Invincible! I'm Invincible!

— КиллКэннонов увы не осталось, — сострил я. — Но зато есть немного меня — а это значительно лучше. — Чего? — не уловила суть Ева… а я так старался: связал свою шутку с её молитвой, мд-а. — Да забей и-и-и лучше пригнись, — в этот раз она сразу поняла о чём я, да и трудно не понять, когда тебя несутся с яростным воплем: «Не спрячешься!» Он как будто специально подсказывает ей, чтобы она ненароком не попала под смертельный удар… Ева прижалась к полу, вооружившись подвернувшейся под руку железной трубой, а стена у неё над головой взорвалась кучей ошмётков, под ударом стального кулака её братца. И это не просто слова — рука парня и впрямь от локтя до пальцев превратилась в сплошной кусок стали. Не очень удачно рассчитав силы, парень провалился вперёд после удара, подставив Еве свою спину, и она наконец-то решилась дать обидчику отпор. С пронзительным, истинно девчачьим, боевым воплем, она ударила брата трубой. Метал вошёл в плоть словно в разогретый пластилин, бита практически отрезала от тела парня целый кусок — от плеча до пояса — словно ломоть от булки хлеба. Жутковатое зрелище. Теперь понятно, что с их телами что-то конкретно не так. Видимо какой-то побочный эффект способности перестраивать атомы собственной плоти, или следствие злоупотребления ею, а может и просто врождённый дефект, который они почему-то не могут исправить своей силой. — Ты пытаешься убить меня, а я даже не знаю твоего имени, какого чёрта?! — в раздражении крикнула Ева ему в спину. — Моё имя? — спросила голова «Двойки», поворачиваясь к Еве независимо от тела. — Моё имя: фаза два, дубль два, повторная попытка, второе дитя, второй лучший. Пока он говорил его тело перестраивалось на ходу: позвоночник погрузился куда-то внутрь, чтобы поменяться местами с животом, там, где были лопатки проступили грудные мышцы, правая рука перекрутилась, став левой, и ухватилась при этом за трубу, всё ещё разделявшую тело на две части; итогом это метаморфозы стало то, что он снова был повёрнут к сестре лицом. Жуть, теперь я понимаю, почему этот день был худшим в её жизни: такой встречи с родственниками и врагу не пожелаешь. — Моё имя это, — окончательно разъярившись заорал парень в лицо Еве. — «Возвращайся в трубу, мальчик, меня от тебя тошнит!» При этом он настолько разгорячился — буквально — что практически испарил металл трубы своим телом, наконец, восстановив его целостность. Шокированная этой вспышкой, как температуры, так и ярости, Ева снова отпрянула от брата. Ну всё, хватит издеваться над девочкой, пора бы мне уже и вмешаться. — Туфли! — вдруг невпопад крикнул самый мелкий, решив внести свою лепту в разговор и… он и в правда швырнул в лицо Еве коробку с туфлями. — Прикрой уши, девочка, — я появился перед Сэм, отбивая в сторону безвредный для меня снаряд, а затем, что было сил хлопнул в ладоши, направляя воздушную волну прямо в толпу странных детишек. Отличный кстати нелетальный способ нейтрализации слабых противников: при должном уровне сноровки ударно-звуковая волна получается очень мощной, направленной, и крайне неприятной для органов чувств. Отец таким приёмом, пожалуй, мог бы снести небольшое здание или убить пару сотен людей. Я пока не он, но ребятишкам и этого хватило: их отбросило к дальней от нас стене, а двух самых мелких буквально расплескало по ней мясным фаршем. С их телами явно что-то не так, от подобного даже обычный человек не должен был получить серьёзных механических травм — эти дети могут превратить свои тела в металл, но при этом до абсурда хрупкие в остальное время. Зато они умеют восстанавливаться и, как я могу видеть собственным глазами, даже уничтожение мозга не мешает их способности реконструировать тела. Как я и думал, их так просто не убить… даже повреждение мозга не мешает им использовать свою силу для самовосстановления. Это весьма впечатляюще, я даже завидую немного — эта сила практически богоподобна, особенно если они могут распространять её на других живых существ! Если я почувствую, что они пытаются как-то изменить моё собственное тело, нужно будет действовать быстро, благо подавляющее преимущество в скорости на моей стороне. В крайнем случае придётся использовать космос, чтобы окончательно их успокоить, не хотелось бы, конечно, до этого доводить, в прошлом ведь Ева как-то справилась с ними сама… Да, должна быть слабость, не спроста же их держали в колбах и называли дефективными в сравнении с Самантой. И кстати, почему Ева не может так же свободно манипулировать собственным телом, как они? — О-о-о, мои уши! — раздался жалобный стон у меня за спиной. Себе-то Ева наколдовала розовые наушники, надёжно защитившие её от звука, а вот о старике не позаботилась, и пришлось ему обойтись своими руками, чего, очевидно, оказалось недостаточно. Ну что я могу сказать — сопутствующий ущерб — да и не должно это было нанести ему серьёзных травм… наверное. — Туфли? — быстрее всех очухался самый мелкий и посмотрел на свои пустые руки, но там ничего не было. О, так значит восстановление — процесс автоматический и пока нет целого мозга, они не осознают себя. Уже что-то. — Сюда, быстрее! — Спохватилась Сэм, предлагая нам с доктором отступить вслед за ней в новый розовый тоннель. И хотя я мог бы сколь угодно долго держать их в состоянии фарша, но это ведь её супергеройский ориджин, не мой — вот и не буду тянуть одеяло на себя, пусть девочка побудет у руля. Так что я тоже оставил супердетишек приходить в себя и вслед за доктором вошёл в розовую нору Евы… и оказался в полностью розовой пещере, вырытой в фундаменте здания. Дыра за моей спиной тут же затянулась розовым камнем, таким же как всё вокруг. Окей, ещё один защитный купол — это выиграет нам немного времени, но не решит проблему. — Хорошо, док, — развеяв свои розовые наушники обратилась Ева к старику, — почему ты не сказал мне, что мои силы имеют пределы? Эти дети превращают самих себя в вещи, и я не могу изменить их обратно. Атомы вокруг них, атомы воздуха внутри них — да, — но не их самих, почему так? «Правильный вопрос, — мысленно соглашаюсь я, сам секунду назад им задавался». — Мне пришлось сделать это, Ева, — о, так его уши в порядке. — Иначе ты была бы всемогущей. Мы должны были дать тебе лимиты. Как сказал, а? Не поставить на тебя ограничения, не урезать твою силу, нет: дать тебе лимиты, как будто одолжение ей сделали. Хорошо у него язык подвешен, ничего не скажешь. — Ты могла бы превратить кровь в шоколад, сердце в кролика или даже влиять на сознание через нейрохимические реакции в мозгу, мы не могли допустить этого, ничто не должно быть настолько могущественным! Классическая история творца, убоявшегося собственного творения… — И единственный способ предотвратить это состоял в том, чтобы имплантировать тебе ментальный блок — чтобы дать тебе предсознательную установку на отказ изменения живой биомассы. А вот это уже интересно. Если этот блок поставили ей искусственно — хотя её в принципе создали таким образом — значит его можно снять или хотя бы ослабить. Чёрт подери, если это сработает, то Ева в потенциале самая могущественная из нас всех! Да, я помню, что она сильно выматывается от использования своих силы и не может, к примеру, разом трансформировать несколько тонн материала, — не Доктор Манхеттен в юбке в общем — но ведь если воздействовать прямо на вещество внутри врага или даже на его разум, то расход выносливости будет не слишком большим, так ведь? Что это за чувство? У меня аж мурашки по коже побежали! Вот тебе и скрытый потанцевал! Кто тут главный герой, чёрт возьми, я или она? Да с грамотным подходом, например, если бы эта сила досталась мне — уж я точно нашёл бы способ избавиться от ментального блока, или хотя бы обойти его — или какому-нибудь другому выдающегося ума существу вроде Робота… даже поверить не могу, что Ева просто на всё забила и так и продолжала баловаться со своим уплотнённым воздухом. — Да, но… — вяло начала было Ева (кажется, я случайно ускорил своё восприятие пока думал, настолько впечатлило меня откровение доктора), но была прервана вмешательством извне. Порозовевший камень треснул и взорвался осколками, один из которых угодил доку прямо над бровью, вызвав глубокое рассечение. — Оставьте нас в покое! — Заорала, дойдя до точки кипения, Ева и, превратившись нелепого розового джаггернаута, сама бросилась в атаку. Так ведь так можно было с самого начала… не говоря уже о том, что я мог бы… а ладно, пусть развлекается как хочет. Я наклонился к доку. — Замри, — приказал я ему, доставая из его же халата медицинскую иглу и нить — как предусмотрительно с его стороны. — Что? — не понял мужик. — Ай… что ты… Он прижал руку ко лбу, там, где секундой раньше было огромной рассечение, а теперь аккуратный, но всё ещё кровоточащий шов. Сверхскоростная медицина. — Зачем вы это делаете?! — кричала тем временем Ева, атакуя «Двойку». — Зачем вы делаете это со мной?! А она конкретно вошла во вкус и сейчас это уже похоже на одностороннее избиение — мелкие не могут пробиться сквозь броню Евы, а вот она сама раскидывает их, словно живые кегли в убийственном боулинге. И откуда столько силы в тонких ручонках? Я не вижу каких-то внешних проявление дополнительного усиления её розовой брони — вроде реактивных струй из локтей или типа того — выходит она создала из уплотнённого воздуха что-то вроде искусственного каскада мышц под этой броней. Очень изобретательно, но и весьма топорно при этом. — Почему? — заорал в ответ «Двойка», найдя возможность для ответного, бесполезного, впрочем, удара по броне Евы. — Ты, сестра — единственная причина почему мы существуем! Единственная цель нашего создания, наша судьба — это сделать это! Он снова ударил Еву своими каменными кулаками, на этот раз ему даже удалось отколоть маленький кусочек её брони. Что-то он совсем сдал… стоп, это… он… да у него кожа отслаивается! Если так пойдёт и дальше, она их сейчас окончательно укокошит! Я успел перехватить руку Евы в тот момент, когда она уже почти впечатала огромный розовый кулачище в лицо брату. — Постой, с него достаточно, — говорю я ей, но в ответ удостоился только непонимающего взгляда: «ты всё ещё здесь?» — Смотри. Кивнул я на парня, и все, включая его самого проследили за моим взглядом, на его руки. Которые прямо на глазах начали разлагаться. — Ну конечно, — вдруг совсем успокоился он. — Слишком долго вне трубы, но это не важно уже… мы больше не можем вернуться. Им теперь плевать на нас. Ведь теперь у них есть ты. Пока он говорил, его кожа начала покрываться сочащимися гноем волдырями и тоже самое, словно по команде, начало происходить с остальными детьми. Так вот как всё закончилось в тот раз, вот почему я никогда не слышал о братьях и сёстрах Атомной Евы, они все просто умерли в этот день, так и не узнав жизни как следует. — Что? — шокированная Ева развеяла свою броню и в первый раз шагнула навстречу брату не с целью его ударить. Не хочется вмешиваться в трогательное прощание, но это их единственный шанс на выживание: — Самое время снять ограничения, док. — Я повернулся к старику, что молча наблюдал за трагедией. — Если всё, что ты говорил правда, Ева может их спасти. Исправить дефективность их тел. Как снять ментальный блок? — Я… нет, — он отшатнулся. — Это… невозможно. Блок невозможно снять. Врёт? Неужели так сильно боится дать ей полную силу, что готов отречься от этих, невинных, в общем-то детей? Не могу понять. — Прощай, сестра, — протянул «Двойка», его тело уже начало дымить, он буквально испарялся едким и крайне зловонным токсичным дымом. — Было приятно с тобой познакомиться. — Нет! Нет! Нет! — запричитала Ева со слезами на глазах. — Сделай это, Ева, — тогда я попытался надавить на Еву напрямую, может, если её как следует эмоционально накачать, она сама сломает блок, должен ведь быть способ. — Это твоя семья и твоя сила — только ты можешь их спасти. Просто сделай это, сломай чёртов блок! — Я… — она отчаянно сжала свои кулачки, в бессилии напрягая свою всемогущую силу. — Я не могу! Не могу! Не могу-у-у… Под конец она уже ревела навзрыд, не отрывая глаз от зловонных едких луж, в которые превращалась её новообретённая семья.