***
Годжо заявляется в её кабинет в Киотском магическом техникуме следующим же понедельником, чтобы забрать первый обед. Утахиме суёт ему в руки контейнер с едой, ожидая что он телепортируется обратно в Токио или, по крайней мере, найдёт другое место, где сможет пообедать — подальше от неё. Вместо этого, к её ужасу, Годжо лишь продолжил стоять напротив, пристально смотря на девушку. — Итак, где ты хочешь пообедать? — Что? — Утахиме удивлённо уставилась на парня. — Иди пообедай где-нибудь в другом месте. Мы так не договаривались. Годжо ответил мягкой улыбкой. — Я думал, это было очевидно. Так как ты настояла на приготовлении бенто своему бесценному кохаю, то меньшее что я мог сделать — отблагодарить тебя своей чудесной компанией. Иначе тебе бы пришлось обедать одной, разве нет? Утахиме безнадёжно взглянула на него. — Да, и меня бы это полностью устроило. Наконец-то я получу немного спокойствия и тишины. Это действительно так. Обычно Иори старается выжать максимум из своего времени, обедая в кабинете или на территории кампуса. У неё есть несколько друзей среди преподавательского состава, но чаще всего она предпочитает проводить время наедине с собой. Особенно в те дни, когда её студенты ссорятся…что не является редкостью. — Аргх, это так скучно, Утахиме! — усмехается Сатору, плюхаясь на стул за столом и в предвкушении раскачиваясь вперёд-назад. Он радостно смеётся, снимая крышку с контейнера, однако в следующее мгновение от его весёлости не остаётся и следа: он корчит обиженную гримасу и выглядит подавленным. Утахиме хмурит брови, чувствуя себя немного оскорблённой. Не то чтобы она нуждалась и ждала похвалы, но получить такую реакцию, когда ей пришлось заморочиться, чтобы приготовить ещё один дополнительный обед, было крайне неприятно. Она задумывается, нет ли у него аллергии на что-нибудь о чём она не знала. — Что не так? — наконец спрашивает она нерешительно. Годжо поворачивается к ней, его нижняя губа по-детски обиженно выпучена вперёд. — Утахиме, — жалобно хнычет Годжо. — Ты даже не порезала сосиски на маленьких осьминогов, и почему здесь нет милого дизайна или чего-нибудь в этом роде? Она раздражённо закатила глаза. — Зачем мне это делать? Я не твоя мать. Сатору продолжает несчастно дуться и закрывает контейнер с обедом. — Тогда я не буду это есть! Иори была в секунде от того, чтобы приступить к собственному обеду, но теперь зачинщик этой детской истерики вынудил остановиться на полпути и недоверчиво уставиться на него. Ей приходится напомнить себе, что безопасность всей Японии, а возможно и мира, лежит на плечах этого капризного великовозрастного ребёнка. Утахиме пытается игнорировать его выходки и обедать как ни в чём не бывало, до сих пор не веря, что Годжо Сатору вынудил её, взрослого человека, приготовить ему обед, только чтобы впоследствии отказаться от него из-за недостаточной милоты. Ей действительно стоило хорошенько подумать, прежде чем решать, что Годжо Сатору, двадцативосьмилетний-идиот-особого уровня, сможет спокойно пообедать. Внезапно пара палочек для еды молниеносно крадёт сосиску из её обеда. — Чт-? — она поднимает взгляд, обнаруживая счастливо жующего парня. — Годжо, наши бенто абсолютно одинаковые. Просто начни есть свой, не надо трогать мой! — Не-а. Твой красивее, — убеждает шаман. Утахиме закрывает глаза и делает глубокий вдох, в попытке восстановить внутреннее спокойствие, которое, к огромному сожалению, не может существовать, если ты находишься ближе, чем на десять метров к Годжо Сатору. — Тогда отдай мне свой бенто и можешь есть этот, — ей приходится использовать тот же тон, что и мать, идущая на компромисс между ссорящимися детьми. Его глаза удивлённо распахиваются. Сатору прижимает бенто ближе к себе в попытке защитить и возмущенно восклицает: — Нет! Ты сказала, что это для меня! Он мой! — Ты даже не притронулся к нему! — Я буду его есть, если ты нарисуешь на нём сердечко! — выпрашивает парень. Утахиме откидывается на спинку стула и мило улыбается ему. — Правда? Почему же ты сразу не сказал? Он хлопает глазами, немного застигнутый врасплох такой резкой переменой настроения, однако с готовностью передаёт бенто в руки девушки, когда та тянется за ним. После чего Иори отправляется на ближайшую кухню и возвращается лишь через несколько минут, где её уже ждёт нетерпеливо вертящийся Годжо. — Что-то ты долго, Утахиме! — восклицает Сатору, с жадностью забирая обратно свой обед. Он снова радостно снимает крышку. — В завтрашнем бенто я хочу больше сосисок, порезанных на осьминожек, но сегодня соглашусь и на… Вместо ожидаемого красного сердца, кетчуп образует удивительно аккуратные иероглифы поверх риса, которые гласят: УМРИ Поджав губы, Годжо молча уставился на свой обед. Утахиме, тем временем, возвращается к своему бенто с поразительно бо́льшим энтузиазмом, чем раньше. — Ты был прав, Годжо. Там действительно чего-то не хватало. Зато теперь выглядит мило, правда? — невинно спрашивает Иори, лучезарно улыбаясь ему. Её счастливое выражение лица заставляет Годжо почувствовать нечто, чему он не может дать чёткого определения. Но, в конечном счёте, он кивает, бормочет непривычно вежливое ‘итадакимас’ и, наконец, приступает к еде.***
На третий день Утахиме понимает, что Годжо появляется каждый день в её кабинете ровно в пятнадцать минут первого. — Твои миссии стали проще? — интересуется девушка, чем прерывает поток бессмысленной болтовни Сатору. — Что? — он поднимает на неё взгляд с полным ртом риса. — Не разговаривай с полным ртом, — Утахиме хмурится. — Твои миссии. Обычно ты никогда не приходишь вовремя – иногда даже вообще решаешь не появляться. На самом деле Годжо не из тех людей, кого беспокоят манеры за столом, однако он пережёвывает и проглатывает кусок, прежде чем ответить. — Нет, всё так же. Просто я очень сильный. Знаю, тебе не понять. Она глубоко вздохнула. Внезапно раздался стук в дверь кабинета. Утахиме никогда не закрывается на ключ – чем создаёт возможность всегда быть на связи со своими студентами в случае чего и, как вследствие, не допуская никаких личных бесед в пределах кабинета. — Утахиме-сенсей? Она поднимает взгляд на посетителя. — Ах, Мива, — Иори мягко приветствует студентку. Девушка улыбается в ответ. — Простите, что прерываю вас во время вашего перерыва, сенсей, но… — все невысказанные слова моментально застревают в горле, когда к Миве приходит осознание, кому принадлежит та высокая худощавая фигура, сидящая рядом с её учительницей. — Ах, Годжо-сенсей! Девушка громко вскрикивает, резко склоняясь в вежливом поклоне, одновременно пытаясь спрятать свои загоревшиеся глаза. — Йоу, — Годжо лениво машет двумя пальцами, обедая с набитым ртом. Снова. — Я…э-э…не думала, что обнаружу вас здесь, — смущённо бормочет студентка. — Вы часто обедаете вместе с Утахиме-сенсей? Она даже не знает зачем спросила или почему почувствовала себя достаточно наглой, чтобы осмелиться на такой личный вопрос Годжо Сатору — и своей собственной учительнице! — Нет…— неловко начинает Утахиме. — Утахиме кажется такой одинокой, поэтому она убедила меня обедать вместе с ней каждый день! — Годжо широко улыбнулся. Глаза Мивы удивлённо распахнулись. «Каждый день?» — Это только на одну неделю, — Иори пытается прояснить ситуацию. Хотя, когда слова срываются с её губ, она понимает, что это уже бессмысленно. — Годжо просил дать ему пару советов, как начать правильно питаться, верно? — она поворачивается к нему с многозначительным взглядом. — Она просто не могла отказать своему дорогому кохаю. Признайся, Утахиме, ты бы скучала без меня? — С чего бы вдруг? — Да ладно, мы дружим с тобой уже больше десяти лет. Разумеется, ты бы скучала! Пока студентка с любопытством наблюдала за препираниями этих двух, шестерёнки, тем временем, в голове Мивы крутились с невероятной скоростью. Девушка пришла к открытию, что никогда не видела, чтобы Годжо или Утахиме общались таким же образом с другими коллегами. Более того, она не может вспомнить, чтобы видела свою учительницу хоть раз такой взвинченной! — В любом случае, — Утахиме устало поворачивается к своей студентке. — Что-то случилось, Мива? Из-за внезапного откровения, резко перевернувшего её жизнь, Мива вообще забыла о цели своего визита. Она выдёргивает себя из омута мыслей и застенчиво признаётся: — Тодо-семпай и Камо-семпай снова поругались… Никто из нас не может их разнять, даже Мехамару-кун. Утахиме хмурит брови на переносице. — Как бы я хотела, чтобы они поладили. Мы все одна команда. — А детишки-то в тебя пошли, Утахиме! — засмеялся Годжо. — У меня отличные отношения со всеми! — она окинула его сердитым взглядом, после чего отложила еду и направилась в сторону тренировочной площадки. Мива успевает заметить погрустневший взгляд Годжо, дующегося за спиной Утахиме. Девушка направляется за ней следом с сияющими глазами, когда её внезапная догадка только укрепляется и подтверждается. Она самым что ни на есть искренним образом считает, что Годжо Сатору и Утахиме-сенсей были бы безумно милой парой. (Как позже выяснилось, сокурсники не разделяют её энтузиазма по поводу отношений их прекрасной Утахиме-сенсей с***
— Утахиме, — хнычет Годжо, его голос непривычно выше чем обычно и упрашивающий. — Сегодня ты должна меня покормить. Она едва удерживает еду от падения…снова. Почему ему всегда нужно вести себя как капризное дитя? Иори скучает по простой возможности включить лёгкую музыку или даже посмотреть телевизор во время своего небольшого перерыва, вместо того чтобы развлекать сильнейшего шамана. Лишь единственное и невозмутимое «А?» срывается с её губ, в надежде что она могла ослышаться. Годжо хмурится, поднимая требовательный взгляд. — Ты должна меня покормить! — Зачем? — сейчас это единственный ответ, на который она способна. К пятнице её мешки под глазами смогут составить конкуренцию Сёко, думает Утахиме. — Я только что вернулся с задания, и у меня болит рука, — он жалуется, размахивая упомянутой частью тела перед её лицом. — Я даже не смогу удержать палочки для еды. Она ни капли не верит в его, как он утверждает, ранение. Разве ему уже не удавалось выбраться живым с того света? Растянутое запястье по сравнению с этим — ничто. Но что, если он в самом деле испытывает боль? Утахиме будет чувствовать себя просто ужасно. В конце концов, ведь нет ничего плохого в том, чтобы попросить своего надежного товарища о такой маленькой просьбе. — Пожалуйста? Она захлопала глазами. Его голос звучит так искренне. Поэтому, несмотря на все внутренние протесты, Иори сдаётся, страдальчески выдыхая. Сдержанно набрав немного риса, она протягивает еду на небольшом расстоянии, чтобы он поел. — Ура! — Годжо совсем по-детски радуется, придвигается ближе и улыбается так широко, что Утахиме не может сдержать подозрительного прищура. Что ж, зато он ест и больше ни на что не жалуется. Каким-то чудом ему удаётся болтать с полным ртом без умолку, пока Иори, тихонько напевая себе под нос, пытается не раскидать весь рис по столу. Обстановка почти что умиротворяющая. Стоило Годжо заполучить её внимание, как он начал трещать обо всём, что приходит в голову, больше не пытаясь посмеяться над ней. Она задаётся вопросом, не потому ли он так себя ведёт, что действительно нуждался в помощи? Или иначе говоря — "не обзывай руку, которая тебя кормит, слабой". Сатору как раз рассказывал ей о пранке, что устроили Токийские первогодки для второкурсников две недели назад, когда внезапный стук в полуоткрытую дверь заставляет Утахиме застыть на месте с поднятой рукой. Одновременно с этим Годжо неожиданно придвигается вперед, откусывает, делая для вошедшего совершенно очевидным тот факт, что Утахиме Иори только что кормила Годжо Сатору. — Утахиме-сенсей? О… — Мива в изумлении раскрыла глаза, уставившись с высунутой головой из-за двери. Иори почувствовала приливающий к щекам румянец, растерявшись и не зная, как объяснить только что случившиеся своей студентке. Годжо, тем временем, пережевывает совершенно беззаботно, и Утахиме только сейчас осознаёт, насколько близко он придвинулся к ней. Мива лучезарно улыбается им обоим, глаза ярко сияют, а взгляд соскальзывает на тонкую руку и уже пустые палочки для еды. — Ах, Годжо-сенсей, вы тоже сегодня здесь! Простите, что помешала. Ничего серьезного. Я уже ухожу… — она вежливо кланяется и быстро выскальзывает из кабинета, легкомысленно улыбаясь самой себе. Утахиме откладывает бенто и отодвигает Годжо в сторону, стараясь поспешить за студенткой и крича: — П-подожди, Мива, ты ничему не помешала! Что-то случилось? Годжо недовольно хмурится, опираясь локтем о стол и подпирая щёку. Как часто эти Киотские сорванцы будут мешать его обеденным свиданиям с Утахиме? Возможно, им не помешало бы немного грубой любви в стиле Токио, которая заставила бы их слушаться. При таких темпах, он уверен, Утахиме быстро пропадёт — так мало из всего своего обеда она успевала съесть.***
Годжо наслаждается пятницей — прекрасной и безоблачной, особенно как сегодня. Хотя не то, чтобы он придавал этому какое-то значение. Ведь столь могущественный шаман как он не имеет выходных, будучи постоянно наготове в случае беды. Хоть Нанами и говорит о сверхурочной работе — такая концепция технически не применима к магам, особенно первого ранга и выше. И всё же окружающие вокруг люди радуются приближающимся выходным — чьё настроение немного передаётся и ему. Если не брать во внимание эту пятницу, то он вообще-то боится. Совсем чуть-чуть. Он так наслаждался этой неделей, что ненавидит видеть, как она подходит к концу. Годжо мечтал попробовать готовку Утахиме на протяжении многих лет, и, к его сладко-горькому восторгу, это даже лучше, чем он представлял. Он вынул телефон из кармана, чтобы проверить время. — Ладно, приятель, давай закончим как можно быстрее! — весело объявляет он огромному проклятию перед собой, зная, что у того даже нет вразумительного ответа. — Мне нужно на обеденное свидание!***
— У-та-хи-ме~, — раздался знакомый голос. Иори легко отрывается от своих бумаг, привыкшая что появление Сатору теперь означало о наступившем полуденном перерыве. Чего она не ожидала увидеть, так это Годжо с большой корзинкой для пикника, свисающей с его руки. — Что это? — спрашивает она вместо приветствия, поднимая бровь. — Ну же, Утахиме! Сегодня такой прекрасный день, давай полюбуемся ранним цветением сакуры! — в его голосе полно энтузиазма. Она быстро смягчается и пожимает плечами. Как только Иори берёт два бенто, предвкушая что они просто отправятся в ближайший парк, Годжо обвивает её за талию и прежде, чем она успевает возразить, Утахиме испытывает ощущение до этого возникавшее лишь раз. В следующий момент она понимает, что её сапожки шаркают не по гладкому полу офиса, а траве. — Где мы? — выдыхает она. Вид был безусловно потрясающим. Они оказались достаточно высоко, чтобы лицезреть огромные гроздья, только начавших цвести вишнёвых деревьев, обрамляющих вдалеке культовую гору Фудзи. Настолько живописно, что похоже на сказку. — Аракура Сенген, где же ещё? — отвечает Годжо, прежде чем элегантным взмахом вытащить из корзины плед для пикника. — Правда? — Утахиме оглядывается по сторонам. — Должно быть мы довольно высоко, я никогда не была здесь. — Конечно. Мне хотелось, чтобы мы полюбовались сакурой подальше от толпы, — он смеётся. Внезапная догадка приходит в голову, отчего она изумленно раскрывает глаза, внимательно всматриваясь вниз — там, где под ними должны находиться посетители храма. Район, в котором они находятся, определённо закрыт для простых людей. Утахиме задумывается, позволено ли здесь находиться служительницам храма? — Подожди, Годжо! Мы незаконно вторглись на чужую территорию! Он прыскает, будто она только что рассказала ему шутку. Незаконное проникновение не самое худшее из того, что она делала, но Утахиме, как законопослушная гражданка, все равно чувствует вину за то, что оказалась здесь тайком. — Они не увидят нас здесь, обещаю, — Сатору машет рукой (той самой, замечает про себя Иори, которую сказал прошлым днём что поранил), отмахиваясь от слов. — Утахиме, разве может кто-то при взгляде на тебя решить, что мы не работаем при храме? Может ты просто очень потерявшаяся или целеустремленная сотрудница, — он снова смеётся, широко улыбаясь. Утахиме раздражённо фыркает. — Что ж, они и в правду могут так подумать, если увидят меня с таким шпалой, облачённым во всё чёрное с повязкой на глазах. — Ты так ко мне жестока, Утахиме! — Годжо драматично прижимает руку к сердцу. — Мы просто полюбуемся видами и уйдём, — убеждает он. — Без вреда и ущерба! В конечном счёте она соглашается. Утахиме садится на плед, который Годжо расстелил под деревом, и любуется пейзажем. — Здесь действительно очень красиво, — признаётся она. — Приятно время от времени покидать кампус. — И студенты на этот раз нам не помешают, — он сидит рядом с ней, вытянув длинные ноги, которые занимают теперь половину пледа. Годжо поднимает взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть выражение беспокойства, промелькнувшее на её лице. — У них есть твой номер, если им действительно нужно будет с тобой связаться, — уверяет он. Иори смотрит на него и кивает в ответ. — Тебе нужно расслабиться, Утахиме! Или на твой следующий день рождения мне придётся купить суперэффективный крем от морщин! В прошлом году, когда Утахиме стукнуло тридцать, Годжо подарил ей трость, и она чуть не врезала ей же ему по коленям. Она не успевает на него накричать, потому как Годжо широко ухмыляется и лезет в корзинку, перекладывая ей в руку что-то холодное. — Пиво? Годжо, сейчас только полдень, — возражает Иори. Он пожимает плечами, открывая свою банку. — Сегодня же пятница. Она удивляется тому, насколько банка холодна и как приятно ощущается её вес в руке. Утахиме слышит, как Годжо потягивает пиво, и оборачивается как раз вовремя, чтобы успеть заметить его скорчившуюся гримасу. Она хихикает про себя. Годжо никогда на самом деле не нравилось пиво, собственно, как и любой другой алкоголь, однако он всегда пытался пить за компанию (даже несмотря на то, что слишком быстро пьянел). Утахиме протягивает ему бенто, который тот охотно принимает, гораздо больше заинтересованный в поедании обеда, чем в выпивке пива. Краем глаза она наблюдает за ним, снимающим крышку. Годжо делает секундную паузу, прежде чем громко рассмеяться, светясь от радости. — Утахиме, ты наконец-то признала, что сосиски, порезанные на осьминожек, намного лучше и вкуснее! Она была близка к тому, чтобы закатить глаза. В конце недели Утахиме решила приготовить ему один милый бенто — как награду ребёнку, который всю неделю послушно ел овощи — что, если быть честным, таковым и являлось. Этого оказалось достаточно, чтобы осчастливить Годжо. Он делает много фотографий на свой телефон и умиляется, восклицая: «Домашний бенто от Утахиме!» Утахиме признается себе, что очень приятно обедать на свежем воздухе, прячась в тени огромных розовых ветвей сакуры, обрамляющих храм, и ловить яркие проблески горы Фудзи. Мимо проплывают облака, а лёгкий ветерок обдувает лицо. И она не может отрицать, что приятно провести время в компании, даже если эта компания — Годжо Сатору. Когда они заканчивают обедать, Иори наконец сдаётся и открывает своё пиво, всё ещё на удивление холодное. Утахиме протягивает свою банку и чокается с ним. — Твоё здоровье, — она улыбается ему, прежде чем сделать большой живительный глоток прохлады. Годжо растерянно отпивает пиво, думая, что его сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Оно уже было на грани разрыва, когда ему выпал шанс прижать её к себе, чтобы телепортироваться сюда, и после, когда он открыл контейнер, обнаруживая особенное бенто, приготовленное только для него. По логике вещей, милое медвежье лицо, сформированное из риса, ничем не отличалось от обычного риса, однако каким-то образом всё же было вкуснее. К сожалению, в бенто не оказалось риса в форме сердца, однако такого особенного внимания ему было более чем достаточно. Он уже поставил фото на обои своего телефона и разместил в социальных сетях. Осознавала ли Утахиме, что она только что улыбнулась ему? Она никогда так не улыбалась — не так искренне и мягко. Он хотел бы запечатлеть и её улыбку на фотографии, но уверен, что Утахиме вырвала бы ему все волосы, попытайся он это сделать. Зато у него есть несколько снимков её профиля, которые он успел заснять, когда она была поглощена любованием цветущей сакуры, ярко выделяясь в красной хакаме на живописном фоне. Ему даже удалось сфотографировать своё бенто и её. Он чувствует себя немножко избалованным. Чтобы отвлечься и привести свои мысли в порядок, он в последний раз лезет в приготовленную им корзинку. — Утахиме, я думаю, мы заслужили немного сладкого! Знаю, ты сказала, что я должен следить за уровнем сахара, но сегодня особенный повод! — Какой особенный повод, Годжо? — Я увидел лимитированный выпуск тортов с сакурой и захотел такой же! — он улыбается, показывая ей десерт. Она не может сдержать легкой улыбки на губах, когда Годжо протягивает ей кусочек: весь розовый, полный сливок и клубники. А затем с воодушевлением плюхает оставшуюся часть торта перед собой. Улыбка медленно сползает с её лица, когда Утахиме в ужасающем откровении понимает, что она в самом деле может - совсем немного - скучать по присутствию Годжо во время перерывов. Она заморгала, смотря на торт, и не зная, что делать с этой информацией. — Утахиме, когда я смогу прийти на ужин? Она хмурится, поднимая на него глаза. — Ужин? — повторяет она. — Обед – это всего лишь один из приёмов пищи за весь день, — уверенная улыбка скользнула по его губам. — Теперь ты должна мне показать, как готовится ужин!***
БОНУС: — Ребята, ребята! — Мива в изумлении уставилась на экран мобильного, не в силах сдержать широкую улыбку. — Вы должны это увидеть. Её сокурсники прекращают разговоры и собираются вокруг, наклоняясь друг к другу так, чтобы увидеть то, что воодушевило Миву. — Инстаграм Годжо-сенсея? — Май приподнимает бровь. — И что в этом такого? — Подождите, это Утахиме-сенсей? — глаза Нишимии расширяются в удивлении. Она увеличивает пальцами изображение. — Описание гласит: «Особенный домашний бенто от Утахиме». Сенсей правда приготовила бенто для этого чудака? — Это очень сложный в приготовлении бенто, — спокойно замечает Камо. — Впрочем, для Ханами еще рановато. — Я не знал, что Утахиме-сенсей и Годжо-сенсей так близки, — насмешливо вставляет Мехамару. — Они всю недели обедали вместе, — легко сообщает Мива. — Согласитесь, это мило? Разве они не хорошо смотрятся вместе? Ответом ей служит оглушительное молчание и взгляды, варьирующие от лёгкого отвращения до полного неодобрения. Все, за исключением Мивы, разделяют одну общую мысль: Утахиме-сенсей слишком хороша для Годжо Сатору.