У чудовища

      цзюнь у смотрит на отражение в воде — оно всегда было уродливым и корявым, поплывшим, до смешного безобразным. только от правды он не убежит, как бы старательно мэймэй не избегал приносить любые отражающие поверхности в их импровизированное жилище. цзюнь у, смотря в воду, касается собственной кожи на щеке — чувствует неровность, глубокий шрам. его духовные силы настолько истощились, утекли аккурат сквозь дыру в сердце, что даже свой облик он не может контролировать. два тусклых глаза загораются гневом — вода в миг словно взрывается, окатив цзюнь у с ног до головы. челюсть сжимается до боли, как и кулак. в груди болит что-то помимо сердца, ноет и царапает. отвращение. злость. ярость.       — ваше высочество! — мэймэй показывается спустя несколько секунд, прикасается к стене пещеры и пытается отдышаться, смотря на цзюнь у. на мгновение на его лице мелькает какое-то облегчение и мэймэй подходит медленно, смотрит на белье у края подземного озера и на вымокшего цзюнь у.       — я закончу, ваше высочество, не стоило вас этим нагружать, наверняка вы ещё не поправились… — сам себе бормочет мэймэй под нос — вредная, но давняя привычка. цзюнь у щурит глаза.       — уходи.       мэймэй застывает, едва наклонившись.       — уходи. я же сказал. уходи.       голос цзюнь у нарастает, словно раскаты грома, бьется о стены пещеры, словно ему здесь тесно.       — ваше высочество… — мэймэй говорит напротив тихо, почти устало. — куда же мне уйти?..       цзюнь у злобно хватает чужое запястье и практически рычит:       — всё равно. уходи. зачем ты…       голос предательски обрывается где-то на половине фразы. цзюнь у опускает взгляд на чужое запястье — руки мэймэя значительно меньше, он обхватил тонкое запястье мёртвой хваткой, оно такое хрупкое в сравнении с ладонью цзюнь у, будто вот-вот может сломаться. но вопреки внешней хрупкости мэймэй смотрит прямо, спокойно спрашивает вновь:       — ваше высочество… что вы хотели сказать мне?       цзюнь у не находит слов, не находит выход гневу; резко отпускает руку мэймэя, и вода снова вздрагивает, подпрыгивает на пару метров вверх от беспорядочной божественной энергии.       — почему ты просто не можешь уйти?! почему ты остался со мной после всего… посмотри на меня! — цзюнь у срывается на крик, прижимая к груди ладонь, — чем я отличаюсь от того, кем я был тогда? чем?!       мэймэй смотрит устало. поджимает губы. цзюнь у несколько секунд мечет грозным взглядом молнии, а потом опускается на землю, словно в мгновение потеряв силы даже стоять. он сидит на камнях, на коленях, перед некогда своим учителем, такой до невозможности жалкий и еле живой, пока внутри его душу сжигает разрушающий все пожар. он нёс его с собой всё это время, принц сожженного королевства.       — почему ты со мной?.. — хрипло спрашивает цзюнь у, уже не надеясь получить ответа.       — я люблю вас.       цзюнь у вздрагивает, словно ему послышалось. поднимает взгляд на мэймэя и встречает только усталое спокойствие в глазах своего наставника.       мэймэй наконец чувствует, как освободился. он давно не ощущал тяжесть на сердце — она слишком долго жила. но эта тайна, эти потаенные слова были в его душе последним камнем, который давил и был так тяжел. мэймэй неожиданно и сам вздрагивает, сбросив оцепенение, небрежно стирает со щеки воду (или слезу, понять трудно) и следом опускается коленями на каменный пол, берет холодные ладони цзюнь у и прижимает к себе, целует кончики пальцев и тихо смеётся, шепчет:       — разве может быть другой ответ?.. я вас люблю. — цзюнь у чувствует, как гнев в мгновение отпускает его тело.       разве кто-то смог бы его простить? хоть один человек в жизни?.. цзюнь у был виновен в падении своей страны, в своём падении, в убийствах, в разрушениях, которые длились не одну сотню лет, не две, и не три. за ним тянется кровавый след.       но кто-то по нему так упорно шёл, просто чтобы заключить в объятия это кровавое чудовище. потому что только один, этот единственный, человек, видел его раны тоже, а не только кровь тех, кто умер по его вине.       действительно, разве мог быть другой ответ?