My breathing has been wasted (Моё дыхание было потрачено впустую)

Дом. Сколько он уже здесь не был? Ким ХимЧан прикрыл глаза, стоя на верхней ступеньке веранды, улавливая тихий скрип старого дерева от каждого движения ног в кожаных туфлях. Тёплый осенний ветер легонько развевал белокурые прядки волос, заставляя те, едва касаясь, щекотать высокие и чётко очерчённые скулы парня. В голове всплыл, казалось бы, давно позабытый образ: огненно-красная макушка среди россыпи опавших листьев, так идеально вписывающаяся в картину цветного великолепия ранней осени. ЁнГук. ХимЧан вдохнул глубже воздух и открыл глаза. Старая, потемневшая от времени, деревянная дверь, возникшая перед взором, заставила губы парня едва заметно дрогнуть, но он собрался с силами и сделал шаг вперёд. Ледяные пальцы мягко обхватили позолоченную кованую дверную ручку, плавно опуская её вниз, открывая осевшую дверь, что с нещадным скрипом проехалась по полу. В нос тут же ударила пыль, смешанная с запахом гнили и старья, вызывая кашель в пересохшем горле и слёзы на глазах. Откашлявшись, ХимЧан прищурился, пытаясь сквозь завесу пыли рассмотреть хоть что-нибудь внутри. Прикоснувшись к дверному косяку, он наощупь начал искать выключатель, двигаясь подушечками пальцев по отсыревшей древесине, не надеясь, что в доме до сих пор есть электричество, и путаясь пальцами в липкой паутине. Однако стоило прикоснуться к твёрдому бугру и надавить на него, как помещение озарилось слабым светом старой лампочки, предварительно несколько раз моргнувшей. Внимательный взгляд тут же отметил, что с момента последнего пребывания в этом доме здесь стало значительно грязнее и темнее. Половицы прогнулись и кое-где покрылись плесенью, ворс ковра, что лежал рядом с диваном, одиноко стоящим у окна, сменил свой цвет с бордового на тёмно-серый. На стенах и потолке висела паутина, а на ступеньках лестницы, ведущей на второй этаж, копошились какие-то жучки. Казалось, что дом еле стоит, да и вообще давно заброшен, что, в принципе, было правдой. ХимЧан лишь платил за неиспользуемые свет, газ и воду, но за шесть лет ни разу не приехал в одиноко стоящий рядом с лесом дом, из которого когда-то почти не выходил. Грустно улыбнувшись, молодой человек осторожно прошёл к низкому столику, стоящему рядом с лестницей, прикрывая нос и рот рукой, когда случайно задевал комья пыли. Прикоснувшись к пыльной поверхности стола второй рукой, он провёл пальцами по потрескавшемуся ободку настольного вентилятора, судорожно вздыхая и вновь погружаясь в воспоминания. Вот они с ЁнГуком в магазине бытовых вещей, сосредоточенно, казалось бы, выбирающие вентилятор, но при этом при каждом удобном моменте, пока их никто не видел, крадущие друг у друга поцелуи, крепко переплетая пальцы на руках. В один момент не вытерпев, ЁнГук прижал ХимЧана к стойке, да не рассчитал силу, из-за чего парням прямо в руки упал злосчастный вентилятор, чудом не угодив по голове. Быстро расплатившись, влюблённая парочка поспешила домой, подгоняемая волной возбуждения, что так невовремя натянула джинсы парней. ЁнГук изо всех сил старался держать себя в штанах, пока ХимЧан трясущимися руками вёл машину, чудом не врезаясь ни в кого. Стоило только ХимЧану выключить зажигание, как ЁнГук с силой потянул на себя любимого, пересаживая его на свои колени и почти мгновенно приникая к раскрытым губам. Сбитое от возбуждения и спешки дыхание замерло на несколько мгновений, пока ХимЧан с необъятной нежностью отвечал на грубый поцелуй своего возлюбленного. Эти губы всегда знали, как доставить ему удовольствие, как заставить стонать, кричать, умолять и грязно ругаться в попытке добиться единственной цели. Бан ЁнГук знал все слабые места своего партнёра, потому не упускал возможности насладиться слишком пошлыми и низкими стонами ХимЧана, когда тот находился на границе прощания с рассудком. Вот и сейчас, с глухим стоном втянув в свой рот губы блондина, ЁнГук пробрался пальцами под его футболку и, едва касаясь, провёл подушечкой пальца по позвоночнику ХимЧана, туда и обратно, вызывая еле заметную дрожь. - Идём в дом, - на выдохе простонал ХимЧан, утыкаясь лбом в ключицу красноволосого парня. Бережно прижав к себе драгоценную ношу, ЁнГук быстро выбрался из машины, захлопнул ногой дверь и, за несколько секунд достигнув входной двери и справившись с замочной скважиной, переместился через винтовую лестницу в спальню на втором этаже. Атласные простыни мягко скользнули по коже, когда ЁнГук, сорвав с блондина футболку, толкнул того на кровать. Матрас слабо отпружинил, заставляя ХимЧана привстать на локтях и впиться в парня напротив хищным взглядом лисьих глаз. Зрительный контакт длился минуту, пока старший парень первым не решился прервать его. ХимЧан знал, что его ждёт… Застывшее дыхание каплей тепла скользит по взмокшей коже, глубокий стон вспарывает тишину, делая мутным и без того тёмный рассудок. Потоки воздуха, так небрежно отпускаемые губами, смешиваются, пальцы до хруста костей сжимают любимые руки, до полумесяцев на ладонях комкают синюю атласную простынь, до грудного стона ногтями впиваются в упругую кожу спины. Каждое движение сопровождается кусанием потрескавшихся губ, каждый толчок возносит всё выше и выше, всё ближе к заветной грани. Глубже, ещё, так глубоко, что желание партнёра ощущается как своё. Страсть сжигает, капельками пота стекая по судорожно вздымающейся груди, скапливаясь волной тепла там, где блондин чувствует хёна отчётливей всего. Вдох… Губы засасывают чувствительную кожу под подбородком. Выдох… Умелые пальцы вдавливаются, впиваются в мягкую плоть, ощущая размеренное движение мокрой кожи. О, эта медовая сладость с пряными нотками, что так любил пробовать ХимЧан. Его ЁнГук был главным лакомством, сладостью, сокровищем, тем самым оазисом в иссохшейся пустыне, что дарует жизнь и силы двигаться дальше. Его ЁнГук был его любовью. Сбитое напрочь дыхание, аритмично бьющееся сердце, лихорадочный блеск в глазах, в глубине которых ярко плескалось желание. Страсть. Похоть. Наслаждение. Два тела, ставшие единым, две души, крепко связанные между собой, и одно чувство, навсегда поработившее их сердца. Они думали, что счастье бесконечно. Они думали, что не расстанутся никогда… ХимЧан открыл глаза, поняв, что простоял в одном положении слишком долго. Ноги успели затечь, а пальцы на руках вновь стать ледяными. Блондин поспешил выйти из дома, стремясь стряхнуть с себя уже начавший впитываться запах гнили и этого дома, стремясь уйти от тех воспоминаний, что теперь волной обрушились на него. Достав из кармана пачку сигарет и зажигалку, парень ловко вытащил одну и автоматически прикурил. Только с первым выдохом сизого дыма в голове хоть чуть, но стало яснее. Стоило вернуться в это место, как боль, что успешно подавлялась на протяжении нескольких лет, вернулась с удвоенной силой. Блондин уже ненавидел себя за такой поступок, но вместе с тем понимал, что дальше бежать или оттягивать не было смысла. Медленно спустившись по ступенькам, молодой человек стал приближаться к песчаному берегу, возле которого находился его дом. Бесконечное море простиралось на одной стороне, бликами отражая восходящее солнце. ХимЧан подошёл к воде на расстоянии метра и так и сел на влажный песок в своей, несомненно, дорогой одежде, наблюдая, как носки туфель постепенно покрываются мокрыми песчинками. Сигарета медленно тлела в губах, отпуская еле заметные вихры дыма, что тут же уносил поднявшийся ветер. Блондин должен был принять то, как грубо растоптали его душу. Это был обычный весенний вечер. Нет, не так. Это был ужасно холодный и дождливый осенний вечер. Тогда Ким ХимЧан уже не различал красок, всё для него стало серым, безвкусным и отталкивающим. Не было больше ничего, за что бы он хотел держаться. Почему так произошло? Почему так должно было произойти? Зачем вообще именно это? У него не было ответа ни на один вопрос. Лишь клочок бумаги, что каждым прочитанным словом всаживал в сердце по длинной тонкой игле. «Я не люблю тебя, Ким ХимЧан. Я не хочу знать тебя, не хочу больше видеть в своей жизни и когда-либо вспоминать. Забудь всё, что между нами было, - это лишь игра. Жестокая, но игра, что быстро мне надоела. Жизнь вообще сама по себе жестока, не заметил? Не смей звонить, писать и напоминать о своём существовании. Меня ты больше не найдёшь». Однако он отчётливо помнил тот момент, когда любовь его жизни счастливо улыбалась, удерживая за руку незнакомку с неестественно большим животом для её комплекции. Он помнил кольца, блеснувшие на солнце, а также тот поцелуй, что могут подарить друг другу только любящие люди. Хотелось кричать. Кричать так громко, чтобы разорвались лёгкие, но горло будто онемело, выпуская лишь еле слышный хрип. Сказка кончилась, слишком грубо вернув в холодную реальность. - Я любил тебя, но тебе это не было нужно. Я жил для тебя, но у тебя была своя жизнь. Я дышал для тебя, но моё дыхание было потрачено впустую. Но всё-таки… спасибо, что забрал моё сердце с собой, - тихо прошептал в пустоту квартиры ХимЧан. Слёзы бесшумно скатывались по щекам, попадали на дорогое чёрное пальто, быстро там растворяясь, пропитывали кусочек бумаги в дрожащих пальцах и постепенно падали на пол. – Я не буду искать тебя, раз ты того хочешь. Просто будь счастлив, любимый. Конечно, ХимЧан не видел, что за противоположной стороной входной двери стоял ЁнГук, отчётливо слыша каждое слово. Он не видел слёз, градом скатывающихся с обычно сурового лица. Он не слышал стука сердца, которое никак не могло вернуться в свой ритм. Он не услышал тихое: «Я люблю тебя», прежде чем старший парень быстро побежал по ступенькам лестницы вниз, чтобы больше никогда не вернуться. 06.10.2013 - 07.10.2013