Febris erotica

В нас было слишком много всего: много дурачества, много безумства, нас тянуло на дно глубоко, в пучину отчаяния и безрассудства. Мы мчались по трассе, педаль вдавливая до хруста, и автомобиль чувств так трясся, что думалось — дух испустим. Ножами друг другу раны, словами — ещё острее, чтобы потом, когда в хлам мы, губами — прощение по шее. Косые взгляды, шепотки за спиной, когда к друг другу — слишком близко, когда, отвлёкшись, своей пятернёй зарываюсь волосы твои тискать. Ты с другими до чувств весь мелочный, развратный такой плэйбой, но, наигравшись сердцами девичьими, клянёшься, что только мой. Днем мы играем роли, ложь паутиной плетём; ночью, когда очень кроет, всех далеко пошлём. Не было стопа, нет и границ — есть только грех, желания, вкус твоих губ, трепет ресниц, томные придыхания. Нет и стыда, совести нет — но так ли это уж важно, когда там, где рук твоих след, так горячо и влажно? Это секрет — грязный секрет — дьяволом нам внушённый, и я готов целовать его след, страстью томимый, разгорячённый. Всё разлетается, в мыслях — мрак, только похоть туманом. С губ шипящее, смачное «Fuck», пока изгибаюсь всем своим станом. Ты улыбаешься, гадкая сволочь, зная, что мне хорошо, зная — какая б не была горечь, буду молить ещё. Буду царапать плечи, буду ругаться дико. Волк мой в шкуре овечьей не сдерживал рыка. Ноги немеют страшно, горло саднит от криков, сорвана наша башня: вместе достигли пика. Вместе свалились в бездну, страсть наша подостыла. Сердце, ещё в блаженстве, горестно как-то взвыло. Утром — смятая простынь, горстка твоих сигарет; вновь оказались порозень — как после всех тет-а-тет. Будут касания скользкие, будет улыбки оскал, будут намёки тонкие на наш ночной финал. Снова мы в масках поношенных, держимся чётко, прямо, но от невзначай слов брошенных кожу сжигает пламя. Мы никому не скажем, тайну мы не откроем, красною нитью свяжем и в темноте её скроем.