Застрявшие / Jammed

***

      Гермиона быстро вернулась в свой кабинет, предварительно хлопнув дверью. Её присутствие стало очевидным в пустой комнате. Глубоко вздохнув, она оглядела полный кавардак и подумала о том, как ей вообще удастся привести всё в порядок до понедельника.       Переезд из одного кабинета в другой — это серьёзный шаг. Было много вещей, которые она могла передвигать магически. Например, большие предметы или те, которые не имели для неё особого значения. Но мелочи… что-то значившие для неё… хранившие воспоминания…       — Господи, Грейнджер, ты что, тайный кладоискатель, что ли?       Она снова глубоко вздохнула и закрыла глаза. Она забыла, что он предложил ей руку помощи. Обычно Гермиона любезно отказывалась и отвергала его попытки помочь, полагая, что он будет только жалобно стонать, но в данном случае ей действительно был нужен ещё один человек, чтобы вместе разобрать её вещи.       — Если ты не хочешь помогать, просто разворачивайся и уходи восвояси, — горячо сказала она ему, поворачиваясь к двери своего кабинета, сразу замечая высокую и широкую фигуру, что почти полностью заслоняла дверной проём.       — Следи за своим языком, а то я так и сделаю.       Ох… эта ухмылка.       Ухмылка Драко Малфоя была почти так же известна в волшебном мире, как и его светлые волосы. Грейнджер вынуждена была признать, что она ему прекрасно шла, но это не означало, что он должен был использовать её всякий раз, когда смотрел в её сторону. Это раздражало.       Всё в Малфое её раздражало.       Его волосы раздражали её. Как и его серые глаза. То, как он говорил, тоже раздражало её, а его рост и комплекция — в особенности. Его уверенность и то, как легко слова слетали с его языка, выводили из себя. А то, как он выглядел в жилете, галстуке и парадных брюках, приводило её в ярость.       И она по-прежнему смотрела на него.       Чёрт… он не даст ей соврать, ведь уже поймал её.       — Хочешь колдо, Грейнджер? — снова ухмыляясь… полный кретин. — Оно прослужит дольше…       Гермиона вежливо улыбнулась ему и показала средний палец.       Его поддразнивания не имели значения. Сегодня вечером она собиралась на свидание с Эдрианом из Департамента Магических Артефактов. Она собиралась пойти на свидание с мужчиной, который заставит её забыть… о глазах Малфоя и о том, как он насмешливо смотрел на неё.       — Если хочешь помочь, мой шкаф вон там, — Гермиона с жаром указала на крошечное пространство слева от своего стола. Её знаменитый шкаф — сбывшаяся мечта барахольщика.       Малфой выгнул бровь, прежде чем подойти к шкафу и заглянуть внутрь.       — У тебя есть проблемы, Грейнджер, ты знаешь об этом? — спросил он, поворачиваясь к ней лицом. — На расхламление этого шкафа уйдут часы — ты что, уменьшила пять книжных стеллажей, чтобы они поместились на одной полке? — в его голосе звучал ужас.       Гермиона всегда была неряшливой. Она действительно изо всех сил старалась навести хоть какой-то порядок в своём хаосе, но в итоге всё оказывалось в ещё худшем состоянии, чем было в самом начале. У нее были книги, книги и книги. В этом шкафу у неё хранились вещи, о которых она давно забыла, но она отказывалась что-либо выбрасывать, ведь никогда не знаешь, когда это может пригодиться.       — Ты ведь понимаешь, что, став главой Департамента Магических Существ, у тебя не будет времени в сотый раз перечитывать «Историю магии»? — доносился голос Малфоя из шкафа.       Ему всегда нужно было поиздеваться? Он неизменно находил то, что мог использовать, чтобы придраться к ней и оставить её в полном раздрае. Ему просто нравилось её заводить.       Нет. На этот раз он не станет её распалять. Эдриан… сегодня вечером у неё свидание с Эдрианом… симпатичным, обаятельным и единственным в своём роде Эдрианом… в этом она сейчас очень нуждалась. Ей не нужно было думать о множестве способов, которыми Малфой заводил её… плохих или хороших.       — Ты же в курсе, что если дверь шкафа закроется, то ты застрянешь там, не так ли? — она не могла сдержать улыбку на лице, пока уменьшала некоторые из своих личных вещей, что лежали на столе и складывала их в коробку. Да… Драко Малфой, которого держали для выкупа в её шкафу, действительно мог иметь свои плюсы.       На что она может заставить его согласиться?..       Стоп. Ничего подобного не будет.       Ей нужно сосредоточиться на Эдриане. Эдриан, который даст то, что ей нужно. Она прекрасно знала о репутации Пьюси, но ей это было необходимо прямо сейчас. Ей нужен был ничего не значащий секс с кем-то, кто мог бы оставить её в покое после него.       В конце концов, у женщин тоже есть потребности.       Дверца шкафа слегка приоткрылась, и показалось лицо Малфоя.       — То есть, Биггинс ещё не пришёл починить дверь? — спросил он с насмешкой. — Она неисправна уже несколько месяцев. Стоит мне только расшатать плитку на стене моего кабинета, и он тут как тут, чинит её за меня…       — …это потому, что он просто боится тебя…       — …как и должно быть…       — …и не успевает ничего починить у меня, потому что ты постоянно зовёшь его, даже если в твоём кабинете висит не на своём месте хоть один портрет.       Гермиона не ошиблась. Драко Малфой не любил беспорядок, и одна только мысль о том, что что-то лежит не на своём месте, выводила его ОКР на орбиту. Он всегда был безупречен: от его чёрных и блестящих туфель до коротких платиновых волос, зачёсанных назад до совершенства. Он никогда не носил цветную одежду: только чёрную, белую или серую. Большинство людей в их отделе обходили его стороной, но Гермиона знала о нём больше, чем о том каменном фасаде, который он создавал вокруг себя, выдавая за свою истинную личину.       Они работали в одном отделе уже несколько лет. Малфою нравилось работать в одиночку, держась особняком. Только когда его вместе с Гермионой отправили в экспедицию в Египет — на поиски вымирающих хигглерифов, они стали немного ближе.       Они терпели друг друга. Они могли разговаривать друг с другом и сидеть вместе во время обеда, обсуждая работу или другие темы, не связанные с личной жизнью. Так продолжалось некоторое время, пока он постепенно не подпустил её ближе.       Прошло уже четыре года, и Гермионе казалось, что она знает каждую деталь личной жизни этого человека: что он ел на завтрак, с кем встречался после работы за выпивкой… с кем трахался.       Он всегда говорил ей, с кем трахается.       Для Гермионы не было сюрпризом, что он привлекал много женского внимания — судить можно было хотя бы по тому, как на него смотрели сотрудницы их отдела и не только. От Малфоя всегда веяло опасностью, что, казалось, нравилось женщинам.       Кроме Гермионы.       Гермионе это не нравилось.       Вовсе нет.       Ни капельки.       Нет.       Эдриан… подумай об Эдриане…       — Новое платье, Грейнджер?       Гермиона нахмурилась, выныривая из своих мыслей. Малфой обычно не замечал, что на ней надето. Малфой никогда не обращал на неё внимания.       Это было тёмно-зелёное платье длиной до колена.       Ах… да… Слизеринец в нём никогда не умрёт.       И да, это было нечто новенькое. Новое платье сочеталось с её новыми туфлями и новым нижним бельём, которое она купила, чтобы пойти на своё сегодняшнее свидание. Зелёное платье с круглым вырезом делало тонкий акцент на её декольте, а благодаря фасону «Бодикон» ткань облегала её изгибы во всех нужных местах.       Её чёрный бюстгальтер тоже был новым. Это помогло ей почувствовать себя уверенной и женственной… женщиной на задании.       Прошло слишком много времени с тех пор, как она в последний раз была на свидании. Ей мешали либо работа, либо суматошная светская жизнь с друзьями и семьёй.       Однако она не стала надевать новые кружевные трусики. Гермиона планировала встретиться с Эдрианом в ресторане в семь вечера. Она заканчивала работу за полчаса до назначенного времени, так что у неё оставался небольшой его запас, который она могла потратить на то, чтобы привести себя в порядок. Платье можно было изменить и укоротить, а перед выходом в ресторан использовать освежающее заклинание, но она не хотела менять трусики до последнего момента. Она дорожила своей личной гигиеной, и это помогало ей чувствовать себя лучше… ну, когда вечер принимал более знойный оборот.       Гермионе потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что она не ответила своему белокурому другу, который всё ещё стоял внутри шкафа и подозрительно смотрел на неё.       — Не то чтобы это касалось тебя, но да, это новое платье, — она продолжала уменьшать предметы на своём столе и складывать их в коробку.       — Есть какая-то особая причина? — даже не поднимая глаз, она поняла, что Драко ухмыляется. — Я никогда не видел, чтобы ты носила одежду такого цвета, тем более на работе. У тебя назначена особенная встреча с книгами в библиотеке вечером?       Гермиона сверкнула глазами. Она намеренно не говорила ему об Эдриане. Каждый раз, когда она находила время для свиданий, Малфой, в свою очередь, находил способ безжалостно дразнить её за это.       Если бы она могла вообще не говорить ему об этом, было бы просто замечательно.       Но нет.       Она должна была возразить.       — Нет, — горячо ответила Гермиона, схватила свою теперь уже полную коробку и направилась к двери кабинета. — У меня сегодня свидание, если тебе так интересно.       Она не стала дожидаться его саркастичного ответа. Вместо этого Гермиона поспешила в свой новый кабинет, надеясь, что когда она вернётся, Драко уже забудет о её разоблачении.

***

      О, так у неё свидание, да?       Она умолчала об этом…       Драко стоял перед стеллажом, сложив руки на груди, раздражённый своим нынешним положением. По нескольким причинам.       Во-первых, почему эта женщина была такой чертовски неряшливой? Как ей удалось сохранить добрую половину предметов, хранящихся в Министерстве, в одном крошечном помещении? Ей нравилось жить в организованном хаосе? Ему предстояло выяснить, сколько её вещей он сможет перенести с помощью магии, чтобы как можно скорее покончить с переездом в новый кабинет.       Во-вторых, почему она решила именно сейчас рассказать о том, что у неё сегодня свидание, когда у него осталось совсем немного времени, чтобы попытаться отговорить её от этой встречи? Неужели она поняла его игру? Понимала ли она, что он задумал? Теперь ему предстояло ускорить осуществление своей забавы и постараться ещё больше: вывести её из себя до такой степени, что она будет сидеть там, не получая никакого удовольствия… Если бы он только знал, что это за мужчина…       И наконец, обязательно ли ей было надевать это платье с высокими каблуками на свидание? Неужели она должна была расхаживать в нём по Министерству, покачивая бёдрами в такт своим длинным каштановым локонам? Должна ли она была выглядеть такой невероятно привлекательной каждый раз, когда он смотрел на неё? Ей даже не нужно было ничего делать… даже малейшее движение, например, то, как она заправляла прядь волос за ухо, заставляло его думать о том, каково это — провести рукой по её волосам, когда он входит в неё, а её ноги плотно обхватывают его торс, пока он толкается в неё так глубоко, как только может…       Ради всего святого…       Как он должен был теперь что-то сделать? Его душевное состояние, когда дело касалось Гермионы Грейнджер, нисколько не помогало ему на протяжении всего того долгого времени, что они общались. Это был тот самый случай, когда он смотрел на неё год или около того назад, стоящую на рождественском гала-вечере в Министерстве в изящном чёрном платье, на шпильках, а её волосы струились подобно шёлку… В ту ночь Драко вернулся домой и впервые подумал о ней. И он увидел звёзды, пока доводил себя до исступления, представляя, что она стоит перед ним на коленях.       Как ему удалось встретиться с ней взглядом в понедельник на работе после этого, он никогда не узнает. Но становилось всё легче… легче любоваться ею издалека, питая свои фантазии о ней и воображая, как хорошо было бы оказаться между её бёдер. И вот тут-то и начались поддразнивания — как способ добиться от неё хоть какой-то реакции… посмотреть, как она отреагирует на его игривость с ней… Как ни странно, она, похоже, не возражала. Драко ещё не совсем разобрался в девушке, но она определённо не выглядела слишком обиженной его действиями.       Это сулило хорошие перспективы, потому с тех пор он только и делал, что заводил её. Иногда это происходило ненароком, но их разговоры всегда заканчивались тем, что он нажимал на клавиши её выдержки, а Гермиона взрывалась, говоря, чтобы он заткнулся и перестал быть таким придурком.       Ему очень нравилось, когда она его обзывала.       Прошло полчаса или больше, пока Драко пытался занять себя в шкафу — количество хлама, которое девушка собрала за это время, действительно начинало заставлять его беспокоиться за её психическое здоровье. Наконец, он услышал знакомые торопливые шаги девушки, которая шла обратно к своему кабинету.       Он оставался в шкафу, слушал, как она передвигается по комнате и тяжело вздыхает. Вероятно, от количества вещей, которые ей ещё предстояло перенести. И он не мог удержаться, он просто должен был что-то сказать.       — Знаешь, если бы у тебя не было столько хлама, ты бы, наверное, пришла на свидание пораньше… — он услышал, как она снова вздохнула, и высунул голову из-за дверцы шкафа, выгибая бровь.       — Я надеялась, ты пропустишь это мимо ушей… — ведьма бросила на него полный поражения взгляд, словно знала, что будет дальше.       — И с какой стати ты так думаешь, если знаешь, что одна из моих главных миссий в жизни — заставить тебя чувствовать себя настолько некомфортно, насколько это возможно? — Драко одарил её победной ухмылкой, заставив сверкнуть на него глазами и сложить руки на груди. — Итак… кто же этот несчастный мужчина, которого ты поймала в свои сети на этот раз?       Как ни странно, она предпочла проигнорировать его. Бросала вещи в коробки и яростно трясла головой, бубня себе под нос, что он козёл. Ему нравилось то, как он распалял её… когда её глаза светились иначе.       Пора подойти к делу по-другому, если он хочет добиться от неё чего-то большего. Вести себя хорошо… и вежливо улыбнуться, когда она назовёт имя счастливчика, которого заберёт домой и, возможно, трахнет сегодня вечером.       — Грейнджер, я просто прикалываюсь, — сказал он, выходя из шкафа и убирая несколько её вещей взмахом своей палочки, а также освобождая ещё несколько полок, создавая тем самым гораздо больше свободного места. — Давай, лучше расскажи мне сама, пока я не узнал об этом из колонки сплетен «Пророка» в понедельник утром… Ты же знаешь, как они любят разглагольствовать о тебе в этой старой газетёнке.       Она стояла перед своим столом, слегка сгорбившись над ним, и перебирала свои вещи. Это позволило ему втайне любоваться её фигурой в платье, надетом на ней… как оно обволакивало все её лучшие места… очень красиво.       — Эдриан Пьюси, — выдохнула она, не глядя на него, и в её голосе чувствовалось смущение. — Я иду на ужин с Эдрианом Пьюси.       Драко чуть не рассмеялся вслух, но ему удалось сдержаться. У него было ощущение, что если бы он действительно рассмеялся, то она бы прокляла его до беспамятства. Мысль о том, что она пойдёт на свидание с Пьюси, была оскорбительна не для него, а для неё. Она могла бы выбрать кого-то получше этого мудака. Его репутация была хорошо известна… даже Грейнджер.       Какого хрена она решила возиться с таким уродом, как Пьюси, если знает, что он из себя представляет? Его имя было синонимом того, что он укладывал ведьм в постель, а затем просто выбрасывал их на улицу…       О… так вот в чём дело, да?       Драко сглотнул, осознав это, продолжая наблюдать, как Грейнджер с любопытством оглядывает его. Она уже знала, что он догадался, и лёгкий румянец на щеках полностью выдал её.       Грейнджер хотела секса.       Грейнджер хотела секса без обязательств с кем-то, о ком могла бы просто забыть на следующий день.       Ох, блять… вот это поворот.

***

      Гермиона выдохнула, всеми силами стараясь не выдать своего смущения.       Он, конечно, был прав… но почему она чувствовала необходимость сказать ему об этом? Потому что теперь он задавал вопросы и ожидал скромных ответов. Он думал, что она скажет, будто не верит репутации Эдриана и этот человек заслуживает шанса. Он не ожидал услышать настоящую причину, заключавшуюся в том, что ей просто нужен действительно хороший секс… ей просто нужно было, чтобы к ней, для разнообразия, прикоснулись чужие руки. Почему нет? Она такая же женщина с потребностями, как и все! Почему она не может просто пойти и получить это, когда захочет? Это была её жизнь… Она никому больше не причиняла вреда. И Эдриан был очень симпатичным мужчиной. Если говорить о внешности, то он был как раз в её вкусе.       Гермиона слышала, как всё больше предметов исчезает из шкафа, и отметила, что на самом деле Драко избавился от довольно большого количества её вещей. Когда она огляделась вокруг, то заметила, что теперь в этом небольшом уголке было достаточно места, чтобы в нём с комфортом поместился не один человек.       — Давай, — наконец проговорила она, не в силах больше выносить его критичное молчание. — Скажи это… Я знаю, что тебе есть, что сказать: либо оскорбительного, либо чертовски раздражающего, но лучше просто выкини это из головы, потому что оно не изменит моего мнения.       Он перевёл взгляд со шкафа на неё и, пожав плечами, медленно подошёл к ней, положил свою палочку на стол и размял запястье. Это было необходимо ему: он так долго держал древко. У него были красивые руки… длинные, изящные пальцы…       Вау… Драко действительно поработал над этим шкафом, теперь он был практически пуст.       — Просто… — Она подняла на него взгляд, увидев, что в его глазах пляшут искорки веселья. — Мы оба знаем, что у Пьюси репутация не совсем благородного джентльмена…       Гермиона усмехнулась.       — О да, говорит «Холостяк года»…       — Уже три года подряд в «Ведьмином еженедельнике», чтоб ты знала, — проговорил Драко с ухмылкой.       Он возвышался над Гермионой, превосходя её своими размерами. Он был таким мучительно высоким, с очень крепкими плечами, за которые она могла ухватиться и…       Нет. Плохие мысли.       Она закатила глаза.       — Грейнджер, я просто хочу сказать, что он, вероятно, не из тех, кто останется рядом после того, как получит желаемое, вот и всё… — она чувствовала на себе его взгляд, который изучал её, ожидая реакции. — Если только именно это и не входит в твои намерения.       Она продолжала игнорировать его, бросая всё больше вещей в одну из своих коробок на столе.       — Это действительно не твоё дело, Малфой, — горячо сказала Гермиона. — Я не собираюсь обсуждать это с тобой.       Драко поднял руки в знак защиты, оценив её резкий тон. Если она не проявит силу сейчас, то он продолжит, и тогда она выложит ему всё и больше не сможет смотреть ему в глаза.       Она почувствовала, как он отошел от неё и вернулся к шкафу. Было слышно, как Драко что-то тасует в коробке, от которой он ещё не успел избавиться из-за их разговора.       Гермиона сверила часы.       Почти 6:30 вечера — так близко к началу шоу. Она знала, что должна будет поблагодарить Малфоя за помощь и за то, что он задержался с ней допоздна… Может быть, купить бутылку его любимого огневиски и надеяться, что он примет её невысказанные извинения по поводу того, почему она не может продолжить их разговор.       О, трусики!       Самое время.       Гермиона трансформировала своё платье так, что подол теперь заканчивался на середине бедра. Она надушилась и ловко справилась с освежающими чарами, наложив их на волосы и другие необходимые части тела, которым, по её мнению, эта процедура не помешала бы.       Малфой всё ещё был в шкафу, когда она прошептала заклинание, избавляющее её от нынешнего нижнего белья.       Бюстгальтер можно было оставить, но трусики должны были исчезнуть. В конце концов, они должны были сочетаться… Вторая пара лежала в её сумочке, готовая к использованию. Она почувствовала, как прохладный воздух коснулся её кожи, когда трусики исчезли, а следующее заклинание для замены белья было уже на кончике её языка…       — Чёрт!       Из шкафа раздался оглушающий грохот и много ругани. Сердце Гермионы выпрыгнуло из груди, она бросила палочку на стол и побежала к шкафу, откуда доносились громкие звуки.       Торопясь проверить, не ранен ли Драко, Гермиона не заметила статуэтку на полу, которую она опрокинула, отодвинув от двери.       Драко распростерся на полу, пока Гермиона пробиралась внутрь маленького шкафа, дно картонной коробки было порвано, а множество тяжёлых артефактов беспорядочно разбросаны вокруг него.       Он потирал голову, а Гермиона пыталась понять, не причинил ли он себе серьёзного вреда, потому что в маленьком помещении вдруг стало намного темнее, когда в нём оказалось два человека.       — Грейнджер!       Гермиона нахмурилась, когда он поднял на неё глаза, задаваясь вопросом, в чём он может обвинять её. Как будто его падение как-то связано с…       — Чёртова дверь!       Щёлк.       О… о, чёрт.       Она повернулась лицом к выходу, схватившись руками за ручку и упёршись плечом в дерево.       Она знала, что это бесполезно, но всё равно должна была попробовать. Паника мгновенно овладела маленьким пространством, её разум метался, пытаясь осознать ситуацию, в которой они только что оказались.       Они застряли.       Они застряли без палочек.       Они застряли без палочек, и она была без трусиков и в очень коротком платье.       Блять…

***

      Превозмогая пульсацию в голове, Драко издал разочарованный стон и прислонился спиной к дальней стенке шкафа — небольшого помещения размером 6 на 6 футов, , которое теперь казалось ещё меньше.       Всё, что он мог слышать в эту минуту, это повороты дверной ручки и непрекращающиеся мольбы Грейнджер о помощи, и всё это не приносило абсолютно никакой пользы. Большинство работников Министерства уже разошлись по домам, сейчас вечер пятницы, впереди выходные, а значит, шансы того, что кто-то действительно придёт им на помощь, были очень малы.       Удивительно, что у Грейнджер не было палочки. Ещё более удивительным было то, что и у него тоже. Ирония судьбы заключалась в том, что не прошло и десяти минут, как он отправил на стол мистера Биггинса записку с просьбой в понедельник утром починить неисправную дверь, ведь это было крайне важно.       Если бы только он написал сегодня, возможно, в конце удушающего туннеля, в котором он внезапно оказался, появился бы свет. Не то, чтобы всё было плохо… со своего нынешнего положения, подпирая стену, он мог очень хорошо рассмотреть ноги Грейнджер… Кажется, её платье стало короче. Или ему просто показалось?       Она снова закричала, всё ещё бросаясь к двери и едва не падая в своих туфлях. Драко наблюдал за ней, приподняв одну бровь, и задаваясь вопросом, знает ли она, насколько бесполезным было это занятие. Драко в какой-то степени уже смирился со своей участью.       Конечно, она хочет выбраться… У неё горячее свидание с мудаком, который будет играть на ней, как на скрипке, и, возможно, изгибать её во всевозможных сексуальных позах, о которых он может только мечтать…       Такой ход мыслей не помогал.       Тем не менее, это правда…       — Успокойся, Грейнджер, никто тебя не услышит, — он вздохнул и вновь потёр затылок, поскольку боль ещё не утихла. — Все разошлись по домам… Так что, если у тебя нет бензопилы или способности вскрывать замки силой мысли, то я бы не утруждался… Мы застряли здесь.       Она испуганно смотрела на него, держа руку на бедре, пока другой всё ещё терзала дверную ручку.       — Почему ты не взбешён? — спросила она высоким голосом. — Мы можем застрять здесь — в этом маленьком, тесном, ужасном помещении — на всю ночь! Почему это тебя не беспокоит?       По правде говоря, его это беспокоило.       Это беспокоило его больше, чем он хотел признать.       Но сейчас ему открывался вид на верхнюю часть её бёдер, что было гораздо интереснее, чем его нынешнее затруднительное положение.       Определённо короче, чем в прошлый раз, когда он смотрел на неё должным образом… больше обнажённой кожи… подтянутые бёдра так и просят, чтобы их раздвинули.       — Чёрт возьми, — он тихо выругался, снова ударяясь головой о стену — тем же чувствительным местом, что и минутой ранее.       — Что? — она практически шипела на него, всё ещё стоя у двери. Последние двадцать минут Грейнджер не двигалась с места: одна лодыжка была изящно скрещена с другой, и она слегка прислонялась к двери. Испытывала ли она невероятный дискомфорт?       Он должен был придумать причину своей внезапной вспышки. У него было чувство, что слова: «Прости, я просто представлял, что могу сделать между твоих бёдер и случайно издал стон» будут как-то неприемлемы в их нынешней ситуации и отношениях.       — Тебе нужно куда-то идти, Грейнджер? — начал он с лёгкой ухмылкой. Да, это подойдёт… разозлить её. По крайней мере, тогда она могла бы сосредоточиться на стремлении задеть его в ответ, а не на том, что застряла в крошечном шкафу, где почти нет света, кроме совсем тусклого, что исходил откуда-то сверху и того, что пробивался сквозь щель заклинившей дверцы.       — Ах да, я забыл… Пьюси. «Великое свидание», о котором ты не хотела, чтобы я знал, и одному Мерлину известно, почему, — пальцы изобразили кавычки на фразе «великое свидание», и он почувствовал, как её гнев вырвался на волю, стоило ему произнести эти слова.       Он ослабил галстук, расстегнув две верхние пуговицы рубашки. Если бы она бросилась на него с намерением задушить, это было бы не так просто.       — Зачем мне рассказывать тебе о своей личной жизни, если ты только и делаешь, что высмеиваешь мой выбор партнёра и раздражаешь меня своими глупыми историями? — спросила она с укором, глядя на него сверху вниз, скрестив руки на груди. Он увидел, как выглянул край чёрного бюстгальтера в вырезе декольте, отчего у него пересохло во рту.       Господи… это было невыносимо — находить кого-то безумно привлекательным, но никогда не иметь возможности сказать ему об этом, как бы сильно ни хотелось.       Однажды он чуть не сделал это.       Около шести месяцев назад, на Рождество, они вместе с коллегами по работе пошли в маггловский бар выпить текилы, и Драко не совсем понимал, насколько крепким был алкоголь в этих маленьких рюмках… А Грейнджер была одета в этот треклятый красный топ со спущенными плечами и маггловские джинсы, которые обтягивали её задницу. Её волосы были взъерошены, а щёки раскраснелись от смеха. Она поймала на себе его взгляд, на что он ухмыльнулся и сказал, что она «хорошо причесалась»…       … — И что это значит? — спросила она, сидя рядом с ним. Им приходилось говорить громче из-за шума в баре.       Драко пожал плечами, уже жалея о сказанном. С таким же успехом он мог бы сказать, что в остальное время она похожа на свинью, но когда наводит красоту, то выглядит не так уж плохо. Что было неправдой… Она всегда выглядела чертовски привлекательно.       — Что ты хорошо выглядишь, — ответил он, отхлебнув ещё текилы и закусив лимоном, который шёл в качестве дополнения к его напитку. На мгновение он мог бы поклясться, что ему показалось, будто её глаза следят за его губами, выжимающими сок из цитруса, но когда он снова посмотрел на неё, она буравила взглядом собственный напиток.       — Что ж, спасибо… — её голос был немного тише, что заставило его усмехнуться.       — Научись принимать комплименты, Грейнджер, — сказал он с улыбкой, не в силах сдержаться. — Если честно, половина парней здесь, вероятно, думает также.       Глаза Драко нашли у бара Пьюси, который за этот вечер уже раза два смотрел в их сторону. Драко знал, что задумал этот человек, но он просто надеялся, что Грейнджер не настолько глупа или пьяна, чтобы к концу ночи захотеть пойти в этом направлении.       — Ты тоже.       Драко снова повернул голову к ней, почти пропустив слова мимо ушей, поскольку её голос был таким же тихим.       — Повтори, пожалуйста, — произнёс он, встретившись с ней глазами, и она слегка улыбнулась ему в ответ.       — Я сказала, что ты тоже, — Грейнджер пожала плечами, затем опрокинула содержимое своей рюмки в себя и скривила лицо.       Когда она посасывала лимон, у него в голове всплывал только один образ — как она делает то же самое губами, но где-то в менее фруктовом месте.       Чёрт…       — Но ведь ты уже перетрахал половину посетительниц этого бара, так что вторая половина просто терпеливо ждёт своей очереди, я так понимаю.       Последнее слово всегда оставалось за ней, не так ли?       Драко перевёл взгляд на неё на мгновение, на его лице появилась ухмылка, которую, как он знал, она так ненавидела.       — А я и не знал, что ты в очереди, дорогая.       Она закатила глаза и фыркнула.       — О, пожалуйста, даже если бы я и была, ни за что…       — Что «ни за что»? — его голос был тихим, а глаза не могли не задержаться на её губах.       — Ты бы не согласилась? Или я?       Она смотрела на него… глаза метались по его лицу.       — Потому что, если бы ты была у меня в очереди, я точно знаю, что бы сделал…       Он наблюдал, как она глубоко вздохнула, её взгляд метался между его губами и глазами.       — И что это будет?       Драко наклонился вперёд, вдыхая ее аромат. Чёрт, почему от неё всегда так хорошо пахло? Она смотрела на него с надеждой, словно ожидая какого-то конкретного ответа. Блять… Он хотел сказать ей, что если она окажется в этой очереди, то там больше никого не будет… она была бы спереди, посередине и сзади. Он должен сказать, что считает её раздражающе красивой, и что она сводит его с ума.       Он хотел сказать ей…       — Господи! В этом баре такая суматоха! — между ними влезла рука, оттолкнув их друг от друга, когда Коллин Криви поставил на стол порцию напитков. — Гермиона, в баре один джентльмен спрашивал о тебе. Он, кажется, из Главного отдела… Я думаю, что тебя пригласят поучаствовать в программе по повышению квалификации руководителей.       Драко понял, что чары развеялись, и он потерял возможность продолжить разговор с Грейнджер. Её глаза загорелись от восторга, и теперь всё её внимание было занято осмотром бара, пока взгляд не остановился на очень деловом мужчине, выглядящем совершенно неуместно в маггловском баре, в котором подают текилу.       Её взгляд наконец-то вернулся к Драко, и волнение озарило лицо Грейнджер.       — Я вернусь, как смогу, только пойду и узнаю, что хочет этот джентльмен!       Драко так и не увидел её до конца вечера, предпочитая топить свои печали в бутылке текилы, а не искать бывшую золотую девочку Гриффиндора и выплескивать на неё свои чувства. Ничего хорошего из этого не выйдет…       С тех пор Драко хранил молчание, просто наблюдая за тем, как она строит свою карьеру, пока ей не предложили новую работу. Они вели себя так, будто их маленького разговора никогда не было. Они общались друг с другом, как обычно, с долей сарказма. Так было проще, он полагал… проще всё скрывать. Проще скрывать свои чувства.       Теперь Гермиона расхаживала туда-сюда. Он не был уверен, была ли причиной тому её паническая боязнь замкнутых пространств, или же слова Драко привели её в ярость.       Каким-то образом ему всегда удавалось сказать что-то не то, когда дело касалось Гермионы Грейнджер.       По правде говоря, он никогда не знал, как нормально разговаривать с ней. Он не умел вести беседу без саркастических комментариев или ухмылки, что всегда выводила её из себя. Так повелось ещё в школьные годы, и эта особенность их общения оставалась неизменна.       — Присядешь? — спросил он. — Ты делаешь только хуже, когда так двигаешься, понимаешь?       Она остановилась, снова посмотрев на него сверху вниз.       — Я в порядке, спасибо.       Драко покачал головой. Она не выглядела хорошо. Она выглядела так, будто с трудом держалась на ногах на этих своих каблуках… каблуках, которые заставляли её спину выпрямляться, а плечи отклоняться назад. Когда она расправила плечи, её грудь, казалось, выпятилась ещё больше. Подобного Драко никогда раньше не замечал, потому что она носила мешковатые рабочие рубашки, но в этом облегающем платье она выглядела потрясающе.       — Как хочешь, но мы оба знаем, что эти каблуки созданы не для того, чтобы носить их весь день…       А потом мысль о том, что на ней нет ничего, кроме этих каблуков, пока он ставит её на четвереньки на своей кровати, опустошила его разум, заставив снова закрыть глаза и прислонить голову к стене.       Как, чёрт возьми, он должен был это сделать?       Как, чёрт возьми, он должен был выдержать всё это в таком состоянии?

***

      У неё болели ноги.       Час спустя её ноги подкашивались от необходимости сесть и сбросить напряжение, ведь всё это время она стояла на каблуках, из-за которых у неё непременно появятся мозоли. Она несколько раз переминалась с ноги на ногу, прислоняясь то к двери, то к стене напротив Малфоя, но боже, ей действительно нужно было сесть.       Пол выглядел непривлекательно, но в её нынешнем состоянии она почти радовалась мысли о твёрдости под её задницей… По крайней мере, это снимет боль с её бедер. Она могла бы снять туфли, но Малфой уже шутил, что она будет шататься, как оленёнок Бэмби на льду, если будет стоять дальше… так что, она должна была доказать, что он ошибается, не так ли?       Вначале она ходила взад-вперед, делая глубокие вдохи, чтобы успокоиться. Стены, как ей казалось, надвигались на неё. Почему она не может быть спокойной и собранной как Драко? Почему она не могла вести себя так, будто тесное пространство не беспокоило ее, как не беспокоило его?       И ты опоздаешь на свидание… Эдриан подумает, что ты его обманула.       О, великолепно… чувство вины.       Ох, быть бы Малфоем в этой ситуации. Просто сидеть и ждать, пока всё это закончится, не заботясь о будущем. Даже если бы у него самого было назначено свидание на этот вечер, маловероятно, что Драко стал бы хоть немного беспокоиться о даме, с которой встречался.       Малфой никогда не проявлял себя таким образом.       Во всяком случае, она об этом не знала.       Его глаза были закрыты. Он молчал уже добрых пять минут, и Гермиона гадала, задремал он или нет. Его дыхание было ровным, а веки то и дело подрагивали. Так ли он выглядел, когда крепко спал по ночам? Он лежал на спине или на животе? Носил ли он пижаму или предпочитал спать без одежды?       Господи… Гермиона, останови себя, сейчас же…       — Грейнджер, — о, чёрт… он ухмылялся. Он знал, что она наблюдала за ним. — Прекрати суетиться. Просто сядь, ради всего святого.       Он приоткрыл один глаз, оглядывая Гермиону с ног до головы, пока она прислонялась к двери, вытянув одну ногу, чтобы унять легкую судорогу. Его взгляд не отрывался от неё, пока она меняла положение своего тела, прижимая плечи к дереву и разминая шею движениями из стороны в сторону.       — Сколько раз повторять… Я в порядке, — упрямство не позволяло ей показать свой дискомфорт.       — Это из-за платья? — в тоне голоса крылась легкая ухмылка, что отображалась и на его губах, ведь теперь он пристально рассматривал её, согнув ноги и обхватив руками колени. — Потому что, уверяю, я бы как-нибудь сдержался, если бы ты умудрилась показать мне свои трусики пока спускалась на пол…       Трусики…       Если бы это были только её трусики, она бы уже сверкнула ими…       — О, пожалуйста, — взорвалась она. — Как будто ты можешь сдерживать себя.       Он поднял светлую бровь, глядя на неё.       — Я уже видел пару Бриджит раньше, дорогая… Я не четырнадцатилетний мальчик, я могу себя контролировать, — она одарила его пристальным взглядом за предположение о том, что на ней надето. — Однако, если бы ты раскрыла, что у тебя под коротеньким платьицем спрятаны стринги… тогда это была бы совсем другая история.       Гермиона чувствовала, что её сердцебиение немного участилось от того, как он сформулировал последнюю часть своего предложения: как будто его очень интересовало, какое белье на ней надето… даже если он всего лишь подначивал её.       — Как стереотипно с твоей стороны, Малфой, — она смотрела на него исподлобья, прижавшись спиной к двери и сложив руки в оборонительной позе, пытаясь избавиться от внезапно охватившей её тревоги. — Я могла бы догадаться, что тебя заинтересует только женщина, которая каждый день носит неудобное, сексуальное белье. Мы, простые смертные, предпочитающие обычные трусы, вероятно, даже не попали бы в поле твоего зрения, не так ли?       Он слегка усмехнулся, едва слова слетели с её уст.       — Я никогда не говорил, что твои трусики простые, Грейнджер… ты сама себя выдаёшь.       — Однозначно нет.       — Тогда продолжай, — его голос бил наповал, а глаза зазывали. — Удиви меня… скажи же, что знаменитая Гермиона Грейнджер носит под своими обычно консервативными и сдержанными нарядами.       Ничего… Ей очень хотелось сказать правду и посмотреть, как его глаза вылезут из орбит. Но нет… это просто создаст неловкую атмосферу в комнате, а ей сейчас не нужна была лишняя неловкость.       Гермиона несколько секунд смотрела на него, размышляя, стоит ли ей ввязываться в его маленькую игру или нет.       Она знала, что он дразнит её… он всегда так делал. Однако обычно он никогда не выспрашивал столь интимные подробности. Как правило, всё начиналось с обсуждения того, по поводу чего он изначально знал, что у неё будет диаметрально противоположное мнение: политика или освобождение домовых эльфов, к примеру.       Но это… это было по-другому.       И он не собирался отступать.       Тогда ладно… Игра началась.       И первый шаг сделает она.       Собравшись с духом, Гермиона встретилась с ним взглядом и с ухмылкой прикусила губу. Драко недоверчиво смотрел на неё со своего места, а слабый свет с потолка заставлял тени на его лице плясать. При таком освещении чётко выделялись его скулы.       — Может, сначала ты расскажешь мне, Малфой? — спросила она, покачав головой, смело встречая его взгляд. — Скажи мне, что, по-твоему, я ношу под одеждой каждый день?       Он явно не ожидал, что Гермиона скажет именно это. Она видела, как он сглотнул, обдумывая её вопрос, словно размышляя над ним в мельчайших подробностях и деталях. От этой мысли её кожа запылала.       Нет. Ни в коем случае.       Когда ты выберешься отсюда, всё это не будет иметь значения… Может быть, Эдриан поймет и просто отвезет тебя прямиком домой? Это всё, что тебе нужно… секс. Просто секс. Ничего, кроме секса…       — Что-то с небольшой кружевной оборкой сверху, — его голос был немного ниже, чем обычно, а глаза бегали от её лица к бёдрам. — Что-то, что позволит тебе двигаться, не застревая в заднице в течение дня… Так что, стринги, вероятно, исключены…       Гермиона удивилась тому, что он действительно задумался над этим вопросом. Сам факт того, что он учёл показатель её комфорта и то, что она ненавидит раздражение и поэтому не наденет ничего, кроме французских трусиков , заставлял понять, что в каком-то странном смысле он был джентльменом, который подмечал все её крошечные особенности.       — Французские трусики.       Как будто он читал её гребаные мысли.       Они были её любимыми.       Скромные, но при этом сексуальные и очень удобные.       — Но кружевные, — добавил он, и теперь была очередь Гермионы удивлённо поднимать брови. — Потому что под юбкой-карандашом и брюками в полоску они заставляют тебя чувствовать себя властной и сексуальной. Я прав?       Гермиона сглотнула.       Как будто это могло не быть правдой.       — Но у тебя сегодня свидание… — он ухмыльнулся и закатил глаза. — Или должно было быть… — Гермиона бросила на него укоризненный взгляд. — Поэтому я могу предположить, что ты отказалась от французских в пользу чего-то более провокационного… — его взгляд снова переместился на её бедра. — Не то, чтобы французские трусики не были чертовски сексуальными… Если честно, я и сам к ним неравнодушен.       Боже, помоги ей, от его слов у неё слегка задрожали колени. Он не пропустил этого, ухмылка на его губах была очевидна, ведь он знал, что добился желаемого… вызвал в ней реакцию… Хотя на этот раз она не думала, что ее гнев был конечной целью его игры. Но что тогда? Какой реакции он в действительности ожидал?       Её бешеный пульс явно не способствовал способности здраво мыслить. Воздух в комнате внезапно стал заряженным.       — Итак, я прав? — голос Драко был пронизан каким-то напряжением, которое он, казалось, держал в себе, словно сама мысль о том, что он думает о ней в нижнем белье, что-то с ним делала. Она надеялась, что это… она надеялась, что это делает с ним всевозможные вещи. — Потому что, если это не так, то сейчас самое время высказать свои претензии. Присядь, Грейнджер… докажи, что я не прав.       Она снова прикусила губу, думая, как лучше ответить, чтобы стереть до боли знакомую ухмылку с его губ, но он не дал ей времени на размышления.       — Как я и думал, — теперь его голова была прислонена к стене, а он разминал шею, не сводя с неё глаз. — Тебе не достаёт смелости, чтобы говорить о себе так откровенно.       Гермиона бросила на него потемневший взгляд, так похожий на его собственный.       — О, смелости мне не занимать, — возразила она. — У меня много… смелости, — её тон был резок.       Как он смеет так издеваться над ней? Рассказать ей во всех подробностях, что именно ей нравится носить, а затем подначивать её, — и лишь для того, чтобы она подтвердила его правоту.       Но у тебя есть один хитрый приемчик в рукаве…       Нет.       Ты заткнешь ему рот, если сделаешь это…       И он, вероятно, никогда больше не посмотрит ей в глаза.       …но представь выражение его лица, когда он осознает…       Его полнейшее отвращение и её абсолютное смущение?       Он очень подробно представлял тебя в нижнем белье… Я почему-то сомневаюсь, что он будет смеяться над тобой за то, что ты поделилась с ним небольшим секретом, благодаря которому ты вполне можешь выиграть в этой маленькой безобидной игре, которую он затеял… И ты дашь своим ногам отдохнуть, если искусишь судьбу и спустишься на пол… Дай ему взглянуть…       Она не была Шэрон Стоун.       Но это дельная мысль.       Он думал о её нижнем белье. Он вдавался в подробности. Это он всё начал. Именно он сейчас внимательно изучал её, гадая, что она будет делать дальше.       И её глаза засветились, когда она посмотрела на него. Странно, но Драко, казалось, был очарован подолом её платья. Как будто он боролся с внутренним желанием узнать, что может скрываться за ним… какую её грань он откроет, если только она позволит.       — Ты не ошибаешься, — сказала Гермиона ему наконец, небрежно разминая лодыжки и слегка отодвигаясь от двери. Она повернулась к Драко и прошла немного назад, пока её спина не соприкоснулась с каменной стеной прямо напротив Малфоя, который сидел и самодовольно смотрел на неё.       — Во всяком случае, о французских трусиках, — она непринужденно пожала плечами, увидев, как он приподнял брови, после чего выражение его лица изменилось. — Но ты неправильно понял мой выбор белья для свидания…       Огонь на поражение… Победа будет за мной!       Но была ли она достаточно храброй? Могла ли она это сделать? Неужели ей было так важно выиграть в этой маленькой глупой игре, которую он придумал для них?       Почему она больше не переживала из-за того, что пропустила свидание с Эдрианом?       На все вопросы она сможет ответить, когда не будет волноваться о том, как спуститься на пол, не выставив, так сказать, товар лицом, прежде чем успеет закончить предложение.       — И в чём именно я ошибся, Грейнджер? — его тон был мрачным и слегка опасным. Как раз те нотки, что никогда раньше не проскальзывали в его голосе… и звучали они прекрасно.       — Потому что… — и когда она произнесла эти слова, её спина стала медленно скользить вниз по стене, а взгляд Драко так не отрывался от демонстративно скрещенных ног Гермионы. Теперь её бёдра были видны с обеих сторон, так как платье задралось вверх, и она мягко ударилась о пол, держа ноги вместе… скрывая от него всё настолько провокационно, насколько могла.       Его взгляд горел огнем.       Она вызывающе ухмыльнулась.       — Когда я собираюсь пойти на свидание лишь для того, чтобы кого-то трахнуть, — она смотрела, как он откидывается на стену, ловя каждое её слово, — нижнее бельё только мешает…       Она видела, как он слегка отодвинулся, прижался спиной к стене, а его глаза всё ещё не отрываясь следили за ней. Она заметила, как он сглатывает и слегка рассеянно ослабляет галстук. Гермиона могла бы поклясться, что видела, как его щеки слегка порозовели, но её собственный пульс был настолько быстрым, как бы давая понять, что она сама выглядит не менее взволнованной.       Его взгляд переместился с её лица на колени: охватил её бедра, и она увидела, как его голова наклонилась всего на дюйм, будто он искал истину в изгибах её тела.       — Ты лжешь, — его голос был похож на гравий, а взгляд обжигал.       Она никогда раньше не видела Малфоя таким. Она только предполагала, что получит от него такую реакцию. Он смотрел так, словно хотел её съесть. Он смотрел так, словно хотел обладать ею.       Неужели она действительно так на него влияла?       Гермиона лишь ухмыльнулась и пожала плечами.       — Думай, что хочешь, — сказала она непринуждённо. — Я не могу доказать тебе, что ты прав…       — А я никогда не ожидал от тебя этого, — его взгляд всё ещё был прикован к её бёдрам.       — Но я тебе не верю, — он снова поднял на неё взор. — Почему Эдриан?       Гермиона на минуту замешкалась. Что Эдриан? Ох…       На секунду она почти забылась…       Что ж… если честно, ей думалось, что сейчас самое подходящее время. Может быть, стоит понаблюдать за его реакцией и посмотреть, что произойдет… что он скажет или сделает. Малфой почти никогда не выдавал себя…       — Потому что я просто хотела секса с кем-то, кто знает, что и как делать, — её ответ был непринужденным, и она слегка качнула бёдрами, убедившись, что всё ещё прикрыта в нужных местах.       Малфой насмешливо хмыкнул.       — О, пожалуйста, и единственным мужчиной, который мог бы позаботиться о твоих женских потребностях, стал Эдриан Пьюси? Господи, Грейнджер, да на свете есть миллион других парней, которые с удовольствием затащили бы тебя в постель…       — Например, кто? — огонь на поражение, чтобы застать его врасплох.       Малфой слегка прыснул.       — Ну… Я не могу сейчас вспомнить имена, но…       — Ну конечно, — резко ответила она, сжав бедра вместе, когда его взгляд снова пробежался по ней, — ты не можешь назвать никого, кто стоил бы моего внимания, кто мог бы показать мне свою спальню, как Эдриан…       — Я.       Она подумала, что ослышалась.       Было тихо. Так тихо, что его почти не было слышно… но она не упустила это короткое слово.       Не пропустила она и то, как он на секунду опустил голову на руки, потирая шею.       Когда Драко снова поднял на неё глаза, он оценил её состояние, ожидая отвращения или каких-то других негативных эмоций, которые, как ему казалось, Гермиона могла выдать.       Вышло совсем наоборот. Вместо этого её дыхание участилось, и все образы, которые ей были нужны, теперь находились перед ней.       — Я, Грейнджер, — повторил Драко, глядя ей в глаза с большей уверенностью, чем несколько секунд назад. — Я могу.       Из пространства испарился весь воздух, и они сидели по разные стороны маленького шкафа, опасливо поглядывая друг на друга. Было смертельно тихо… что-то должно было разрядить это невыносимое напряжение.       И она сделала первый шаг на пути к разрядке.       Храброе сердце. Игривое выражение лица. Вызов принят.

***

      — Как? — спросила она, глядя на его приоткрытые губы и на то, как он продолжает сглатывать, чтобы держать себя в руках. — Скажи мне, как.       Драко чувствовал себя так, словно его тело в огне.       — Скажи мне, как…       Чёрт, знала ли она, что делает с ним?       Конечно, знала…       Его нынешнее представление о ней тоже не помогало. Гермиона была чертовски великолепна, сидя напротив него в такой позе: лодыжки скрещены друг над другом, а бедра крепко сведены вместе. Платье совсем не помогало… показывая больше участков тела, чем он когда-либо видел… а эти ноги… Господи… чего бы он только не отдал, чтобы они сейчас обвились вокруг его торса.       И чего теперь она хотела от него? Чтобы Драко поведал ей, что он с ней сделает? Что он так давно хотел сделать, что у него было столько разных сценариев, о которых он мог бы ей рассказать? Чёрт, если бы она только знала…       Она ждала его слов.       Он знал, что ей, должно быть, потребовалось чертовски много мужества, чтобы заговорить об этом… чтобы спросить его. Может быть, она просто хотела проверить блефует ли он, но Грейнджер, которую знал Драко, обычно не была такой прямолинейной… Ему это нравилось.       Тогда… если она хочет шоу…       Может, так она забудет о гребаном Пьюси и о разочаровывающем сексе, который она, вероятно, получила бы в конце ночи. Мысль о том, что Грейнджер занимается сексом с другими мужчинами, не нравилась ему… с некоторых пор.       — Для начала, — начал он низким голосом, делая вдох, чтобы успокоиться, наблюдая, как загораются её глаза от радости, что она заставила его подыграть, — Есть большая разница между тем, чтобы найти кого-то для случайного траха, и тем, чтобы найти кого-то для хорошего секса.       Он заметил, как она на секунду нахмурилась.       О, дорогая, дорогая Гермиона… Ты не понимаешь, да?       — Эдриан — это тот тип мужчин, которые суют свой фитиль, совершенно не заботясь о том, получит ли женщина удовольствие или нет… — он слегка пожал плечами. — … Ему не до партнёрши.       Драко наблюдал, как она прикусила губу и черт бы его побрал, если ему это не нравилось.       — Ты встречаешься с кем-то вроде Пьюси и получаешь случайный трах, — он увидел, что её колени слегка дрожат, а дыхание сбилось. Она понимала, что сейчас произойдет.       — Если ты хочешь хорошего секса, ты идешь к мужчине, который следит за твоими реакциями, который убеждается, что он может дать всё, что тебе нужно в этот момент… — он не мог удержаться от того, чтобы снова не пробежаться глазами по её формам… чертовски хотелось увидеть, что скрывается за сведенными бедрами, но она ничем не выдавала себя. — Ты идешь к тому, кто знает все эти маленькие знаки, сигнализирующие о том, что тебя заводит… что заставляет тебя стонать, а бедра дрожать, когда ты не можешь больше сдерживать оргазм.       Драко не пропустил тихий стон, вырвавшийся из глубины её горла. Гермиона попыталась скрыть его лёгким покашливанием, но он услышал его. Он знал, что заполучит её… если он сможет заставить её представлять их вместе, то он уже на полпути к этому.       — И таким, как я подозреваю, будешь ты? — её голос звучал негромко, когда она спрашивала его, глаза метались между его лицом и остальными частями тела.       Драко был рад, что его ноги были согнуты, и он мог скрывать свое возбуждение, которое отчетливо вырисовывалось сквозь неплотную материю брюк. Эта женщина вызывала в нём столько нереальных эмоций… то, что он хотел сделать с ней… сказать ей, что он хотел бы сделать с ней…       Конечно, гипотетически, потому что она никогда бы этого не позволила.       Но всё же… если бы он смог донести эту мысль до неё…       — Грейнджер, если бы это был я, ты бы выкрикнула моё имя ещё до того, как я раздвинул бы твои бедра и вошел в тебя.       Она глубоко дышала.       Он отвечал ей тем же.       Каждый неотрывно всматривался в собеседника.       — Возьмем, к примеру, сегодняшний день, — он говорил почти шепотом. — Такой мужчина, как Эдриан Пьюси, вероятно, подхватит тебя, нагнёт и сразу погрузится в твою плоть… если повезет, ты сможешь приблизиться к удовольствию.       — А… — Он секунду смотрел, как она запинается, прежде чем взять себя в руки и снова сдвинуться, — такой мужчина, как ты?       Драко ухмыльнулся.       Такой мужчина, как он…       — Такой мужчина, как я, не торопился бы с тобой, дорогая, — он сказал ей это низким тоном, и её глаза вспыхнули эмоциями, которые, он был уверен, были сродни похоти. — Я бы впитывал то, как краснеет твоя кожа, когда я произношу нужные слова… Я бы оценил то, как ты смотришь на меня, когда я говорю тебе, что хочу, чтобы ты широко раздвинула ноги…       Его взгляд снова переместился на её бедра, уловив, как она едва заметно трет их друг о друга.       — И… и что потом?       Лёд и пламя слились воедино, когда их глаза встретились.       Чёрт… она хотела, чтобы он рассказал ей все? Этого она хотела от него? Наверняка все это было просто для того, чтобы подзадорить его? Но выражение её лица говорило совсем о другом. Это был опасный взгляд. Это был взгляд, который предупреждал его, что если он начнет всё это, то есть вероятность, что ни один из них больше не сможет вернуться назад.       Принимай решение…       Она просила об этом… она хотела знать…       … блять, сделай это.       — Тебе нравятся грязные разговоры, да, Грейнджер? — он подождал, пока зрачки её глаз слегка расширились и она затаит дыхание. — Мне тоже.

***

      Тебе нравятся грязные разговоры, да, Грейнджер?       Как она должна была на это ответить?       Мне тоже.       Дерьмо. Черт. О, дерьмо, дерьмо, дерьмо.       Ей нравятся грязные разговоры? Что он имел в виду под грязными разговорами?       Стонать, когда что-то приятно, или выражать свое одобрение, если хочется большего? Конечно, она не была тихой в постели… но говорила ли она так, как он предполагал?       Он смотрит на тебя… ответь ему!       Должно быть, он заметил ее колебания, потому что он непринужденно откинулся на шершавую поверхность стены, а едва уловимая ухмылка, как ни странно, заставила ее успокоиться.       — Я не говорю о том, что ты зовешь меня папочкой и просишь, чтобы я тебя отшлепал, — он усмехнулся. — Хотя, если тебе это нравится, я не буду осуждать.       Она сморщила нос, глядя на него.       — Нет… это точно не мое, — она никогда раньше не называла никого папочкой… она сомневалась, что называла даже своего отца папочкой. Гермиона не считала себя ханжой, но было несколько вещей, которые она никогда не могла себе представить.       — Тебе когда-нибудь шептали грязные секретики на ухо? — его глаза теперь искали ее, — Говорил ли тебе когда-нибудь мужчина, что он хотел бы с тобой сделать? Пытался ли он довести тебя до оргазма таким способом?       Гермиона вздрогнула.       Кроме стонов и нескольких «чертыханий» она не могла вспомнить случая, чтобы во время секса ей говорили что-то большее, чем «О черт, я сейчас кончу».       Немного покраснев, она покачала головой и опустила взгляд.       Она услышала, как Драко шумно втянул воздух, как будто не веря в то, что она ему говорит.       — Грейнджер, — он практически рычал, и Гермиона увидела, как он напряжённо расправил плечи, пытаясь поймать её взгляд. — Посмотри на меня, пожалуйста.       Она так и сделала.       И дыхание покинуло ее в это же мгновение.       Ей показалось, что он смотрит на нее так, словно хочет погубить. Другая ее часть думала, что он изучает ее… прикидывает, может ли он продолжать говорить, словно она может не выдержать его следующих слов.       Она могла справиться с этим. Она была более чем уверена, что могла… Но вот уверенности в том, как именно он будет играть, у неё не было — и в этом заключалась вся суть той нервозности, что она испытывала. От неизвестности. С Малфоем. Малфоем, голос которого звучал почти властно.       — Мне нравится, когда моя женщина чувствует мои прикосновения еще до того, как я прикоснусь к ней, — Драко говорил серьезно, его глаза ярко горели, пока он держал Гермиону в ловушке своего напряженного взгляда. — Мне нравится говорить ей, что я собираюсь с ней сделать, прежде чем я это сделаю… чтобы предвкушение росло в ней… чтобы она желала этого еще больше, перед тем как она, наконец, начнет умолять меня об этом.       Гермиона уже не могла дышать. Мысль о том, что Драко Малфой говорит о «своей женщине», была такой собственнической — в самом лучшем смысле этого слова. Ей стало интересно, каким он будет с ней. Будет ли он мягким и любящим или же грубым и властным?       Должно быть, её глаза выдали мысли, потому что его горящий взгляд прожигал её насквозь, и Драко, выждав мгновение, уже более смело продолжил:       — Я люблю секс во всех его проявлениях, — начал Драко, слегка прикусив губу, когда его глаза на секунду задержались на ее груди, — но если я никогда раньше не был с женщиной, я обычно не могу сдержаться… Мне нравится грубость. Я делаю так, чтобы это было приятно нам обоим… еще сильнее возбуждает, когда я вижу, как ее глаза закатываются… грязные словечки, что я шепчу ей на ухо, всегда в конце концов заставят ее кончить.       Глаза Гермионы чуть не закатились от одних этих слов. Она представила, как сжимает его мощные плечи, как он входит в неё снова и снова, доводя их обоих до предела этой животной страстью. И вот теперь она не смогла сдержаться… Слова вырвались сами, прежде чем она успела прервать себя.       — А я, Малфой? — ее голос был тише, чем она ожидала, но не таким дрожащим. Она еще крепче сжала свои бедра. — Что бы ты сделал с такой, как я?       Он с шипением выдохнул, и она могла бы поклясться, что чуть не застонала от этого звука. Она смотрела, как он сжимает костяшки пальцев и на секунду прикрывает глаза, явно пытаясь придумать лучший ответ.       — Я мог бы ласкать твое тело всю ночь, милая, — когда он снова открыл глаза, в них пылал жар. В них читалась опасная грань, которую не следовало переходить — как будто она должна была испугаться, однако этого не произошло.       — Я бы не останавливался с такой, как ты… Я бы получал огромное удовольствие, нашептывая тебе на ухо самые грязные мысли и фантазии… доводя тебя до крика.       Вновь повисла тишина.       — И что же ты мне скажешь, чтобы довести меня до этого? — о, черт… игра несколько менялась.       Она видела это в его глазах. Он жаждал чего-то взрывного, Гермиона читала это в его несколько суматошных движениях. Она как будто пробудила в нем что-то, что давно дремало, и теперь это что-то зрелищно пробуждалось.       Драко хмыкнул, прищёлкнул языком. Он на минуту прислонился головой к стене, собираясь с мыслями.       — Я не могу тебе этого сказать.       Гермиона попыталась скрыть свое разочарование, но он уже увидел его в ее глазах.       — Но я…       — Я скажу тебе все, что угодно… но я не могу рассказать тебе об этом, — и голос его был почти извиняющимся, как будто он сожалел, что не может ей ответить.       Она кивнула и отвернулась от него, обхватив руками колени и выдохнув. Если Малфой не хочет говорить ей, то, возможно, это что-то такое, что лучше держать при себе.       — Не принимай мои слова близко к сердцу, Грейнджер, — его голос снова стал глубинным и серьезным, заставив ее поднять на него взгляд. — Если я не могу рассказать тебе то, о чём ты просила, это не значит, что я не могу рассказать тебе о том, что я сделаю, чтобы ты оказалась там.       Ее глаза расширились, и она сглотнула. Драко наклонился вперед, повторяя ее позу. Они пристально смотрели друг на друга, ни один из них не делал ни малейшего движения, не пытался отвести взгляд. Гермиона никогда не видела Малфоя таким напряжённым… Это было слишком.       — Я бы начал с малого, конечно, — произнёс он, слегка прикусив нижнюю губу. — Говорить тебе о том, как чертовски хорошо ты выглядишь… проводить пальцами по твоей талии… поглаживать твою грудь, при этом не задевая соски, потому что я знаю, что они будут умолять о ласке…       Гермиона поджала губы, услышав его слова, и почувствовала, как под одеждой напряглись соски, словно он и вправду до них дотронулся. Черт… она не ожидала такого описания. При упоминании слова «соски» в нижней части её живота зародилась приятная боль, распространившаяся подобно лесному пожару.       — Я бы предположил, если судить по твоей реакции на прикосновения моих пальцев к твоей шее, что ты любишь, когда тебя целуют… что ты хотела бы, чтобы моя щетина касалась твоей нежной кожи, — его глаза сканировали точку ее пульса, взгляд был жарким и напряженным.       — И, может быть, если ты будешь действительно в настроении, то ладонь, слегка обхватившая твое горло и сжимающая его, сможет еще больше усилить твои ощущения… — его голос снова стал мрачным и опасным, пока он наблюдал за ее реакцией.       О, черт… Она была мокрой? Она надеялась, что нет. А если и была, то надеялась, что на полу не останется никаких следов.       — Мне, конечно, необходимо знать ещё кое-что, — он мрачно усмехнулся, — ведь у меня есть подозрения, основанные на том, как ты застонала, когда мой кулак крепко сжал твои волосы, что ты не против грубости… но я джентльмен, и мне следует удостовериться, что ты действительно не против того, чтобы я продолжал исследовать с тобой этот особый путь чувственных наслаждений.       Гермиона выдохнула.       — Ты хочешь? — его голос внезапно стал властным. — Ты будешь рада, если я продолжу?       Она на секунду закрыла глаза, напрягаясь всем телом, потому что его слова подействовали на нее. Он спрашивал у нее разрешения, хотя даже не прикасался к ней… черт…       Она кивнула.       Господи, да… Ей нужно было знать, что он сделает с ней дальше. — Смотри на меня, милая.       Ее карие глаза распахнулись и встретились с металлическими радужками. Оба взгляда были такими же болезненно напряженными, как и их обладатели.       — Сначала твои руки, — он выдохнул, — они будут связаны над головой, и ты не сможешь пошевелиться. Прелюдия в первый раз будет грубой и жёсткой, Грейнджер… Ты понимаешь? — его глаза буравили её, усиливая смысл сказанного. — У нас будет много времени, чтобы поиграть позже, но в первый раз… черт… — он вдруг заговорил так, словно боролся с собой, — в первый раз я буду слишком увлечен мыслью о том, что ты наконец-то прижата ко мне, и мне придется использовать все свое самообладание, чтобы не дать себе трахнуть тебя прямо там, на матрасе.       Ее захлестнуло жаром. Да… черт, сама мысль об этом. Мысль о том, что Драко сделает это… с ней. Это было за гранью, но ей по-прежнему недоставало ощущений. Сама мысль о таком высоком уровне желания сводила с ума. Его гипотетический сценарий показался ей слишком реальным, и на мгновение Гермионе захотелось, чтобы так оно и случилось.       Внизу было тепло и влажно, приятный дискомфорт и слова, произнесенные им, заставили ее слегка поёрзать. Драко внимательно наблюдал за ее движениями, его глаза скользили по ее телу… Он знал.       — Тебе ведь это нравится, правда? — его голос был сиплым, а взгляд — мрачным. — Тебе нравится, что мои слова делают с тобой… они заставляют тебя что-то чувствовать.       — А я думаю, что тебе нравится моя реакция на них… тебе нравится, как твои слова влияют на меня… — и она поняла, что не ошиблась, судя по выражению лица Драко, взгляд которого не отрывался от её бёдер.       — Грейнджер, — прорычал он, и она вздрогнула от его угрожающего тона, — я очень терпеливый человек, но если ты сделаешь хотя бы малейшее движение, показывающее мне, насколько ты сейчас возбуждена, то, думаю, моё терпение лопнет.       И в этот момент она поняла, что теперь все зависит от нее. Черные зрачки и напряженные движения его тела показали ей, что Драко ждет ее реакции… ждет любого знака, который покажет ему, что она хочет его.       И он даст ей всё, что она пожелает.       Гермиона знала, что даст.       — Но ты же сказал, что будешь джентльменом… — прошептала она ему в ответ, на ее губах появилась легкая улыбка, — а джентльмены не берут то, что хотят, без разрешения…       — Я могу ждать всю гребаную ночь, милая… — он слегка прикусил нижнюю губу, заставив ее снова сжать ноги. — Если бы ты сказала мне не касаться твоей кожи, то я бы не трогал тебя, пока ты не начнешь умолять об этом… Я бы просто продолжал говорить…       Гермиона затаила дыхание.       — А ты бы смог это сделать? — спросила она почти шепотом. — Смог бы ты контролировать себя? — ее дыхание немного сбилось. — Ради меня?       Он издал приглушённый стон и покачал головой, как бы не веря в то, что она задала подобный вопрос.       Гермиона словно видела, как в его мозгу заработали шестеренки, будто он обдумывал что-то поистине важное. На несколько секунд воцарилась тишина, наполненная лишь их дыханием. Казалось, что прошли часы или даже сутки, и только их взгляды встречались друг с другом, гадая, чем все это закончится для них обоих.       Вдруг ей показалось, что он принял решение. Драко посмотрел на нее очень серьезным взглядом, потирая затылок, и его взгляд немного смягчился.       — Разве можно контролировать себя, когда ты наконец-то получаешь то, чего так чертовски долго хотел? — и он затих… совсем затих. Она уловила это, но могла поклясться, что если бы пропустила его слова мимо ушей, то он не стал бы повторять их для нее снова.       И на этом всё закончилось.       Малфой выглядел почти потрясённым тем, что позволил подобным словам сорваться со своих губ.       Гермиона чувствовала, как сердце заколотилось в груди от его откровенности.       Он тоже этого хочет… он тоже жаждет её… чёрт, он действительно хочет этого.       Но слова не шли. Что она могла ответить на это? У Гермионы было столько мыслей и эмоций по отношению к нему, что иногда все они смешивались в одну кучу. Если она не хотела его убить, то хотела трахнуть на своем столе… Если она не ругалась с ним, то прыскала от смеха, когда Драко говорил какую-нибудь глупость.       Но самое главное, когда она была не с ним, а вдали от него… ей не хватало его присутствия. Гермиона ждала следующего раза, когда сможет оказаться в его обществе, поговорить, увидеть, посмеяться… просто побыть с ним.       Так возможно ли это? Сможет ли она контролировать себя, если Драко когда-нибудь полностью признается, что испытывает к ней какие-то чувства? Она уже знала ответ… и он был таким же, как и у него.       Молчание тянулось слишком долго.       — Скажи что-нибудь, — он выдохнул, глядя на нее остекленевшими глазами. Он вдруг стал отчаянно требовать от нее словесного ответа. — Скажи мне, что не только я чувствую это сейчас, Грейнджер.       Внутри нее что-то оборвалось, и она издала слабый стон. Все ее тело затрепетало от его слов и от подробных описаний того, что Драко хотел сделать… сделать с ней. Каким грубым он мог бы быть лишь потому, что нуждался в ней. Ей нужна была эта грубость, ей хотелось кричать. Она так давно не кричала.       Гермиона решилась.       Она почувствовала в себе такую необходимую ей смелость.       Она собралась с силами и подняла на него затуманенный взор. Вгляделась в его отчаянное выражение лица, заметила напряжённость его мускулов. Весь его вид кричал о том, как сильно он хочет прикоснуться к ней, быть рядом с ней. Он хотел этого так же сильно, как и она, и Гермиона надеялась, что он видит то же и в ней самой.       Гермиона глубоко вздохнула и почувствовала, как прохладный воздух ударил ей меж бедер, и очень медленно раздвинула ноги, постепенно обнажая больше участков кожи. Она прикусила губу и ждала его слов. Она хотела, чтобы он понял, какая она мокрая… мокрая для него. Его слова сделали это с ней.       Его кадык дёрнулся, губы приоткрылись, глаза пылали.       — Господи… Грейнджер… блять…       И тут она стала еще смелее.       — Продолжай говорить, Малфой, — она не отрывала взгляда от его глаз.       В них плясали демоны.       — Прикоснись к себе, и я это сделаю.

***

      Если бы у него во рту уже не пересохло, то после этой выходки Грейнджер, когда она впервые обнажилась перед ним, там было бы как в пустыне.       Это происходило медленно, мелкими шажками, как будто она собиралась мучить его — долго и сладостно. Ее глаза не отрывались от его лица, оценивая его реакцию, и по взгляду Гермионы он понял, что ей это нравится.       — Трахни меня… — выдохнул он, не в силах остановиться.       Ее бедра слегка раздвинулись, открывая ему прекрасный вид на ее половые губы, гладко выбритые и блестевшие от собственной влаги. Он облизнул пересохшие губы, подсознательно отметив, какая она чертовски миниатюрная, и от этой мысли его член затвердел в брюках.       Как плотно она будет обхватывать твой член, Драко…       Господи.       Нет.       Только не это.       Рука на внутренней стороне ее бедра замерла… готовая к тому, что он сделает первый шаг. Готовая к тому, что он заговорит с ней и посмотрит, согласится ли она на его просьбу. Чёрт, он надеялся, что она играет в эту игру… мысль о том, что Гермиона Грейнджер будет мастурбировать перед ним, пока возбуждается от его слов, была похожа на воплощение грёбаной мечты.       — Скажи что-нибудь дельное, и я, возможно… — ее голос был низким, она с придыханием смотрела на Драко полуприкрытыми от предвкушения глазами. — Если ты думаешь, что можешь заставить меня…       О, он, блядь, может заставить ее. И ей бы это понравилось. Но была одна проблема…       — Я держусь из последних сил, милая, — признался он, не отрывая взгляда от ее лона, — Если ты начнешь ласкать себя для меня, я не думаю, что смогу отвечать за свои дальнейшие поступки.       Грейнджер окинула его томным взглядом.       — Попробуй, — и она переместила руку на внутреннюю сторону бедра, пальцы ее приблизились к складкам, а взгляд впился в него.       Черт… она собиралась убить его.       Драко расправил плечи, понимая, что она хочет его добить. Грейнджер не брала пленных… она хотела увидеть, как он потеряет себя в этом бурном потоке желания.       — Скажи, что бы ты прошептал мне на ухо, чтобы заставить меня кончить, Малфой, — сказала она с вызовом. — Я хочу знать.       Драко покачал головой.       Нет. Она просила его о том, чего он не мог для нее сделать. Если бы она знала, это был бы конец. Он хотел сказать ей столько развратных вещей, но это… это было на другом уровне. Ей не нужно было этого знать… не сейчас.       Смена тактики…       — Все, что тебе нужно знать, это то, что, как только я доберусь до тебя, первым местом, куда я нацелюсь, будет твое влагалище, Грейнджер, — он снова опустил на неё взгляд и увидел, как её пальцы скользнули ещё ближе, а дыхание участилось от его слов, — Я бы заставил тебя рассыпаться на части за считанные минуты…       — К-как? — ее щеки раскраснелись, а губы припухли от того, как сильно она кусала их, словно умоляя его полакомиться ими. — Как грубо ты меня возьмешь?       Он на секунду закрыл глаза, представив себя у нее между ног. Представив, как впервые, не торопясь, пробует ее на вкус. Он был уверен, что Гермиона чертовски сладкая.       — Я бы дал тебе почувствовать гладкость моего языка на твоем клиторе и шершавую щетину на твоих половых губах, милая… Я бы не позволял себе отрываться от твоих складочек, как бы сильно и быстро ни двигались мои губы, — он знал, что теряет контроль над собой, но, блядь, открыть глаза и увидеть ее пальцы так близко… это только еще больше заводило его.       — Стон, который ты издашь, когда я вставлю в тебя два пальца… — он шумно выдохнул, когда она тихонько ахнула — как раз в тот миг, когда Гермиона провела кончиком пальца по клитору. Это было слишком, блядь, чересчур. — Ты будешь раскрыта для меня… только для меня, больше ни для кого.       — Только для тебя… — повторила она, закрывая глаза и переводя дыхание, пока ее пальцы смелее опускались ниже, позволяя ей чувствовать больше… впитывать пьянящую атмосферу, окружающую их.       — Я бы ласкал твою грудь через платье… поглаживал бы соски, пока они не стали бы проглядывать сквозь ткань… Мне понравится то, какой отзывчивой ты будешь.       Грейнджер тяжело дышала, откинув голову к стене, а Драко продолжал наблюдать за ней, не сводя с неё взора. Она была потрясающей. Она была смелой, отважной и такой, какая была нужна ему в этот момент, ведь она принимала ответственность за свои желания. Он наблюдал за тем, как другая ее рука поднимается к груди, и нахмурив брови, следил за тем, как её пальцы продолжают творить свое волшебство. Неужели это действительно происходит? Неужели Гермиона?..       Гермиона Грейнджер и вправду возбуждалась прямо у него на глазах?       — О чем ты думаешь, Грейнджер? — спросил Драко тихим голосом, не желая выводить её из состояния сексуальной фантазии, скрытой под веками. Что бы это ни было, оно вызывало самые прекрасные эмоции на ее лице. — Что тебя сейчас возбуждает?       Она издала слабый стон, ее голова слегка откинулась в сторону, когда она открыла отяжелевшие веки и посмотрела на него.       — Ты.       Драко не смог сдержать рвущийся наружу стон и снова прислонил голову к стене.       — Что я делаю?       — Ты… — застонали они оба, когда она погрузила палец внутрь себя. — Это твой язык… Я чувствую его… — она снова прикусила губу, и, черт его дери, если это не было самым сексуальным, что он когда-либо видел. — И ты пристально наблюдаешь за мной, не сводя с меня взора, блестящего серебром.       Драко широко раскрыл глаза. Черт.       Это было интимно.       От этой мысли у него заныло в паху.       — Ты мне нужен.       Он подождал немного. Внутренняя борьба, должно быть, отразилась на его лице, ведь в этот момент он действительно не знал, что делать.       Он мог броситься к ней… или принять ее откровение за ничего не значащие слова.       Потерявшись в моменте, ему нужно было нечто, что могло бы подтолкнуть его…       — О Боже, Малфой… да, пожалуйста…       Драко принял решение.       Он медленно отодвинулся от стены. Его взгляд был прикован к местечку между её бёдер. Он медленно передвигался на коленях по холодному полу, на котором они сейчас сидели. Он придвинулся ближе, надеясь, что она не рассердится на него за вторжение в ее личное пространство… и еще ближе, дабы иметь возможность видеть ее соки, покрывающие внутреннюю часть бедер, чуть дрожащих от возбуждения, вдыхать ее запах.       И тут движения ее руки прекратились.       Дыхание на мгновение прервалось.       Ее глаза открылись, встретившись с его взглядом.       Драко замер.       Гермиона Грейнджер шпилькой черной туфли коснулась его виска.       Тонкий каблук черной шпильки Гермионы находился так близко к его губам, что одно неверное движение — и она могла бы причинить ему боль.       И тем не менее, ему открылся прекрасный вид на внутреннюю часть её подтянутого бедра, когда она выставила ногу, держа его на расстоянии.       Она смотрела на него дьявольским взглядом.       — Чего ты хочешь, Малфой?       Он сжал челюсть, его взгляд метался между её глазами, а затем опустился к её промежности. Черт, она была невероятна.       — Помочь, — это было все, что он смог сказать своим самым серьезным тоном. — Ты же сказала «пожалуйста», в конце концов…       И тут она зарычала на него, отчего его член еще больше затвердел.       — О нет, Малфой, — произнесла она с такой тошнотворной сладостью, что он понял, что угодил прямо в ловушку. — Тебе придётся умолять меня об этом…       О… о, Грейнджер та ещё дрянь.       Гермиона слишком хорошо играла в его же игру. Она видела, как сильно он ее хочет. Видела, как сильно она на него влияет… Знала, какую власть имеет над ним. Об этом свидетельствовал отпечаток, который ещё долго оставался у него на виске.       Сейчас все карты были в руках Грейнджер.       Но в этот момент ему было все равно.       Драко просто хотел попробовать ее на вкус. Он хотел заставить её стонать его имя и показать ей, каково это — быть с мужчиной, который заботится о её удовольствии, а не о том, чтобы быстро перепихнуться в шкафу кабинета. Это было для неё.       Он посмотрел на Гермиону самым хмурым взглядом, на который только был способен.       — Я уже стою на коленях перед тобой, Грейнджер, — ее дыхание сбилось и нога напряглась, отчего давление на его висок усилилось. — Чего ты ещё хочешь, мать твою?

***

      Его глаза смотрели на нее, пылая пламенем вожделения.       Она прекрасно понимала, что держит его выдержку на волоске, что он готов на все, о чем бы она ни попросила его в этот миг… Но она хотела услышать это от него.       Небольшое удовлетворение для себя в игре, которую он же и начал. Да, она хотела его, да, она подыгрывала ему, но Гермиона Грейнджер была упряма и не любила проигрывать. Ей нужно было, чтобы он признал, как сильно он хочет подарить ей наслаждение, она хотела, чтобы он ослабел до дрожи в коленях.       И, чёрт возьми, разве он должен был выглядеть так сексуально, даже когда её каблук задевал кожу его лица, оставляя едва заметный отпечаток?       Драко Малфой источал сексуальность, и он знал это. Но ещё более сексуальным его делало то, что сейчас он был полностью в её власти… и ей это очень нравилось.       Его глаза потемнели, он наблюдал за её реакцией, ища в ней признаки того, что она будет делать дальше, каким будет её следующий шаг. И что может сделать он.       И тогда Гермиона увидела это в его глазах.       — Подвинь ногу, Грейнджер, — прошептал он, ухмыляясь. — Я, блять, умираю от желания попробовать тебя на вкус, — она вздрогнула.       И после этого больше не требовалось никаких слов.       Одним резким движением он подался вперед и оказался между ее бедер, глядя на нее снизу вверх. Она наблюдала, как он задрал подол ее платья, а затем, зарывшись лицом между ее ног, уже не сводил с нее глаз.       Он что, хотел ее убить? Она чувствовала себя так, словно потерялась в облаке оргазмической перегрузки. Она закрыла лицо руками, чувствуя, как внутри одновременно накатывают всевозможные ощущения, и сквозь неплотно сомкнутые пальцы видела, как его лицо покрывается ее соками…       О Боже, он собирался ее прикончить.       — Тебе нравится, да? — он подул холодным воздухом на разгоряченную плоть, заставив ее задрожать.       — Да…       Ей удалось отнять руки от лица, но она не могла оторвать затылок от стены. Все, что она могла сделать, так это еще сильнее прижаться спиной к шершавой поверхности и тяжело дышать, стонать, вздыхать и слегка вскрикивать, ощущая безумные ритмичные движения и внезапные толчки, пока его язык ласкал ее — удовольствие, которое, вероятно, рано или поздно привело бы к короткому замыканию ее мозга.       Это были словно годы прелюдий с этим мужчиной, и она не думала, что сможет выдержать еще. Но в то же время она не хотела, чтобы он прекращал мучительные ласки, которыми одаривал её внизу. Она чувствовала каждое его облизывание, каждый вздох на себе, а его серые глаза неотрывно следили за ней.       — О Боже… Малфой… Да… вот так, пожалуйста… вот так… — она начала вертеть бёдрами, прижимаясь к его рту, чувствуя, как ухмыляется этот ублюдок. Но он был слишком хорош…       — Черт возьми, Грейнджер, — простонал он ей в ответ, заставив вздрогнуть от этого ощущения. — Ты, блять, даже не представляешь…       — Пожалуйста… — она никогда раньше не произносила этих слов вслух, — Мне нужно… мне нужно что-нибудь… — ее пальцы запутались в его волосах. Притянуть его ближе или оттолкнуть… она не могла решить.       — Да? — прошептал он.       — Да… — она не могла открыть глаза, ее руки вцепились в волосы на его затылке, пока он продолжал ласкать языком клитор, и ее рот раскрылся в восторге от ощущений.       А потом его руки зашевелились, и она почувствовала, как платье поднимается по бёдрам и собирается на талии, обнажая её перед ним, а Малфой нетерпеливо бормочет себе под нос:       — Это. Чертово. Платье.       Она застонала, когда он поцеловал ее клитор, и с каждым его словом нервные окончания разгорались от ощущений.       — Господи, Грейнджер. Ты такая красивая, — она почувствовала, как одна из его рук потянулась к колену, и ощутила, как его зубы нежно царапают ее чувствительный клитор.       — Ах, боже мой, да…       И тут она почувствовала, как кончики его пальцев оттягивают верх платья, находят один из ее сосков, и Драко нежно потирает его подушечкой большого пальца, приглашая поиграть. Все ее тело содрогнулось — в сотый раз за этот вечер, не иначе.       — Я знал, что тебе это понравится, — прошептал он, опаляя её кожу своим дыханием, продолжая смотреть на нее снизу вверх. — Тебе нравится то, что я делаю с тобой, не так ли?       Она застонала в знак благодарности, когда он обхватил грудь, продолжая поглаживать и пощипывать сосок, заставляя ее втягивать воздух.       — Хочешь еще немного? — он поцеловал ее бедро, заставив выгнуться дугой. — Используй слова, Грейнджер.       — Да…       — Ты хочешь, чтобы я заставил тебя кончить вот так? — пробормотал он, лениво проводя пальцами по ее входу и взирая на нее потемневшими глазами.       — Да…       Звук, с которым Драко выдохнул, когда наконец-то ввел в нее свои пальцы, был таким, каким она всегда его себе представляла. Нет, даже лучше. Она каким-то образом умудрилась еще немного согнуть ноги, упираясь при этом пятками в пол.       — Боже, я так давно хотел этого, ты знаешь? — его голос был горячим и тягучим, пока его пальцы двигались, поддерживая медленный и мучительный темп.       Драко подул на ее клитор, а затем провел по нему языком.       — Я тоже… блять… — прохрипела она, закрывая глаза. Он снова обхватил рукой одну из ее грудей, продолжая играть с соском, и стал быстрее проникать пальцами в жар её лона, пока Гермиона двигала бёдрами в такт его движениям.       — Так хорошо, — прошептал он. — Мне так охуенно хорошо, милая.       Она запустила руки в его волосы, а затем спустилась ниже, ухватившись за его плечи, когда почувствовала, как его пальцы растягивают ее. В его стонах и хриплых возгласах слышались такие мучительные, притягательные нотки, что ей захотелось посмотреть вниз и увидеть его лицо.       — Вот так, Грейнджер, еще немного для меня… Возьми еще немного…       Гермиона заставила себя приоткрыть глаза, чувствуя, как третий палец входит в неё и растягивает, а лицо под ней было самым красивым и мужественным, которое она когда-либо видела. Он делал всё для неё.       Она не просто принимала всё это. Он тоже это чувствовал.       И это придавало сил. Теперь она лучше владела своим телом. Она двигала бедрами в такт ритму его пальцев. Это было так приятно. Его вес на ее бедрах, его твердая длина, распростертая под ней. Именно так и следовало ощущать себя с мужчиной.       — Малфой, — прошептала она, поднимая ноги и обнимая его за плечи, еще больше открывая себя для него.       — Так хорошо, — Драко застонал, и его голова на секунду опустилась вперед, к низу ее живота, и ей показалось, что он остановился.       — Продолжай, — подбодрила она его. — Не останавливайся… никогда не останавливайся.       Тогда он поднял на нее взгляд и, похоже, откуда-то нашел в себе силы, потому что резко выпрямился, поднялся на колени и начал глубоко вводить в нее свои пальцы. Вбивать их в нее.       — О Боже…       Гермиона отпустила его плечи, руки безвольно упали, и она просто позволила ему входить в неё пальцами, пока ее тело выгибалось от каждого движения.       — Сделай это для меня, Грейнджер, я хочу почувствовать, как ты… блять… — прохрипел он, глядя на ее сердцевину, когда она сжала его пальцы. — Вот так… Господи… Ты убиваешь меня…       Странный звук эхом разнесся по небольшому помещению, и она наконец поняла, что это была она.       Гортанный крик полной капитуляции и удовлетворения. Она звучала как сумасшедшая, и ей было все равно.       И как раз в тот момент, когда она подумала, что это самый лучший оральный секс в истории орального секса, Драко Малфой схватил её за ноги, приподнял их, и полностью встал на колени, потянув её за собой так, что её ноги оказались у него на плечах.       — Блядь… Посмотри на себя… — его взгляд пылал огнём, волосы застилали глаза в порыве похоти. — Ты просто меня убиваешь.       Он ухватился за её бедро — грубо и властно. Наклонился вперед, и вдруг угол и глубина проникновения его пальцев стали невероятными. Ему удалось открыть какую-то новую удивительную часть ее тела с помощью нескольких пальцев, и все ее тело ликовало в медленном и глубоком напряжении, несмотря на скорость движений его рук. Она словно летела сквозь пространство в замедленной съемке.       Последнее, что она увидела перед тем, как закрыть глаза, — это выражение абсолютной сосредоточенности, с которым он смотрел на ее подпрыгивающую грудь, все еще удерживаемую чашечками бюстгальтера.       — Чертовски красивая…       — Малфой, пожалуйста…       — Ты этого хочешь? — грубо спросил он. — Вот так, да?       — Да!       — Ты хочешь кончить вот так, на мои пальцы? — голос Драко был таким же грубым, как и его движения, но он был восхитителен.       — Черт… пожалуйста… — прохрипела она, прикусив губу.       В тот момент, когда Гермиона подумала, что ничего не может быть лучше того, что он с ней делает, он легонько шлепнул ее по ягодицам, отчего она вскрикнула, а затем перевернул ее так, что она оказалась на коленях, лицом к нему.       Она не думала, что ей понравится эта поза, но вау. Драко Малфой нашёл ещё одно новое положение для своего языка на её клиторе, и она должна была дать этому положению высшую оценку. Она подалась к его рту, когда он расположился позади неё, широко расставив ноги, чтобы его язык и пальцы могли ласкать её сзади.       — Ты моя, Грейнджер… — прорычал он между ее ног.       — Пожалуйста… — она знала это. Знала. В этот момент он мог получить от нее все, что угодно, если бы только не останавливался.       Одна его рука лежала на внешней стороне ее бедра, другая снова грубо вводила пальцы внутрь. Драко тяжело дышал в ее лоно, отдаваясь ей, пока она мычала от удовольствия, но у нее было ощущение, что он все равно обходится с ней мягче, чем мог бы.       — Сильнее! — только и сказала она, снова прижимаясь к его рту, и ее грудь в таком положении вывалилась из бюстгальтера.       — Вот это моя чертова девочка… — зарычал он, благодарно сжимая ее бедро, а затем его язык и пальцы задвигались сильнее. Быстрее. — Так чертовски хорошо.       Она почувствовала знакомое ощущение. Оно зародилось внизу живота и начало распространяться по всему телу. Дыхание участилось, она задыхалась от переполнявших ее ощущений, которые вот-вот должны были вырваться наружу.       — Малфой, из-за тебя я…       — Кричи, блять, для меня, Грейнджер, — приказал Драко. Его пальцы стали работать ещё быстрее, а язык дразнил её клитор. — Уничтожь это грёбаное место своим криком.       — Я…       — Еще немного… Давай, милая… блять, сделай это, — еще одно прикосновение к её клитору.       — Малфой…       — Скажи это еще раз…       — Черт… Малфой, я не могу… — её ноги начали дрожать.       — Вот так, Грейнджер, — Драко провел пальцами прямо внутри нее, попав точно в то место, которое ей было нужно… — Отпусти себя, вот так…       — Это слишком, это слишком, я не могу… — она закрыла глаза, ее бедра начали трястись.       — Кончай. Сейчас, — и он втянул ее клитор в рот.       Мириады звезд взорвались под ее веками, когда она почувствовала, как ее охватывает оргазм, как стенки влагалища сжимают его пальцы, пока она насаживается на него, впервые за долгое время чувствуя себя бескостной и свободной.       — О, черт…       Но, похоже, Малфой еще не закончил. Он ухватился за ее бедра, перевернул на спину и в последний раз приподняв, впился ртом в ее центр — взгляд, которым мужчина смотрел на нее, когда был внизу, останется с ней навсегда: его грубая щетина на подбородке, покрытая ее соками, его темные глаза, смотрящие прямо в нее, его губительные руки и то волшебство, которое они творили.       — Вот и все, милая, ради меня… — прошептал он, снова присасываясь к ее клитору. — Блять…       — Пожалуйста… — это было слишком. — Драко!       Наконец-то. Наконец-то она выкрикнула его имя и отпустила себя, потому что знала, что он ждёт этого.       Она бы закричала, но её тело билось в судорогах и напрягалось от оргазма такой силы, что ей казалось, будто она нажала на педаль газа машины, годами стоявшей в гараже. Гермиона всё ещё чувствовала, как по телу пробегают разряды, когда его тепло покинуло её, но он стал медленно целовать внутреннюю сторону её бёдер, продолжая осыпать гриффиндорку вниманием.       Наконец она открыла глаза и посмотрела на него: его волосы были взъерошены от беспорядочных движений её пальцев. Его рот все еще блестел от ее собственных соков, а на его лице играла дьявольская ухмылка.       — Я же говорил, что доведу тебя до крика…       Она могла бы оттолкнуть его, но все еще чувствовала себя лишенной сил. Но прошло еще несколько минут прежде, чем ясность ситуации дошла до них обоих, и она почувствовала, как резко загустело пространство вокруг, едва их головы как следует прояснились.       То, что они только что сделали, уже не изменить. Эта мысль немного отрезвила ее. Отрезвила ее настолько, что она встала и поправила платье, спустив его обратно по телу.       — Не делай этого, — сказал он ей, и она посмотрела на него сверху вниз. Драко, расставив ноги, держался руками за полку. — Я осознаю, что ты собираешься сделать.       — Я не…       — Не жалей о случившемся.       Она снова посмотрела на Драко. Искренний тон его голоса и вспышка обиды в его глазах, как будто он ожидал, что она уже отбросила случившееся между ними как ошибку, только чтобы им не пришлось иметь дело с последствиями… чувствами… тем, в чем они признались друг другу…       — Малфой, — выдохнула она, слегка покачивая головой. — Я…       — Здравствуйте?       Раздался щелчок дверной ручки.       Глаза слизеринца и гриффиндорки расширились.       Драко вскочил на ноги.       — Биггинс! — Драко громко крикнул, когда Гермиона повернулась к двери и ударила по ней, выдохнув «Слава Богу». — Чёрт возьми, выпусти нас!       — Это вы, мистер Малфой? — спросил приглушённый голос, когда дверь начала скрипеть.       — Да, это я, а теперь, ради всего святого, будь так добр, открой дверь!       Гермиона слегка отступила назад, натыкаясь на Драко, и его рука легла ей на бедро, удерживая её на месте.       Они смотрели друг на друга, их лица были так близко.       Их дыхание практически сливалось воедино.       Он смотрел на ее губы.       Она смотрела на него… его лоб почти соприкасался с ее…       БАХ!       Дверь слетела с петель, дым и пыль заполнили маленький шкафчик, и когда пара вышла, свежий воздух офиса с силой ударил в легкие.       — Слава Богу…       — Мы очень благодарны, мистер Биггинс…       — Я думал, мы застрянем там на все выходные!       — Который час? — коротко спросила Гермиона, и глаза Малфоя поймали её взгляд.       Драко перевел взгляд со старика на нее, пытливо изучая.       Как долго они там торчали? В этом маленьком пространстве время совершенно не ощущалось… Только их мысли и слова.       — Почти десять вечера, мисс Грейнджер, — сказал ей старик, пытаясь починить дверь шкафа.       — Тебе ещё нужно куда-то идти, Грейнджер? — защищаясь, спросил Малфой, бросая на неё странный взгляд.       Гермиона нахмурилась.       И тут до нее дошло.       Черт. Неужели он думал, что она спрашивает о времени, чтобы успеть встретиться с Эдрианом?       После того, что они сделали и в чем только что признались, было бы, как минимум, дурным тоном встречаться с другим мужчиной… Даже если бы она зашла к Эдриану, чтобы извиниться за опоздание и сообщить, что, хотя предложение было приятным, она не останется выпить.       Неужели он так подумал? Что она насытится им, а потом уйдет, чтобы провести остаток ночи с другим мужчиной?       Ни в коем случае.       Потому что их сближение с Малфоем осталось незавершенным, и она должна была довести дело до конца. Она должна была сделать это и для себя, и для него. Гермиона принялась объяснять, но, видимо, слишком затянула с ответом, и Малфой прервал её.       — Просто уходи, Грейнджер, — и голос его был теперь строг, а глаза потеряли свою теплоту. — Тебе нужно успеть на свидание, не так ли?       Он повернулся к ней спиной, когда мистер Биггинс начал ремонтировать дверь. Малфой больше не смотрел на нее. Гермиона хотела объяснить. Она хотела сказать, что не собиралась идти на свидание, а просто собиралась деликатно отшить Пьюси… может быть, даже просто послать ему сову… но она была упряма.       Она была слишком упряма для того, чтобы даже попытаться объяснить не менее упрямому мужчине, стоящему перед ней, каковы ее планы в действительности — или не планы, в зависимости от обстоятельств. Он не дал ей времени на объяснения, а теперь ей было все равно.       — Да, я помню, — ее голос был таким же холодным, и она направилась к столу, где лежала её сумка, в которой лежали ее вещи, в том числе и трусики. Она заметила, как напряглась спина Драко при этих словах, но постаралась не обращать на него внимания, предпочитая успокоиться и надеть трусики обратно.       Чертовы трусики… из-за них все это и произошло…       Гермиона направилась к двери своего кабинета и замерла на секунду, всё же надеясь, что Малфой окликнет её… попросит поговорить… попросит остаться. Но нет, он просто стоял спиной к ней, его поза была напряжённой и неподвижной, он изо всех сил старался не замечать её движений.       Гермиона даже не попрощалась с ним.       Она переступила порог кабинета, понимая, что теперь ей предстоит сделать выбор.       Либо позднее свидание с Эдрианом, либо уют и покой родного дома.       Она точно знала, какой вариант выберет.

***

      Драко сидел, уставившись на внутреннюю стенку шкафа, казалось, несколько часов.       Смотрел на то место, где совсем недавно он уложил Гермиону Грейнджер на спину, заставив её кончить для него.       Чёрт… Хорошо, что он так и не смог полностью раскрыть свои чувства к ней. Он знал, что был неуверенным в себе тюфяком, не умеющим контролировать свои эмоции, но, блядь… неужели мысль о том, что она сбежала к Эдриану Пьюси, не вскипятила его кровь больше, чем всё остальное. Особенно после…       Блять.       То, как она выглядела тогда… то, что она ему говорила… то, что она позволяла ему делать с собой… она была просто великолепна. Гермиона была всем, чего он хотел, и даже больше, и все же было очевидно, что она не относится к нему так же. Как же быстро она ушла, как только открылась дверь… она не осталась…       Ты сказал ей уходить, придурок.       Это не значит, что он хотел, чтобы она ушла.       Он был просто ревнивым, разгневанным, обиженным и оскорбленным человеком. Он был зол и глуп, и на любую ситуацию реагировал с самыми сильными эмоциями, потому что привык, что все валится на него.       Вот и сейчас, даже не успев толком начаться, все пошло наперекосяк. Он оттолкнул девушку, даже не успев осознать, что делает, из-за своих проблем с саморазрушением.       И ему было жаль.       Ему было чертовски жаль, что он не выслушал ее. Ему было чертовски жаль, что он не нашел времени, чтобы трезво оценить ситуацию, вместо этого наговорив глупостей, как вспыльчивый мальчишка, который выплескивает свою дурь, думая, что не получит желаемого.       Ты действительно мудак, Драко…       Он посмотрел на часы. Была уже почти полночь, а он всё ещё стоял в кабинете Грейнджер, цепляясь за странную надежду, что она снова придёт к нему.       Ему нужно было извиниться. Извиниться и надеяться, что произошедшее между ними не разрушит их дружбу. Драко мог согласиться на дружбу… мог согласиться на статус простых знакомых… Ему нужна была эта девушка в его жизни. Гермиона была неотъемлемой частью всего важного, из чего состояла его жизнь, и теперь ему почти не хотелось оставаться без неё.

Мне очень жаль. Д.

      Натянув дождевик и заставив себя вернуться в мэнор, он отправил письмо ей на дом. Он отправил это послание в надежде, что она получит его утром, после свидания, и что оно заставит ее понять, что, несмотря на нынешнюю ситуацию, в которой они оказались, Драко не хочет ее терять.       Он отказывался ее терять.

***

      Гермиона мерила шагами гостиную своей квартиры.       Она топталась на одном месте уже около часа, обдумывая и оценивая ситуацию.       Конечно же, она не увидела Эдриана. Вместо этого она сразу же вернулась домой и написала ему письмо, в котором извинилась за то, что не встретилась с ним в тот вечер, но предупредила, что ни сейчас, ни в будущем свидания не состоится; вежливо объяснила, что ей больше неинтересно, и пожелала ему всего хорошего.       После этого она расхаживала взад-вперёд, прокручивая в голове события той ночи, все больше злясь на светловолосого ублюдка и приходя к выводу, что он поступил по-детски глупо и слишком поспешно.       Неужели он думал, что она вот так просто раздвинет ноги перед кем-то? Да, Эдриан изначально был разовым вариантом, но… если Малфой не смог разглядеть глубину ее чувств к нему за те несколько часов, что они провели вместе, значит, он был туп и абсолютно не разбирался в людях.       Гермиона уже собиралась сдаться и закончить внутреннюю дискуссию с самой собой, слишком злясь на ситуацию, чтобы даже думать о ней… И тут в окно постучала сова, и царственная птица недвусмысленно подсказала своим холёным великолепным видом, кто ее хозяин.

Мне очень жаль. Д.

      Она даже не стала дважды перечитывать слова на пергаменте.       Не успел скомканный листок бумаги упасть на пол, как камин Гермионы засветился зелёным светом, а по комнате разнёсся уверенный крик «Малфой-мэнор».       На этот раз он, чёрт возьми, её выслушает.       Гермиона не ожидала увидеть Драко Малфоя, который мерил шагами одну из многочисленных комнат своего поместья. Его действия были практически идентичны тому, как она сама не так давно порывисто расхаживала по своей квартире.       Он явно не ожидал увидеть её: его глаза расширились, а челюсть отвисла, когда он увидел, как Гермиона выходит из камина с решительным видом.       Он заговорил. Она подняла руку.       — Не надо, — строго сказала она ему. — Ты сам втянул нас в эту ситуацию, потому что не дал мне высказаться, так что не будь сейчас идиотом и молчи, ради нас обоих. — Драко приподнял бровь, но потом со вздохом закрыл рот и кивнул, чтобы она продолжала.       Она глубоко вздохнула. Сейчас или никогда… Быка за рога…       — Ты хочешь меня? — слова сорвались с ее уст прежде, чем она успела подумать о их смысле. Гермиона прозвучала уязвимо, и она увидела, как смягчился его взгляд. — Потому что, если нет, то скажи мне сейчас, чтобы я перестала подвергать себя риску, — к ней вернулась уверенность, и она посмотрела на него серьезным взглядом. — Ты понимаешь, как трудно мне было решиться сделать это сегодня с тобой? Чтобы я вот так обнажилась перед тобой? — Он выглядел озадаченным.       Хорошо.       — И теперь я сорвалась к тебе, чтобы исправить это, вместо того, чтобы ты сделал первый шаг…       — Я послал тебе письмо…       — Я все еще говорю, — она указала на него пальцем, и он в извиняющемся жесте поднял руку. — И только благодаря этому письму я поняла, как нелепо глупы мужчины… как чертовски глуп ты.       Драко засунул руки в карманы и уставился в пол, как будто ожидал этого… ожидал, что она придёт сюда, будет ругать его и кричать на него вот так. Как будто он считал, что заслужил это… Но она не собиралась заставлять его чувствовать вину, она просто хотела, чтобы он прозрел.       — Я не встречалась с Эдрианом, — сказала Гермиона спокойным голосом. — У меня не было желания видеться с Эдрианом, и сейчас он, вероятно, уже получил письмо, в котором говорится, что я также не буду встречаться с ним в будущем. Мне кажется, что я должна завязать с мужчинами и принять своё одиночество… завести пару кошек и на этом закончить… — хмыкнула она, глядя, как Малфой напряжённо разглядывает ковёр.       — …Но я всё равно не могу перестать думать о тебе, — призналась Гермиона, чувствуя, как потеют ладони. Драко поднял голову и внимательно посмотрел на нее. Он вглядывался в нее, изучал ее черты… Он хотел убедиться, что правильно ее понял. Тишина была оглушительной. — Ты не собираешься ничего говорить? — нетерпеливо спросила она, начиная терять самообладание.       Он ухмыльнулся.       — Ты же просила меня молчать.       — Ты невыносим.       — Просто выполняю приказ… — он все еще ухмылялся.       — Ты никогда не выполняешь приказы, — она недоверчиво покосилась в ответ.       — Выполняю, когда дело касается тебя, — его голос был негромким, но уверенным.       Гермиона сделала глубокий вдох, мужественно готовясь к тому, что собиралась сказать с момента своего появления в его поместье.       — Тогда поцелуй меня.

***

      Драко не нужно было повторять дважды.       Один раз получить такую возможность было удивительно, но даже облажавшись, получить еще одну? Черт… он был самым везучим ублюдком на свете.       Едва слова сорвались с ее уст, как он вынул руки из карманов брюк и подошел к девушке, которая все еще стояла возле его камина. Его взгляд на секунду задержался на ней, а затем он прижался к ее губам, почувствовав, как она мгновенно открылась для него.       Их языки встретились, и они застонали друг другу в губы. Руки Гермионы потянулись к его волосам, и она прижала его к себе, казалось, желая ощутить его тело как можно ближе к своему.       Драко расслабился, обнимая Гермиону, и стал целовать её губы, спускаясь по линии челюсти к шее, наслаждаясь звуками, которые она издавала для него. Он никогда не устанет от этих мелодий.       Он отстранился и посмотрел на неё сверху вниз, его руки обхватили её за плечи, заставляя сосредоточиться на его лице своими полными вожделения глазами.       — Теперь все, Грейнджер, — сказал он ей срывающимся от эмоций голосом. — Я не собираюсь больше заниматься херней, — он перевел дух, прикидывая, как ему лучше объяснить. — Я хочу пригласить тебя на свидание и показать, на что способен джентльмен.       Драко наблюдал, как она прикусила губу, и в нем вспыхнуло что-то собственническое и первобытное.       — Я хочу приходить к тебе каждую ночь, говорить тебе все эти грязные вещи, заставлять тебя кричать и прижимать тебя к себе.       Драко видел, как расширились ее глаза от его слов.       — Прости, что я такой собственник, но меня убивает мысль о том, что ты можешь быть с другим мужчиной… Я отреагировал неадекватно и могу признать, что я был абсолютным болваном…       Гермиона слегка усмехнулась, закатив глаза.       — Да ладно, и ты думаешь, что я не ревновала, когда ты рассказывал мне о других женщинах, с которыми ты трахался ежедневно?       Драко усмехнулся и покачал головой.       — Вряд ли… а если и так, то я говорил тебе об этом только для того, чтобы заставить тебя ревновать… добиться от тебя реакции, потому что я — незрелый болван.       — Ты действительно такой, — согласилась она с ухмылкой.       — Принято к сведению.       Она с любопытством смотрела на него, не зная, чего ожидать от него дальше. Малфой лишь притянул ее ближе к себе, пока их носы не соприкоснулись.       — Сможешь ли ты принять меня со всеми моими недостатками? Сможешь ли ты принять меня, зная, что я не идеален? — прошептал он, смотря на ее губы.       — Мне не нужен идеал, — ответила она, подняв руки, чтобы обхватить его лицо. — Совершенство — это скучно.       И на этот раз ее губы прильнули к его губам.       Все произошло в тумане эмоций.       Драко каким-то образом удалось довести их до его спальни, где они продолжили бурно целоваться. Они отталкивались от стен и даже ударились друг о друга на лестнице, прежде чем добрались до его покоев.       Но теперь они стояли здесь и смотрели друг на друга с неистовой потребностью познать больше границ партнёра в глазах.       В воздухе витал аромат его дорогого лосьона после бритья, и она с наслаждением вдыхала его. Мысль о том, как чертовски хорошо пах Драко, мелькнула у неё в голове, когда она, не сводя с него глаз, стала опускаться перед ним на колени.       — Грейнджер, — прохрипел он, глядя на неё потемневшими от похоти глазами. — Ты не должна…       — Я хочу, — она ухмыльнулась. — Я должна оказать тебе большую услугу. Ответную услугу.       На какое-то мгновение она не смогла удержаться от того, чтобы не посмотреть на тело мужчины, стоящего перед ней. Она следила за его пальцами, которые медленно расстёгивали ремень, за тем, как он доставал пуговицу брюк из петлицы и тянул вниз застёжку ширинки. Гермиона потянула за брюки, пока они не опустились до самого пола.       Трусы-боксеры не скрывали его возбуждения.       Господи…       Когда она вытащила его член, она заметила, что у Драко перехватило дыхание.       Его член был большим и твердым, от одного его вида у Гермионы заныли скулы. Сделав глубокий вдох, она обхватила губами кончик и медленно взяла его в рот. На вкус он был соленым, и она сглотнула. Услышав его удовлетворенный стон, она стала посасывать его сильнее, обхватив пальцами основание члена, чтобы можно было сжимать его рукой, доставляя Драко ещё больше наслаждения.       Он зашипел, запустив руку в ее волосы.       Как только она начала ласкать его яйца, она услышала его «Да, блядь!», сказанное таким глубоким и первобытным голосом, что ей захотелось услышать это еще раз.       От этого звука по ее позвоночнику пробежали мурашки. Он застонал еще громче, с силой сжал руками ее волосы на затылке, и настал ее черед задыхаться от ощущений.       — Господи, Грейнджер… твой рот… — Она прижалась щекой к его длине. — Черт возьми…       Одна мысль о том, чтобы доставить ему удовольствие, возбуждала ее еще больше. Она никогда не была так уверена в себе, когда дело касалось мужчин, но сейчас ей казалось, что она может все.       Это было приятно — быть желанной, быть нужной. Закрыв глаза, она прильнула к нему еще сильнее, изо всех сил вбирая его член в рот. Мышцы щек горели, но она не могла остановиться.       — Так хорошо… так чертовски хорошо… — Он задыхался, его голос был хриплым и низким.       Внутренняя сторона ее ног, вероятно, была покрыта ее собственным возбуждением, и она жаждала приблизить свою собственную разрядку. Она никогда бы не подумала, что ее может возбудить минет, но с Драко это оказалось возможным. Она хотела гораздо большего, чем то, чем они занимались сейчас.       — Вот так… возьми еще немного ради меня, если можешь…       Она издала стон, почувствовав, как он еще глубже погружается в ее рот, заставляя Гермиону открыть его ещё шире. Она застонала, и Драко тоже. Очевидно, он наслаждался этим гораздо больше, чем она думала.       Чем быстрее она сосала, тем громче становились его стоны. Член стал еще тверже, и она почувствовала, как он пульсирует на ее губах.       — Блять… Грейнджер, если ты не остановишься…       Она снова втянула щеки и почувствовала, как он кончиками пальцев обхватил ее затылок, вжимаясь в нее.       — Я сейчас кончу, — простонал он. — Остановись… — Она открыла глаза и отстранилась, его руки скользнули по ее волосам.       — Ты действительно хотел, чтобы я остановилась? — прошептала она, поднимая на него глаза за тем, чтобы увидеть выражение полного блаженства на его лице.       Он усмехнулся.       — Первый раз, когда я кончу в тебя, будет не в рот… — он томно посмотрел на нее. — У меня на тебя большие планы, Грейнджер… Я должен кое-что сделать… Я должен кое-что сказать…       Грейнджер поднялась на ноги и, сгорая от предвкушения, начала уверенно отступать к кровати.       — Тогда делай свой ход, Малфой, — и она одарила его небольшой ухмылкой, — Я умираю от желания услышать, что ты скажешь в свое оправдание…       — Ложись, — хрипло прошептал он, — И если я буду слишком груб, скажи, чтобы я остановился.       Гермиона прикусила губу, когда он приблизился к ней и посмотрел сверху вниз, пока она стаскивала с себя платье и снимала бюстгальтер. Она перешла к туфлям на каблуках.       — Не снимай их, — его взгляд метался от ее лица к шее, проходился по обнаженной фигуре и опустился к каблукам, которые она все еще не сняла. — Я думал о том, чтобы трахнуть тебя в этих туфлях с тех пор, как увидел, как ты вошла в них в свой кабинет сегодня утром… — его взгляд был полон страсти. — Черт возьми, Грейнджер, посмотри на меня…       Она выдохнула, и в ней поднялся жар, пока она изучала стоящего перед ней мужчину. Он смотрел на нее с голодным выражением лица. Она наблюдала за тем, как он начал раздеваться, старательно расстегивая каждую пуговицу рубашки, а его глаза внимательно следили за ее реакцией.       Черт… она знала, что он крупный, но… эти плечи…       Россыпь светлых волос на груди, очень привлекательный подтянутый живот и маленькая пушистая дорожка, ведущая прямо вниз…       Гермиона не успела как следует насладиться этим зрелищем — он придавил её к кровати, целуя ее лодыжки, икры и бедра… Его руки раздвинули ее ноги, и его голова во второй раз за эту ночь опустилась на ее сердцевину.       Но…       — Малфой, пожалуйста… — она задыхалась, чувствуя его рот на своих бедрах. — Я хочу… мне нужно…       — Всему своё время, милая, — он поднял на нее взгляд, в котором неистово плясали демоны. — Я же говорил тебе, что поработаю над твоим телом, прежде чем поддамся.       И тогда она почувствовала его язык именно там, где ей было нужно, и, черт возьми, его новым любимым занятием стало быстро проводить языком по ее клитору, медленно вводя в нее два пальца.       — Тебе нравится, Грейнджер? — его пальцы растягивали ее, как раньше. — Скажи мне.       Комбинация различных темпов, в которых двигались его пальцы, свела ее с ума, что, в свою очередь, довело его до безумия, и он застонал, прижавшись к ее бедру. Ее руки нашли его макушку, и она прижалась к нему, пока он ласкал нижнюю часть ее тела. Оргазм наступал быстро и сильно, и…       — Да… вот так, о Боже… не останавливайся…       И он не остановился. Он посасывал её клитор, двигая пальцами в ней, и вскоре она уже произносила его имя, а её ноги тряслись от желания кончить.       — Малфой… пожалуйста… — она хныкала, чувствуя, как теряет самообладание от ощущения освобождения.       Гермиона почувствовала, как его тело накрыло ее, и ее бедра распахнулись еще шире, когда он устроился между ее ног, низко наклоняясь, чтобы поцеловать ее ключицу, шею и, в конце концов, чувствительное место под ухом.       — Ты все еще хочешь этого, Грейнджер? — она ахнула, когда почувствовала, как головка члена коснулась ее входа, руками обхватила его плечи и шею, чтобы заставить войти в нее.       — Да… — тихо ответила она, приоткрыв тяжелые веки, чтобы увидеть необузданные эмоции в его глазах.       Он был на грани… ему это было так необходимо.       И тут он погрузился в нее, заставив их обоих задохнуться. Её руки вцепились в его спину, а его голова прижалась к шее.       — Черт, никогда не чувствовал ничего настолько охренительного… — прохрипел Драко, не двигаясь несколько мгновений, пока Гермиона не поддалась бедрами вперед, призывая его к дальнейшим действиям.       — О, Боже… — она застонала, прижимаясь к нему.       — Блять… — его бедра задвигались, медленно отстраняясь, прежде чем он снова вошел в нее сильно и глубоко, заставив спинку кровати с глухим звуком удариться о стену. — Грейнджер, что ты со мной делаешь?       Драко начал набирать темп, и каждый толчок заставлял их обоих громко стонать в такт стонам партнёра. Он откинул голову назад, чтобы посмотреть на Гермиону и увидеть выражение её лица, когда он входил в нее.       — Помнишь, что я тебе сказал, милая? — спросил он, слегка замедляя движения и прижимаясь лбом к ее лбу. — О том, как я впервые овладею тобой.       Она кивнула, не совсем помня, на что соглашалась, слишком поглощённая собственными эмоциями и ощущениями от этой ночи, чтобы заботиться о том, что он имел в виду… Ей просто нужно было, чтобы Малфой продолжал двигаться… чтобы он двигался быстрее и жёстче.       — Грейнджер, используй слова. Скажи мне, — и он практически остановился, заставив ее посмотреть на него из-под полуприкрытых век. — Скажи мне, что ты понимаешь, о чём я прошу.       Взгляд Драко был напряжённым, и она поняла, что он имел в виду. Он не мог медлить в первый раз… ему нужно было действовать жёстко и быстро и выжать всё из себя… ему нужно было взять её властно и контролировать их первый раз вместе.       И она, честно говоря, не могла представить себе, что может быть иначе.        — Сделай это.       Их взгляды свирепо встретились, когда до него дошёл смысл слов, сказанных Гермионой. Одна рука Драко уперлась в ее плечо, прижимая ее к нему, другая ухватилась за ее бедро, еще больше открывая ее для него.       И тогда он действительно начал.       Темп, который он задал, был ошеломляющим. Его бедра бились о ее бедра, наполняя ее до краев, а затем оставляя ее пустой, чтобы снова войти в нее еще сильнее, чем прежде, и они хрипло стонали от этих толчков.       Гермиона скользнула другим бедром по его талии, когда он вошёл в неё с такой силой, что они проехались по кровати, и Гермиона смогла только прижаться к нему, чувствуя, как жар волнами исходит от неё при соприкосновении их тел.       — Черт, Малфой, пожалуйста… — простонала она, почувствовав, как одна из его рук легонько обхватила ее горло.       Да… да, ей было это необходимо. Она нуждалась в грубости, которую он мог дать ей прямо сейчас… После этого они могли бы двигаться так медленно, как им хотелось бы, но сейчас она хотела только одного.       — Это то, чего ты хочешь? Вот так, да? — еще один жесткий толчок в нее, его член продолжал полностью входить в нее, а хватка на ее горле стала еще крепче.       Они соприкасались носами, глядя друг другу в глаза, и от их движений изголовье кровати продолжало ударяться о стену, и этот звук, казалось, еще больше подстегивал Драко.       — Не останавливайся…       — Это то, что тебе нравится? Ты хочешь вот так жестко? — он вонзился в нее с такой силой, что она зашипела. — Тебе нравится, когда тебя трахают так, Грейнджер?       — Да! — выдохнула она, откинув голову назад, когда его губы прильнули к ее шее, а зубы впились в то место, где пульс бился под кожей.       Он был похож на дикого зверя — безжалостного и неумолимого. Тяжёлые звуки, раздававшиеся в комнате от их дыхания и толчков кровати, заставили её прижаться ртом к его плечу и слегка прикусить его бархатную кожу, чтобы не закричать.       — Черт возьми, Грейнджер, я сейчас умру… — он застонал между толчками, свободной рукой сжав подушку рядом с ней, пытаясь совладать с собой.       Он терял над собой контроль…       И тут к ней вернулось воспоминание.       Что-то, о чём ей захотелось спросить у него именно в этот момент…       — Скажи мне, — прошептала Гермиона ему на ухо, когда рука, сжимающая ее горло, зарылась в её волнистые локоны, собирая их в кулак на затылке, а Драко снова прижался своим лбом к ее лбу. — Посвяти меня, что бы ты мне сказал… тогда… Я хочу знать.       Она никогда не видела, чтобы серая радужка его глаз настолько потемнела — теперь она была цвета беззвёздной ночи. Это было что-то, что она должна была забыть… что-то, о чем она не должна была спрашивать снова…       Драко тяжело вздохнул, его светлая чёлка прилипла ко лбу, а щёки раскраснелись.       — Я не думаю, что сейчас подходящий момент…       — Скажи мне, — потребовала она, её руки спустились к его ягодицам, заставив его войти ещё глубже, когда она надавила. — Ты должен мне сказать.       — Блять…       — Малфой… — еще одно его проникновение, он попал точно в нужную точку, — пожалуйста.       Она услышала, как он сдавленно застонал, его глаза были закрыты, и он выглядел так, словно находился в глубокой концентрации, продолжая мучительно двигаться в ней.       — Я скажу тебе, — наконец прошептал он, — если ты сделаешь кое-что для меня.       Ее сердце замерло.       — Что угодно.       Он оставил лёгкий целомудренный поцелуй на её губах.       — Оседлай меня, чёрт возьми.       Дьявольская улыбка появилась на ее губах. Она не желала даром терять время. Позволив ему соскользнуть с себя, Гермиона перекатилась на него, прижимаясь как можно ближе.       Ее ладони лежали на его груди, а его руки обхватили ее талию. Новая позиция вызвала у них столько неизведанных доселе ощущений, что они оба застонали. Она чувствовала, как его член скользит по ее складочкам, и ох… это было чертовски приятно.       — Да, Малфой… — ее голова откинулась назад, и он снова обхватил ее талию, приласкав соски, и притянул к себе, пока их губы не сомкнулись.       Это был самый страстный и напряженный поцелуй за все время их знакомства. Куда бы ни завела их судьба после этой ночи, они, по крайней мере, знали, что воспоминания об их первом совместном опыте будут обжигать вечно.       — Господи, Грейнджер…       Он схватил её за ягодицы и стал тереть её центр о свой член — трение было таким сильным, что головка члена задевала её клитор.       — Пожалуйста, Малфой, ты мне нужен.       — Я знаю, что нужен, милая, — его член медленно вошел в нее, и она заметила, как закатились его глаза, — но не настолько, насколько ты нужна мне.       И Гермиона задала свой темп. Медленно и осторожно. Она чувствовала, как ее стенки сжимают его, когда она поднималась вверх, пока в ней не оставался только кончик… и затем снова вниз, чтобы соприкоснуться клитором с его лобком.       — О…       — Да, вот так, — кончики его пальцев должны были оставить синяки, пока он наблюдал, как его член каждый раз исчезает внутри нее. — Черт, вот так…       Она почувствовала, как стенки её влагалища слегка напряглись — сигнал, что она уже на пути к очередному оргазму.       Но Малфой сдвинулся с места, чувствуя, как подрагивает его член, и его глаза угрожающе сверкнули.       — Не смей кончать, — его голос был грубым и предупреждающим. — Ты кончишь, когда я позволю тебе, Грейнджер… Будь умницей для меня.       И тут она перестала контролировать себя.       Он перевернул её так, что она оказалась под ним, и поцеловал Гермиону ещё раз, прежде чем они оба окончательно потерялись в ощущениях.       — Мне так хорошо.       Его губы снова нашли ее, их тела сливались воедино в каждой точке, и она никогда не чувствовала себя ближе к нему, чем в этот момент. Он был так глубоко в ней, что она почти не могла этого вынести. Гермиона выгнула спину дугой, ещё сильнее прижимаясь к нему, и продолжила тереться об него.       — Малфой…       — В конце концов, я заставлю тебя произнести мое имя… — он поцеловал ее в шею, отчего она застонала. — Заставлю тебя, блядь, произнести его, когда ты кончишь.       Воспользовавшись случаем, Драко переключил внимание на ее грудь, посасывая то одну, то другую с такой силой, что на них могли остаться отметины. Но ей было все равно. В этот момент она принадлежала ему. Он мог заклеймить ее любым способом.       — Скажи мне, — она говорила так, будто умоляла. В данный момент она была не против мольбы.       Драко точно знал, что она имела в виду.       — Ты хочешь знать, Грейнджер? — он высунул язык, чтобы провести им по ее губам, его толчки на мгновение стали неглубокими, пока он говорил. — Ты хочешь, чтобы я поговорил с тобой? Сказал это… Заставил тебя кончить?       Она практически зашипела, когда его пальцы сжали один из её сосков.       — Да…       Он отпустил сосок и провел по нему языком, снова приблизив к ней свое лицо. Он сильно толкнулся в ответ, ее дыхание сбилось. И ей это понравилось.       — Раздвинь для меня ноги пошире, милая, — тихо сказал он ей на ухо, и она послушно сделала то, что было велено. — Я хочу быть в тебе еще глубже.       Гермиона облизнула губы, услышав, как он застонал ей на ухо, и почувствовала, как изменилось положение, как он вошёл в неё так глубоко, как попал в нужную точку и будто закрутил в ней спираль.       — Черт, то, как ты ощущаешься… никогда не хотел ничего большего… — лениво двигая членом внутри нее, он замедлил темп, пока говорил. — Я хочу почувствовать тебя, вот здесь, — и затем он толкнулся в неё до упора, пока держал её в плену серых омутов глаз.       — Черт…       — Вот здесь, Грейнджер, — он снова погрузился в неё, вызывая новые ощущения, её рот приоткрылся, а руки и ноги вцепились в него изо всех сил. — Вот где я хочу быть… наполнять тебя.       О… о, черт, так вот почему он не сказал ей, когда она впервые спросила?       Опасно… опасно, но так чертовски увлекательно.       — Я столько раз думал об этом… — он простонал ей на ухо, пока их тела танцевали вместе, погрузившись в эти эмоции. — Это неправильно… но, черт возьми, мысль об этом кажется мне такой чертовски верной… всегда думал об этом… гадал, каково это будет… вот здесь… прямо в тебе.       Ее ногти впились в его спину, и он застонал.       — Тогда сделай это… Я хочу, чтобы ты сделал это.       Их взгляды встретились.       — Не говори мне таких вещей, если ты несерьезно, Грейнджер… черт…       Она крепко обхватила его ногами, полностью вовлекая его в себя без всякой возможности высвободиться. И это был призыв продолжать.       Кончи.       Кончи для меня.       Кончи в меня.       Я хочу, чтобы ты это сделал.       И Драко не нужно было напоминать лишний раз.       Он снова ускорился, не сводя с нее глаз, пока она откликалась на его толчки.       — Я хочу тебя, — прохрипел он, его тело начало слегка дрожать от напряжения.       — Я у тебя в руках… теперь позволь мне… о, Боже! — она застонала и откинула голову назад, когда он снова попал в ту самую точку. — Вот так, Малфой, вот так, не останавливайся…       — Скажи это, Грейнджер, — он прикусил губу, продолжая наблюдать за тем, как его бедра бьются о ее бедра. — Скажи, черт возьми, и я позволю тебе кончить.       Ее сердцебиение участилось, ускоряясь, когда одна из его рук оказалась между ними, чтобы поиграть с ее клитором. Гермиона затаила дыхание, чувствуя, как снова начинает трепетать, находясь на грани возможного.       — Ты собираешься кончить для меня, милая?       — Да…       — Ты хочешь кончить для меня?       — Да…       — Тогда, блять, скажи это…       — Я…       — Кончай. Кончай сейчас, Гермиона, — она задыхалась от властного тона его голоса. Его палец надавил на её клитор, и она ахнула.       — Драко…       Все вокруг кружилось. Ее тело прижалось к его телу, чтобы было за что ухватиться, удержаться. Он все еще дико толкался в нее, повторяя на ухо «Скажи, чтобы я вышел», а она лишь крепче прижималась к нему.       — Я сейчас кончу, черт возьми, скажи мне, чтобы я вышел, — он почти умолял ее.       — Нет, — Гермиона мягко прижалась к его уху и прикусила мочку.       — Блять…       В это мгновение он кончил в нее. Он был неистовым, жестким, грубым и их секс оказался таким, каким она только могла себе представить свой первый раз с Драко Малфоем. Это было первобытно, на грани животного желания. Он был всем тем, что сводило ее с ума и заставляло терять рассудок… и она обожала все, что было связано с ним.       Гермиона почувствовала, как он наконец-то поднял на нее глаза, пытаясь оценить, что она чувствует теперь, когда уровень их потребности ослабел.       — Прости, — начал он, отстраняясь так, что выскользнул из нее, всё ещё прижимая к себе. — Я не должен был…       — Я хотела этого, — это было все, что она сказала ему. Ее лицо озарила легкая улыбка.       Драко смотрел на нее с выражением, которого она никогда раньше не видела на его лице. Это было что-то среднее между недоумением и эйфорией. Как будто он разглядывал ее, чтобы убедиться, что она все еще реальна… прикасался к ее руке кончиками пальцев, чтобы убедиться, что она действительно с ним.       — Значит, ты давно хотел этого? — она не совсем понимала, что заставило ее спросить об этом, но его признание вызвало у нее любопытство.       На его лице появился румянец, и он застенчиво улыбнулся ей.       — Да… уже давно.       — Я тоже.       — Так что же мы будем делать дальше? — его глаза внимательно изучали её лицо.       — Ну… — здесь не может быть места для обвинений в чувствах. Они оба были слишком взрослыми, чтобы так шутить. — Может быть, в какой-то момент неплохо было бы устроить настоящее свидание? — призналась она, когда его рука обхватила ее талию и собственнически притянула к себе.       — Да? — он ухмыльнулся. Ох уж эта ухмылка… — Думаю, я смогу это устроить… Ты даже сможешь получить три или четыре оргазма, если повезет.       Она игриво ударила его по руке.       — Я думаю, ты поймёшь, что это тебе повезло.       Его взгляд стал абсолютно серьезным, и он прижал ее к себе очень близко, их тела вновь соединились.       — О, я, черт возьми, знаю, что…       Господи… он снова начал твердеть внизу? Уже?       Должно быть, дело в её взгляде. Таком чувственном и искреннем.       — Я дал тебе обещание, Грейнджер, и я намерен его сдержать.       Она слегка нахмурилась, когда его голова опустилась ниже, и он поцеловал ее в шею, отчего пульс участился.       — Какое обещание?       — Что я не буду торопиться с тобой во второй раз… и в третий… и в любое время после этого, если ты захочешь.       Гермиона вздрогнула, когда его член снова начал тереться о ее вход, заставляя ее трепетать.       О, она хотела бы. Очень, очень сильно хотела.       И у них действительно был второй раз… и третий… и все последующие ночи были в их полном распоряжении.