Принятие

Я бежала за ним по незнакомому мрачному коридору, пытаясь догнать темный, неровно двигающийся силуэт. По щекам катились слезы, мешая видеть. Ступни давно были ободраны в кровь об почему-то острые камни, но я по-прежнему продолжала бежать, пока ноги не подкосились. Голос охрип от зовов и мольбы остановиться, подождать меня, забрать с собой. Он всё дальше уходил в туман, туда, где уже давно скрылся Филипп. Неожиданно тёплые сильные руки подняли моё окоченевшее тельце, прижали к своему, будто бы оно ничего не весило. Мягкий голос шептал что-то успокаивающее. Обоняние щекотал приятный аромат фиалкового корня. С рваным выдохом я наконец-то смогла проснуться. Светлая спальня наполнялась лучами солнца. Большая кровать была сильно измята из-за моего сна, но даже так это не могло скрыть следов присутствия ещё одного человека, спавшего тут. Я как будто бы перенеслась на несколько лет назад, на краткий миг позабыв обо всём на свете. Остались только эти чудесные, очень знакомые покои. Заныла нога, точнее шрам, оставленный на нёй. Сердце вновь наполнилось болью и скорбью. Вместе с ними вернулись и воспоминания. Руки задрожали, судорожно вцепившись в покрывало. Мне очень не хватало его, моей опоры, того, кто мог бы одним лишь ласковым взглядом карих глаз справиться с подступающей паникой. Того, кто единственный, несмотря на всё мои ошибки, остался рядом. Я словно бы была услышана. Дверь тайного прохода открылась и в спальню вошёл, чуть пригнувшись, задумчивый король. Через мгновенье его радость при виде меня сменилась на тревогу, а руки бережно сжали мои холодные ладони. – Ангел мой, что случилось? Я молчала, да и он не спрашивал, всё уже поняв, стоило ему увидеть то как моя рука вцепилась в голень, прикрывая от посторонних глаз уродливым шрамом. – Ничего. Я просто боялась Вас потерять, Сир, – замялась, собираясь с силами. – я боялась потерять тебя, Людовик. Спустя столько лет, в этот прохладный весенний вечер, я наконец-то смогла признаться самой себе и отпустить прошлое. Да, оно всегда будет со мной, в моём сердце, в глазах моих сыновей, но больше не будет... Мешать жить?