***
— Это… Действительно красиво. Цзян Чэн рассматривал выложенные на столике с реквизитом украшения. Две диадемы, выполненные в стиле корон императорских семей древности, изысканные шпильки для волос, парные браслеты, напоминающие наручи воинов, но более легкие и воздушные, такие, что больше ассоциируются с силой духа, а не силой тела. Свет играл бликами на серебре, углубляя тени искусно вырезанных на металле цветков магнолии, делая их настолько настоящими, что, казалось, их лепестки сейчас затрепещут от любого дуновения ветра. — Сичэнь, ты сказал, что это совместная работа Минцзюэ и Хуайсана, — Ваньинь взял с подставки одно из колец и задумчиво покрутил его, — но я совсем не вижу здесь руки Не старшего. Семья Не вот уже много поколений занималась поставками стали и всевозможным производством металлов. Это дело перешло по наследству и Минцзюэ с Хуайсаном, однако последний, пойдя против традиций семьи, отказался от своей доли завещания. Вместо этого он основал собственную маленькую компанию ювелирных изделий. Скандал между братьями был громкий. По слухам, Минзцюэ даже отказывался как-либо поддерживать младшего брата. Однако, через какое-то время, небольшая компания Хуайсана внезапно расширилась и в ней появился новый филиал, который занялся производством практичного, но не лишенного изысканности холодного оружия для защиты и самозащиты. Тайна, что этим филиалом занимается Не Минзцюэ, раскрылась довольно быстро. И вот, теперь они создали совместную коллекцию. Лань Сичэнь аккуратно забрал кольцо из рук Цзян Чэна и нажал на невидимую кнопку в узорах. Из кольца выскочило тонкое и короткое лезвие. — О… — Ваньинь с восхищением уставился на украшение, которое теперь превратилось в небольшое, но все равно опасное оружие. — Почему ты сразу не сказал? — Хотел посмотреть на твое удивленное лицо, — ответил Сичэнь и не сдержал смешок, когда Цзян Чэн резко нахмурился, а на его щеках выступил легкий румянец. — Ты невозможен, — фыркнул Ваньинь и отвернулся, снова сосредотачиваясь на украшениях. — А что у диадем? — Сами по себе они просто украшение, — Лань Хуань взял шпильки, с помощью которых диадемы крепились к волосам, — секрет в этих малютках. Сичэнь аккуратно повернул миниатюрных цветок магнолии на вершине шпильки и из другого конца резко выстрелило длинное тонкое лезвие, превращая украшение в небольшой кинжал. Глаза Цзян Чэна загорелись. Забрав шпильку из рук Хуаня, он начал ее внимательно рассматривать. Коснулся пальцем кончика лезвия и охнул. Клинок был очень острым. — Это невероятная коллекция, — тихо проговорил Ваньинь, а после перевел горящий взгляд на Хуаня. Сичэнь знал этот взгляд. Он означал, что его Цзян Чэна поглотило вдохновение, и теперь не отпустит, пока он не выжмет из своей задумки все. — Покажи мне остальное и завтра братья Не будут купаться в деньгах партнеров для выпуска своей коллекции.***
Лань Сичэнь любил наблюдать за своим возлюбленным, когда тот работал. Он тихо посмеивался, когда Цзян Чэн наорал на бренд-менеджеров компании Не, которые пытались руководить съемками, и выгнал их из студии. За ними быстро вылетели и помощники по свету, когда Ваньинь уже был готов обрушить одну из ламп на голову нерадивому ассистенту. Свет теперь он ставил сам, ничуть об этом не жалея, потому что знал, как будет лучше. В итоге из студии сбежали практически все, кроме Сичэня, Цзян Чэна, моделей и парочки несчастных ассистентов, без которых было просто не обойтись. На их лицах читалось, что они бы тоже с удовольствием исчезли из студии, как их коллеги. Лань Сичэнь отметил себе, что им нужно будет сделать небольшую прибавку к премии за хорошую работу. Потому что просто выдержать Ваньиня за делом — это уже признак хорошей работы. Несмотря на свое изначальное недовольство, Цзян Чэн в итоге отснял полноценный рекламный фотосет. Пока он благодарил моделей и кидал раздраженные взгляды на ассистентов, Лань Хуань мельком проглядел получившиеся кадры и не смог сдержать восхищенный вздох. Он не сомневался, что у Ваньиня получится прекрасно, он знал работы своего возлюбленного как никто другой, но этот сет… Создавалось ощущение, что это украшения были настоящими людьми, страстными, ревнивыми, опасными, а модели лишь, подчиняясь воле изделий, передавали их эмоции. Все-таки, как бы Цзян Чэн не возмущался, что не любит студийную съемку, и вообще, его хобби — это снимать природу, а не людей, выходило у него невероятно… чувственно. — Получилось хоть что-то нормально? — ворчливо спросил Ваньинь, из-за плеча Хуаня заглядывая в монитор, как будто не он не так давно сказал, что благодаря его работе братья Не будут купаться в деньгах. Сичэнь быстро отключил экран, помня, что если Ваньиню не понравится хоть один кадр, он опять всех сгонит обратно и будет щелкать до тех пор, пока, по его мнению, не получится идеально. А если не получится… Лань Сичэнь не уверен, что хочет оплачивать новую технику. — Получилось просто прекрасно, — Лань Хуань разворачивается и, целуя возлюбленного в висок, быстрым движением надевает на голову Цзян Чэна диадему, предусмотрительно стащенную с реквизитного столика сразу же, как ее отсняли. Ваньинь растерянно моргает, стягивает с себя украшение, а после стремительно краснеет и поднимает на Сичэня возмущенный взгляд. — И почему это я королева?! — Потому что у диадемы королевы, если ты вспомнишь, лезвие кинжала длиннее и смертоноснее, — Сичэнь, воспользовавшись заминкой возлюбленного, возвращает ювелирное изделие обратно ему на голову, а после притягивает к себе и договаривает тихо, выдыхая слова прямо в губы, — именно такое смертоносное оружие и пронзило мое сердце, когда я впервые увидел тебя. Лань Сичэнь не дает возможности Цзян Чэну как-либо отреагировать на его слова, утягивая в поцелуй. И несмотря на замешательство в начале, Ваньинь быстро перехватывает инициативу и, притянув Сичэня к себе ближе за ворот идеально выглаженной рубашки, превращает нежное касание губ в порыв желания. Когда они отрываются друг от друга, в глазах Цзян Чэна одновременно плещется огонек озорства и смущения. — Давай… — Он снимает диадему и задумчиво вертит ее в руках, — давай попросим братьев Не сделать нам похожий комплект на свадьбу? Лань Хуань удивленно моргает, а после тихо смеется. — Так и сделаем. Если обещаешь меня не убивать прямо во время церемонии. — А после церемонии можно будет? — Цзян Чэн усмехается. — Я думаю, после брачной ночи ты и не захочешь, — Сичэнь легко ловит брошенную в него диадему и издает тихий смешок. Он откладывает украшение на столик и снова притягивает к себе Цзян Чэна. — Поехали домой. Мне еще нужно отплатить фотографу за его работу… — сразу после этих слов Сичэнь получает ощутимый толчок локтя в бок. — Ты невозможен! — фыркает Ваньинь, но сам уже тянет своего жениха прочь из студии.