Недотрога

      Йоонаса всегда удивлял талант Олли к плетению. Не было важно, что именно: фенечки, колечки из бисера или косички — всё, за что он брался, выходило идеально. Прямо сейчас Матела бежал за неугомонным Порко, держа в руке горсть маленьких розовых резиночек.       — Отстань, кому сказал! — растрёпанные кудряшки лезли в глаза, из-за чего парень боялся просто споткнуться или врезаться во что-то. — Я свою прелесть никому не дам!       — Да стой же ты! Сам жаловался на неудобство, а теперь убегает от своего спасения!       — Я слишком дорожу своей шевелюрой! Ты мне расчёской все волосы повыдираешь, — Йоонас резко остановился и опёрся руками о колени. — Всё-таки стар я стал для таких пробежек.       — Да не буду я тебе ничего выдирать, успокойся. Я просто хочу заплести тебе парочку косичек. — Олли подбежал к парню и, пытаясь отдышаться, положил голову ему плечо.       — Да ну блин, а если мне не пойдет? У нас же через 2 часа репетиция, меня Йоэль засмеёт.       — Пусть засунет свои смешки куда подальше. И всё тебе пойдёт! Или ты хочешь сказать, что я плох в плетении косичек?       С лицом, выражающим боль вселенского масштаба, Порко сел на застеленную кровать. В доме Матела в принципе всегда всё было очень аккуратным: вымытая и расставленная по полкам посуда, идеальная чистота на столешницах, да даже книги на книжной полке были выставлены в ровный ряд! Йоонас не понимал, как можно столько времени тратить на простую уборку. «Зачем постоянно убираться, если потом ты всё равно опять наведешь беспорядок?» А после того, как Порко переехал сюда «на правах твоего парня, что тебе не нравится?» беспорядок был здесь частым явлением. Олли никогда не жаловался и даже не думал пристыдить его за это. Он понимал, что вот такой он человек, да и сам процесс уборки приносил Матела искреннее удовольствие.       Йоонас почувствовал, как за ним прогнулся матрас. Тут же он увидел брошенные возле него резинки и расчёску.       — Знай, что, хоть я на это и согласился, я всё равно тебе не доверяю.       — Не волнуйся ты так, я буду аккуратным, — парень закатил глаза и усмехнулся. — Неужели я и вправду буду твоим первым?       — Свою гордость я доверяю только маме, — Порко горделиво задрал нос. — Всяким личностям типа тебя запрещается их трогать.       — Да, да, мы это уже сто раз слышали, а теперь сядь ровно.       Всё то время, что они были знакомы, Олли пытался что-нибудь натворить с волосами Йоонаса. «Ну что поделать, если они такие?! Их хочется заплетать!» Матела в принципе любил делать что-то для дорогих ему людей. Когда-то давно, будучи ещё ребёнком, когда он встретил эту кудрявую бестию, он не мог даже подумать, что тот станет ему настолько родным. Сейчас он уже не мог представить жизни без Порко. Парень был тем самым лучиком света, без которого Олли не видел смысла. Какая разница, что происходит вокруг, если его Йоонаса не будет рядом? Зачем смеяться с того, с чего не засмеялся бы его Йоонас? Зачем просыпаться с утра, если рядом не лежит его Йоонас, жмурящийся от лучей солнца? Йоонас был его спасением от жестокости окружающего мира.       Единственными, кто знали об этой близости двух «друзей», были ребята из группы. Они слишком долго знают друг друга, и скрывать от них такой секрет было бы очень тяжело. Да это им было и не нужно: парни далеко не последние в их жизни люди. Олли и Йоонас знали, что те их примут и будут только рады за их счастье.       — Не понимаю я, чего ты так боишься. Моя радость, это же просто просто волосы.       — Очень красивые волосы, прошу заметить! — парень нервно дёргал фенечку с логотипом их группы на руке. — И ты сам знаешь, почему я ими дорожу.       Ещё в самом начале их знакомства маленький Йоонас рассказал, что в детском саду девочка, с которой он не поделился игрушкой, налепила ему жвачку на волосы, после чего его маме пришлось состричь их практически под ноль. Если не фразой «дети — жестокие существа», то чем можно было объяснить то, что после этого его гнобили ещё год. «Да тебя уделала девчонка, Порко!», «твоя фамилия теперь соответствует твоему виду — ты похож на лысую свинью!»       — Дорогой, ты же знаешь, что я не посмею сделать тебе больно. Знаешь же?       — Знаю, — тяжело выдохнув, Йоонас повернул голову в сторону возлюбленного. — Извини, я просто на нервах.       — Ничего, я всё понимаю, — Олли наклонился вперёд и чмокнул парня в губы. — Так что, всё-таки заплести? Я не буду тебя заставлять.       — Только если очень красиво!       — Я не умею по-другому.       Зубчики расчёски начали медленно и плавно скользить по непослушным волосам. Вдруг Матела резко подпрыгнул и подбежал к полке с всякими штучками, связанными с его хобби. К Йоонасу он повернулся уже с каким-то пакетом в руках.       — У меня есть идея! — Олли радостно подошёл к парню на кровати.       — Ну и какая же? — он просто не мог сопротивляться его улыбке, против неё он был бессилен.       — Не скажу, это будет сюрприз! — Матела занял прежнее место за Порко. — Я давно хотел попробовать это сделать!       Спустя примерно полчаса стараний и тихих «да не подсматривай ты!», Олли закрыл своему парню глаза ладонями и повёл его к зеркалу.       — Так, ещё чуть-чуть. Мы на месте, открывай!       — Ты такой довольный, жду, когда ты начнёшь скакать и хлопать в ладоши, — подняв взгляд на зеркало, парень застыл. В аккуратные косы, идущие ровными линями ото лба к затылку, был вплетён розовый канекалон. — Ого…       — Тебе нравится? — обняв Йоонаса за талию, Олли зарылся носом ему в шею. — Я старался.       — Да… Да, это очень красиво! — развернувшись, Порко положил руки на лицо Матела и поцеловал его в нос. — Ты знал, что я люблю тебя?       — И я тебя люблю, дорогой, — парень переплёл свои пальцы с чужими и медленно повёл Йоонаса в комнату. — Пошли уже, моя недотрога, а то опоздаем.