока не подоспела его свита, тут же засветившаяся вокруг государя. Который отделался лишь испугом. Сердцебит же так и остался лежать, не в силах сделать вдоха и банально пошевелиться. Пока кто-то не схватил его за руку и осторожно не потянул на себя. — Дыши, просто дыши. Давай, вот так… — рыжеволосый усадил друга, придерживая его спину. Пока Соколов судорожно пытался вдохнуть. И как только покрытая грязью и листьями грудь рвано приподнялась, Иван зашелся кашлем и посмотрел на Лисицына. Даже не заметив, что все это время к нему был прикован взгляд пары темных глаз. ____________________ — И что дальше? Что сказал генерал Кириган? — встревоженно запричитала Аня, сжимая руку брата и смотря на него своими большими карими глазами. — Он…спросил, о чем я думал. — А ты? — Я сказал, что…не думал. Просто сделал то, что посчитал нужным. У меня не было времени, чтобы как следует все обдумать. — А он? Святые, брат, я должна каждое слово из тебя вытягивать!? — Он молчал... Долго. А потом спросил, сильно ли я ударился. И сказал, чтобы пошел в лазарет, — Иван выдохнул, окинув взглядом светлые стены лазарета, а после осторожно взглянув на взволнованную сестру. — Что ж…думаешь что с тобой теперь будет..? Ты уже дважды ослушался приказа, если тебя… – Не было приказов, сестра. Все просто стояли и смотрели, а я…я сделал то, чего не сделали остальные. И на это Аня не нашлась, что сказать.