Invincible! I'm Invincible!

Аквариус даже не стал пытаться помешать Омнимену и вместо этого направил свой удар по союзникам. Умный рыбень. Его атака всё равно не нанесла бы отцу существенного урона, а вот вытолкнуть Бой-Бабу и Марсианина из-под туши Аве Марии это было ему вполне по силам. Они проскользнули под самой спиной у Кайдзю, за секунду до того, как она взрыхлила бетонный пол так, словно это был не бетон, а какой-нибудь полужидкий кисель на крахмале. Я не шучу, бетон буквально пошёл волнами, словно круги на воде, из-под места удара к стенам. В мгновение ока всё пространство поглотил хаос. Почему-то вдруг стало нестерпимо светло... о, это зачем-то включились на полную мощность осветительные панели под далёким потолком. До моих ушей донёсся знакомый звук сесиловского телепорта — но что именно и куда телепортировалось я понять не сумел — а в следующую секунду его заглушил панический вопль Рекса, пролетающего мимо меня, зацепившись за громадный кусок бетона. «Пиздец пацану», — отстранённо отметил я. Зачем его сюда отправили вообще? Эх, ладно, он, конечно, придурковатый, но не оставлять же его умирать. Я поднырнул под вращающийся метеором кусок пола, и взял его на свои плечи, подобно Атланту. Несколько секунд мне пришлось лавировать среди летящих во все стороны осколков, чтобы не угробить пассажира. — Эй! — Крикнул я парню, когда неприцельный обстрел закончился. — Дай мне руку, я тебя телепортирую отсюда. — Что? — обратив на меня свои выпученные от шока и ужаса глаза, спросил Сплоуд. — Я ничего не вижу, всё белое. Я ослеп! Да ёб твою налево... — Блядь! Держись крепче. — Подбросив камень плечами, я перехватил его уже сверху, при этом манёвре Рекс, естественно, чуть не сорвался вниз, но зато теперь я сам мог дотянуться до него рукой. — Спокойно, я телепортирую тебя в безопасное место. — Стой! — Вдруг отдёрнулся от моей руки он. — Стой! Я могу помочь. — Лучше, сука, не беси меня, — змеёй прошипел на него я. — Ты сдохнешь тут в любую секунду! — Да, да, сейчас я только... — затараторил он, прижав ладони к камню, на котором сидел. От его рук начало исходить яркое золотистое свечение, быстро передавшее бетону. Эта его способность, хренов Мидас со взрывчаткой, но разве его взрывы когда-нибудь обладали значительной мощностью? — Всё, — смахнув с лица выступивший пот. — Больше не могу. Осторожнее с этим, эта... — Я знаю, как это работает, — перебил его я, и не слушая дальнейших возражений, активировал портальное устройство, на этот раз выбрав настройку, создающую портальную арку, в которую и швырнул парня. После чего нашёл взглядом отца. Сквозь образовавшуюся после этого эпического броска завесу пыли можно было различить лишь постоянно мельтешащие во все стороны щупальца Аве Марии, да... так стоп, это ведь был реанимен в щупальце? Вскоре, подтверждая мои догадки, из потасовки вылетел ещё один живой мертвец... а нет, уже не живой. (синклер и его реанимены - оживленные трупы-киборги) Я подозревал, что Синклер под крылом у Стэдмана значительно ускорит свои разработки, но не настолько же... Внезапно пылевое облако с резким хлопающим звуком развеялось, и мы снова могли увидеть Омнимена, стоящего на голове побеждённого монстра и при этом отчаянно пытавшегося протереть глаза от пыли. — Внимание всем! — вдруг заработал прикреплённый к моему уху бипер Сесила, который он, конечно же, не преминул всучить мне сразу же по возвращении. — Омнимен ослеплён, используйте эту возможность для атаки. Ослеплён? Пылью-то, я бы не был так оптимистичен? Хотя... Бой-Баба и Марсианин, внявшие совету Стэдмана, попытались напасть на отца и... у них получилось, он просто не среагировал на их атаку. Словно и правда ослеп. Ничего не понимаю, это не может быть из-за простой пыли, Сесил что-то использовал, чтобы ослепить отца? Точно, видимо, Сплоуда задело той же атакой, но почему тогда я не ослеп? А, к чёрту, сейчас нужно действовать, а не строить теории, тем более у меня в руках эта глыба, готовая в любой момент рвануть. Отец как раз отбросил от себя обоих героев, и ненадолго остался в одиночестве, если не считать поверженного монстра и выведенных из строя реанименов. Ох, Мария, прости меня за это. Как следует прицелившись, я швырнул своё импровизированное оружие в отца. Он снова даже не попытался увернуться. Очередной взрыв сотряс бункер и породил ещё один ураган осколков. Неплохо, гораздо мощнее, чем я рассчитывал, полагаясь на то, что показывал Рекс в прошлой жизни, но вряд ли это серьёзно повредило отцу. Глупо надеяться победить взрывом того, кто пережил ядерный взрыв. Но нельзя терять времени, не знаю, чем они ослепили отца и как долго это продлится, но я должен использовать это время по максимуму, может мне удастся вырубить его, не убивая. — Марк! — в самый последний момент отец каким-то образом почувствовал моё приближение, но уже не успел ничего сделать. Мои объятые пламенем кулаки впечатались в его грудь и на этот раз уже я протаранил телом отца стену. Не то чтобы это могло ему как-то повредить, но всё же. Я хотел провести ещё серию ударов, но снова недооценил навыки Нолана. Схватив меня в районе локтя одной рукой, другой он вслепую ударил меня в район груди. Я успел услышать влажный хруст, затем меня мотнуло в сторону, словно тряпку, зацепившуюся в ураган за ветку дерева, а затем мир померк. ... .. . С булькающим хриплым стоном я проснулся. Грудь стянуло ужасно знакомой болью — благодаря недавнему опыту в другом измерении я отлично знаю каково это, когда болят лёгкие. Что происходит? Где я? Знакомое тело в откровенном облегающем костюме пронеслось у меня перед глазами и воткнулось головой в потрескавшуюся бетонную стену. Бритни... Точно, я ведь сражался с отцом! Я оглянулся в ту сторону, откуда прилетела женщина. А вот и он, завоеватель хренов. Отец отбивался от атак Марсианина, Бой-Бабы и Брита. Марсианин, превратив своё тело во что-то вроде хлыста, обернулся вокруг Нолана и пытался лишить его возможности использовать руки. Причём, судя по всему, отец всё ещё слеп. Брит и Бой-Баба пытались его вырубить, атакуя в голову, причём первый по большому счёту только мешался под ногами у женщины. Его единственная сила — неуязвимость, а значит его атаки не имеют никакого смысла, он только отнимает у товарищей пространство и время. А ведь Марсианин — его рожа торчала у отца из-за плеча — явно уже на пределе своих возможностей. Чуть в стороне от потасовки я заметил нашего героя-ихтиандра, который, подслеповато щуря своих огромные рыбьи глазища, пытался нащупать ластами стенку. Значит, его тоже задело ослепляющей атакой, как и Рекса. Надо вставать. Я опёрся левой рукой о валявшийся рядом окровавленный камень и попытался подняться, но моя собственная рука вдруг подвела меня и безвольно подогнулась. — А... какого? — я с удивлением уставился на свою изломанную в локте руку. А кровь-то на камне моя. Из-за шока я совершенно не чувствовал боли, меня больше удивляло другое: он действительно вот так просто сломал мне руку? Ладно... сунув другую руку под плащ, я нащупал рукоятку подавляющего хлыста и поднялся на нетвёрдых ногах. Будем играть по-грязному, хотя я и до этого не то чтобы сражался честно. Истошный нечеловеческий, в буквальном смысле, вопль сообщил мне о том, что Марсианин встретил свою смерть. Отцу удалось схватить что-то вроде ядра в его пластичном теле и вырвать эту штуку. Покойся с миром, марсианский мужик. — Нееееет! — с отчаянным воплем набросилась на Нолана Тупая Бабища, замахнувшись своей дубиной. Я, конечно, всё понимаю, Марсианин был её другом, но кричать, атакуя слепого противника? Закономерный результат: Омнимен среагировал на крик. Он попытался проткнуть впавшую в истерику женщину рукой, словно пикой, но не слишком умную воительницу снова спасло тупое везение: отец слегка промазал и его ладонь скользнула по пластинкам её брони на животе, вместо того чтобы проткнуть тело насквозь, как он сделал это с Бессмертным в прошлом мире. А вот булава из загадочного материала невероятной прочности попала Нолану прямо в лоб. Кто бы что ни говорил, а удар у Боевой Бабищи был, что надо. Даже Аве Марии в своё время не показалось мало, а прочность её черепушки, я проверял самолично. Ударной волной в стороны раскидало всех перебитых отцом реанименов, а сам он рухнул на колени. Вместе с Бой-Бабой, у которой почему-то тоже подкосились ноги. А, вижу: всё-таки удар отца тоже не прошёл бесследно и пластины её брони измялись и врезались женщине в живот, несомненно создавая обширные внутренние повреждения. — Ублюдок! — превозмогая боль, прорычала она в лицо врагу. — Ты пожалеешь о своих деяниях! — У меня не будет на это времени! — брызжа слюной ответил ей Нолан, хватая женщину за горло. — Вы все падёте перед натиском Вилтрума! Брит тут же набросился на отца в безуспешных попытках помешать расправе, но единственная возможность для него быть полезным — самому стать целью врага. Увы, Нолан слишком хорошо знал способности своих врагов, чтобы позволить себя спровоцировать. Он просто отмахнулся от Брита, как от назойливой мухи, отправив его в полёт до стены вслед за сестрой. Отец уже почти задушил амазонку к тому моменту как я захлестнул собственную удавку вокруг его горла. Сегменты творения флаксанских инженеров с угрожающим стуком защёлкнулись, намертво фиксируясь на его шее. — Что?! — в шоке выпучил отец глаза, почувствовав воздействие подавителя. — Неприятно, не так ли? — злорадно прорычал я, прекрасно помня, каково было почувствовать на себе эту штуку в первый раз. — Марк! — схватившись за острые края, отец попытался стащить удавку со своего горла, но крючья прочно цеплялись друг за друга и ему не удалось сделать этого одной рукой. — Ты не посмеешь! — Ещё как посмею, отец. Взревев медведем, он отпустил-таки полуживую Бой-Бабу и уже двумя руками рванул удавку в разные стороны, оставляя на её крючьях куски плоти и ткани. Но ему удалось-таки её порвать. Сука, слишком слабое поле, или он слишком силён. Бесполезная хуйня! Я отбросил хлыст в сторону. Ладно, он всё ещё слеп, да и ослабление не проходит сразу — это мой лучший шанс. Нужно закончить это, пока ещё кто-нибудь не погиб! Я рванул к нему, но отец, впервые на моей памяти, не принял бой, а попытался избежать драки. Взлетев прямо у меня перед носом, он вслепую, не разбирая пути, полетел вверх. Блядь! Нельзя позволить ему улететь, восстановиться и перенести бойню на поверхность. Я догнал его, уже когда он врезался руками, сложенными на манер ныряльщиков, в потолок, прямо в скопление осветительных панелей. Столкновение с бетоном пусть и не сильно, но замедлило его, и в сполохах электрических искр мне удалось схватить отца за ногу. Телепорт! У меня не было времени выбирать место, поэтому я просто повторил предыдущую точку телепортации: то есть дно этого же бункера. Дезориентированный неожиданным телепортом, отец не успел понять, что случилось, и мне удалось швырнуть его спиной в пол, поднимая очередную волну осколков. Не теряя времени попусту, я набросился на него, осыпая градом беспорядочных ударов — каким-то образом мне удавалось наносить удары даже сломанной рукой — каждый из которых мог бы унести жизнь героя послабее, но ему едва оставлял синяки. Зато мои собственные пальцы очень быстро начали приходиться в негодность. Но избиение продолжалось недолго, очередной удар нарвался на прочный блок, а затем он отбросил меня от себя мощным толчком обеих рук. Чёрт левая кисть пришла в полную негодность, а правая едва функционирует. Кривясь от боли, я дотянулся скрюченным пальцем до обруча телепорта, последнее использование и последний мой шанс. Я не хотел прибегать к этому варианту, но похоже другого выбора просто нет. Отец поднялся из пыли, посмотрел на меня тяжёлым взглядом... стоп, к нему вернулось зрение? Отлично... — Хм... — он неспешно провёл руками по разбитому лицу, по глазам, вытащил осколок подавителя из шеи, выплюнул пару зубов и вправил сломанный нос. Осмотрелся вокруг. Да, мы снова остались вдвоём. — Заманил меня в ловушку, — через губу процедил Нолан. — Заручился всей возможной поддержкой, даже морской тварью не побрезговал... — он сделал паузу. — Почти убил родного отца. Из тебя получился бы отличный воин Вилтрума. Я горжусь тобой, сынок. Я и подумать не мог, что ты будешь настолько... опасен. — Эм... спасибо, — честно говоря, я просто растерялся от этой внезапной похвалы. — Наверное. — Но это не меняет того, что вся эта борьба бессмысленна. Ты сражаешься за то, чтобы наблюдать, как всё вокруг тебя погибает. Подумай, Марк, просто подумай, ты переживёшь всех на этой планете. Пройдёт пятьсот лет, и кто у тебя останется?! Тон совсем другой, в этот раз он не кричит, вбивая моё лицо в грязь, но спрашивает спокойно, однако слова те же. — Это неправильный вопрос, отец. Важно не то, кто будет у меня через пятьсот лет, важно, кого я потеряю сегодня? — Так же спокойно ответил я. — Лучше скажи мне, кто есть у тебя после пятисот лет на службе империи? Если ты сегодня умрёшь, найдётся ли во всей этой грёбаной империи, кто-нибудь кроме нас с мамой, кому будет тебя не хватать? Стоит оно того? Потерять, разрушить всё то, что ты обрёл здесь, ради ещё пятисот лет в империи? Я не знал этого наверняка — ни в той, ни в этой жизни отец никогда не рассказывал мне многого о своём прошлом в империи — но почему-то был абсолютно уверен в своей правоте. Отец не был бы так невежественен в этих вопросах, если бы знал, что такое любовь и эмоциональная близость до встречи с мамой. Он не спешил с ответом. Его дыхание участилось, нельзя было понять наверняка, что он сделает в следующий момент, нападёт или расплачется. Наконец он поднял руки и посмотрел на свои окровавленные перчатки. — Нет... никого, кроме вас с мамой нет, — с неверием, словно только сейчас это осознал, признал он. — Боже, что же я наделал? — и совсем тихо, так что, я еле расслышал. — Что же мне делать?