О магии и людях

Сэм Ваймс был в смятении. Конечно, подобное порой с ним случалось, но уж точно не до такой степени. Он не мог толком соображать, как будто выпил бутылку виски. Он смерил свой бокал настороженным взглядом. Понюхал. Сделал еще один осторожный глоток — насколько он мог судить, это был просто лимонад. Но почему ему стало так жарко? Почему комната вдруг начала кружиться? Он прижал ладонь к груди, чувствуя, как бешено колотилось сердце — так, словно пыталось выскочить из груди. А еще он отметил подозрительную активность в… регионах ниже пояса. Совершенно неуместное желание поднималось в солнечном сплетении, заставляя его неловко поежиться. Да черт возьми, что с ним не так? С ним такого не бывало, даже в дни юности, когда секс неожиданно стал очень важной, пусть и редко случавшейся, частью его жизни. Он беспомощно осмотрел бальный зал, но сразу же пристально уставился на свой бокал. Почему все до единого вдруг стали столь привлекательны? Настолько привлекательны, что у него встал. Они не были настолько уж симпатичны, когда он пришел, в этом Ваймс был уверен. Боги, тут и в самом деле было жарко. Он едва мог дышать. До него донесся короткий смешок молодой женщины и без какого-либо предупреждения его разум охватили фантазии с её участием, фантазии, которые вызвали у Ваймса исключительно глубокое отвращение. Такие мысли его прежде никогда не посещали. Вообще-то, он не раз выбивал всё дерьмо из мужчин, которые подобным фантазиям потворствовали и стремились воплотить их в жизнь. Но он ничего не мог поделать: сердце бешено колотилось, а кровь стремительно неслась по венам. Он мучительно жаждал облегчить свою участь, но не мог, его бил озноб и он обливался потом одновременно. Ему нужно было убираться отсюда, ему нужно… — А, Ваймс, — Ваймс поднял взгляд на патриция, который неожиданно предстал перед ним, вынырнув из толпы. И неужели Ваймс видел на лице Ветинари некоторое беспокойство? Должно быть глаза его подводили. В конце-то концов, он сейчас не был в состоянии ясно мыслить. Ваймс медленно моргнул, Ветинари забрал из его руки стакан и внимательно осмотрел его, после чего вздохнул, как будто его опасения только что подтвердились. — Боюсь, вас отравили, командор. Голос его, глубокий и шелковистый, звучал соблазнительно. Ваймс напомнил себе, что должен беспокоиться из-за отравления, но ему было наплевать. Осталось только желание. Мускулы напрягались и дрожали, когда он пытался чистой силой воли остановить себя от совершения чего-то недопустимого. Да уж, вот ему и пригодилась тренировка по борьбе с искушениями, даже если обычно эти искушения были в жидкой форме, а не в форме правителя Анк-Морпорка. — Следуйте за мной, — голос Ветинари звучал требовательно, самый тон давил на ту часть мозга Ваймса, которая больше всего на свете хотела подчиниться. Ему пришлось постараться, чтобы устоять перед этим порывом. — Не думаю, сэр. — Это был приказ, командор. — Вынужден отказаться. Не знаю, что произойдет, если я последую за вами. Ветинари взял Ваймса под руку, что заставило того вздрогнуть. Прикосновение словно окатило его искрами и практически довело до обморока. Большая часть крови хлынула к весьма приватным частям тела, — ну, попросту говоря, брюки начали давить на его возбужденный член. — А я вполне уверен, что знаю, что случится, если не последуете, сэр Сэмюэль, и я не буду повторять дважды. На еще один отказ у Ваймса уже не осталось сил, но, идя следом за Ветинари, Ваймс продолжал таращиться на собственные ноги, опасаясь снова оказаться в плену нежеланных фантазий. И тем не менее стены холла замка леди Марголотты как будто смыкался вокруг него, с каждой минутой становилось всё жарче. Она отмечала юбилей — хотя и отказалась назвать, какой именно — и пригласила лорда Ветинари, который подчинился со вздохом и легкой улыбкой. Несмотря на памятные злоключения в Убервальде несколькими годами ранее, Ваймса он взял с собой в качестве личной охраны — просто на всякий случай. Предполагалось, что это будет простая дипломатическая поездка, чтобы обновить узы дружбы между Убервальдом и Анк-Морпорком. А теперь Ваймс чувствовал, что еще немного и он бросится на кого-то, кого угодно, и… нет. Нет, он этого не сделает. Никогда. Это он беспрестанно повторял себе. Вздрогнув, он понял, что уже не слышит даже отголосков праздничного вечера. Они были наедине в одной из гостевых спален дворца, — без сомнения, это была комната Ветинари. Ваймс сжал кулаки. — Не знаю, что со мной происходит, — выдохнул он сквозь сжатые зубы. — Но вам лучше уйти и запереть меня, сэр. Сейчас же. — Вы мне приказываете, командор? Щелкнул замок. Затуманенный разум Ваймса пытался породить хоть какой-то ответ, но пальцы Ветинари взяли его за подбородок, заставляя посмотреть в глаза и заткнуться. От прикосновения голова закружилась лишь сильнее. Всё его тело изнывало от желания, которое он не мог и не должен был удовлетворять. — Я знаю, что с вами происходит, командор, и мне очень жаль. Ветинари удивительно нежно взял Ваймса за руки и положил ладони себе на талию. Руки Ваймса дрожали, но Ваймс не находил в себе сил отстраниться. Он чувствовал тепло тела Ветинари через ткань его тонкой рубашки, чувствовал, как вздымается с каждым мерным вздохом грудная клетка, — и не хотел ничего сильнее, чем сгрести его в охапку и швырнуть на кровать. — Всё хорошо, Ваймс, — голос его звучал мягко и успокаивающе. — То, чего вы хотите сейчас, — не ваша вина. Вас заставили это чувствовать. Я восхищаюсь вашим самоконтролем, но, боюсь, если вы не уступите, ваше сердце не выдержит, и ты умрешь. Так что советую перестать играть в благородство. Сердце Ваймса болезненно ухало в груди, как будто подтверждая правоту Ветинари. И всё же Ваймс замотал головой. — Я не могу. — Да, можете. Должны. Ветинари взял его за локти, чтобы притянуть ближе. Теперь Ваймс кожей чувствовал его дыхание. Но закрыл глаза и продолжал отрицательно мотать головой. Боги, он хотел, он так хотел, но это попросту было неправильно, так — было неправильно. Ветинари обнял его, прижимаясь к нему всем телом, и Ваймс вздрогнул от удовольствия. Исходившее от Ветинари тепло окутало его точно плащ, заставляя кровь вскипеть. — Всё будет хорошо, обещаю, — прошептал Ветинари ему на ухо. — Со мной всё будет в порядке. С нами всё будет в порядке. — Нет, — вздохнул Ваймс, тем не менее понимая, что имел в виду вовсе не это. А затем Ветинари поцеловал его. Его губы были столь горячими, что Ваймс подумал, что сейчас вспыхнет. Поцелуй уничтожал все преграды, которые его мозг выстроил между здравым смыслом и отчаянным животным желанием Позднее Ваймс смутно вспоминал лихорадочные поцелуи и отчаянные прикосновения, он помнил, как сорвал с Ветинари одежду, помнил, сколь теплым и податливым было тело под ним, охотно принимавшее его, когда он толкался внутрь. Он помнил голос, шептавший похвалы, помнил стоны и вздохи, и непередаваемое облегчение, когда наконец содрогнулся, поглощенный чистым блаженством. А затем всё заволокло темнотой. Когда картина мира обрела четкость, Ваймс понял, что лежит на мягком матрасе. Ветинари уже поднялся и, повернувшись спиной к постели, грациозно облачался в черный шелковый халат. Ваймс торопливо прикрыл нижнюю часть тела одеялом и сел, прислонившись к изголовью, пока Ветинари спокойно наливал им выпить. И как раз когда он протягивал Ваймсу стакан воды, командор одновременно понял две вещи: первая — его мучила страшная жажда. Вторая — он только что занимался сексом с патрицием Анк-Морпорка. Это в самом деле случилось. Черт подери. Обе вставшие перед ним проблемы он решил тем, что залпом осушил стакан, чтобы избежать необходимости смотреть на Ветинари. Но стакан опустил, а Ветинари никуда не делся, он сидел на краю кровати, закинув ногу на ногу, и потихоньку потягивал свой напиток — кажется, виски. — Эм, — выдавил Ваймс. Горло по-прежнему сушило. — Не стоит так смущаться, командор. Кто-то подлил в ваш бокал зелье, которое заставляет либидо скакнуть до таких высот, что если не удовлетворить его немедленно, отравленный умрет. Мозг Ваймса всё еще соображал с большим трудом. Да и вся ситуация была ужасающе постыдной. — Что? Почему? — Полагаю, чтобы спровоцировать скандал. Вышеупомянутое зелье лишает стеснения и способности сдерживаться. Под его влиянием люди как правило не спрашивают согласия избранного партнера. Отношения между Убервальдом и Анк-Морпорком стали бы весьма натянутыми, если бы герцог Анкский и страж главы государства силой принудил к соитию гражданина Убервальда. Так что я вмешался. Надеюсь, ты не станешь возражать. — Что? Я… нет, я не думаю, что стану, — попытки думать вызывали головную боль. — Почему такая вещь вообще существует? — Почему что либо вообще существует? Кто-то посчитал, что это удобно для манипулирования людьми. — И откуда тебе об этом известно? — Ветинари не изменился в лице, лишь тень как будто пробежала по нему. — Ты меня знаешь, командор. Мне известно многое. — Разумеется, — мыслительный процесс всё еще работал еле-еле. — Но кто вообще?.. — Я узнаю. Поверь. Ваймс посмотрел на Ветинари. Даже в халате он сохранял свою обычную ауру достоинства, за исключением того, что сейчас в его облике присутствовала неведомая ранее мягкость. Вздрогнув, Ваймс осознал, что едва ли хоть что-то помнит после того, как зелье начало действовать. Он знал, что они сделали, да, но детали ускользали — как обычно они ускользали после выпитой бутылки виски. — Ты в порядке? Ветинари удивленно поднял бровь. — Тебя отравили магическим зельем и ты спрашиваешь меня, в порядке ли я? — Ну, ты принял на себя весь удар, разве нет? Губы Ветинари изогнулись в осторожной улыбке, которая как будто не решала еще расцвести. — Не беспокойся, командор. С учетом обстоятельств, ты был весьма осторожен. Этот опыт не был… неприятным. Он чуть наклонился, чтобы поставить стакан на тумбочку, и шелковая пола халата соскользнула, открывая молочно-бледное бедро. Сердце Ваймса пропустило удар. Этот опыт не был неприятным. О, как он хотел коснуться фарфоровой кожи, почувствовать её тепло — но на этот раз не из-за действия зелья. Стыд остановил его, и Ваймс сжал руку в кулак с такой силой, что ногти до крови расцарапали кожу. Ветинари заметил. Конечно заметил. На этот раз улыбнувшись шире, он потянулся к Ваймсу, чтобы заставить его разжать пальцы. — Не нужно никакого насилия, командор, особенно не надо обращать его против себя. Ты не сделал ничего дурного. Он всё еще был близко. Халат чуть распахнулся, показывая ключицы и яростно-алые следы укусов на них. Ваймс стиснул зубы. — Я причинил тебе боль. — Едва ли. — Но я сделал это. — В этом была своя прелесть. Треклятые боги, Ветинари флиртовал. Он сидел тут и усмехался и Ваймс совершенно точно понял вдруг, что влечение, которое он испытывал сейчас, уже не имело ничего общего с магией. Он не хотел использовать Ветинари для своего удовлетворения — как было только что — нет, он хотел сделать ему приятно. Ваймс сконфуженно прочистил горло. — А ты… когда мы… когда я… ну, ты понимаешь. Ты?.. — он беспомощно повел рукой и наконец прохрипел — Ты кончил?.. — А. Нет. Боюсь, всё закончилось слишком уж быстро. Но мне было хорошо, можешь не беспокоиться. Ваймс сглотнул. Близость Ветинари очаровывала не хуже зелья и вызывала едва ли не большую тревогу. — А ты… — он снова прочистил горло. — А ты хотел бы? — Думал, ты не предложишь. И без промедления Ветинари поцеловал его, прямо в губы, и на этот раз чувства Ваймса были остры, а мозг — не затуманен дурманом. Он чувствовал всё даже более ярко, чем обычно — язык Ветинари в его рту, зубы, чуть покусывающие шею, аккуратные ладони, обхватывающие его плечи. Кровь снова хлынула вниз, заставив член затвердеть. Это происходило, в самом деле происходило, и к собственному удивлению Ваймс этого действительно хотел. Он торопливо откинул одеяло и потянул Ветинари ближе, чтобы усадить к себе на колени. Халат распахнулся и соскользнул с плеч, открывая Ваймсу доступ к голой груди. Он прикусил сосок Ветинари, заставив его застонать, и самоуверенно усмехнулся, после целуя ямку между ключицами, шею, челюсть. Ваймс обхватил двумя руками худое тело Ветинари, которое казалось таким хрупким в его объятиях. Краем сознания он конечно понимал, что патриций может быть каким угодно, но уж точно не слабым, но по-прежнему Ваймс чувствовал, как будто может защитить его от чего угодно, если бы он только остался навеки так, в его руках. Ветинари стонал, пока Ваймс целовал его везде, куда только мог дотянуться, и обнимал Ваймса за плечи. Он начал двигать бедрами взад-вперед, поначалу несмело и медленно, а затем всё быстрее, по мере того, как он расслаблялся, уже бесстыже потираясь членом о бедро Ваймса. Руки Ваймса легли на бедра Ветинари, помогая двигаться, и в то же время Ваймс не сводил пристального взгляда с его лица. Это зрелище само по себе вызвало бы у Ваймса каменный стояк. Красивый — первое, что пришло ему на ум, когда он любовался Ветинари. Какой же чертовски красивый. Ваймс хотел почувствовать его на своем члене, и хотел этого прямо сейчас. Ладони Ваймса скользнули ниже по спине Ветинари, обхватили его ягодицы и сжали. Патриций застонал и подался назад, насаживаясь на скользнувший в него палец Ваймса. Ваймс с удивлением понял, что там по-прежнему влажно и растянуто после их предыдущего захода. — Хватит дразнить, Ваймс, — прохрипел Ветинари. — И это приказ. Ваймс усмехнулся. Одной рукой он приподнял Ветинари, второй же направил член туда, где только что находился его палец. Ветинари охнул, когда член Ваймса проник в его тело, и прижался лбом к изгибу его шеи. Несмотря на то, что он был растянут, он всё еще оставался чертовски узким, и Ваймс не смел толкнуться глубже. — Нормально? — шепнул он. Он не мог выдавить из себя больше одного слова. Ветинари, кажется, тоже. — Еще. О, черт, да. Ваймс схватил Ветинари за бедра и потянул к себе, разом насаживая на свой член, пока тот практически не опустился на бедра Ваймса, принимая в себя член до основания. Ветинари дышал тяжело, но продолжал цепляться за Ваймса, прижимаясь лбом к его виску. — Черт, — Ваймс всей пятерней схватил Ветинари за волосы, чтобы заставить запрокинуть голову и смазано поцеловать. — Черт, как же приятно быть в тебе. Ветинари застонал, а затем начал двигаться, вверх и вниз, быстро и отчаянно. Ваймс охнул. Так узко, так чертовски хорошо… он крепче вцепился в патриция, заставляя его замедлиться, опасаясь, что если все продолжится в таком темпе, то он кончит слишком быстро. Ветинари заскулил (заскулил!) и напрягся. — Сэм… пожалуйста… Ваймс охнул. — Черт. Скажи это еще раз. Ветинари ненадолго отстранился, чтобы посмотреть на него, и на мгновение Ваймс подумал, что сейчас уж точно зашел слишком далеко. Но ошибся. — Пожалуйста, — проскулил Ветинари, отчаянно пытаясь сдвинуться, преодолев хватку рук Ваймса. — Пожалуйста, Сэм. Пожалуйста, трахни меня. Боги, Ваймс мог бы с легкостью кончить от одних этих слов. И больше он не стал препятствовать Ветинари, он просто не мог ему более отказывать. Одной рукой придерживая его спину, Ваймс мощными толчками вколачивался в его тело. Вторая же рука обхватила член Ветинари, рьяно лаская его. Ветинари кончил практически в то же мгновение, что Ваймс коснулся его, и замер, чуть вздрагивая в объятиях Ваймса и заляпывая белёсыми каплями его живот. Не издав и звука, он рухнул на Ваймса, впиваясь ногтями в его спину, но Ваймс этого уже не почувствовал. Он тоже кончил, стоило Ветинари сжаться на его члене в момент оргазма. Совершенно опустошенный, Ваймс снова прислонился к изголовью. Патриций лежал на его груди, уложив голову на плечо. Оба тяжело дышали. Дав себе время на то, чтобы прийти в себя, Ваймс взял Ветинари за подбородок и повернул к себе, чтобы поцеловать. — Было так же хорошо, как в первый раз? — Первый раз не был даже близко. Ваймс снова посмотрел на него. Их взгляды встретились. Человек в его объятиях не мог быть патрицием, правда? Взъерошенные волосы, румянец на бледной коже, припухшие губы. Кто бы то ни был, он был куда более настоящим, чем лорд Ветинари, которого Ваймс знал всю свою жизнь. И он по-прежнему прижимал Ветинари к себе, не выходя из его тела. — Останешься? Ветинари помедлил, облизнув нижнюю губу: — Да. — До утра? — Да. — А потом? — Потом — посмотрим. Что ж, уже неплохо. Ему достаточно и этого. А там будет видно.