Пути расходятся

Высоко подняв голову, Рейнира медленно, но уверенно шагает вперёд, не позволяя своему взору скользить по сторонам, но подмечает детали боковым зрением. Вот отец, с обычным благодушием на лице, но Рейнира замечает чуть поджатые губы и морщинку меж бровями. Алисента рядом с ним выглядит обеспокоенно, с этой вечной виноватой улыбкой, которая появляется у нее на лице теперь всякий раз. Рейнира подмечает каждую деталь, не подавая виду и сохраняя своё спокойно-равнодушное выражение лица. Это то, что она делает всю жизнь. И… …И создавалось ощущение, будто всю свою жизнь она шла сюда. Будто всё это время он ненавязчиво вёл её к алтарю, и теперь, наконец, они здесь. Впереди их ждало «долго и счастливо»… Так сказали бы, если бы Рейнира была героиней одной из любимых матерью романтических книжонок, но она чувствует только то, что она на маленький шаг ближе к своей цели. Деймон стоит рядом с септоном, шокируя всех мягкой улыбкой. И только Рейнира видит в его глазах огни того довольства, когда очередной шаг твоего плана успешно реализовался. Именно поэтому она выбрала его — она прекрасно знает, что у него на уме и готова к этому. А самое главное — она знает его, знает его слабые и сильные стороны, знает его склонности, с детства тренировав на нём навыки интриг и манипуляций. В отличие от всех тех лордов, которых ей подыскал отец. Ещё один приятный факт — Деймона хотят видеть на троне даже меньше её самой. Отец, конечно, уступил ей только после слов, что с ним она чувствует себя в безопасности. Визерис всегда был… мягок, и Рейнира не хотела разочаровать отца тем, что сама такой не стала. Хотя в том, что Деймон не убьёт её при первой возможности, она не сомневается. И всё это отметает любые сожаления, любые сомнения. И Рейнира была уверена, что это взвешенный и тщательно продуманный шаг. Пока однажды Алисента не зашла в её покои, с этой её виноватой улыбкой и желанием поговорить. Рейнира говорить не желала, но её никто не спрашивал. Как всегда. — Рейнира. Я понимаю, что в моём положении слова могут прозвучать двусмысленно, но послушай меня как подругу, — говорила Алисента. Рейнира придирчиво разглядывала свадебное платье, почти её не слушая. Почти, — Твоё стремление к власти восхищает и я верю, что ты бы стала мудрой правительницей. Но если корни этого решения проистекают лишь из желания угодить отцу? Получить власть, чтобы доказать отцу, что она может. Что она достойна. Что она тоже его дочь, его первый ребенок. Но то, что она займет трон… никогда не поспособствует хорошим отношениям с отцом. Власть никогда не станет способом связи между людьми, это работает только в обратную сторону. Она поняла это давно, тогда же, когда осознала, что власть не получить для кого-то, власть не получить вопреки. Рейнира продолжала перебирать складки платья. — Ты знаешь, это может сломать тебе жизнь. И ты знаешь, что твой отец любит тебя несмотря ни на что, — мягко, всё с той же улыбкой увещевала она. Для Рейниры это всегда было иначе. Был ли у неё другой выбор, другой путь? Она отложила платье, задумавшись. И куда она пришла? Выходит замуж за своего ужасающего дядю, и ради чего? Ради чего? Так ли сильно ей нужен трон, если один из самых лёгких пунктов — свадьба с Деймоном? Это её цель? Рейнира иногда задумывалась, смогла бы она убить своего единокровного брата. Рейнира резко мотнула головой. Эти мысли ей ни к чему. Глупость. Она пыталась убедить себя в этом, но заниматься самообманом — всегда худший вариант. Рейнира посмотрела на Алисенту. На платье. В голове прочно засела мысль о другом пути — уготованном ей с рождения. То, чего она всегда так рьяно избегала. То, что всегда было её главной проблемой. Только оно. Рейнира обернулась к Алисенте. — Если не я, то кто? — взглянув ей в глаза, ответила наследная принцесса, подразумевая совсем не неспособность Эйгона править, и Алисента это понимала. Каждый шаг приближает её к цели, но при этом какое-то детское чувство противоречия, бессмысленное желание полной и абсолютной свободы, заставляет её замедляться. Её спину прожигают сотни взглядов, но она ни на секунду не теряет контроль. Деймон, вопреки традиции, стоит без плаща. Рейнира не покидает родной дом, и над утверждением, что жених берет ее под свою защиту и покровительство, можно поспорить. Конечно, это скандал, но они Таргариены, им можно всё. Может быть, столь резко высказывать своё мнение насчёт вековых традиций опасно, но для неё уступить сейчас — значит уступать всегда. Она станет королевой и всем придётся к этому привыкнуть. Септон, на секунду замявшись, принялся обматывать их руки лентой. Рейнира смотрит в глаза Деймону, стараясь как можно дальше спрятать все те эмоции, которые он не должен увидеть. Восторженность с каплей страха, присущая всем невестам, высокомерие и упрямство, с которыми она каждый раз смотрела на него. Но никак не холодный расчёт, приправленные торжеством от того, что всё идет по плану. — Отец, Кузнец, Воин, Мать, Дева, Старица, Неведомый. Я ее, а она моя, с этого дня и до конца моих дней. — Отец, Кузнец, Воин, Мать, Дева, Старица, Неведомый. Я его, а он мой, с этого дня и до конца моих дней. Брачные клятвы даже не подразумевают любви. Немного правды, среди всего этого хаоса. Деймон наклоняется к ней, но Рейнире всё равно приходится встать на цыпочки, чтобы до него дотянуться. Поцелуй оказывается неожиданно мягким, и Рейнире хочется это изменить. Это странное желание пугает её, что воздух будто замирает хрусталём в её лёгких, но она тут же возвращает контроль. Деймон слишком хорошо её знает, а покладистость никогда не входила в число её добродетелей. Неотрывно глядя в чужие глаза, Рейнира прикусывает его губу. В ту же секунду глаза Деймона будто сверкают адским пламенем, но вместо того, чтобы порадоваться маленькой победе, она будто тонет в огнях его драконьих глаз. Где-то далеко на фоне гремят аплодисменты, но её мир вдруг уменьшается до невозможно маленьких размеров, будто собирается в одной точке между ними. У Рейниры мало опыта в этих делах, и она никогда не чувствовала такого. И это выходит за рамки плана, это выходит за пределы её контроля, это — маленькая победа Деймона. И это раздражает. Поцелуй, длившийся целую вечность, вдруг заканчивается, и Рейнира вдруг осознаёт, что прошло не больше трех секунд. Обряд завершён. К её счастью, традиция провожания не для королевской семьи. Но им предстоит принимать поздравления от всех мало-мальски значимых лордов, выслушивать лицемерные пожелания, терпеть завистливые взгляды. А лордов в Семи королевствах… Тем более, она наследница. Тем более, у неё есть младший брат. Тем более, Таргариены снова устраивают кровосмешение. Тем более, многие сами хотели взять её в жёны. И этих «тем более» набиралось слишком много, чтобы к концу дня у неё осталась хоть крупица терпения. Возвращаясь в свои комнаты, Рейнира слишком поздно вспоминает, что теперь делит их со своим дядей — мужем, он теперь её муж. Он опирается на косяк двери, смотит на неё с каким-то странным выражением, но, на удивление, молчит. Она проходит мимо. Раздражение снова начинает расти в её груди. Рейнира всё-таки поворачивается и с вызовом смотрит на него. Деймон усмехается, и ей всё больше хочется его ударить. — Кажется, мы кое-что не закончили, — произносит он, и, честное слово, если он не перестанет насмешничать, она останется вдовой ещё до утра. Рейнире ничего не остаётся, кроме как выплеснуть всё своё раздражение в поцелуе. Деймон ни на секунду не удивляется, и это раздражает её ещё сильней. Этот поцелуй совсем непохож на первый, в борделе. Они больше не играют, они бьются насмерть. Она кусает его губы, и он отплачивает тем же. Она хватает его за шею, приникает ближе, стучится о его зубы своими. Он не собирается отступать, но Рейниру ничто и никогда не сможет остановить, и ему следует понять это как можно быстрее. Но вдруг она оказывается прижата к кровати и уже ей нужно как можно скорее осознать, насколько опытней может быть Деймон. Она пытается перевернуть их, кусается до синяков, и он отплачивает тем же. Это так непохоже на то, что было в её первый раз. Но это заставляет её огненную кровь кипеть, как никогда. Они царапаются-целуются-кусаются, перекатываясь по кровати как сумасшедшие. Она не замечает боли, только азарт, только огонь. Это уносит её ввысь. Какая-то её часть хочет знать, испытывает ли он то же самое, чувствует ли он то же. Но она только отмечает реакции его тела, находит его слабые точки. Не смотрит в глаза. — Ты не девственница, — как-то равнодушно подмечает Деймон в какой-то момент их битвы-близости. — Ты оставил меня в борделе. Всякое могло произойти, — резко шепчет ему на ухо и тут же впивается ему ногтями в плечи, пуская кровь. Прикусывает губу от резкого проникновения. — Жалкая попытка заставить меня почувствовать стыд, — шипит он, пытаясь перехватить её руки, но она сверху, у неё преимущество. Рейнире доставляет небывалое удовольствие тот факт, что она с такой лёгкостью провела его. Пока он думает, что это всего лишь попытка манипулировать им, Кристон в относительной безопасности. Рейнира снова кусает его и закрывает глаза. Ей так не хочется увидеть его взгляд. Ей так отчаянно не хочется.