Шлейф

Чëрный внедорожник мчался вдоль лесополосы. Девушка смотрела в окно и думала, сколько трупов тут закопал её попутчик. Однако это был простой интерес, ни страха, ни ужаса, ни отвращения она не испытывала. — Я понимаю, тебе повезло. Ухватить такой инструмент для шантажа! — Настя говорила, словно в пустоту, но краем глаза заметила, как Тони одобрительно улыбнулся уголком губ. Томно вздохнув, осознавая затянутость и скуку дальнейшей поездки, девушка порыскала глазами по салону, но единственным интересным объектом всё также оставался водитель. Он, оказывается, очень красивый. Особенно для того, чем занимается. Обычно все его «коллеги по цеху» были награждены шрамами, выбитыми зубами, порезанными лицами, у кого-то пол физиономии обожжено не то огнем, не то химикатами. Выглядели бандиты, мягко говоря, непрезентабельно. Не сказать, чтобы и Антон был моделью. С идеальной кожей, но хитрым прищуром голубого цвета глазами, почти хрустальными, прямым носом, пухлыми, что редкость для парня, губами, высокими скулами, изредка пульсирующией от напряжения веной на шее. Все черты лица были чёткими и грубыми. Пара шрамов на лице придавали ему более суровый вид. Крепкие и спортивные руки с выступающими венами — особый фетиш для Анастасии. Сегодня Тони надел чёрную футболку, темно-синие джинсы и берцы. Короткий рукав оголял его бицепсы, порезанные ранее ножом и пару шрамов от пуль. Настя считала его исключительно притягательным мерзавцем. Антон вёл машину одной рукой, пока локоть второй лежал на открытом окне, а сама кисть время от времени прилегала к губам, чтобы сделать затяжку. Горький дым ударил в нос, она прокашлялась, открыв окно со своей стороны. Несмотря на то, что девушка сама имела пагубную привычку, пары табака не нравились и вызывали приступы дикого кашля. Тони недовольно скривился и протянул попутчице конфетку, что нарыл у себя в кармане. «Откуда у него вообще завалялась конфетка?» — Держи, только захлопнись, — произнёс он грубо, вновь погрузившись в мысли. Девушка с радостью выхватила сладость и, развернув, забрала губами с обёртки, заметив текст на бумажке, задорно начала читать его: — Отгадай загадку, Доброе, хорошее На людей глядит, А людям на себя Глядеть не велит, — улыбаясь, прочла Настя и перевела взгляд на парня. — Отвали, — устало и раздражённо выдохнул парнишка. — Ответ неверный… — она знала, что это бесит Антона, но продолжила пользоваться своим положением ценной «заложницы». — Громова, сейчас завершу, что вчера начал, — с намёком на то, что переедет совсем, рявкнул бандит. Доводить Антона доставляло особое наслаждение девчонке. Настя мило улыбнулась и с невинным выражением лица рассказала ответ: — Это Солнце, — прогундосила она. — «как ты» — захотелось добавить, но просто смяла бумажку, оставив в своем рюкзаке. Внезапно появившиеся мысли о сравнении Антона и небесного светила ввели девушку в недоумении. «Это что такое было, Анастасия Викторовна?» — спрашивала она сама себя и пыталась найти объяснение, которое пока не лезло в голову. Оставшийся час ребята ехали в тишине, погруженные в свои раздумья. И лишь к вечеру добрались до небольшого поселка недалеко от города. Машина остановилась около большого дома. Красный забор скрывал от любопытных глаз широкий и уютный двор. Ворота с грохотом открылись, и Мерседес заехал на парковочное место. — Это твой? — поинтересовалась Настя, оглядывая особняк. Она уже сама выбралась из авто и похромала по лужайке, мимо кустовых роз. Нога все еще болела, но не так сильно. — Наш… родители иногда бывают, — на удивление спокойно пояснил молодой человек. Во дворе сидела привязанная породистая овчарка, которую Настя заметила только после грозного рыка, но увидев хозяина, пёс радостно забегал и завилял хвостиком. Антон тоже повеселел, увидев мохнатого друга. Подойдя к нему, бандит дружелюбно потрепал за морду, крепко обнял и отпустил с привязи. Пес начал весело бегать по территории, резвясь со своими игрушками. Настя впервые увидела такого Антона. Это был еще один микро шаг, который встрепенул ее чувства к парню. — Ты умеешь таким быть? Не суровым, не злым и не мудаком? — мягко, еле слышно проговорила девушка, подойдя к знакомому, что все еще сидел на корточках около будки. Тот ничего не ответил, даже не посмотрел на девчонку, просто встал и подошел к двери, а на лице вновь отразилась маска «суровый мужик». «Молчание — тоже ответ» — подумала Настя. С этой минуты он стал еще интереснее. Ей захотелось докопаться до настоящего Антона Лоренца, а не того черствого ублюдка, которой держит в страхе полгорода. — Особое нужно? — он открыл тяжелую, черную дверь. Девушка нервно сглотнула, словно ей предстояло войти в обитель зла. «Дом самого Калибра, что там будет? Пыточная в подвале? Утюги на выбор и паяльники любых размеров?» — стереотипно Настя начала перебирать варианты интерьера. Она робко шагнула на крыльцо. Антон догадывался почему юная особа медлит, но не торопил. «А может там трупы в мешках разложены?» — ещё один шаблон промелькнул в голове. Девушка сделала ещё шаг, переступив порог. Приятный запах дерева витал в воздухе, что немного расслабляло. Дом казался громадным, в таких она никогда не была. Прямо вел длинный коридор, упирающийся в кухню-столовую, слева прижалась к стене широкая лестница из тёмного дерева, с которой лениво спустился черный кот и, потягиваясь, мурлыкнул, требуя еды. Редкие лучи закатного солнца пробивались в гостиную, которая открывалась сразу взору, если повернуть направо. В центре комнаты растянулся огромный ковер молочного цвета с грубым ворсом. В тонких струйках света виднелись немногочисленные пылинки, на коричневой тумбочке стоял патефон, и рядом россыпью валялись пластинки. На столике, недалеко от современного музыкального проигрывателя, находился большой телевизор. Кожаный диван коричневого цвета расположился в противоположной стороне комнаты, так, чтобы было удобно смотреть кино. По бокам от него стояли такие же кожаные большие кресла. Вдоль свободной стены растянулась самая модная стенка коричневого цвета под лаком, с множеством полочек, как открытых, так и за стеклом и шкафчиков, скрывающих содержимое. В центре, за прозрачным и натёртым остеклением пылились хрусталь и редкий фарфор с китайскими рисунками. Все в комнате говорило о состоятельности семьи. Не выглядело пошло и безвкусно. Антон разулся, удовлетворил просьбу кота, как позже выяснилось, по имени Люцик и прошел по коридору мимо гостиной, скрывшись за дверью уборной. Умыв лицо и макушку ледяной водой, бандит взглянул на себя в зеркале. — Я притащил в родовое гнездо сестру своего заклятого врага, которая запросто может разведать планировку дома, прокрасться ночью и зарезать всех… Ясные голубые глаза словно покрылись легкой полупрозрачной пеленой, забравшей из них всю жизнь. Хозяин дома несколько раз хлопнул себя по щекам, отгоняя пугающее осознание. — Да у этой мелкой сучки только гулянки, да парни на уме. Бояться нечего, — нервно посмеиваясь, Антон закончил монолог. Спустя некоторое время, он вышел с полотенцем в руках, протирая лицо и бритую голову. — Че застыла? — одернул он Настю, изучающую фарфоровые статуэтки на одной из полок. От громкого возгласа парня она вздрогнула, но убедившись, что того рядом нет, продолжила разглядывать семейные фото в рамках на стене. Среди портретов и картинок в полный рост выделялась женщина, по-видимому мать Антона, очень красивая и статная, что не могла не отметить Настя. Одна фотография зацепила девушку сильнее, и она на мгновение приостановилась, чтобы хорошенько разглядеть: на ней было много людей; в центре сидели двое ребятишек, мальчик и девочка лет двенадцати, мальчишка крепко обнимал девчушку, так что та скривилась в недовольной улыбке, но тоже обхватила руками друга за торс. Настя невольно улыбнулась от этих нелепых жестов симпатии, которые выглядели забавно и мило. А потом она поняла, что это были Оля и Антон. Улыбка сошла на нет. К горлу подкатил комок. Девушка постояла около фото еще пару секунд и медленно двинулась вперед. Своего «похитителя» она нашла только на кухне, что была дальше по коридору. — В магаз смогу только завтра. Посидишь на диете, — Антон посмотрел на девчонку и налил себе стакан воды из-под крана, усаживаясь на барный стул к ней спиной. — А не плохо устроился, да? — девушка попыталась скрыть тот комок горечи, что подкатил к ней около семейного портрета, хлопнув дерзко парня по спине. Тот резко зажмурился и, пытаясь подавить звук боли, только прошипел. Громова не могла это проигнорировать, она была уверена, что Антон вообще не чувствовал ее, и кинула подозрительный взгляд. Обойдя медленно Тони, делая вид, что изучает кухню, которая казалась огромной, она вновь была у знакомого за спиной и резко задрала футболку Лоренца. Тот подпрыгнул от удивления и неожиданности и агрессивно кинул ей: — Охренела, малая? — Настя успела заметить ссадины и гематомы на широкой спине молодого человека. Такую картину она видела частенько, только на брате. — Рот закрой, — Настя была из тех, кому палец в рот не клади, откусит по локоть и добавки попросит. Каре девушки было заправлено за одно ухо справа, открывало ее проколотую мочку. Антон заметил, что слегка впалые щеки Насти подчёркивали острые скулы и особенно это виднелось сейчас, когда зеленоглазая блондинка была напряжена. Она полезла по шкафчикам, раздобыв немного ваты и бутылку водки, девушка подошла к раздраженному мужчине. Она громко и тяжело выдохнула, осмотрелась по сторонам, взглядом зацепившись за Антона, и спокойно начала: — И что это? Я сама буду снимать ее? — Настя указала на черную футболку. Находящийся в легком шоке от наглости и бесстрашия малолетки, Антон стянул с себя предмет одежды. Взору Насти, находящейся в пубертатном периоде, открылось спортивное тело парня. Широкая грудь, слегка проглядывали кубики на прессе, накаченные руки, его бархатистая кожа так и манила дотронуться. Под ключицей у Антона красовался большой шрам, скорее всего от ножа, еще след, от аппендицита, «этот бугай тоже человек». Девушка нервно сглотнула, проговаривая про себя какую-то мантру для сохранения контроля, и развернула парня к себе спиной, усадив на стул. Спина оказалась подстать переду: все в шрамах, как в свежих, так и еле видных — Ты же вчера нормальный уехал, без этой красоты? Кто такой смелый? — она осмотрела раны и смочила вату жидкостью. Послышался яркий запах алкоголя. Это слегка привело Настю в чувства — Не лезь… — отсек вопрос Антон. Громова коснулась ран смоченным белый шариком, и парень тихо прошипел, зажмурившись. — Не двигайся… пожалуйста, — попросила она и осторожно коснулась ладонью раненого тела со спины Лоренца. Движения были нерешительными, не от неумения, а от странного возбуждения. Точечные касания влажной ватой сопровождались тонкими струйками воздуха из губ девушки, немного сбавляя боль от алкоголя. Лицо парня чуть скривилось, а сам он фыркал от неприятных ощущений. Сколько раз, а чувствуется все равно. Но Антон быстро привыкал, даже получая своеобразное удовольствие от процесса. — Меня будут искать. Ты не знаешь Громова, но я могу помочь. И не говори, что не нужна, что сам все сделаешь. И бла-бла. Смысл тогда моего пребывания? Если ты не выжмешь все ресурсы из меня, — затараторила Настя, отгоняя от себя все непристойные мысли. Она попыталась намекнуть своему «похитителю», что полностью на его стороне и пойдет против брата, не задумываясь. Но вот Лоренц сохранял ровное спокойствие и не понимал намек, или делал вид, что не понимает. Они оказались лицом к лицу. Настя была невысокого роста, но когда он сидел на барном стуле, то парочка находилась почти на одном уровне. — Смысл твоего нахождения здесь, Громова, заключается в кипише от пропажи, но точно не в пребывании. Сечешь, милая? — переводя взгляд от зеркала в дверце шкафа, где ребята отражались, он встал и навис, как хищник, над девушкой. — И что из тебя выжимать, я тоже решу сам, — разумеется, ему не нравилось, что какая-то девка лезет со своими советами, предложениями. В то время, как другие, даже будучи близкими друзьями, делать подобное решались далеко не всегда. — Хорошо хоть нос не сломали, — проигнорировала оскал Антона девушка и коснулась ватой со спиртом ссадин и ран на лице Лоренца, хотя сделать это было гораздо труднее с его ростом. Она старалась не смотреть в глаза бандита и, собирая всю силу воли, отводила взгляд, изображая сосредоточенность на своём деле. Парень зажмурился от боли и сквозь зубы процедил что-то ругательное. Настя была готова к тому, что в любой момент этот «огромный шкаф отрицательных эмоций» может вытворить, что угодно. — Очень благородно, да? — расслабился и улыбнулся Тони, совсем забыв про свою маску гангстера. — Ты очень… красивый, — робко, чуть слышно, девушка тут же залилась краской, но вцепилась взглядом в парня, ожидая реакции. Знал бы Лоренц чего стоит сейчас смотреть в его глаза, говоря все это. Антон был потрясен второй раз за день наглостью этой девчонки. И тут же на него наступило чувство растерянности. Такое с ним впервые. Обычно девчонки пропускают нежную часть, набрасываясь на него минимум с поцелуями. Он несильно схватил ее запястье с ватой, не дав совершить еще одно нападение на рану, но так ничего и не произнес, лишь смотрел в зеленые глаза и глубоко дышал. То ли сдерживая боль от ран, то ли скрывая волнение. Хотя попросту не знал, что делать. Девушка хлопала ресницами и просто ждала ответа от парня. Антон же в голове перебирал возможные исходы событий здесь и сейчас на этой кухне. Она такая молодая, оказывается чувственная и заботливая. В парне боролись два человека: поступить, как подонок и воспользоваться Настей прямо сейчас, здесь, как она этого и желает, как поступает со всеми, или не ломать жизнь девчонке, молодой и красивой, оставить в покое. Только вот впервые за пять лет у Антона что-то кольнуло за грудиной. Даже сам факт, что он задумался об этом говорил о многом. — П-прости, — девушка вырвала руку и ушла в другой конец кухни. Она отвернулась, быстро хлопая глазами, подавляя слезы. Сердце нервно билось, Настя беззвучно пыталась дышать и успокоить себя, сама не понимая почему испугалась. Повисла тишина. Сухая и напряженная. Тони стоял все еще в раздумьях. Но через мгновение, казалось, он все решил. — Как. Как ты собрался меня использовать? — несмело поинтересовалась она, пытаясь сменить тему, но повернувшись, увидела Лоренца перед собой, вздрогнув от неожиданности. Взгляд парня был пронизан решительностью. Не дав Насте сделать даже вдох, пухлые губы бандита в ту же секунду накрыли нежные губки девчонки их первым поцелуем. Громова была обескуражена, но отступать было некуда. «Твоюмать, твоюмать, твоюмать» — прогромыхало в ее голове, вот только веки невольно закрылись, а тело стало словно пластилиновое. Антон ловко и легко подхватил Громову, та по инерции обвила его бедра ногами, а шею руками, дабы не свалиться. Языки ребят переплетались, а глаза и не думали открываться. Она не предполагала, что у этого деспота такие мягкие губы. По телу обоих прошелся легкий и приятный разряд электричества. Низ живота пленницы словно наполнился светом. Теплые руки Тони блуждали на тонкой спине Насти и казались огромными, еле слышные стоны доносились из уст обоих. Девушка изредка скользила ладонью по бритой голове бандита. Поцелуй был нежным и страстным, совсем не характерным для Антона. Он словно боялся причинить боль Насте. Но спустя пару минут наслаждения, Тони усадил ее на барную стойку и через силу отстранился, посмотрев на милое и непонимающее лицо девушки, что сидела в метре над полом. Казалось, она находится в таком же недоумении, что и хозяин дома. «Заложница» тяжело дышала и смотрела на предмет своего обожания, ведь ясное дело, что не влюбиться в это… было невозможно. — Ну так и будешь стоять? Или продолжим? — резко заявила она, убрав всю милость из голоса. Тот посмотрел на свою «жертву», закрыв лицо рукой и скривив губы, прикидывая дальнейший сценарий. А в частности какую взбучку ему устроит Алекс и неприятности с правоохранительными органами. — Чтобы потом ты заявление об изнасиловании накатала? — странная мысль пришла в голову парня. — Жопу свою прикрываешь? Правильно! Похитил девчонку, даже не придумал как использовать, и почти изнасиловал… — она оттолкнулась руками от мраморной столешницы и спрыгнула со стойки. — Ты подонок, — заявила она и швырнула в Тони острый взгляд, покидая кухню, — и трус, — кинула вдогонку. Настя даже не думала, что все это сейчас спасает ее. И Антон был далеко не дурак, знал, как влияет на девушек и что дальше из этого выйдет ровным счетом ничего. Но пленницу переполняла обида и непонимание. Первый вывод сделан: «я ему не нравлюсь» — горько призналась себе юная особа и не смогла сдержать слез обиды.