Зов сирены далеких морей.

Представьте себе океан. Бескрайний, ледяной, неприступный и тёмный. Представьте ночь. Непроглядную и холодную, оглушающую ветром, жестокую и таинственную, самую тихую из громких, самую громкую из тихих. Грохот неслышных облаков, белеющих рваными парусами на темном небе и закрывающих звезды, указывающие путникам дорогу. А еще постарайтесь представить небольшой корабль с флагом, зашитым не один десяток раз, развивающимся на мачте, опустевшую ночную палубу, скользкую и блестящую в лунном свете от морских волн, что обрушиваются на нее. И представьте большое помещение внутри, уютно обставленное, увешенное картами и уставленное сундуками. Представьте задорную песню, теряющуюся в грохоте воды, окружающей корабль, звон посуды и развеселившихся пиратов, празднующих очередной славный день в море. Представили? А теперь попробуйте все это объединить в голове и вы почувствуете, как звонкие голоса молодых задиристых парней смешиваются с ревом стенающей стихии; как соленый, ледяной и свежий запах морской воды сменяется запахом крепкого рома и жаренной индейки. Почувствуете, почти сможете увидеть, как теплый свет каюты сменяется пробирающим до мурашек мраком океана. Еще один ледяной брызг, еще один тост, еще один удар волны о борт корабля, и вот вы уже здесь. Вы входите в комнату к пиратам и смотрите на каждого по отдельности. Они все такие разные, прямо как в мультфильмах и детских книжках про пиратов. Один высокий, с собранными в тугой хвост кудрями — мелкими-мелкими. Он весело поет вместе со своими друзьями, держа кружку со спиртным по странному изящно для такой компании, как кучка пиратов — отставив мизинец. Вы слушаете его пение и с удивлением замечаете французский акцент. Глаза ваши обращаются чуть левее и вашему взгляду предстает не менее радостный пират: такой же высокий, развеселенный песней и ромом, с повязкой на голове и огнем свечей, отражающихся в глазах. В голове у вас, должно быть, проносится мысль вроде «И как он все еще стоит на ногах?..», ну или в крайнем случае — «Должно быть, это его десятая кружка рома за сегодняшний вечер». Рядом с двумя этими парнями стоит третий, кажется, немного помладше: весь в веснушках, с выбившимися из-под черной ленты прядками непослушных каштановых кудрей, счастливый-счастливый. Всего их трое, и выглядят они так довольно, что вы сами невольно расплываетесь в улыбке и хотите уже подпевать их незамысловатой песне, но тут в вашей голове пиратским колоколом бьет вопрос: а где же капитан? Не пытайтесь, вы не сможете найти его в этой комнате, сколько бы не пытались понять, кто же из присутствующих им является. Эти, безусловно храбрые, бесстрашные и задиристые парни, все же не выглядят как те, кто кораблем управляет. Это матросы. Где же остальная команда этого чудного корабля? Если выйти из комнаты, оставив позади задорный гул и гам шумного разговора, вы попадете в длинный коридор с множеством дверей и проходов. Вы идете вперед, удивляясь тишине и то и дело опираясь на деревянные стены — волны так качают, что можно запросто упасть. Слышно, как пучина воды бьет по стенам корабля. Остальные звуки приглушены, но чу! , если прислушаться, можно услышать чью-то беседу. Вы идете вдоль дверей и кают, пытаясь понять, откуда доносятся голоса. Наконец перед вами появляется большая дверь с круглым окошком, так сильно отличающаяся от остальных проходов в комнаты. «Вот она, каюта капитана» — проносится у вас в голове. Вы осторожно входите в комнату и поднимаете взгляд. Первое, что бросается в глаза — идеальный порядок. Картины неизвестных искусных художников, далекие пейзажи, в которых можно узнать ландшафты Северной Америки. Закрытые книжные полки из темного дерева, в которых наверняка стоит уж точно больше сотни томов. Комната не самая большая — и пускай, все в ней и так веет величием, все удивительно тонко при всей своей статности. Отвлекаясь от интерьера каюты, вы поднимаете глаза на двух человек, ведущих какую-то дискуссию. Один сидит за просторным массивным столом, другой стоит перед ним, но кажется, в его глазах, да и во всей его позе совершенно нет и капли чувства вины, с каким школьники обычно стоят на ковре перед столом директора. — Сколько раз мне еще нужно повторить, Ли? Мы не изменим курса. Порой я начинаю сомневаться в своем решении выбрать вас в свои штурманы. — Но капитан-… — начал было Ли, но сидящий за столом сделал движение рукой, приказывая ему замолчать. — Я понял ваши опасения касательно Залива Черного Дьявола, но снова отвечу: все это детские сказки. — И это говорит бывалый мореплаватель? Всем известно, что это не миф, а чистая правда! — Вы трус, Чарльз Ли. Даже если Черный Дьявол и существует, вы не должны поджав хвост бежать, услышав одно только его имя. Если вы и правда пират — докажите это, одержите победу над этим монстром. Штурман побледнел на несколько оттенков и замолчал, нервно переминаясь с ноги на ногу. Наконец остановив бегающий суетливый взгляд где-то на полу, он тихо промямлил: — Но ведь ни один корабль еще не возвращался оттуда… — Так будьте первым! Станьте тем, о ком складывают легенды, чье имя упоминают в песнях… Да что вашей душе угодно! Только больше не приходите ко мне с этим вопросом. К островам можно добраться только через этот залив, так мы и сделаем. Это мой окончательный ответ. Ли еще несколько секунд колебался в нерешительности, пока капитан не поднял на него взгляд суровых глаз и не проговорил с напускной вежливостью, означавшей только одно: «Вон из каюты.» — Спокойной ночи, Ли. Отдав честь, Чарльз поспешно удалился из комнаты, и если бы вы последовали за ним, то могли бы услышать, что как только за ним закрылась дверь, он начал осыпать своего капитана проклятиями. — Дьявол бы побрал этого Вашингтона… Ведет всю команду на верную погибель, так еще и меня с собой тянет… «Будьте первым! Будьте первым!», — передразнивал Ли капитана. — «Умрите по одному моему слову, ведите корабль в адский залив!». Когда все его чертовы матросы подохнут, пусть меня не винят! — чертыхался под нос штурман по дороге к своей каюте. — Ну что, Смелейший из Храбрейших, получил одобрение на изменение курса? — ехидно проговорил непонятно откуда появившийся в узком проходе веснушчатый парень (которого вы уже имели честь видеть немного ранее). — Не твое собачье дело, Лоуренс. Матрос улыбнулся до ушей. — Ты так рьяно ругал Джорджа, что я уж подумал, что ты жалуешься мне! — Я не… Ладно, к черту. Если бы я и ругался, обращаясь к кому-то, ты был бы последним, к кому я обратился. — процедил сквозь зубы Ли. Лоуренс с вызовом посмотрел на штурмана. — Как мне жаль, может быть тогда ты бы выбрал Лафайета, чтобы поплакаться в его сильное плечо? — Я не ослышался, Джон, кому-то нужна моя помощь, или Ли снова оскверняет имя нашего славного капитана? — послышался уже знакомый вам голос с ярко выраженным французским акцентом. Лоуренс прыснул со смеху и прокричал в ответ другу, что Ли уже никто не поможет. Чарльз ничего не ответил, только прошел дальше по коридору к своей каюте, толкнув Джона плечом. Тот с издевкой в улыбке обернулся и бросил ему вслед: «Если приснится кошмар — наша каюта тут рядом, приходи, мы тебя убаюкаем!» — Не слишком ли грубо? Не такое уж преступление он совершил. — послышался голос третьего матроса. — Да ладно, Герк, брось, ты слышал, что он говорил о Вашингтоне? — Лоуренс возмущенно повернулся к другу. — Что бы он ни говорил, наше ли это дело? Оставьте беднягу в покое, он еще успеет натерпеться за это плавание. — Алкоголь делает тебя добрее, — улыбнулся Лафайет. — Мы не можем простить труса, обвиняющего нашего капитана во всех своих бедах. — К дьяволу Ли! Вашингтон не станет менее храбрым или доблестным из-за чьих-то злобных языков, нечего попросту тратить силы на спор с ним. — горячо возразил Геркулес и его друзья, переглянувшись, кивнули. — Ты прав, дружище. Да и вообще, завтра долгий день, мы идем к Заливу Черного Дьявола! — весело воскликнул Лафайет, и Джон Лоуренс с Геркулесом Маллиганом поддержали его громким «Huzzah!» Пожелав друг другу спокойных снов, друзья разбрелись по каютам. А где-то далеко, в ледяном заливе, чьи-то глаза уставились на полную луну и сверкнув, скрылись в темноте волн и бледном ночном тумане.