***
- Ну кто так играет?! Белоносов! Крик Владимира Сергеевича смешался с возгласами болельщиков и скрипом кроссовок, натирающих деревянный пол площадки. Последние минуты игры. Ничья. - Черных, Чётный. Готовьтесь. Ваня сделал глоток воды и, поднявшись со скамейки, начал разминать ноги. Я тяжело вздохнул и сбросил с плеч перекинутое белое полотенце, насквозь пропитанное потом. - У нас замена! Я поймал сосредоточенный взгляд Вани и понял его без слов. Мы готовы. - Так, Черных. Забираешь мяч и подаёшь Илье, потом бежишь к кольцу. Чётный, закрываешь в это время пятнадцатого. Как только Ваня прорывается, принимаешь подачу Ильи и отдаёшь ему. Один мяч, и мы в финале. Давайте, ребята, не подведите. Мы молча кивнули, вышли на площадку и отбили друг другу кулаки. Вдох. Выдох. Холодная капля медленно покатилась по виску. Время замерло. На секунду я повернул голову в сторону Вани и боковым зрением заметил Нику, сидящую на трибунах. Она всё-таки пришла. Свисток. Мяч в считанные секунды оказался у Вани, пока я закрывал пятнадцатого. Илья, прекрасно знающий нашу связку, принял его подачу и отдал пас мне. Осталось только бросить Ване, и мы в финале турнира Москвы. Я начал целиться в кольцо, обманывая соперников и поглядывая на Черных, который уже должен был стоять под кольцом. Должен был. Но его там не было. Чёртов пятнадцатый номер заблокировал его. Я оглянулся по сторонам, пытаясь рассчитать все возможные риски моих последующих решений, но времени оставалось слишком мало. Медлить было нельзя. Двенадцатый игрок мгновенно оказался рядом со мной, и я, неожиданно для всех, передал Илье, стоящему дальше всех от кольца. Если ничего не выйдет, я буду жалеть об этом до самого выпускного, но если план сработает, чёрт возьми, это станет лучшим тактическим решением. - Ты что творишь?! – срывал голос Владимир Сергеевич. Нападающие из сто десятой школы ринулись на противоположную сторону площадки, освобождая часть пространства на своей половине. Отлично. Я кивнул Илье, и мяч, разогнавшись с невероятной скоростью, пролетел мимо нескольких человек и снова оказался в моих руках. Сделав оборот вокруг своей оси, я мгновенно обошёл пятнадцатого и оказался у самого кольца. - Бросай! – вскрикнул Ваня, стоящий у линии. Я знал, что попаду. Но это его мяч. Я отдал пас и побежал в сторону пятнадцатого, чтобы тот не мешал. Ваня сощурился, уверенно смотря вперёд. Я знаю этот его взгляд. Он понимал, что забьёт, так что просто выбирал, каким образом это сделать. Разбежавшись, Черных оттолкнулся левой ногой, взлетел к самому кольцу и забросил красивейший данк. Мы в финале. Победный крик команды и визг ликующих трибун заполнил зал за секунду. Все игроки «Стремления» выбежали на площадку, и мокрые от усталости тела, которые только что готовы были упасть, стиснули друг друга в крепких объятиях. - Владимир Сергеевич, мы в финале! – закричал я. - Ай да Чётный! Ай да сукин сын! – радостно закричал в ответ тренер и побежал к нам. - Да пацаны, отпустите! – смеялся Ваня, когда вся команда начала подбрасывать его в воздух. - Вань, ты прям вылитый Кисе Рёта был, когда этот последний мяч забрасывал, - восторженно начал Саша. - Да я-то ладно, - махнул он рукой. – Это всё Ярик. Без него мы бы не победили. - Яр, да ты не Чётный, ты Зачётный! – засмеялся тот и толкнул меня в плечо. - Не я же забил, - улыбнулся я, уже привыкнув за все эти годы, что слава достаётся капитану команды. - А вообще-то мог бы, - многозначительно сказал тренер. Ваня кивнул. - Да ладно, чего уж тут думать. Главное, что теперь мы в финале! – закричал Саша и начал тереть кулаки о наши головы. - Аникен, ты, конечно, больше всех для команды сделал, - засмеялся Владимир Сергеевич и поставил ему щелбан. - Вообще-то сидеть на скамейке запасных тоже уметь нужно, - обиженно ответил он и потёр пострадавший лоб. - Ника пришла, вы видели? – Саша схватил спортивную сумку. Я кивнул. Мне всё-таки не показалось… - Как думаете, к кому это она? – продолжил он. - Ну, я же её позвал. - Ну, не ты же капитан, - бросил он и вышел из раздевалки. Я нахмурился. На место капитана команды было несколько претендентов, в числе которых оказались и мы с Ваней. Учитывались мнения всех участников, но, в основном, конечно, самого тренера. Создавая внутри команды демократию, он организовал целое голосование, и Ваня победил в честной борьбе. - Чётный, у тебя и номер второй, и место в голосовании. Значит, ты сейчас там, где должен быть, - старался подбодрить меня Владимир Сергеевич, но, если честно, получалось слабо. Так я и остался на своём месте. На вечно втором месте. - Яр, ты не обижайся только. Ника просто такая девчонка… - более спокойно заговорил Ваня. - Какая «такая»? - Непростая. Ты же и сам всё понимаешь…. Ты мой друг, и я не хочу, чтобы ты потом страдал, как это было после Юли. Сжатые кулаки расслабились. Они ведь и правда из лучших побуждений… - Я понял, спасибо. Но я сам во всём разберусь, не лезьте в это. - Принял, - пожал он плечами. – Как скажешь. Прохладный ветер – всё, что нужно после победной игры. Я поправил лямку от спортивной сумки и зашагал в сторону Саши. - Я думал, вы там застряли, - начал ворчать он, убирая телефон в передний карман спортивных штанов. - Смотри, она до сих пор там, - шепнул Ваня, кивая в сторону стоящей у ворот девушки. Что-то внутри меня словно шевельнулось. Она отвернулась и поправила свои белые волосы, которые ветер нагло бросал ей в лицо, выбивая из красного берета. Она осталась, чтобы дождаться… меня?.. - Кто? – Саша резко обернулся. – О, Ника. Привет! - Господи, Аникен, угомонись, - шикнул Ваня. - А что я такого сделал? Пошли, поздороваемся. По старой дружбе, - он перепрыгнул через перила, оказываясь впереди нас. Неловкость за его поступок не позволила сказать мне ни слова. - Что ж, идём… Каких-то метров двадцать превратились в целый марафон, и сердце начало биться с той же скоростью, с которой билось около получаса назад, когда я стоял на площадке. - Привет, - неловко улыбнулся я. - Привет. - Ты всё-таки пришла… - Как видишь. - Я очень рад. Она кивнула и перевела взгляд. - Вань, с победой. Последний мяч – это было что-то! - С…спасибо, - нахмурился он и тряхнул головой, спуская чёлку на самые глаза. - Я успела снять на телефон. Могу скинуть, если дашь свой тг. Наступила неловкая пауза. - Скинь лучше Ярику, я не сижу в тг, - соврал он. - Может, тогда в вк? – настаивала она. А я надеялся. Какой же я идиот… - Не стоит, правда, - вежливо улыбнулся тот. - Ник, нам просто пора уже, - подхватил Саша. - Я поняла… Что ж, ещё раз с победой. - Спасибо, - вместе сказали они и развернулись. - Может, тебя проводить? – остановил я её, когда та уже собиралась уходить. - А ты разве не с ними? Парни, успевшие выйти за ворота, улыбались во всё лицо и размахивали руками, желая удачи. Что ж, не везло мне с девушками, зато повезло с друзьями. - Нет, они торопятся просто. А я – нет… - Ну, раз так… - она тяжело вздохнула. – Пошли.***
- Что, опять переносят? – закатил глаза Саша. - Да, ребят. У сто сорок девятой опять какие-то проблемы с основным составом игроков, поэтому финал перенесли ещё на две недели. - На две недели?! – вскрикнул Егор. – Они охренели? С полуфинала уже два месяца прошло, это ненормально! - Пускай тогда объявят нашу техническую победу, и дело с концом, - обижено высказался Саша. - Я всё понимаю и полностью разделяю ваше… негодование. Но вы же знаете, какие у них там связи. Выкрутились же, заразы… - Ничего страшного, - уверенно начал Ваня. – Значит, у нас есть ещё две недели, чтобы подготовиться и улучшить свою форму. - Она и так в отличном состоянии. Мы были готовы ещё к самой первой назначенной дате. - Ну, я бы так не сказал, - серьёзно ответил он, и, чёрт возьми, в этот момент я увидел в нём настоящего капитана. – Пелепеев, ты часто косишь влево, поработать бы над точностью бросков. Белоносов, ты вообще не видишь никого из нас, нужно чаще пасовать и работать в команде. - Ишь ты… - задумчиво произнёс Владимир Сергеевич, размешивая сахар в стакане чая и закинув ноги на стол. – Смена подрастает… - А мне что скажешь? – усмехнулся Саша, разряжая обстановку. - У тебя всё идеально, Санёк. Отлично проверяешь прочность наших скамеек, ноль претензий. Мы засмеялись, и я поймал себя на мысли, что с ролью капитана никто бы не справился лучше, чем Ваня. Его уважали. К его мнению прислушивались. Я гордился называть его своим лучшим другом. - Да ладно, не парьтесь вы так. У нас же есть двач, а с ними мы точно всех размотаем. Что сейчас, что через две недели. - Двач? – переспросил тренер, сделав глоток сладкого чая. - Ага. Связка «Черных-Чётный». Сокращённо – «двач». Я сам придумал, – гордо поднял голову Саша. - Аникен… С каждым днём я удивляюсь твоей гениальности всё больше… - вздохнул тот, рассмешив нас. - Ну что, раз разбор полётов окончен, подниму вам настроение немного. А то эта новость с очередным переносом подпортило его конкретно… - Форма новая пришла? – оживился Даня, увидев ту же коробку, из которой несколько лет назад мы доставали свои первые номера. - Всё-то вы знаете, - хитро заулыбался тренер. Новые золотые майки с чёрными вставками выглядели улучшенной и более дорогой версией старых. В такой форме хотелось побеждать. - Ого, именные… - протянул Илья, рассматривая свою майку с номером и фамилией. - Новый сезон баскетбола Черных объявляется открытым! – торжественно произнёс Саша, прикладывая майку к туловищу. - Это что за культ личности? – засмеялся Ваня. – Второй сезон баскетбола «Стремления»! - Победный сезон! - Чётный, ну, с тобой, как обычно, не без приключений, - вздохнул Владимир Сергеевич и подошёл ко мне, оставив смех команды за спиной. Я напрягся. Ткань оказалась приятной на ощупь, только вот фраза насчёт приключений была сказана явно не просто так. Я с настороженностью расправил майку и увидел на ней две аккуратные двойки, над которыми крупными буквами было написано «ЧЁТНЫЙ». - Это кто-то решил так пошутить? – серьёзно спросил я, сжав майку. - Видимо, кто-то что-то напутал во время производства. Я стиснул зубы. - Это моя фамилия. Но это не мой номер. - Ярослав, я всё понимаю, но теперь он твой, ничего уже не поделаешь. Я и так чудом выбил бюджет на новую форму, так что переделывать это никто не станет. «Второй номер в НБА считается звёздным. В Зале славы баскетбола большинство игроков когда-то играли под этим номером» Я и так всегда был вторым. Всегда – после Вани. А теперь это две двойки. Две двойки, которые закрепят меня на этом чёртовом месте навсегда. - Ты не переживай так. Две двойки даже лучше, чем одна, - крепкая рука сжала моё плечо. – Значит, удвоишь свои силы. Как там говорил Аникен? Второй сезон? Значит, твоё время настало. Я горько усмехнулся. - Да, наверное… Спасибо. - Ну что, двачеры мои любимые, - Саша закинул руки нам за шеи. – Не хотите отметить новую форму? - Ага, и новый номер, - усмехнулся я, всё ещё не до конца принимая этот факт. - Да и это тоже. Может, по пивку? - Аникен захотел Хайникен? – засмеялся Ваня. - Ой, да ну вас. Не хотите – как хотите. - Давайте лучше в дотку. Одна катка, Яр, и тильт как рукой снимет. - Нет, ребят. Спасибо, конечно, но я к Нике поеду. - Кто бы сомневался, - закатил глаза Саша. – С тех пор, как вы начали встречаться, у нас с Ваньком вместо привычных тройных свиданий в дискорде теперь только двойные. Ты так весь скилл растеряешь. Сначала на права сдавал, теперь с Никой постоянно тусуешься. Хорошо, что хоть машину взял… Меня подбросишь до дома? - Дурак ты, - засмеялся я. – Подброшу, конечно, куда я денусь. Тебя завезти, Вань? - Меня парни не заводят, прости, - усмехнулся он. – Не, я на метро. - Это хорошо, что на метро, иначе из-за того, что тебя укачивает, мне бы пришлось уступать тебе пассажирское место и садиться назад. - Ты бы не отвлекался от дороги, Яр, - предупредил Саша, пока я печатал сообщение, придерживая руль одной рукой. - Да это Ника… - Да я знаю, - передразнил он. – Скажи, чтобы ссорилась с тобой в другое время, а не когда ты за рулём. Машина припарковалась у самого подъезда. Саша отстегнул ремень безопасности и потянулся за рюкзаком, который кинул на заднее сиденье. - Девчонки эти до добра не доводят… Особенно Ника. Если что, ждём с Ваньком тебя в дс. Я кивнул и решил прокатиться по объездной, чтобы проветрить голову после очередной ссоры и приехать к Нике уже в спокойном состоянии.***
- Ты меня просто не понимаешь, - вздохнула она в трубку, когда я свернул с главной дороги. - Солнце, давай просто спокойно поговорим. Что тебя не устраивает? - Ты. Ответ ударил под дых, и пальцы побелели, крепко сжимая руль. - Не притворяйся, что для тебя это сюрприз, - продолжила она резать меня по кусочкам. - Ты же всегда знал, что всего лишь второй после Черных. Запасной вариант. Ты так и останешься лишь его тенью. Признайся в этом хотя бы себе. Слёзы начали скапливаться в уголках глаз. Губы сжались в тонкую полоску, и где-то внутри меня умерла последняя надежда на то, что я кому-то нужен. А я так хотел стать первым хотя бы для неё. - В тот день, когда ты проводил меня… Там должен был быть не ты. А он. Значит, всё, что было между нами, - всего лишь… - Вместо тебя должен был быть он. С самого начала. Первая слеза упала и больно обожгла щёку, не сумев зацепиться за кончики ресниц. - Я не люблю тебя. Можешь не приезжать. Хладнокровие, читаемое в её голосе, расщепляло меня на мелкие атомы. Ей всё равно на меня, мои чёртовы страдания и мои чёртовы чувства. Вот оно - разбитое сердце. Вновь разбитое сердце. Я сжал телефон в руке, и другая, держащая руль, почему-то предательски соскользнула, вцепившись в него слишком крепко. Я выехал на встречку, с трудом пытаясь разглядеть дорогу за пеленой слёз. Яркие фары грузовика ударили в глаза, и резкий автомобильный гудок, кажется, зазвучал в самой голове. Я попытался исправить ситуацию, резко дёрнув руль, но машину занесло, и я на полной скорости вылетел в кювет.***
А может, всё зря? Может, все эти кубки и медали - всего лишь пустота? Просто мусор, который на самом деле не имеет никакой ценности? Как забавно порой получается, что в один миг всё то, что было для тебя смыслом жизни, перестаёт иметь хоть какое-то значение. Если что и вспоминать перед смертью, так это друзей. Пусть я так и не стал первым, зато как приятно было считать себя одним из них. Пусть вторым я остался даже в связке «Черных-Чётный», пусть так. Но я был в команде самым счастливым человеком даже тогда, когда моё сердце было вдребезги разбито. Помню, как мы впервые увиделись. Я сидел один за второй партой, когда в класс вошли сразу два новых ученика. В шестом классе все компашки были уже сформированы: девчонки шептались и хихикали (вероятнее всего, обсуждали, кто из новеньких симпатичнее), мальчишки шутили между собой, а изгои, в числе которых был и я, косились на этих двоих с осторожностью. Как оказалось, между собой они знакомы не были, так что им приходилось привыкать и друг к другу. К счастью, ребята быстро нашли общий язык, и адаптироваться к новой обстановке вместе им было куда проще, нежели по одиночке. После урока математики меня ждали. - Э, задохлик, - свистнул Кирилл, вальяжно развалившись на скамейке школьного коридора. - А математичка мне тройку поставила. - Я же предупреждал, что не уверен в ответах. Я решал всё сам. Кирилл криво улыбнулся и харкнул в сторону моих ног. - Значит, в следующий раз будешь проверять все варианты. Он поднялся с места и, крепко схватив за рюкзак, потащил меня в туалет. Я зажмурился. Мне и раньше приходилось терпеть его издёвки, но до прямого физического насилия он не доходил никогда. Бывало, даст подзатыльник или щелбан, плюнет или неожиданно хлопнет в ладоши у самого лица, однако я не рассматривал это как нечто опасное. Неужели ошибался? Саша и Ваня вошли в туалет, когда я уже стоял на коленях, лицом к унитазу. Под громкий смех Кирилла я сжимал руки в кулаки и всеми силами пытался не опустить голову ниже сливного бочка. - О, новенькие, - не переставал смеяться он. - Смотрите, его кучерявая голова теперь совсем походит на ёршик. Забавно, да? Он как будто… Договорить он не смог. Крепкий не по годам кулак Аникена встретился с его лицом раньше, чем тот успел закончить свою мысль. Пока Саша прижимал обидчика к стенке и пытался вежливо (или не совсем) объяснить, что так делать нельзя, Ваня помог мне встать и быстро вывел меня из кабинки. В кабинете директора стояли все четверо: я смотрел на грязные брюки, колени которых, как бы Ваня ни старался отряхнуть, так и остались в грязи и пыли; Саша весь кипел от злости - он смотрел прямо и уверенно, готовый защищать мою честь даже больше, чем я сам; Кирилл разглядывал потолок, запрокинув голову и держа у разбитого носа кусок ваты, который дала ему в медпункте хмурая медсестра лет пятидесяти; Ваня, как главный миротворец, стоял между ними, переводя взгляд от одного к другому и пытаясь нейтрализовать возникшее в помещении напряжение. С тех пор мы и сдружились. Я впервые почувствовал, что нужен кому-то, а кто-то нужен мне. Чуть позже они узнали о моём увлечении баскетболом, и я уговорил их прийти на отбор в команду «Стремления». Каким же символичным в итоге оказалось название. Мы ведь все к чему-то стремились. У каждого была своя дорога, но мы шли рядом друг с другом, поддерживая и помогая преодолевать все препятствия. Ваня стремился стать хорошим человеком. Он был чёртовым светочем истины, когда дело касалось каких-то конфликтов. Его никогда не интересовали девчонки или проблема глобального потепления, но каждый, кто был с ним знаком, знал его как сообразительного, справедливого и очень доброго парня. Его привычка всегда поступать правильно, чтобы потом не жалеть о содеянном, иногда даже подбешивала, но я понимаю, что именно за это его все и любили. Саша стремился получать удовольствие. «Один раз живём!», - смеялся он, когда в голову приходила идея сделать очередную глупость. Ваня обычно только закатывал глаза и улыбался, зная, что потом будет помогать другу расхлёбывать последствия его поступков. Но без Аникена сложно было представить нашу команду. С его лёгкой руки идея о новой форме или новых мячах стали реальностью. Он умел договариваться с людьми, находил общий язык с кем угодно, разряжал своими шутками даже самую накалённую обстановку, и я понимаю, что именно за это его и любили. А к чему стремился я? Сначала к тому, чтобы Кирилл не замечал меня как можно дольше, а позже - к тому, чтобы меня замечал хоть кто-то. С появлением этих двух придурков моя жизнь преобразилась и наполнилась смыслом, и я не знаю, мог ли мечтать о чём-то ещё. Конечно, иногда я ошибался, как и все люди, но я так и не смог понять, за что меня не любили. Я делал то, что могло приблизить меня к чему-то важному и великому, к чему-то значащему. Мне хотелось стать частью чего-то большего, но имеет ли это смысл, когда твоя машина переворачивается на скорости сто двадцать километров в час и улетает в кювет? Наверное, теперь ничто не имеет смысла. Ничто.***
Светло, почему так светло… Я нахмурился и попытался закрыть глаза рукой, но пошевелить ей не вышло. - Боже, он очнулся… - голос мамы раздался где-то рядом, и, кажется, она вот-вот собиралась заплакать. - Позовите Григория Анатольевича! - Да, сейчас, - ответил ей голос Саши, и быстрые шаги скрылись за дверью. - Яр? Яр, слышишь меня? - Ваня словно стоял совсем рядом, но из-за этого чёртового света открыть глаза мне не удавалось. - Господи, мой мальчик… - всхлипнула мама. - Вера Викторовна, всё будет хорошо. Он же очнулся, Вы видели? Значит, всё в порядке. Сейчас придёт Григорий Анатольевич, и… Пустота. Я снова упал куда-то глубоко-глубоко в пустоту, а их голоса остались позади, на самом краю этой тёмной бездны.***
- Не-не, мне ещё в финале играть, - усмехнулся я, когда Григорий Анатольевич показал снимки с рентгена. - Ярослав, мне нравится твой настрой, только в твоей ситуации он должен быть хотя бы немного приближенным к реальности. Он опустил снимки и тяжело вздохнул, снимая очки. - Ты же сам видишь… всё это. Если ты сможешь ходить через месяц, это будет чудом. Я опустил взгляд на свои ноги. Врач говорил, что с моими травмами я мог остаться инвалидом, но мне просто повезло. «Судьба решила дать тебе второй шанс», - сказал он, когда я только начал осознавать своё положение. Второй шанс… Снова второй. - А я смогу… когда-нибудь вернуться в баскетбол? - Давай поговорим об этом чуть позже. Пока тебе нельзя даже садиться, а о спорте на данном этапе не может быть и речи. Кто я? Я думал, что хорошо знаю себя, пока не оказался на этой больничной скрипучей кровати, с которой мне даже нельзя было вставать. Я сутками глядел в потолок, пытаясь сохранить здравый рассудок и окончательно не сойти с ума.***
- Сто сорок девятая отлично справляется, но кто знает, к чему может привести вторая половина игры. - Согласен. Разрыв в очках небольшой, но, как мне кажется, на «Стремление» сильно повлияло отсутствие одного из сильнейших игроков команды. - Конечно, такие непредвиденные обстоятельства ударяют как по технической составляющей, так и по эмоциональной. Как бы то ни было, мы желаем отсутствующему двадцать второму игроку скорейшего выздоровления. - Здоровье превыше всего, это правда. Пусть он поправляется, ну а мы продолжаем трансляцию финала чемпионата Москвы по баскетболу среди юношей. Напоминаем, сейчас на площадке встретились команды «Стремление» и «Сопротивление». Давайте, родные. Не подведите. Ваня встал со скамейки и начал разминать ноги. Вот сейчас он выйдет на площадку, отобьёт мой кулак, и мы разыграем нашу двачёвскую связку. Потом он обязательно забросит, и мы возьмём этот заветный кубок Москвы, о котором я мечтал с шестого класса. Обязательно. Но Ваня вышел один. Он встал на свою позицию и оглянул других игроков в ожидании свистка. Я смотрел в экран старенького телевизора, который в мою палату принесли по просьбе тренера, и не мог поверить в то, что происходит. Это не реальность, нет. Я должен быть там. Это мой мяч. Сейчас я открою глаза, и мне скажут, что я потерял сознание от удара. Я отвечу, что чувствую себя уже гораздо лучше, и мы всей командой поедим китайской еды, отмечая победу в финале. - «Стремление» заметно потеряли форму с последней игры. - Да, я тоже это заметил. Возможно, именно отсутствие одного из игроков так повлияло на уровень их готовности к соревнованиям. Посмотрим, как они поведут себя в заключающей четверти, но, если честно, ребятам уже вряд ли удастся реабилитироваться. Я лежал на этой до ужаса неудобной кровати, не в силах пошевелить даже пальцем от количества травм, и плакал, нет, рыдал, как дитя. Ваню подбрасывали вверх и кричали, а Владимиру Анатольевичу жали руку и поздравляли с первым местом. Они победили. Мы победили. - Честно говоря, очень неожиданный исход финала, но оттого безумно интересный. - Согласен. Ребята как будто взяли ситуацию в свои руки и заметно собрались под конец игры. - А ты видел финальный мяч от девяносто девятого номера? - Да, Черных показал себя просто отлично. Девяносто девятый работал сегодня на все сто. Игроки команды «Стремление» взяли кубок чемпионата Москвы, пока я, лёжа в палате, продолжал выть от переполняющей меня обиды и задыхаться в слезах. Я гордился ими. И эта гордость была до ужаса горькой и больно резала моё и без того рваное сердце.***
- Здорово, больной. Чё, отдыхаешь? - спросил Саша, влетев в палату. - Типа того, - усмехнулся я. - А у нас для тебя сюрприз. Он повернул голову в сторону двери, и следом за ним вошли восемь парней, вставая в кучу вокруг моей койки. Последним в палату зашёл Владимир Сергеевич, держа перед собой золотой кубок. - С победой, Чётный, - взволнованно произнёс он и поставил кубок на тумбу рядом с моей кроватью. - И Вас. Внутри меня было столько вопросов, но задать их я не мог. Я лежал и молча улыбался, смотря на этих потрясающих людей, в числе которых я когда-то был. - Ого, да у нас тут целый взвод, - усмехнулся Григорий Анатольевич, увидев парней. - Ой, привет, ребята, - засуетилась мама, войдя следом. - Здравствуйте, Вера Викторовна, - хором ответили они. Врач и тренер пожали друг другу руки. - Вот, решили поддержать нашего игрока. - Что ж, это отлично, отлично… Хорошая компания - это всегда хорошо, - одобрительно кивнул он. - Ну что, Ярослав, готов? - Что, сейчас?.. - улыбка зафиксировалась на лице нервным смешком. - Нет, ну, если не хочешь… - он развернулся к двери, и я не мог его не остановить, прекрасно понимая, что уходить он не собирался. - Нет-нет, хочу! Очень хочу… Парни прыгали взглядом от меня к врачу и обратно, не понимая, в чём дело. Доктор подошёл ко мне и, придерживая за лопатки, помог сесть. Непривычное для тела состояние вскружило голову, и я уже был готов прыгать от счастья. Если бы мог прыгать… Правая нога, судя по словам врачей, была повреждена гораздо больше, чем левая. Да и болела она намного сильнее. Я спустил обе ноги с кровати и понял, что сейчас сделаю свои первые шаги. - Владимир Сергеевич, поможете ученику? В палате повисло напряжение. Кажется, все всё поняли. - Давай, потихонечку… - рука тренера аккуратно, но крепко взяла мою. - Мне страшно, - с улыбкой признался я и услышал тихий смех Саши, который, по своей привычке, решил заснять этот момент на память. Однако после того, как я признал свой страх, рука тренера показалась мне почему-то особенно твёрдой и надёжной, и я, перевалив вес тела вперёд, встал на ноги. Ваня захлопал первый, остальные подхватили его тут же. Я обернулся и впервые за всю свою жизнь почувствовал себя не вторым. Для них я был первым. Вот они, смотрят на меня и аплодируют. Мне. Врач улыбнулся и кивнул, намекая, что можно сделать несколько шагов. Владимир Сергеевич перебросил мою руку через свою шею, и я медленно передвинул одну ногу. Страх не отпускал. Казалось, что если сейчас наступлю на правую, колено вылетит, и все мои кости снова рассыпятся, а я останусь без ног вовсе. - Ну, смелее, - подбодрил доктор. Я перевёл вес на правую, но психологически (да и физически) оставался неуверенным в её надёжности, поэтому споткнулся, сразу наступая на левую. Саша где-то сзади снова засмеялся. - Сейчас встану и пойду, - усмехнулся я, чувствуя себя в полной безопасности. Все засмеялись громче. - Давай, домой дуй, - поддержала мама. - Я боюсь на правую наступать… - Всё в порядке, не бойся, - ответил врач, и уверенность в его голосе почему-то убедила меня. Опираясь на тренера, я сделал несколько мелких шагов вдоль кровати. - Как вы ходите, я не пойму… - А у нас две ноги, а не полторы, - засмеялся Саша, закончив снимать. Мы ещё долго сидели в палате, и с каждой минутой мне становилось всё легче. Мне давно не хватало команды, особенно в такой тяжёлый и одновременно важный для меня момент. С ними я научился заново ходить. Золотой кубок с надписью «Стремление» так и остался стоять на моей прикроватной тумбочке, ведь сегодня я доказал, что победил, как и они. Это была наша общая победа. «Стремление» во мне победило «Сопротивление».***
- А хочешь, мы тоже баскетбол бросим? Я усмехнулся и похлопал Сашу по плечу. - Ты лучше пить бросай, толку больше будет. Ваня, например, явно не хочет из спорта уходить, да и не нужно это. Ваня шёл рядом, нахмурив брови и глядя куда-то в пустоту перед собой. Он выглядел серьёзным и сосредоточенным, хотя буквально пять минут назад они со смехом помогали мне подняться из-за парты. - Яр, если так тебе будет легче, - вдруг заговорил он, - то я, в принципе, могу. - Ребят, да вы чего… Вам ещё играть и играть. Кто мне свои медали показывать будет? Нет, ради меня уж точно не стоит отказываться от своего будущего. - Да никто и не отказывается, - так же серьёзно продолжил Ваня. – Я не думаю, что и дальше буду… в баскетболе… Его тон дал понять, что эта мысль уже давно крутилась у него в голове. - То есть... Как это? – Саша, видящий в Ване настоящего Кисе Рёту во плоти, был шокирован, кажется, не меньше моего. - Вы сами подумайте: выпускной класс, экзамены, поступление. У меня ещё анимация стоит… Столько идей, а реализовывать их некогда. Я люблю баскетбол, но не уверен, что это именно тот единственный путь, который я должен выбрать. Мы молчали. Разговоры неожиданно стали слишком серьёзными. Казалось, совсем недавно мы, шестиклассники, впервые сыграли в нашем спортзале в одной команде, а сейчас нас заставляют делать выбор, который определит всю нашу дальнейшую судьбу. Как-то быстро мы повзрослели. - Точно, у тебя же ещё Тикток… - задумался Саша. Он выглядел поникшим и даже разочарованным. Вероятно, в его голове был чёткий план, по которому мы втроём берём Олимпийское золото. Но не всем мечтам суждено сбыться. - А вы сделали химию? – Черных, поняв, что стал виновником всеобщего расстройства, перевёл тему. Он не любил официозности или любых негативных эмоций, поэтому разговаривать с ним на какие-то важные темы порой было непросто. Все четыре месяца восстановления мне приходилось развлекать себя хоть как-то. Сначала было невыносимо: меня тянуло на игровую площадку, и приходилось отвлекать себя, часами сидя над учебниками, чтобы догнать школьную программу. Но отдых был так же важен. В палате помогали видео, тиктоки и стримы, а когда меня отправили долечиваться домой, надоели даже они. Мама тогда очень переживала. Она видела, как мне тяжело, и в один день я нашёл на рабочем столе хорошую вебку, которая, по словам мамы, должна была помочь мне найти новое хобби. Так меня затянуло на Твич. На удивление, всё пошло по плану: это помогло мне найти новых хороших знакомых, а о мяче, корзине и скрипучих кроссовках я начал думать всё меньше. Возможно, мой пример показал Ване, что не увлечения создают нас, а мы – увлечения. Конечно, тяжело отказываться от чего-то, что было с тобой с самого детства, в чём ты развивался и с чем ты взрослел. Но порой это необходимо, чтобы создать нового себя. Мы, кажется, действительно начали взрослеть, и баскетбол остался для нас приятным и беззаботным временем, когда всё, что тебя волнует – место твоей команды в турнирной таблице. Как бы то ни было, это время начало подходить к логическому завершению, и это, наверное, чувствовал каждый из нас. Хорошо это или плохо – трудно сказать. Думаю, когда-нибудь это должно было произойти, а значит, нам не о чем жалеть.***
- Вань, ну ты скоро? Громкая музыка мешала сосредоточиться на телефонном звонке, и я закрыл одной рукой ухо, чтобы услышать по ту сторону хоть что-то. - Я походу вообще не приеду. - Чего? На улице, к счастью, было тихо и спокойно. Яркая и громкая вечеринка осталась где-то позади, когда дверь с грохотом закрылась. - Говорю, я, кажется, не смогу приехать. Не успеваю. - В смысле? Вань, это же выпускной. Он вздохнул. Разочарование в его голосе не сумело спрятаться за притворной ухмылкой, и я сразу понял, что что-то не так. - Ты где? - Понятия блять не имею. В его усмешке послышалось что-то истерическое, и это заставило меня напрячься ещё больше. - В смысле? Что случилось? - Да я ехал в таксишке, а водитель что-то напутал с местоположением. Точнее, не он, а… он сказал, что это всё из-за карт, - он путался и сбивался, и с каждым разом его попытки сохранять спокойствие были всё неудачнее и неудачнее. - Короче, я сейчас в каком-то дворе с частными домами, по всей видимости, за три пизды от школы. - То есть, он просто высадил тебя? - Он сказал, что мы приехали к месту, которое я указал на карте. Но я ничего не указывал, я написал только адрес, и… Я тяжело вздохнул. Мне редко приходилось видеть его таким растерянным и бессильным. Сейчас он стоял в каком-то тёмном дворе, совсем один, не имея даже малейшего понятия, что делать дальше, пока все его друзья веселились на вечеринке в честь выпускного. - Поэтому я езжу на метро… - вздохнул он, совсем отчаявшись. - Так. Короче. Я сейчас приеду. - Ты… ты что?.. Ты же… - Оставайся на месте, а лучше найди какой-нибудь ориентир и скинь геолокацию. Я приеду за тобой. - Но ты же не… - Скинь геолокацию. Я скоро приеду. - сказал я, уже выйдя из школьного двора и направляясь в сторону остановки. За руль я не садился полгода. Уж очень много ран (как физических, так и ментальных) мне принесла та авария. И они до сих пор казались мне слишком свежими. Мамы дома не оказалось. Она, кажется, собиралась уехать к тёте и оставить квартиру в моём полном распоряжении. Не знаю, связано ли это с её желанием найти мне девушку или просто дать чуть больше свободы в мой выпускной. В любом случае, я без лишних вопросов достал ключи из тумбочки и вышел из квартиры. На удивление, машину получилось привести в идеальное состояние практически бесплатно. В тот день я боготворил маму и её идею взять дорогущую страховку, от которой всеми правдами и неправдами отказывался во время покупки. Именно в этот раз её излишнее беспокойство и вера в надёжность страхования сэкономили нам огромную кучу денег. Несмотря на уверенность в правильности моего поступка, меня потряхивало. Не каждый день садишься за руль автомобиля, на котором чуть не разбился насмерть. Я завёл мотор. Поправил зеркала заднего вида. Вздохнул. Давно меня тут не было… Ваня прислал геолокацию, а значит, он нашёл ориентир. Что ж, пора. Я пристегнулся, и машина тронулась с места.***
Мокрые от волнения ладони сжимают букет. Интересно, ей будет приятно? Она же говорила, что любит цветы, так что ей должно понравиться. Смотрю на часы, но цифры словно расплываются. Кажется, опаздывает. Или это я пришёл слишком рано? Не помню, как я вообще здесь оказался. Помню только, зачем. И как она согласилась на это свидание? Не могу поверить… Чтобы такой, как я, с такой, как она? Неужели это не сон? На горизонте появляется светловолосая девушка и решительными шагами направляется в мою сторону. Сглатываю. Вытираю вспотевшие ладони о штаны. Спокойно. - Привет, Ник… Сердце бешено стучит. Она такая красивая, словно ненастоящая. - Ярик, - улыбается она и, встав на носочки, крепко обнимает меня за шею. Я прижимаю её к себе, не в силах поверить, что это и правда происходит. - Ты такая красивая… Это тебе. Протянутый букет оказывается в её хрупких ладонях, и волосы мгновенно растворяются в лепестках. - Так вкусно пахнут, спасибо… Смущённые щёки сливаются с бутонами, и я протягиваю руку, чтобы убрать мешающие ей локоны. Она несмело поднимает на меня свои ангельские глазки, и я чувствую сердцебиение каждой клеточкой своего тела. Удар. Ещё удар. Я сражён. Наклоняюсь немного ближе, чтобы заправить прядь за ухо, и она почему-то делает небольшой шаг навстречу. Удар. Ещё удар. Она совсем близко, но я не чувствую её губ. - Ника… - шёпот волнами сотрясает воздух, но я как будто не слышу собственного голоса. Странная улыбка растекается по её лицу. Она прикасается к моей коже, проводя губами от шеи до уха. - Чего ты хочешь? - хитро спрашивает она. Ноги не слушаются. Я теряю голову и рассудок. - Ник, я… - Чего?! Тонкие пальцы впиваются в горло, преграждая поток воздуха. Я задыхаюсь. Её смех долбит по ушным перепонкам, а пальцы продолжают сжимать горло всё сильнее. Удар. Ещё один. - Какой же ты жалкий, - смеётся она. - Не притворяйся, что для тебя это сюрприз. Ты же всегда знал, что всего лишь второй после Черных. Запасной вариант. Ты всегда останешься только его тенью. Признайся в этом хотя бы себе.