***
Наконец-то можно было добавить и третий палец. Он вошёл немножко туго, заставив Хуайсана вновь поморщиться. Естественно, Сюаньюй это заметил и тут же начал торопливо целовать его в щёки, пытаясь отвлечь от возможной боли. Параллельно он направлял массирующие движения вверх, помня какой эффект это производило на чужое тело, как сладко мог стонать его благодетель, как мило могли розоветь его щёки, пусть это и было плохо видно из-за тусклого света свечи. Хуайсану больно не было. Это были лишь неприятные ощущения, которые длились совсем недолго. Но он не был против дополнительной ласки, так что с удовольствием подставил своё лицо под губы Сюаньюя и даже сам слабо двинул бёдрами, насадившись на пальцы. Ему самому уже было невтерпёж, хотелось побыстрее приступить к основному процессу, однако пока что нельзя. Он не хочет боли, как и его партнёр не хочет причинить ему боль. — Мне понравилось как ты целовал меня в шею — хоть это не было просьбой или приказом, Мо Сюаньюй всё равно склонился чуть ниже, осыпая чужую шею лёгкими и нежными поцелуями. Кожа у его благодетеля была такой бледной и нежной, что очень уж иногда хотелось её попробовать укусить или оставить засос. Однако делать этого ни в коем случае нельзя было. Во-первых, ему будет неприятно, во-вторых, подобные следы страсти будет непросто скрыть от посторонних глаз. Сюаньюй ведь не понаслышке знает о том, как именно относятся к обрезанным рукавам. Ему-то ведь уже почти всё равно на отношение к себе, однако он не мог допустить чтобы к Не Хуайсану относились похожим образом, он не мог допустить чтобы над ним так же насмехались и шептались за спиной, обливая грязью. — А-Юй, ты делаешь всё правильно. Ты молодец, моему телу сейчас хорошо. Ты скоро сможешь войти в меня — бархатный шёпот Хуайсана прямо на ухо заставил сотни мурашек пробежаться по телу Мо Сюаньюя, отчего последний невольно вздрогнул и ещё гуще покраснел, стесняясь таких откровенных фразочек. А сам Хуайсан лишь тихо посмеивался, ему нравилось смущать этого почти что невинного юношу, который слово "секс" может произнести лишь шёпотом и за закрытыми дверьми. — В какой позе ты хочешь войти в меня? — глава Не решил ковать железо пока горячо, заставляя своего партнёра краснеть ещё сильнее, хотя казалось бы, куда уж дальше? От таких вопросов Сюаньюй заметно начал нервничать, из-за чего его движения стали более резкими и несколько нетерпеливыми, что совсем не понравилось Хуайсану. Он не любит такое, ему нужна нежность, на что он и указывает в слегка возмущённой форме. Благо, его партнёр понятлив, он тут же вернулся к прежней нежности и даже начал активнее массировать простату, как бы извиняясь за своё неподобающее поведение. И наградой ему за свою понятливость стал протяжный стон удовольствия, что даже был немного громче всех предыдущих. Ох, этот стон был музыкой для его ушей, ведь это было подтверждение того, что теперь-то он всё делает правильно. — А-Юй, поцелуешь меня? — его дважды просить не нужно, тем более если просьба исходит от его благодетеля, и тем более если просьба такого плана. Мо Сюаньюй тут же жадно прильнул к чужим губам, поглаживая свободной рукой головку чужого члена, размазывая по ней естественную смазку, что выделилась из-за возбуждения. Его собственный член уже давно слабо подрагивал, ведь ему неприлично долгое время совсем не оказывалось никакого внимания. В обычной ситуации половой орган бы просто опал, однако сейчас был совершенно другой случай. Казалось, возбуждение лишь нарастало, становясь всё более и более мучительным. Причём мучительным настолько, что Сюаньюй даже позволил себе тихо заскулить в поцелуе, будто побитый щенок, ищущий ласки у хозяина. — Больно? — ласково и участливо спрашивает Не Хуайсан, опуская руку вниз и мягко обхватывая чужой член. Он не был большим, он был средним, и в сочетании с нежным вниманием к телу принимающего партнёра был вполне себе способен доставить удовольствие. Многие почему-то забывали про дополнительное внимание во время самого проникновения, думая что их члена вполне достаточно. Возможно для кого-то это так и было, но не для Хуайсана, привыкшего к бесприкословному вниманию и нежности во всём. Да и большие члены тяжело и больно принимать, а вот член Мо Сюаньюя был просто идеален для такого. Как будто был создан специально для удовольствия Не Хуайсана. Молочно-белая рука главы Не двигалась вверх-вниз, доходя лишь до середины, и тут же возвращаясь вверх к головке, дабы погладить её центром внутренней стороны ладони, и вновь вернуться к самому стволу. Мо Сюаньюй тоже времени не терял, терпеливо растягивая нутро его благодетеля. Из-за того, что его члену наконец-то уделилось внимание, растяжка теперь проходила менее нервно и дёрганно, ведь больше не было этого назойливого желания поскорее закончить и вставить, дабы наконец-то удовлетвориться и самому.***
— Вот так? — кокетливо спрашивает Не Хуайсан, разводя свои стройные ноги пошире, а после и вовсе их приподнимая, придерживая руками под коленями. Казалось что вид молодого господина и так был до жути развратным, но теперь это вновь вышло за все всевозможные рамки и моральные ограничения. — Не надо оттягивать момент, мы оба этого хотим — мягко, но в то же время требовательно говорит глава Не, беря в руку член Мо Сюаньюя и приставляя к своей слегка набухшей и порозовевшей дырочке, чуть поблёскивавшей на свету из-за того, что она была слишком измазана в масле, служившим в качестве смазки. Головка вошла хорошо. Более чем хорошо, просто прекрасно. Отверстие немного сжалось, но тут же Хуайсан взял себя в руки и вновь расслабился, дабы не мешать проникновению. Ему ведь уже и самому хотелось. Хотелось сильно, хотелось до сладкой дрожи в коленках и слабого покалывания чуть ниже живота, которое как будто выступало физическим проявлением желания почувствовать в себе член этого просто невероятно милого и смущающегося парнишки. Особенно приятно было осознавать, что он у Мо первый. Мо Сюаньюй очень даже хорошо растянул Не Хуайсана. По-другому и быть не могло, ведь процессом руководил сам Хуайсан, и это в очередной раз подтвердилось, ведь член вошёл очень даже легко. Нежные стеночки кишечника легко принимали в себя вторженца, было лишь слегка неприятное тянущее чувство из-за того, что член просто был чуть больше и объёмнее пальцев. Когда член вошёл приблизительно до середины, Мо остановился, подумав что мужчине под ним надо привыкнуть к ощущениям. Он вовсе не считал себя каким-то слишком уж большим, но как-никак в той части тела вообще по идее ничего не должно было оказываться. Сами по себе внутренности человека были нежными и уязвимыми, а внутренности Не Хуайсана — тем более. Он ведь сам был таким… Неземным. Мягким, хрупким, нежным. Любящим. Только он слушал Мо Сюаньюя, только он ему улыбался. Он ходил с Сюаньюем на прогулки, учил живописи, каллиграфии. Он не шарахался от ласки Мо Сюаньюя, давал брать себя за руку, заплетать волосы… Целовать. Один раз они вышли на прогулку вместе, и Мо Сюаньюй захотел покрасоваться перед своим благодетелем, показать что он чего-то стоит. Он взял его на руки, желая перенести прямо так через размытый участок дороги, который представлял из себя перемешанную грязь с глиной. А так как тельце Мо не было очень уж развито физически, он не удержал Не Хуайсана, и к сожалению, уронил его прямо на дорогу. Он ожидал, что его наругают, но кто ж знал что этот красивый мужчина нисколечки не рассердится за испорченную одежду, а даже наоборот — рассмеётся, одарив недостойного Мо своей мягкой улыбкой и звонким смехом. — Двигайся. Сейчас можно — мягкий голос самого Хуайсана выдёргивает юношу из воспоминаний, и заставляет вспомнить что этот самый красивый мужчина сейчас лежит под ним, раздвинув и задрав вверх ноги, и по своему желанию принимает его член в себя. И он неудовлетворён. Благо, этот Мо сообразительный. Он мягко гладит внутреннюю сторону чужих икр, бёдер… Гладит ягодицы, слабо сжимая их. И толкается внутрь. Плавно, неуверенно, боясь сделать больно. Тут же юноша был вознаграждён тихим мычанием, а глаза Хуайсана были на мгновение прикрыты. Неужели из-за того, что ему приятно? Воодушевившись, Мо Сюаньюй толкнулся ещё раз, и тут же медленно вышел до середины. Толкнулся, и вышел до середины. С каждым этим толчком он плавно входил глубже, а мужчина под ним даже не думал выказывать признаки недовольства. Даже наоборот — ласково улыбнулся ему и вновь тихо промычал. — Можно я закину ноги на твои плечи? — естественно, Не Хуайсан получает положительный ответ, и тут же делает то, что и хотел. Теперь Мо Сюаньюй видит всё тело мужчины, не закрываемое ногами или чем-то ещё. Видит чужую грудь, немного прибухшую, а не плоскую, как это обычно бывает у мужчин. Один раз он решился её потрогать, и даже через лёгкие и случайные касания уверился в её мягкости. Вот бы потрогать ещё раз… Он видит нежно-розовые бусины сосков, что от лёгкого холодка затвердели. Видит соблазнительные изгибы тела, видит выпирающие рёбра… Почему он такой худой? Мо Сюаньюю обязательно надо заставить его благодетеля есть больше! Он ведь такой хрупкий, иногда кажется, что его может снести сильным ветром. Видит чужой член. Небольшой, аккуратный, правильной формы. Розовая головка спрятана за кожицей крайней плоти. Мо Сюаньюй знает что от внимания именно к головке Не Хуайсан может кончить особенно бурно. Не Хуайсан, как сахарная фигурка. Белый, нежный. Сладкий. Не сдержавшись, Мо Сюаньюй ласково целует чужую ногу, теперь двигаясь чуть более уверенно. И за этот темп он был вознаграждён немыслимым — первым стоном Не Хуайсана. Да, он был тихий, еле слышимый, но он стонал!!! Честное слово, Сюаньюй думал, что умрёт на месте от счастья. Понятное дело, это было преувеличением, и умереть от такого он не мог и не собирался. Максимум что произошло — член внутри тела мужчины слабо дёрнулся от возбуждения. Осторожно обхватив лодыжки руками, Мо постепенно наращивал темп, теперь позволяя себе входить быстрее и глубже. Стоны Не Хуайсана становились всё более откровенными и громкими, при этом не пересекая опасную черту, где их могли услышать другие. Не пересекал черту и сам Мо Сюаньюй, не позволяя себе излишней резкости. Его благодетелю это не понравится, да и он сам просто физически не сможет зайти дальше дозволенного. Им обоим и так приятно, зачем излишняя резкость и торопливость? К Мо Сюаньюю никто не зайдёт, знают что этого делать нельзя когда у него в гостях господин Не. Он ведь был самым настоящим главой заклинательского ордена, пусть и несколько захудалого. Прогневишь такого — можешь сразу начинать копать себе могилу. На такое сам Мо недоумённо пожимал плечами. Не Хуайсан просто не мог разозлиться! Эти нежные глаза просто не могли метать молнии гнева, этот ласковый голос не мог повыситься, заставляя собеседника почувствовать угрозу. Эти бархатные руки не могли замахнуться веером, заставляя оппонента отступить. — А-Юй! А-Юй, поцелуй меня… Ах! — просьбы Хуайсана, перемешанные со стонами, были усладой для ушей. Так ещё и с таким обращением… Сердце Мо Сюаньюя затрепетало. Естественно, он не мог ослушаться, и тут же наклонился вниз, ласково чмокнув мужчину в его мягкие розовые губы, так соблазнительно приоткрывающиеся в очередных стонах. И кто же мог подумать, что Не Хуайсан решит одарить его более глубоким поцелуем в губы! Второй раз за вечер!!! От удивления душа юноши чуть не вознеслась на небеса, но это не означало, что он ничего не делал. Растяжка у Не Хуайсана была хорошей, ему вполне комфортно было в такой позиции, с прижатыми к груди коленями и раздвинутыми ногами. А раз так, то можно было и не придерживать ноги, а вместо этого заняться чем-то более интересным и полезным. Например… Теперь Мо Сюаньюй одной рукой опирался о простынь, таким образом нависая над мужчиной, а второй ласково подрачивал Не Хуайсану в том же темпе, в котором двигался сам. Теперь его благодетелю не надо было даже просить о поцелуях — они почти не прекращались, глуша собой стоны. С сего момента в комнате стало почти что тихо. Нежного голоса Не Хуайсана слышно не было, зато были слышны шлепки кожи о кожу, звуки громкого дыхания обоих, тихого хлюпанья из-за большого количества смазки… Мо сходил с ума от всего этого. Постепенно движения его ещё ускорялись, стали более резкими и дёрганными. Юноша был на грани пика наслаждения, он понимал что вот-вот закончит. Его выдержка не особо большая, он ведь обычный человек. А из члена Не Хуайсана только-только потекло больше смазки, он был на самой середине удовольствия! Ради него Мо Сюаньюй продержится чуть больше, но он уже заранее знал, что кончит позорно быстро, не успев удовлетворить своего благодетеля. Не Хуайсан тоже понимал что юноша уже скоро подойдёт к вершине своего наслаждения, оттого и взял на себя смелость ласково прошептать тому на ушко разрешение кончить. Иначе бы этот недавний девственник, похожий сейчас на варёного рака, терпел бы до последнего, стыдясь того, что он так быстро хочет кончить. Хотя это было отнюдь не быстро, а вполне себе средне по времени, переживать нет причин. Но у мужчин всегда так — норму они считают за недостаток, гонясь за какими-то запредельными результатами и параметрами. Поразмышлять над этим Хуайсану не дали, ведь Мо Сюаньюй громко простонал, входя до основания, и теперь совершал короткие, но глубокие фрикции, таким образом доходя до пика. Горячая и вязкая жидкость выплеснулась внутрь, грея мужчину изнутри. Сюаньюй, до этого стеснявшийся своих звуков, сейчас тихо постанывал, отходя от оргазма. К его чести, он лишь на мгновение прекратил свои движения рукой, продолжая доставлять удовольствие Не Хуайсану. Несколько секунд юноша медлил, наслаждаясь моментом, затем всё же неспешно выходит из чужого тела, несколько неохотно покидая мягкие и влажные тиски чужих внутренностей. И стоило только Мо Сюаньюю вытащить член, как он тут же припал к порозовевшей и припухшей дырочке Не Хуайсана, мягко раздвигая её с помощью большого пальца свободной руки, и наблюдая как его, Мо Сюаньюя, семя, вытекает наружу. Жаль, что тусклое пламя свечи не могло показать всего. Юноша был уверен что сейчас смог бы разглядеть цвет Хуайсана изнутри, ведь он сейчас был так хорошо растянут… Мо быстро прекратил витать в облаках, и на пробу широко лизнул основанием языка промежность Не Хуайсана. От растянутого колечка мышц, до нежных семенников, и так ещё парочку раз. Затем Мо Сюаньюй припал губами к самой дырочке, сначала мягко вылизывая чувствительную кожу вокруг, а затем проникая языком и внутрь. Он как будто очищал Не Хуайсана от своего же семени, при этом не переставая сверху работать рукой. Указательным и большим пальцами он тёр и массировал головку, чувствуя как от этого его ладонь становится всё более липкой, и слыша довольно громкие стоны самого мужчины. Ему было так хорошо..? И он, Мо Сюаньюй, смог довести его благодетеля до такого состояния? Стоило только юноше об этом задуматься, как рукой он ощутил пульсацию чужого члена. Через мгновение та же самая рука была испачкана спермой Хуайсана, свидетельствующей о том, что теперь и он достиг пика своего наслаждения.***
Они спали в обнимку. Мо Сюаньюй сам вымыл тело Не Хуайсана, расчесал его волосы, одел в тонкие одежды для сна, и теперь сладко спал, уткнувшись носом в чужое плечо и обнимая чужое тело. Спал и Не Хуайсан, одной рукой приобнимая Мо Сюаньюя, а другую держа на его макушке. Они оба грели друг друга, оба в каком-то смысле защищали. Наверное, в этом и заключался смысл подобных отношений.