* * *
Невыносимо! Нет, она, конечно, знала, что такое муки и угрызения совести, даже несколько раз испытывала их, но... Дракон свидетель, настолько сильными они были впервые. Блум хотелось провалиться под землю, стать невидимой, стереть память всем, кто знал о ней, и себе в частности, лишь бы не слышать, не видеть, не чувствовать... ни-че-го. Каждый день она ловила на себе самые разные взгляды, слышала самые разные комментарии в свой адрес: сочувствующие, равнодушные, откровенно ненавидящие. Последних оказалось больше половины школы. Оно и не удивительно: ведь Блум по сути стала предательницей, и только чудо спасло её от расправы других фей. А расправа состоялась бы — и плевать на доброту Фарагонды и наказания Гризельды. Подобное не прощается. И неважно, что всем заправлял Даркар. На уроки Блум принципиально не ходила, и все задания выполняла по ночам, списывая всё у Флоры. Подруга добрая, и всё поймёт. А выслушивать от других фей всё то, что она чувствовала и так, не хотелось. Отдельную боль Блум причинял не кто иной, как Скай собственной персоной. Вот уж от кого фея Огня Дракона не ожидала наиболее подлого поступка! А ведь он казался ей таким смелым, добрым, благородным. И... любящим. А на деле не захотел даже выслушать! Принц Эраклиона узнал обо всём произошедшем в Алфее от Тимми, который в тот день пришел к Текне и искал её. По чистой случайности он оказался первой жертвой нападения Тёмной Блум. Та в буквальном смысле перевернула его с ног на голову, а затем на глазах Музы и Лейлы опустила в вазу с цветами. В Красный Фонтан Тимми вернулся ни с чем, поскольку Текна вместе с остальными Винкс умчалась на защиту Кодекса Алфеи. Специалист был в таком шоке, что не осознавал, кому и что говорит. Свидетелями его рассказа стали Ривен и Скай. Первый, на удивление друзей искренне посочувствовал Блум, насколько это вообще было возможно с его-то характером. Он и сам в свое время находился под заклятьем, и потому прекрасно знал эти ощущения после него. Скай же, напротив, взбесился, обласкал Авалона последними словами, пригрозив однажды прибить его, как жука, назвал свою же девушку «безвольной глупой куклой» и с того момента стал избегать разговоров на эту тему как с остальными специалистами, так и с Блум лично. Он стал агрессивным, замкнутым, любые разговоры о Блум и произошедшем с ней пресекал на корню, а на командных заданиях стремился всё сделать быстрее и в одиночку. Принц Эраклиона сам себе не мог ответить, с чего вдруг он так переменился. Разумеется, он понимал, что его обиды и претензии к Блум по-детски глупы и совершенно беспочвенны, осознавал, что ей сейчас очень нужна его поддержка, знал, что в случившемся её вины нет. И всё же... не мог заставить себя быть рядом с ней. Возможно, позже они наконец-то поговорят и разберутся в своих чувствах и мыслях. Сейчас же ему нужно побыть одному. А фея Огня Дракона страдала. Перед Тимми, который испытал на себе силу её тёмной стороны, Блум извинялась очень долго и с рыданиями. Специалист по своей натуре был незлопамятным и добрым, а потому быстро простил девушку. Локетт, которая тоже попала под раздачу, даже не хотела вспоминать этот кошмар. Она стала ещё более чуткой и внимательной по отношению к Блум, старалась подмечать малейшие изменения в поведении и чуть что — тут же летела к Винкс. Но легче не становилось. Боль в груди душила каждый день хуже удавки. Да даже от открытого перелома всех костей было бы не так больно, как от чувства вины. По ночам Блум не могла спать, несмотря на ударную дозу успокаивающих чаев Флоры и неописуемую поддержку остальных Винкс. Подушка быстро становилась мокрой от бесконечных слёз, а дыра в душе всё больше и чернее. Кстати, о Винкс. Они вели себя так, словно ничего не случилось. Всё так же шутили, болтали и смеялись. Но смотреть им в глаза Блум не могла. Ведь им досталось от ее тёмной ипостаси куда как сильнее: это был фактически удар в спину. Она устроила с ними бой, зная, что сильнее них вместе взятых, а подпитывающая её и без того немалые способности тьма и вовсе не оставляла шансов. Девочки почти потерпели поражение... Их спасло только чудо. Самоотверженность Стеллы была достойна самых высоких наград. Не каждый день случается такое, что приходится в буквальном смысле лезть в пасть к бешеному дракону, которого вдобавок ещё и тёмными заклятиями накачали. Сама же фея Солнца и Луны только отмахивалась. — Блум моя лучшая подруга. Разумеется, я не могла допустить, чтобы она пострадала! Я готова сделать всё, чтобы с ней больше не повторилось чего-то подобного, — серьёзно говорила она. И словно в подтверждение своих слов принцесса Солярии после того инцидента в буквальном смысле не отходила от Блум ни на шаг, тайком подвергая её интенсивному воздействию своей магии Солнца, способного очищать от тьмы. Остальные Винкс последовали её примеру, и одним вечером спустя пару часов честных разговоров по душам феи стали ещё ближе друг к другу. Но Блум всё не могла успокоиться. У неё было кое-что ещё, что не давало спокойно жить. Ослепляющая ненависть. Жгучая ярость. Блум на дух не переносила манипуляторов, но никогда не думала, что и ей однажды «посчастливится» стать марионеткой. Отвратительное ощущение. И на уроки она не ходила не столько из-за разговоров и сплетен других фей — их мнение её ничуть не задевало, ведь у неё были Винкс, которые прошли все круги ада ради того, чтобы вернуть Блум обратно. Она не хотела пересекаться с Авалоном. Иначе превратит его в кучку пепла и развеет по ветру. А действовать на горячую голову было опасно. Нужно для начала успокоиться. Девушка не думала, что способна испытывать такие эмоции. Настолько сильные. Она пообещала самой себе, что пойдет к Фарагонде и расскажет о деятельности Авалона за её спиной, но почему-то испытывала страх и откладывала это дело. Был вариант попросить кого-то из Винкс сходить с ней за компанию, и они, конечно, согласились бы, но неутихающее чувство вины не позволяло так просто обращаться к ним за чем-либо даже после всех разговоров, которые должны были расставить всё по своим местам. В конце концов она не выдержала и спустя пару дней вызвала подруг на разговор. Собравшись в комнате Блум и Флоры поздним вечером, Винкс услышали нечто по-настоящему жуткое. Блум рассказала им всё, поделилась догадками и теориями, выплеснула все те эмоции, которые так долго томились внутри неё. Душевная боль из-за собственного предательства. Гнев на Авалона за то, что он манипулировал ею, заставив делать то, чего бы она ни при каких обстоятельствах не совершила. По-прежнему сжирающее чувство вины за то, что она пыталась сделать, и чего Алфея лишь чудом избежала. И обида. Обида на Ская за то, что до сих пор не давал о себе знать, избегал её. И ведь сам же потом будет злиться, что Блум ему ничего не сказала. А как она скажет, если специалист сам не даёт ей такой возможности?Помоги мне, oстанься! Потому что всё, что я знаю — как убегать, И не хочу оставаться в одиночестве Я снова причиняю себе боль, Пытаюсь и пытаюсь, но не могу перестать сдаваться, И чувствую лишь боль... Я ненавижу, что он мой друг, И ничего не чувствую. На этот раз я не сдамся, Потому что не хочу остаться в одиночестве...¹
Винкс слушали молча, не перебивая и ничего не уточняя. Они понимали, что нужно дать подруге выговориться. И когда Блум закончила, ошеломляющая тишина буквально оглушила фей. А спустя несколько минут... — О, Блум... — только и смогла сказать Лейла, прижав ладони к губам. — Это ужасно! — воскликнула Флора. — Нужно срочно рассказать обо всём Фарагонде! — высказалась Муза. — Иначе рано или поздно это повторится, а мы снова окажемся не готовы. — Солидарна с предыдущим оратором, — лаконично поддержала Текна. — Только не в час ночи! — взмолилась Стелла, заключая Блум в крепкие объятия. — И вообще, нам всем нужно успокоиться. Особенно Блум. Не каждый может такое выдержать. Так что предлагаю всем сейчас лечь спать, а утром перед уроками устроить Фарагонде мозговой штурм и скрасить её досуг историями, о которых невозможно молчать. Винкс дружно кивнули, соглашаясь со Стеллой. Будучи старше них, фея Солнца и Луны обладала некоторым авторитетом среди подруг. Не таким бесспорным, как у Блум, конечно, но тем не менее. Когда Стелла действительно хотела, она умела убеждать, и к ней прислушивались. — Кстати, худшее уже позади, Кодекс в безопасности, — между прочим сообщила Текна. — Феечки его надёжно перепрятали. — Если вы знаете, где он, умоляю, даже не заикайтесь об этом в моём присутствии! — взмолилась фея Огня Дракона. Вопрос о Кодексе мучил её с момента пробуждения от заклятия, но она боялась даже думать об этом, опасаясь, что Даркар может как-то услышать её мысли и снова сделать из неё безвольную марионетку. — О, не волнуйся. О его местонахождении знают только трое. И это точно не кто-то из нас. И эти трое под надёжной защитой, — заверила её фея Природы. — Преподавателям — ни слова! Да чтобы я ещё хоть раз была откровенна с преподавателями? Не в этой жизни, и даже не в следующей! — Пикси даже Фарагонде не сказали, куда они его спрятали, — добавила Лейла. — Оно и к лучшему. Не знает Фарагонда — не знает никто. — Так, всё. Все дружно спать! — скомандовала Стелла. — Завтра мы со всем разберёмся. Перед тем, как разойтись по комнатам, Винкс заключили Блум в объятия, и фея Огня Дракона в который раз извинилась перед ними. Она безумно боялась, что её дружбе с Винкс настанет конец — ведь после такого откровенного предательства её должны были гнать отовсюду поганой метлой. Но девочки не только не отвернулись от неё, но и сделали всё возможное, чтобы Блум избежала разбора полётов, который ей непременно устроила бы любительница наказаний Гризельда, и оградили от расправы других фей. Им стоило бы накричать на неё, но вместо этого они сейчас дарили ей огромную поддержку, в которой она так нуждалась. А со Скаем Блум разберётся чуть позже. Хочет он того или нет, но ему придётся выслушать её.