***
Кирштейн изрядно устал сидеть на одном месте, поэтому в небольших перерывах, которые он устраивал и для себя, и для своих одногруппников, парень расхаживал по огромному актовому залу, дабы размять ноги. Большие занавески, ряды стульев и много зеркал на противоположной стороне - они очень смущают, когда стоишь здесь, на сцене, и выступаешь, глядя при этом прямо на себя. Человек является самым главным критиком своей же жизни, поэтому создавалось ощущение, будто рассказываешь что-то не перед толпой, а лишь перед строжайшей комиссией, состоящей из одного-единственного человека. Парень вновь присел на свой стул, на спинке которого висел плащ. Страницы его нового альбома, - не возьмет же он тот, который был изрисован музами, как парень любил их называть, потому что словосочетание "объекты вдохновения" звучало пошло и некрасиво, - сейчас были наполнены скетчами бюстов одногруппников. Иногда, конечно, просили нарисовать хотя бы по пояс, на что Жан просил дополнительную плату, ибо время - деньги. Кто-то со знакомой походкой в своих тяжелых берцах вошел в зал и грузно опустился на стул, который стоял напротив Жана. Парень догадался о том, кто это был, но все равно старался до последнего оттянуть момент их приветствия, которого и не было вовсе, ведь Эрен раздраженно начал говорить: — Просто вставь один из набросков меня и разойдемся спокойно. Мне совершенно без желания здесь торчать в выходной день, который я бы мог потратить на сон. Кирштейн медленно перевел взгляд сначала на парня, потом на свои часы. В последнее время отношения их были столь натянуты, что оба не понимали, как нужно общаться нормально, и получалась весьма странная смесь язвительности, раздраженности и флирта - последнее только со стороны Эрена. — Сейчас только пять, а ты уже собираешься спать? — Самое время, — он устало прикрыл глаза, ожидая решения художника. Жан заправил прядь своих волос за ухо, чтобы они не мешали обзору и внимательно взглянул на Йегера, что вальяжно расселся на стуле перед ним. Завязанные в небрежный пучок волосы, косуха, которую тот не менял до наступления уж лютых холодов, черные штаны со свисающими небольшими цепями и, конечно, берцы, которые, из-за положения самого парня на стуле, теперь были буквально у ног Жана и рассмотреть их было проще простого - Эрен всем видом хотел показать, что у него есть свой собственный стиль. У него получалось. — Особенно прекрасной идеей будет вставить мою почти что полностью обнаженную натуру, — он открыл глаза, тут же глядя прямо на Кирштейна. — Я бы хотел нарисовать всех сейчас, а не вставлять уже когда-то нарисованные наброски. Так что… Раздевайся, раз есть такое желание, — Жан говорил язвительно, совсем без намеков на что-то. Эрен резко встал со стула, намереваясь затеять драку, но насильно постарался себя же успокоить, потому что еще больше портить отношения не хотелось. — Я сказал что-то не так? — Да нет, Жан. Я просто восхищен тем, — он наклонился к нему, — насколько хорошо ты перенял мои привычки. Кирштейн положил свой альбом на пол и также встал со стула, чтобы не смотреть на парня снизу вверх. — Так выглядишь, будто вот-вот набросишься на меня… — …Повалю и трахну, ага, — ответил Эрен гневно. — Не ты ли обещал разобраться… — Кирштейн полностью мысль не озвучил, поскольку не знал, как вернее будет называть то, с чем должен был разобраться Йегер. — Просто на мое удивление ты прямо-таки всеми силами стараешься попадаться мне на глаза при любом удобном случае, — и добавил, ткнув пальцем ему в грудь: — может, не мне одному нужно в чем-то разобраться, а, Жанчик? Милую беседу прервала внезапно вошедшая Хистория, которая весело подошла к парням, держа в руках пакет с чем-то. Эрен отошел от Кирштейна, не желая более продолжать данную тему. — Жан, я покушать тебе булочек принесла! Ты ведь весь день уже тут сидишь, — она заботливо протянула пакет с едой парню, улыбаясь. — Да, спасибо большое, — ответил Кирштейн немного сухо, потому что все еще был в замешательстве от разговора с Йегером. Эрен же будто вовсе вмиг забыл о его существовании, заулыбался также мило, как и девушка, подошел к ней и обнял, чуть приподнимая над полом. — Так давно не виделись! Даже забыла как ты, какашка ходячая, выглядишь, — говорила Хистория совсем незлобно, обнимая его. — Давай отойдем и не будем… — он поставил девушку обратно на пол, взглянув на Жана. — Мешать работе мастера. Хистория послушно согласилась и извинилась за такую заминку, отходя с Эреном в сторонку, пропуская в зал Сашу. Браус весьма весело уселась перед Жаном, начиная делиться с ним очень важной новостью: сегодня она покушала только два раза и теперь умирала с голоду. Кирштейн же позавтракал часов эдак десять назад, но все равно понимающе кивал, совершенно ее не слушая. Он старался незаметно подглядывать за взаимодействием Эрена с Хисторией: вот она на носочках дотянулась едва-едва до его макушки и что-то убрала оттуда, а он тут же забавно положил предплечье на ее голову - стопроцентно в этот момент он пошутил про разницу в росте. В голове надоедливо всплыл недавний диалог с Микасой, но он отогнал эти мысли прочь: с чего бы его это волновало, во-первых, а, во-вторых, ну уж кто, а Хистория точно не была из этого "фан-клуба Йегера". Однако неприятное чувство все равно ныло где-то внутри, не давая ему сосредоточиться ни на рисунке, ни на, даже, диалоге с Сашей, что никак не могла замолчать. *** — …Да кошмар вообще! Мне бы хоть в студсовет попасть, а то я все по деканатам расхаживаю. — Какая же у нас занятая глава студсовета! — Эрен наиграно восхитился, хоть и правда испытывал некую гордость за девушку. — Да-а-а, я зато не становлюсь предметом жарких обсуждений, пока расхаживаю по преподавателям, — Хистория мельком взглянула на Жана. Об этом не хотелось говорить вовсе. Тема была долгой и нудной, ни к чему не приводящей, а только заново напоминающей ему о том, что ничего он поделать с этим обстоятельством не мог. Поэтому Эрен решил вдруг освежить память подруге, ведь у нее, промежду прочим, тоже были отношения, но с более определенным статусом. — У вас с Имир, должно быть, все спокойно? Когда парень произносил имя девушки, его немного перекосило от нахлынувших воспоминаний о злополучной встрече с Флоком, в которой девушка, безусловно, была повинна, но он постарался сдержаться и не показывать свое отношение к данной персоне, особенно перед ее второй половинкой. Хистория устало облокотилась о стенку, отводя взгляд в сторону. Для нее эта тема была такой же, как и для Эрена разговоры о Жане - вызывало раздражение. Однако в отличие от друга, она решила поделиться своими мыслями вслух. — Спокойно, конечно. Какими еще могут быть отношения, когда вы почти не видитесь? Кардинально разные проблемы, но схожесть в них была - обоим было тяжело. Эрен мягко похлопал ее по плечу и понимающе улыбнулся. — Все будет хорошо, Хистория. Имир тебя, правда, вообще не заслужила, но я верю, что у вас все устаканится. И девушка также улыбнулась, отвечая: — И ты не заслужил Жана… Но тоже верю, что вы сможете быть вместе. *** Кирштейн в тишине пил кофе, находясь на кухне. С момента, как Эрен съехал, здесь стало спокойнее. И куда более одиноко. Его чувства теперь уже невозможно было оправдать чем-либо и отрицать очевидное приходилось каждый день, в котором он сталкивался с Эреном, каждую минуту, когда Жан смотрел на него, и каждую чертову секунду, когда он о Йегере думал. Было противно и от своего поведения и от поведения Эрена - вели себя, как два уебана, неспособные на конструктивный диалог, который Жан, между прочим, предлагал, но его не особо вежливым способом послали. — Он конченный, — по привычке рассуждал он вслух, — и даже если… Принимать тот факт, что он мне нравится, то я все равно не хочу даже пытаться с ним что-то построить. Это плохая идея, абсолютно провальная. Парень допил кофе и встал из-за стола, теперь четко уверенный в своих действиях. Им нужно было спокойно поговорить и с миром расстаться. Таков был план...***
Армин неохотно одевался, направляясь к выходу из комнаты. Он уловил непонятный, вопросительный взгляд Эрена на себе. — Прогуляюсь, — слукавил друг, — скучно сидеть тут с тобой. — Надолго? — Йегер интересовался из эгоистичных побуждений: полностью свободная минутка в тишине и спокойствии в общежитии была редкостью, нужно было пользоваться этим. Арлерт раздраженно завязывал шарф и накидывал капюшон, открывая дверь. — Надолго! — добавил совсем тихо, чтобы он не услышал: — Пока ваше рандеву не закончится. Как только дверь захлопнулась, Йегер почти тут же достал все необходимое, чем собирался заняться. Ладно бы это было что-то из разряда непристойного, но это было куда более постыдно для него и смущающе. Создавалось ощущение, что он занимается какой-то херней, и так оно и было на самом деле, поэтому у парня не возникало желания, чтобы его сейчас вообще кто-либо видел. Эрен, конечно, уже тренировался в подобном до этого момента и выходило даже сносно, но такое всегда будет слишком личным, чтобы делиться с кем-то еще. Хотя… Как только он будет в этом профи - смущаться перестанет. Возможно. Свет лампы, что забавно свисала с верхней балки второго яруса, был тусклым и Эрену не помогал, но он был столь поглощен процессом, что уже не замечал этого, сосредоточенно вглядываясь в небольшое зеркальце, которое ему одолжили Хистория с Имир. В долг ему дали не только зеркальце, но и черную подводку с тенями - немного подумав, решили, что пускай парень все это забирает хоть навсегда, но вот зеркальце точно нужно было вернуть. Ну и, конечно, заботливо предупредили, чтобы он как-нибудь отстругал верхнюю часть что карандаша что теней - по этой же причине и решили не возвращать их, ибо, все-таки, косметика всегда являлась предметом индивидуального использования, а потому передавать из рук в руки было попросту негигиенично. Не успел Эрен насладиться результатом, который ему действительно нравился, в дверь постучали и он дернулся от этого звука. — Тут никого нет, тут никого нет, тут никого нет… — вторил он шепотом, но это незваного гостя никак не отпугнуло, к его же сожалению. Парень подошел к двери и внимательно вслушался в то, что происходило в коридоре, поскольку обычного глазка у них не было - огромное и тупое упущение со стороны того, кто комнаты в общежитии проектировал. — Эрен, можно? — Жан чуть настойчивее постучался, уверенный в том, что в комнате тот все же находился. Йегер громко чертыхнулся и совершенно нехотя приоткрыл дверь на ма-а-аленькую щелочку, дабы не опозориться сразу же. — Кирштейн, — в комнате было темно, поэтому его глаза устрашающе взирали на Жана, — чего понадобилось? В голове, конечно, был вопрос, как парень узнал номер его комнаты и почему был убежден в том, что прямо сейчас его здесь вообще найдет, но больше Эрен думал о том, чтобы тот не заметил его глаза... — Я просто хотел поговорить, — парень пытался вглядеться в обстановку комнаты, но обзор был минимальным, поэтому довольствовался малым. — Знаю, проходили уже. Не вовремя, давай потом, — и начал закрывать дверь, но сильная рука его остановила, будучи чуть не зажатой в тисках, — блять, да ты б руку сломал, идиот. Кирштейн был готов поговорить либо сейчас, либо никогда, потому что решиться на подобный диалог тоже нужно было иметь мужество и долго собираться с мыслями. Во второй раз он не хотел испытывать такие волнения в своих эмоциях по пути к этой комнате, поэтому его было не остановить, и Эрен это явно ощущал. — Ох… Не ржи тогда только, пожалуйста - я тебя сегодня не звал, это должно было быть мое личное время, проведенное в одиночестве… — начал он оправдываться, впуская все же парня внутрь комнаты. Жан прошел за порог и замер, пристально вглядываясь в лицо Эрена. Молодой человек постарался накрасить свои глаза черной подводкой и затенить это все дело темно-коричневыми тенями. Забавно лишь было то, что одет он был по-домашнему, а вот накрасился явно на какой-то бурный вечер. — Даже не начинай, хорошо? — прервал его думы Йегер, — Мне просто… Я ходил недавно на концерт, и мне чертовски понравилось, как накрасился солист, — он тараторил, оправдываясь неловко, — и я подумал: "А чем я, собственно, хуже?" Если вышло плохо, то промолчи. Вообще лучше уходи, че я перед тобой распинаюсь… Парень перед ним чуть наклонился и сказал то, чего Эрен никак не ждал: — Тебе идет, — Жан говорил искренне, не стараясь даже как-то подбодрить, а действительно так считая, — мне нравится. Йегер смущенно потупил взгляд, потому что если бы его сейчас назвали пандой и рассмеялись, то был бы более весомый повод для негодования, после которого, со спокойной душой, гостя можно было выгнать. — Ну давай уже там…— начал он неловко. — Быстрее, че хотел? Кирштейн все завороженно вглядывался в образ перед ним стоящий и напрочь забыл, зачем вообще сюда пришел в столь поздний час. Он выдал лишь глупо и несуразно совершенно не то, что хотел сказать еще буквально пару минут назад: — А мне… Пойдет также?.. *** Ощущение сюрреализма ситуации не покидало обоих, когда они сидели на кровати все в тех же тусклых лучах света. Йегер был столь сосредоточен на действии, что руки дрожали - он боялся случайно ткнуть Жану в глаз этим несчастным карандашом. На прикрытые веки он аккуратно подушечками пальцев вбивал коричневые тени, растушевывая. — Ты этому учился? — Жан был настолько расслаблен, что в руках Эрена выглядел как засыпающий кот. — Ну, типа, — Йегер же наоборот, был настолько собран, что не давал себе расслабиться ни на секунду, — что-то в интернете подсмотрел, что-то девочки рассказали… Эрен, видимо, мазнул как-то не так, поэтому начал осторожно большим пальцем проводить по его скуле. Кирштейн чуть улыбнулся. — Ты же пришел сказать ну очень важную новость, верно? — он не прекращал держать его лицо в своих руках, — Так что же молчишь? Жан почувствовал, как чужая ладонь прекратила усиленно гладить его скулу и теперь просто спокойно держала щеку, не предпринимая никаких действий. Послышался звук - на тумбочку что-то отложили, но глаза парень так и не открыл, боясь, что Йегер все еще не закончил с макияжем, и Жан может что-то испортить в столь кропотливом занятии. Парень почувствовал теплое дыхание возле своих губ, и сердце его забилось чуть чаще, но Жан старался думать, что ему лишь кажется. Вечер не казался плохим и портить его не хотелось, но парень пришел сюда со вполне конкретной целью, которая потерялась где-то по пути. — Я хотел сказать, — собрался он с мыслями, но тут же растерялся, продолжая: — что нам… Не стоит… — Как интересно... Эрен прижался к нему губами - неожиданно, но не резко, давая Жану возможность оттолкнуть, если тот был не готов. Кирштейн открыл веки и посмотрел в глаза, что теперь своим цветом выделялись еще больше, даже в не особо освещенной комнате. Они будто светились и были столь красивы, что Жан не мог отвести свой взгляд. Парень продолжал держать его за лицо, больше не целуя, в неприятном волнении от того, что же он сделает дальше. Не выдержал. — Меня так заебало быть в непонятной вечной ссоре с тобой… Эрен потянул его за собой на кровать, а тот лишь податливо упал сверху, совершенно не зная, что он сам сделает дальше. Теперь уже он дрожал, боясь поступить как-то неправильно, не понимая при этом внутренне - почему? Жан собирался сегодня прийти, четко высказаться о том, что все, как бы, ну есть какие-то чувства, но они явно друг для друга не созданы, поэтому просто нужно было игнорировать и, постепенно, забыть. "Жан, игнорировать - это не сосаться тут, наслаждаясь тем, что он запустил свои руки под твою кофту и… Не испытывать возбуждение и…" Эрен маленькими поцелуями двигался от его шеи до уха, тихо шепча: — Что мне сделать, чтобы тебе понравилось? — и поцеловал прямо за ухом, вызывая мурашки. Мысли оставили его - теперь здраво думать не получилось бы при всем желании, поскольку вся кровь от мозгов прилила к члену. Он держался за изголовье кровати, напрягая руки до такой степени, что надулись мышцы. Парень банально боялся упасть на него, а с учетом его внезапно появившегося тремора - такой вариант был возможен. — Делай что хочешь, — сказал он на выдохе, прикрывая глаза, — мне понравится, даже если ты просто будешь меня целовать, — сдавшись, озвучил парень. Эрен начал снимать с него водолазку и Жан, резко оторвавшийся от кровати, помог ему в этом. Захотелось нормально присесть, но расстояние между первым ярусом и вторым подобных виражей не предполагал - тесно для двоих, но терпимо. Йегер прошелся губами по ключицам, спускаясь все ниже и ниже, руками же сжимая его сильную талию - Жан этого не знал, но парню страсть хотелось, как во сне, сжать его вот так, чтобы проверить догадки. Он не сломался. И даже синяков подобное не оставило. Эрену было крайне тяжело в таком положении спустится к паху, но он все же начал расстегивать ширинку его брюк, не прекращая целовать, проходясь теперь уже по, так называемой, "блядской дорожке". — Постой, — Жан остановил его, стараясь без резких движений взять парня за лицо и поднять его, чтобы посмотреть тому в глаза, — не надо… Эрен был в замешательстве, ведь буквально недавно ему дали зеленый свет на любой вид стимуляции, а тут вдруг такое заявление. Пришлось лишь смириться, повторно утягивая парня на кровать - в таком положении ему было куда удобнее и комфортнее, да и Жану тоже. Он провел пальцем по его телу, запуская ладонь в чужие трусы, где того ждал уже весьма затвердевший стояк. Кирштейн же, в свою очередь, предплечьем своей руки упираясь в мягкий матрац рядом с лицом Эрена, второй рукой тоже хотел опуститься тому в трусы, но его точно также, как и он, минуту назад, остановили, взяв лицо в свою ладонь. — Если ты не хочешь, чтобы я тебе отсасывал, то я не хочу, чтобы ты мне дрочил. Логика Эрена имела обоснованность только для него самого, ведь какой смысл тогда во всем этом? — Но… — начал он было возражать, пока рука парня не переместилась ему на затылок, притягивая к себе достаточно близко, сталкивая забавно кончики их носов друг с другом. — Не переживай за меня. Мне и так понравится. Йегер быстрым движением снял с себя футболку и распустил волосы, чтобы пучок не мешал ему лежать, неприятно врезаясь в голову. Жан вновь, наконец, увидел его тело, что когда-то давно заставило парня вдруг засомневаться в своей ориентации. Красивое, мускулистое и напряженное. "Рассматривать же можно? Думаю, что да, но мне до сих пор стыдно…" Стыдно ему было до первого неловкого "ах", когда Эрен, вылив в руку смазку, - внутренне тот ликовал, что она понадобилась ему весьма скоро и в такой ситуации, - плавными движениями начал проходиться по члену, постепенно увеличивая темп. Кирштейн, не зная, какая ему тогда роль отведена, раз трогать чужой член запрещалось, начал целовать Йегера в губы. Рот парня чуть приоткрылся и Эрен кончиком языка весьма щекотно прошелся по его небу. Жан прикрыл глаза. Той самой свободной рукой он прижал бедро парня к себе, ощущая, как чужие ноги скрестились за его спиной, теперь держа его в капкане. Рука же, что до этого стимулировала член, резко ослабла и вяло водила туда-сюда. Кирштейну пришлось открыть глаза и посмотреть на Эрена - в этот же момент тот начал надрачивать ему, немного сжимая ладонь, доходя до головки. Он не мог смотреть ему в глаза, он хотел отвести взгляд, но как только это делал, Йегер давал понять, что подобная идея ему совсем не нравилась и почти полностью прекращал свои движения рукой. — Ты изверг что ли? — не выдержал Жан, все же вновь возвращая свой взор на него. — Я должен насладиться кайалом, который так старательно вырисовывал. Парень не знал обозначение этого слова, но догадался весьма быстро, что тот имел в виду этот самый макияж глаз, над которым корпел Эрен. Превозмогая огромное желание, Жан смотрел прямо ему в глаза, стыдясь того, какое сейчас выражение лица мог выдать - оргазм это не всегда красиво. Но Йегеру нравилось. И это нелепое выражение лица, и трясущиеся руки, и тихие, крайне сдержанные стоны - он наслаждался искренне, и в этих чувствах немного более страстно, чем сам того хотел, начал покусывать шею парня, оставляя маленькие засосы. Кирштейн ткнулся ему в плечо, подумав, что пытка гляделками наконец-то окончена, да вот только и он дошел в этот момент до кульминации - ощущать чужие покусывания было слишком приятно. Пару раз он не сдержался и толкнулся в его руку, кончая Эрену на живот. Отдышавшись, Жан отпрянул от парня, посмотрев на его тело. — Прости! — суетливо начал он, — Я сейчас-сейчас… Йегер резко утянул его в жаркий, страстный поцелуй, прерывая. Потом же отодвинулся и сказал, глядя в глаза: — Собирайся и уходи. Пока сам для себя не поймешь, что тебе нужно, то можешь даже не заикаться насчет того, что между нами ничего не может быть, — и поцеловал вновь, но куда более нежно. Кирштейн с бешено колотящимся сердцем встал с кровати, поправился, быстро напялил на себя пальто и вылетел, о шарфе своем совершенно забыв, чем вызвал у Эрена улыбку. Губы были красными, волосы потрепанными, а пальто надето только на одну часть туловища. Жан сам не понимал, что сейчас произошло, куда он идет, и что теперь будет делать, как вдруг ему навстречу вышел Армин с таким же красным, под цвет его губ, носом, который тот отморозил, гуляя по улице. Арлерт был в явном шоке, не понимая, как именно сейчас ему нужно было отреагировать, потому что о событиях в комнате происходящих догадаться было крайне просто. Блондин лишь показал на свои глаза и сказал: — Классно... выглядишь. И Жан, краснея и смущаясь еще больше, теперь уже побежал в сторону выхода из общежития, молясь, чтобы его в таком виде больше никто не застал.