🎶 Ade — Sunset
Каблуки громко цокали по начищенному до блеска полу абсолютно безлюдного коридора. На часах было уже десять утра, однако кабинеты оказались пусты, словно сегодня выходной, а не первый рабочий день недели. Наконец девушка заметила признаки жизни в виде рыжей шевелюры и пошла быстрее. — Bonjour Monsieur! — проговорила она по-французски с сильным американским акцентом. — О, привет! — отозвался парень по-английски, оборачиваясь. — Ох, слава Богу! — девушка с хлопком опустила свои документы на край стола. — Мне говорили, что французы не хотят говорить ни на каком языке, кроме родного. — Верно говорили, я — американец. Ты, наверное, Лайя Бёрнелл? Наш стажёр из США? — Да, — Лайя ответила на его улыбку. — А ты?.. — Лео. Пиар-менеджер. И твой куратор. Мы с тобой говорили на собеседовании. Только мы ждали тебя завтра. — Завтра? — Лайя удивлённо вскинула брови. — Я как-то не так перевела часы? Сегодня выходной? — Нет, но тебе наверняка нужно время, чтобы прийти в себя после перелёта. — Слушай, — она повертела головой в стороны, — если сегодня не выходной, то почему никого нет? — Ещё слишком… — начал Лео, но его прервал звук прибывшего лифта и… — Bonjour! — женский голос, а затем стук острых шпилек. — …рано, — закончил он. — Но Алин уже пришла. Она занимается бухгалтерией. — Но уже десять! — отчего-то шёпотом проговорила Лайя. — О, ты быстро привыкнешь! — Лео засмеялся и подхватил стопку папок. — К тому, что все опаздывают? — И это тоже. Я здесь уже три года, но всегда прихожу первым, — он снова хохотнул. — Мой тебе совет, Лайя: иди домой. Отдохни, прогуляйся, посиди в ресторане. Босса всё равно сегодня не будет, нечего тратить своё время в Париже на работу. До завтра, — на том он ушёл в прилегающий кабинет. Лайя сдула с лица непослушную прядь волос. Для неё это было странным. В Америке практиковали иной подход, и уж точно никто бы не упустил возможности нагрузить стажёрку работой в первый день. Но раз велено было гулять, то она собиралась это сделать. Вчера, после многочасового перелёта, Лайя сразу же упала в объятия постели, а сегодня с самого утра поспешила в офис, крайне переживая, что проспала и опаздывает. — И завтра раньше десяти не приходи! — крикнул Лео. — Au revoir, — пробормотала Лайя. По дороге назад в одном из кабинетов она заметила ту самую Алин, которая сидела в кресле, закинув ноги на стол, пила кофе из высокого стакана и ела круассан. Желудок Лайи предательски заурчал. Сегодня утром ей было не до еды, но теперь день оказался свободен, можно было найти открытую террасу и наконец-то попробовать Париж на вкус. Центр захватывал дух. Лайя шла меж величественных домов, глядя на них широко распахнутыми глазами, жадно пытаясь запомнить каждый уголок. Каждое здание, каждый балкон и каждая дверь казались произведением искусства. Утреннее солнце ласкало город, летний ветер шелестел листвой, и Лайе казалось, что лучше места нет на целом свете. Прогуливаясь и продолжая рассматривать всё на своём пути, Лайя добралась до ближайшего кафе и на ломаном французском заказала кофе и круассан. Это было прекрасно. Тесто соблазнительно хрустело, буквально таяло во рту, вызывая едва ли не вкусовой оргазм. Лайя готова была поклясться, что если Рай существует, то там кормят именно так. Сидеть дома казалось кощунством, поэтому Лайя до самого вечера гуляла по парижским улицам, впитывая их шарм и очарование под кожу. Казалось, что она здесь находилась вечность, что Париж — её дом, и другого никогда не было. В квартиру, снятую ей компанией на время стажировки, девушка заскочила, только чтобы переодеться из костюма в платье, и, как и советовал новый знакомый, направилась в ресторан, который рекомендовал путеводитель по столице Франции. По совету того же путеводителя Лайя попросила вяленую утиную грудку и бокал бордо. И снова она поразилась, какой всё-таки вкусной может быть еда. Она смаковала каждый кусочек, отрезая их нарочито маленькими порциями, чтобы растянуть удовольствие. Девушка заметила, что зал наполнился до отказа. Пары — молодые и пожилые, компании друзей — маленькие и большие, люди уже даже толпились у входа, выстроившись в очередь, чтобы попасть внутрь, но Лайя эгоистично подумала, что никому не уступит свой столик, пока не попробует десерт. — Bonsoir Mademoiselle, puis-je m'asseoir à côté de vous? Il n'y a pas de sièges vides dans la salle, — спинку стула напротив сжал незнакомый мужчина. Он говорил быстро, но, казалось, вежливо, однако Лайя кроме «Bonsoir» и «Mademoiselle» ничего не поняла. Она глупо похлопала глазами и произнесла то, что выучила очень хорошо: — Désolé je ne parle pas français. — Прошу меня простить, — незнакомец перешёл на хороший английский с лёгким акцентом. — Я могу присесть рядом с вами? Это единственное свободное место, а лучшая утиная грудка именно в этом ресторане. Но, думаю, вы уже это и сами поняли, — он кивнул на её полупустую тарелку. Лайя вместо ответа рассматривала мужчину. Она представляла французов именно так: элегантный, в белоснежной рубашке под пиджак, с шёлковым шейным платком и безупречными тёмными волосами. Его улыбка была мягкой, а в голубых глазах едва заметно плясал лукавый огонь. Незнакомец продолжал ожидать разрешения, и Лайя спохватилась, подвигая бокал ближе к себе. — Конечно, присаживайтесь, — она густо покраснела. К их столу уже спешил официант с меню. — Позволите угостить вас десертом в качестве благодарности? Лайя, продолжая зачарованно следить за каждым его движением, только кивнула. Впрочем, если бы он сейчас предложил ей нажать ядерную кнопку или продаться в рабство — она бы тоже согласилась. Работник записал заказ и вскоре удалился, и они остались один на один. — Позволите узнать ваше имя? — Л… Лилит, — Лайя сама не знала, зачем соврала. — Очень красивое. Я — Влад. — Очень приятно, — пролепетала Лайя, схватила свой бокал и сделала несколько жадных глотков. — Вы из Америки? — поинтересовался Влад. Лайя только кивнула в ответ. Влад, судя по всему, ждал, когда она назовёт город, однако к тому времени, как язык установил связь с мозгом, он уже задал новый вопрос: — Как вам Париж? Давно прилетели? — Вчера вечером, — дар речи наконец вернулся. — Париж прекрасен. Ничего лучше в жизни не видела. И не пробовала, — добавила Лайя уже с лёгким смешком. — Лестно это слышать, — Влад ответил словно от лица всей нации. — Уже были у Эйфелевой башни? — Была, но не поднималась. — Советую лучше подняться на Монпарнас. — Почему? — с искренним интересом спросила Лайя. — С Эйфелевой башни саму башню не увидишь. А с Монпарнаса весь город как на ладони. — Спасибо, буду иметь в виду. Вернулся официант с блюдами, которые тут же опустил на стол. Влад попросил ещё вина для девушки, и тот шустро удалился, чтобы вскоре принести бокал. — За вас, Лилит, — с улыбкой проговорил мужчина, — и за вашу доброту. Лайя вновь смутилась, однако легонько чокнулась с ним своим бокалом. Шоколадно-ванильный мильфей оказался таким же вкусным, как и всё остальное, и Лайя высказала своё искреннее восхищение. В течение ужина Влад рассказал, что ещё непременно нужно увидеть в Париже, посоветовал, какие рестораны стоит посетить в рамках обязательной программы.🎶 The Weeknd — Blinding Lights
— Если вы согласитесь со мной прогуляться, то я покажу одно очень красивое место, — вдруг сказал Влад, и Лайя в первый момент даже опешила. — Должен же я как-то вас отблагодарить, что не позволили мне остаться без ужина, — он махнул рукой, чтобы попросить счёт. — По-моему, вы рассчитались десертом, — Лайя засмеялась, думая, а не принять ли его предложение. — О, это слишком мало, Лилит, — не став слушать возражения девушки, он оплатил счёт за двоих. — Так что думаете? — Угостив меня ужином, вы не оставили выбора, — продолжая смеяться, Лайя поднялась из-за стола, аккуратно придерживая полы платья. На смену им в ресторан тут же впустили другую пару. Парижский вечер дышал свежестью и очарованием. В каждом его мгновении сквозили романтика и влюблённость, сладостное предвкушение чего-то необычайного. — Чтобы понять Париж, в нём нужно заблудиться, — Влад шёл неспешно, как будто тоже смакуя французскую ночь, которую вкушал уже тысячи раз до этого. Лайя следовала рядом, не очень желая теряться, что бы он там ни говорил. Наконец показались многочисленные своды, под которые они вошли и оказались на площади перед дворцом. Она была усеяна ровными рядами чёрно-белых колонн разной высоты. — Это Пале-Рояль, — Влад подал Лайе руку, чтобы она смогла встать на один из полосатых пьедесталов, и теперь они были почти одного роста, — королевский дворец. Мне нравится это место. Оно не очень популярно у туристов, но, может, это и к лучшему: здесь нет такого столпотворения, как у башни или Лувра. Влад захватывающе рассказывал историю Пале-Рояль. Про кардинала Ришельё, для которого и был построен дворец, про Анну Австрийскую и кардинала Мазарини, что жили здесь позже, о том, как «Король-Солнце» поселил там свою фаворитку герцогиню де Лавальер. — Сейчас во дворце Государственный и Конституционный советы и Министерство культуры. А колонны, колонны Бюрена, появились только в восьмидесятых. Парижане до сих пор спорят, красота это или уродство. Но современное искусство вообще сложно понять. Там дальше есть сады, посмотрим? В этот вечер всё красноречие Лайи заключалось в утвердительных кивках. Она вновь ухватилась за протянутую ладонь, казавшуюся необычайно приятной на ощупь, спустилась на землю и пошла следом за Владом, который так и не отпустил её руку. Они неспешно прогулялись вдоль благоухающих клумб и озера, насладились фонтаном и вновь вышли на оживлённую улицу Риволи. На Париж медленно опускалась ночь. Торговцы зажгли лампы, направляя их на свой товар, со всех сторон лилась музыка, а вдалеке сотнями огней переливалась Эйфелева башня, и Лайя застыла на месте, поражённая её красотой, — вчера она этого не видела. Если бы она не влюбилась в Париж до этого момента, то непременно сделала бы это прямо сейчас. Зрелище было настолько прекрасным и таинственным, что не осталось слов, чтобы хоть как-то его описать. — О, понимаю, — Влад замер рядом с ней. — Этим нужно насладиться сполна. Вскоре волшебство закончилось, и они двинулись дальше вдоль старинных стен, которые теперь подпирали прилавки. Влад остановился у небольшого магазина и наконец отпустил руку девушки. — Подождёте меня немного? Для следующей остановки нужно кое-что приобрести. Лайя опять кивнула, ощущая себя совсем уж глупой, и подошла к торговцу, чтобы рассмотреть многочисленные магниты и брелоки. Тот тут же принялся расписывать свой товар на всех языках мира, пытаясь угадать, на каком говорит потенциальная покупательница. Пять маленьких башен за три евро, одна большая за пять, возьми два магнита, а третий получи в подарок — чего он только не предлагал, пока не вернулся Влад с небольшим бумажным пакетом. Идти далеко не пришлось — они перешли дорогу, прошли буквально пару метров и оказались в Саду Тюильри. Сюда Лайя зайти до этого ещё не успела. Здесь было тихо, где-то играли на скрипке, и народу, вопреки ожиданиям, оказалось совсем немного, разве что у колеса обозрения толпились желавшие посмотреть на Париж с высоты. Влад шёл вперёд уверенно и остановился лишь когда они поравнялись с центральным восьмиугольным бассейном. Рядом нашлись знаменитые зелёные стулья, и Влад с Лайей устроились у воды. Девушке было любопытно, что же такое он купил в магазине, и Влад не стал томить её, достав две небольшие бутылочки вина и упаковку разноцветных макарунов. Он ловко открыл бутылки, одну из которых тут же протянул Лайе. — За вечер, — с улыбкой проговорил Влад. — За вечер, — эхом отозвалась Лайя, чокаясь с ним вином. Напиток раскрывался на языке приятной кислинкой, а печенье — не приторной сладостью. Le romantisme — романтика, она буквально витала в воздухе сада, казалось, что вот-вот станет осязаемой и её можно будет потрогать. Наслаждаясь моментом, Лайя прикрыла глаза и откинула голову. Было так хорошо, что это казалось неправдой. Близость почти незнакомого мужчины интриговала. Лайя села ровно и посмотрела на него. Влад пригубил вино, поболтал бутылкой в воздухе, будто определяя, сколько там ещё осталось, сделал очередной глоток и почувствовал её взгляд на себе. Он повернулся, и теперь их лица были в опасной близости. Лайя затаила дыхание. Вино даровало свободу. Больше не было рамок в голове, которые могли бы остановить потому, что что-то неправильно или непозволительно. Теперь были только губы Влада на её губах, губы, которые разделяли требовательные, жаркие поцелуи, не знавшие начала и конца. И для Лайи — девочки с синдромом отличницы, которая всегда поступала только правильно — это было таким открытием, таким сумасшедшим вихрем эмоций внутри, что казалось, она сейчас задохнётся от восторга.🎶 Frank Sinatra — Strangers in the night
Вдруг Влад остановился, немного отстранившись, и погладил Лайю по щеке. Она закрыла глаза от этого нежного прикосновения, полностью растворяясь в ласке. — Если мы сейчас не уйдём, — шепнул он, — то нас здесь закроют до утра. Он говорил это как что-то обыденное, словно сейчас нужно будет перейти дорогу, а не остаться на ночь во французском парке. Ещё один короткий, быстрый поцелуй, словно украденный у кого-то, и Влад потянул Лайю за руку, помогая подняться. Выбросив пакет с опустевшими бутылками в ближайшую урну, он быстро двинулся к выходу из сада, поглядывая на часы и продолжая сжимать руку девушки. До закрытия ворот оставались считанные минуты, но они успели выскочить за них. В ночном Париже кипела жизнь, и никто не обращал внимания на двоих, которые брели по улице и то и дело целовались, прижимаясь друг к другу. Яркие огни и музыка отвлекали от них, арки скрывали за собой, дома бросали тень. Уже похолодало, свежий ветер дул с Сены, прогуливаясь по старинным улочкам. Влад помог Лайе надеть свой пиджак, и её ладони утонули в длинных рукавах. Он пах каким-то совершенно сногсшибательным парфюмом, и она окунулась в него целиком, готовая захлебнуться этим запахом. Горячие губы раз за разом накрывали её — такие же разгорячённые, но податливые и покорные. Сладкую пытку терпеть было невозможно — подойдя ближе к дороге, Влад вскинул руку, останавливая такси. — Куда поедем? — жарко прошептал он ей на ухо на заднем сиденье, бесстыдно поглаживая голую коленку. — К тебе, — так же шёпотом ответила Лайя, представляя в своей квартире неразобранные чемоданы и отсутствие даже кофе, но совершенно не думая, чем могут закончиться поездки с незнакомцами. — Rue Littré, six, — скомандовал Влад водителю, и тот незамедлительно нажал на газ. Прильнув к Владу, утонув в его крепких объятиях, Лайя смотрела на мелькавшие за окном достопримечательности. Она уже немного протрезвела, однако решения своего менять не собиралась, и пусть ей завтра нужно на работу, пусть она одна в чужом городе, чужой стране и даже на чужом континенте, эти сильные руки на её талии и губы, то и дело оставлявшие поцелуи на виске, не давали шансов. Стоило только выйти из машины, как Влад тут же обхватил Лайю за плечи и увлёк в новый поцелуй. Её сумка капитулировала и съехала с плеча, остановившись на изгибе локтя, и теперь болталась в воздухе. В Париже уже была глубокая ночь, но отголоски веселья всё равно пробирались сюда, пусть улица и казалась совершенно пустой. Поднимаясь в квартиру, они останавливались на каждом пролёте, чтобы целоваться снова и снова, словно это наркотик, будто без новой дозы не мила жизнь. Стоило переступить порог квартиры, как на пол упал пиджак, за ним белая рубашка и чёрное платье. Больше не было преград: Париж жил свою жизнь, а они творили свою. Сладостную, жаркую, полную томного шёпота и безразличия к остальному миру. Прежде, чем уснуть, Лайя подумала, что если французская еда прекрасна, то французские мужчины — просто божественны.