Вразумление

— Дай мне посмотреть на твои раны. Чжоу Цзышу, и так сбитый с толку, едва успел заблокировать очередной выпад. Однако Е Байи был настойчив — и очень, очень силен. От его ауры небожителя захватывало дух, но не менее сильно его захватывало и от гнева. Что за бесцеремонные речи и возмутительные поступки?! Е Байи ухмылялся. Чжоу Цзышу отступал; не раз и не два он пытался сбежать, но Е Байи в тот же миг перехватывал его за грудки и снова возвращал на место. В конце концов Чжоу Цзышу почувствовал себя женщиной, которую пытается раздеть не в меру разгоряченный поклонник. Однажды такое с ним уже случилось — под маскировкой куртизанки он выполнял деликатное задание для Цзинь-вана, и так приглянулся князю соседнего удела, что тот попытался перейти от чтения стихов к более интересным вещам. Тогда Чжоу Цзышу играючи справился с ним, попросту нажав на несколько акупунктурных точек и уложив князя спать, но с Е Байи у него не было никаких шансов. Да еще и близилась полночь, и ци в меридианах уже начинала шалить. Он увернулся — с трудом, и Е Байи оторвал от его рубахи кусок ткани. Цзышу пошатнулся и сделал пару неверных шагов назад. Воспользовавшись этим, Е Байи в мгновение ока оказался рядом и подхватил его за талию, не давая упасть. Прижав Чжоу Цзышу к себе, он молниеносно распахнул одежды на его груди. — Гвозди?.. — изумленно сказал он. — Вот оно что… Понятно, почему ты выглядишь живым мертвецом. Чжоу Цзышу оттолкнул его, вырываясь. — Я не просил о помощи, старший Е, — задыхаясь, выдавил он. — Я благодарен бессмертному мастеру с горы Чанмин за участие, но… — Надоел, — Е Байи вдруг снова шагнул ближе, подхватил Чжоу Цзышу за талию и оттолкнулся от земли. Дух у Цзышу снова захватило. Поднявшись почти к луне, они по широкой дуге опустились на террасу затихшей в ночи гостиницы, и Е Байи втолкнул Цзышу в распахнутые двери покоев. Ци снова толкнулась в иссохшие меридианы, и Чжоу Цзышу с тихим вздохом согнулся пополам. Боль была такая, что все на мгновение померкло; а потом он вдруг почувствовал, словно его пронзило молнией, но это было не больно, а наоборот приятно. Облегчение накатило горячей волной, боль ушла, оставив его дрожать, и на ее место пришло другое, незнакомое ощущение — словно его энергия продолжалась за пределами его тела, текла по чьим-то широким меридианам, переплеталась с чужой ци и, очищенная и слабенькая, снова вливалась в его иссохшие каналы. Как куриный суп для больного, мелькнула глупая мысль. Он рвано вздохнул и попытался отстраниться, но Е Байи не дал. — Лежи смирно, глупый ученик Цинь Хуайчжана, — недовольно сказал он. Его горячая ладонь тяжело покоилась на спине Чжоу Цзышу, колени под щекой были мягкими от множества слоев белых одежд. Чжоу Цзышу почувствовал себя беспомощным, но внезапно это не вызвало в нем волну протеста, живительного гнева и желания победить врага. Он ощутил желание сдаться. Слишком уж хорошо было лежать вот так, будто соединившись в единое целое. Чжоу Цзышу никогда раньше не практиковал парное совершенствование, и ощущения пробирали его глубоко, до самых нервов, разжигая внутри давно забытый за болью и истощением огонь. Сделалось жарко. Цзышу снова вздохнул, но это был уже совсем другой вздох, которого он тотчас же устыдился. Е Байи издал изумленное хмыканье где-то над ним, но занятия своего не прекратил. Да гори оно все, подумал Цзышу. — И кто с тобой это сделал? — спросил Е Байи с сердитой ноткой, словно его и правда волновала судьба недостойного ученика Цинь Хуайчжана. Е Байи подарил тому свой меч, меч, на котором выбито его имя; что за отношения были у них на самом деле, у бессмертного с горы Чанмин и у господина Усадьбы Четырех Сезонов? — Я сделал это сам, — бездумно ответил Цзышу. Плыл вокруг розовый снег персиковых лепестков, мягкий ветер касался лица, и где-то далеко слышен был рокот водопада. — Да ты точно смерти ищешь! — Е Байи вдруг повысил голос. — Зачем так замысловато кончать с собой, юный ты дурак? — За всякий дурной поступок полагается наказание, — откликнулся Цзышу — и вдруг заработал звонкий постыдный шлепок прямо по заднице. Он дернулся с громким изумленным звуком, но Е Байи только прижал его к своим коленям и отвесил еще один удар. — Идиот ты малолетний! Похоже, этот добряк Цинь Хуайчжан мало тебя бил, все возился, играл небось… Вот ты и вырос недоумком! От третьего удара по телу прокатилась горячая волна. Цзышу вскрикнул: — Е-цяньбэй! — и задёргался, пытаясь вырваться, но добился лишь того, что Е Байи втащил его к себе на колени полностью, уложив, словно провинившегося ученика, и, прижав за шею, отвесил еще три крепких шлепка. Каждый из них прокатывался по всему телу Цзышу и, возвращаясь, горячо ударял в пах. Чжоу Цзышу стиснул зубы и так, сквозь них, выдавил: — Е-цяньбэй, отпустите. — А не то что? Глупый ученик Цинь Хуайчжана, смотри, твое тело хочет жить. Чего тут стыдиться? Цзышу извернулся в попытке хотя бы укусить, но тот только рассмеялся, ударил снова, а потом погладил. Цзышу уткнулся лицом в постель, глуша стон. Е Байи разжал хватку на загривке и теперь сильно и приятно массировал шею и затылок одной рукой, другой продолжая отвешивать шлепки, перемежающиеся с лаской. В конце концов Цзышу всхлипнул и подался бедрами вперед, потираясь пахом о его колени. Он уже не помнил, когда в последний раз у него так крепко стояло, когда в последний раз он был так невыносимо распален. — Вот так, хорошо, — как сквозь дымку послышалось одобрительно сверху. Они знают друг друга всего ничего, а уже происходит такое, нет, ну нельзя же так… Рука Е Байи вдруг скользнула ниже, сунулась сзади между ног, погладила, и Цзышу тряхнуло. — Ну, ну, — успокоил его Е Байи. И снова шлёпнул по правой ягодице. — Признай, что это очень глупо — хотеть умереть. — Ах… Вы неправы, Е-цяньбэй! — Цзышу едва дышал, внутри все сладко поджималось в ожидании удара. — Дерзость и чушь! — Е Байи снова шлепнул его, уже по левой, заставив Цзышу вжаться ноющим членом в его колени. — Я всегда прав. Цзышу засмеялся. Е Байи издал оскорбленный звук и отвесил ему еще два удара, а потом надавил на задницу, вжимая в себя. Это заставило Цзышу ахнуть, распахнув глаза, и конвульсивно вздрогнуть. Разрядка, неожиданная и яркая, прокатилась по его телу, и он не сдержал стона и, измученный, растёкся по коленям Е Байи, словно выжатая тряпка. Е Байи погладил его по спине. — Думаю, я могу помочь тебе, глупый ученик Цинь Хуайчжана. Но тебе придется много страдать. — Как сейчас? — одуревше откликнулся Цзышу. — Посмотрите на него, как он страдал! — возмутился Е Байи. — Ты, между прочим, испачкал мне одежды! — Вы это заслужили, — заплетающимся языком сказал Цзышу. Его клонило в сон — впервые за долгое время ночью он чувствовал не боль, а приятную истому. — Дерзкий щенок, — Е Байи погладил его по горящему от ударов заду. Цзышу думал, что после тот спихнет его с колен, но Е Байи неожиданно осторожно переложил его на кровать. — Я буду вынимать из тебя гвозди один за другим и контролировать поток ци через собственные меридианы. Возможно, это тебя не убьет, — услышал Цзышу сквозь накатывающую дрему. Как бы не так, подумал он, я не просил вас помогать мне. Но возразить уже не смог — его теплым одеялом накрыл сон.