Отравленный чай

На прошлой неделе умер Шуберт. Подробностей на руках Эолы не имелось, в письме ничего подобного не говорилось, но было бы сложно сказать, что она опечалена. Или рада. Несомненно, ничего хорошего этот человек в своей жалкой жизни не сделал. Ей скорее было безразлично. Голубь был отправлен обратно в Мондштадт с коротким ответным письмом-отчётом, а у Эолы – дела более важные – разведка. Её отряд на месте стоять не может. Следы Ордена Бездны вели к очередному лагерю совсем рядом с городом. И хватило же им наглости разместиться столь близко! Размышления одолевают всю дорогу, однако концентрация не теряется. Её родственники умирают один за другим. С разной периодичностью, в разных обстоятельствах. Можно было бы подумать, что это… Естественно. Смерть настигает всех рано или поздно. Но есть в этом своя закономерность… Прошло пару суток, а письмо всё не приходит. Эола беспокоится. Что-то случилось с Джинн? Учитывая все обстоятельства… Больше Лоуренс в городе не осталось, Рагнвиндр на винокурне, остаётся лишь Джинн. Приказ вернуться в город был отдан в ту же секунду, как Эола приняла решение. Если за всем происходящим стоит какой-то злодей, уничтожающий род Лоуренс, или может даже всю аристократию, то жизнь рыцаря Одуванчика под угрозой. Отряд вернулся в город в максимально краткие сроки. Отправив рыцарей отдыхать в городе, капитан помчалась в Ордо Фавониус. ᅠᅠᅠᅠᅠᅠ…непривычно тихо. В городе всё также шумят пьяницы, но нет этого. Радостного гула и атмосферы Мондштадта, города свободы. Напрягает. Эола крепче сжимает рукоять меча, ускоряет шаг, переходя на бег. В кабинет магистра она врывается. – Джинн, всё в поряд–!?? Магистр медленно поднимает голову. Джинн удобно устроилась на диване, ничего сверхъественного на первый взгляд. На столике перед ней сервиз из двух чашек и пухлого чайника. Ничего необычного. – Эола? Твой отряд должен был вернуться в город не скоро. Что-то случилось? – голос спокойный и всё выглядит нормальным. Эола хмурит сосредоточенно брови. Ей не нравится. – Я не получила письма и решила, что что-то случилось. – она проглатывает «с тобой», обе понимают, что она имела ввиду именно это. Джинн едва качает головой. – Я в порядке. Садись, можешь разделить со мной чай, Лиза в последний момент отказалась. – …знаете, это звучит подозрительно. Эола прекращает хмурится, садится на диван рядом. Это выглядит с л и ш к о м нормальным. – Что-то в библиотеке случилось? – Да, небольшое происшествие. Ты пей, он ещё горячий. Эола чашку берёт, ко рту подносит. Краем глаза замечает напряженную улыбку Джинн и убирает напиток. – Ты не в порядке. Я отомщу за ложь. Что случилось? Джинн провожает взглядом напиток. – Ничего такого. Пей, остынет же. – Не пытайся втюхать мне травяной напиток. Что. Произошло. Она молчит. Встаёт с дивана, отходит к поручням около книжного шкафа. Опирается на них. – Почему ты не веришь, что ничего не произошло? – Ты себя странно ведёшь, Гуннхильдр. – О, так мы перешли на фамилии, Лоуренс. Эола вздрагивает. С момента, как она рассказала Джинн о своих чувствах она ни разу не называла её по фамилии в разговоре один на один. Вздыхает и сжимает руки в кулаки. Нужно промочить горло.

Глоток чая.

Стук фарфора о деревянную поверхность.

– Чай отравлен.

Эола давится воздухом и этим несчастным чаем.

– Ты его пила?

Джинн молчит. И улыбается, всё также напряженно.

– Пила. Таков был приказ. Яд подействует в течении пятнадцати минут.

Эола вскакивает с места и хватает её за плечи, немного встряхивает, словно намереваясь выбить эту дурь с приказами. Джинн смотрит, виновато тупит взгляд ей за спину и улыбается. Немного печально. – Какая же ты глупая, Джинн. – и целует, целует жадно, они целуются в последний раз. Воздуха скоро не останется, так почему бы не истратить оставшиеся его глотки друг на друга? Потеря сознания. И возможности дышать.