Неожиданная помощь

Давняя мечта всех любителей природы сбылась:с тех пор, как монстры-кайдзю получили власть над миром, города превратились в густые радиоактивные леса, моря и небеса заполнили твари, мигом прекратившие и судоходство, и полёты. Человечество было вынужден зарываться и забиваться в глубокие норы и пещеры, скрываясь от чудовищ, которые отныне стали властелинами Земли. Впрочем, и среди властелинов иерархию никто не отменял… * * * Втянув носом воздух, молодой Зилла двинулся вперёд. Несмотря на то, что гавайский вариант вида Godzilla Maximum заметно отличался от «оригинала» своими небольшими размерами, род Зиллы обладал куда более удачным строением своей анатомии: быстрые, ловкие, эти существа отныне заняли то же место, что волки занимали в прежней природной системе. Конечно, со львом в схватке у них шансов не было, но леса принадлежали им… А леса за прошедшие годы изменились до неузнаваемости: деревья поднимались до небес в буквальном смысле, вырастая выше обломков небоскрёбов, уже покрытых ковром растительности столь густо, что начинали походить на природные, а не антропогенные образования; шагая между этих «гор», Зилла то и дело поднимал притупленную морду к небесам, поглядывая на ветви мега-деревьев, на которых устраивались самые разнообразные создания, от похожих на птеродактилей потомков Родана и заканчивая детьми бабочки Мотры, ведущими бесконечную борьбу с Роем гигантских стрекоз. Те, другие и третьи вполне годились в пищу, атомное дыхание Зиллы вполне добивало до них, однако ящер сейчас был сыт и всего-навсего обходил свои владения. Но именно в этот рядовой поход он вдруг обнаружил нечто интересное — насекомые торопливо разлетелись в стороны, уступив место чёрно-жёлтой пчеле, своими размерами серьёзно превосходившей всех остальных насекомых. Это существо тоже было достаточно вкусным, но прижавшийся к «траве» — верхушкам обычных деревьев — Зилла последовал за пчелой вовсе не ради её мяса, его больше интересовало другое лакомство… Вскоре он заметил изменение в привычном глазу пейзаже. Одно из крупных деревьев было от могучих корней до самой вершины опутано ярко-зелёными лианами, явно инородным растением. Чуть опустив массивное тело и поджав передние лапы, напрягшийся ящер осторожно двинулся к странному дереву, каким-то шестым чувством ощущая опасность, исходившую от странных растений. Настороженно приподняв хвост, Зилла шаг за шагом приближался к дереву, осматривая свисающие с ветвей лианы, которые каким-то образом вытянулись с земли так, что сумели за них зацепиться, тогда как другие, толстые, покрытые странными белыми цветами, спиралью оплетали могучий ствол дерева-исполина, уходя куда-то в его крону. А между ветвями и лианами в кроне находился гигантский улей уже знакомых ящеру пчёл, чей мёд был так вкусен, так приятен! О, он хорош помнил свой первый обед, и хотя тогда он заплатил за него несколькими пчелиными укусами, воспоминания не могли охладить пыл ящера: за прошедшие годы он стал умнее, ловчее, да и атомное дыхание развил в достаточной мере, чтобы в случае необходимости нанести отбиться от насекомых. Так что сейчас сладкий мёд достанется ему! Поскольку Зилла смотрел на небо, он не замечал, что творится под его задними лапами. А ему следовало бы обратить внимание на землю — между поваленных на бок проржавелых остовов машин поднимались и змеились те же лианы, что свисали с ветвей. Жужжащие пчёлы опыляли их цветы, существуя в симбиозе с этими растениями, а лианы в случае надобности могли помочь пчёлам, оберегая их улей — и сейчас растения были встревожены приближением ящера, чувствуя вибрацию от его тяжёлых шагов, передавая свою тревогу пчёлам. Те закружились возле улья, недовольным гулом предупреждая друг друга о незваном госте, так что подходи Зиллы не остался незамеченным. Более того, пчёлы начали испускать феромоны, на которые тут же отреагировали лозы, принявшись извиваться и приподниматься над землёй. Сначала ящер не замечал, что ступает прямо по ним, но внезапно, раздражённые его нажимом, сразу несколько природных пут в один миг охватили его правую лодыжку, стянули её крепко, задержав шаг ящера. Тот дёрнулся, рванулся, пытаясь вырваться из захвата, однако лианы-лозы крепко удерживали его на месте. Ещё несколько лиан обхватили его левую лапу, захватив стопу, другие опутали хвост почти у самого кончика, потянув громадного зверя к земле. Он попытался подняться, не получилось - и взвыл от ненависти, от обиды, что угодил в такую передрягу, достойную разве что неразумного детёныша! Вопль Зиллы разнёсся на все исполинские джунгли — не теряя надежды, он отчаянно боролся с живыми путами, старался вырвать лапы изо всех сил, однако ещё больше лиан обхватывали его лапы, тянули к земле, так что ящер повалился на колени, упираясь в землю передними. Это была ошибка, ещё несколько лиан опутали его лапы у ладоней, стянув запястья, просочившись между пальцами — и тут же с небес на спину ящера свалились сразу несколько пчёл, которые буквально в один миг оседлали зверя, невзирая на его спинные шипы! Зилла дёрнулся, изворачивая шею и пытаясь нацелить свой луч на пчёл, однако ещё несколько щупалец быстро оплели его горло, и прижали к земле, не давая дёрнуться. Пчёлы же беспрепятственно опустились на ящера, бочонки на их лапах сочились специальным веществом, вызывающим повышенный интерес у лоз. Они ещё больше оплетали тело Зиллы, перебираясь по плечам и бёдрам, обхватывая его за спину, стягивая крепкой обвязкой, так что вскоре ящер был лишён любой возможности вырваться, да ещё несколько лоз крепко обвязали его морду, так что и на атомное дыхание надеяться не приходилось. Правда, ящер ещё пытался вырваться, он дёргался изо всех сил, напрягая мышцы, однако растения словно обезумели, они чувствовали наполненный феромонами мёд и тянулись к ним, впитывая это вещество. Им не нужен был Зилла, поскольку единственным предназначением лиан было отпугнуть пчёл, однако те продолжали покрывать тело ящера мёдом, и растения, реагируя на него, тянулись всё дальше, их было всё больше. Наконец, насекомые решили, что самец достаточно покрыт мёдом, и взмыли в небо, чтобы начать эвакуацию улья — они прекрасно понимали, что со временем Зилле удастся вырваться, а значит, нужно будет искать себе новый дом. Пока же время у них было, самец как ни старался, но выбраться из ловушки не мог, лианы трещали, некоторые рвались, но большая часть этих лоз воспринимала сопротивление Зиллы как попытку лишить их вкусного мёда, а потому живые путы тоже не сдавались, они перекручивались друг с другом, создавая прочные верёвки, удерживая самца. Кроме того, те лозы, что переплетали его передние лапы, сдвинулись чуть вперёд, заставляя самца вытянуть лапы следом, а задние наоборот, раздвинулись в разные стороны и начали с грохотом и треском увеличиваться в высоте, поднимаясь всё выше и поднимая расставленные в стороны и чуть согнутые задние лапы ящера, так что вскоре его задние лапы и хвост оказались выше головы. Зилла гневно фыркал, рычал, его спинные плавники то и дело сверкали энергией, однако две струи пламени, вырвавшиеся из его ноздрей, не смогли избавить самца от лоз — желание поглощать мёд было куда сильнее боли. Эти растения продолжали свою работу, в конце концов умудрившись поднять нижнюю часть тела Зиллы в воздух, ещё и стягивая сильнее его тело. Зилла дрогнул и вдруг ощутил, как одно из зелёных щупалец мягко прошло по нижней части его тела, задевая небольшое углубление, в котором находился член ящера… От прикосновения к такому месту по телу Зиллы пробежала приятная волна, такая горячая, такая чувственная, она заполнила его и разрослась до невероятных размеров, подстёгивая возбуждение самца. - Ммррф… - промычал самец, подёргивая хвостом. Лианы слегка сдвинулись, оборачивая его морду подальше от носа, чтобы не попасть под новый заряд огненного дыхания. В этот момент пчёлы вновь засуетились, услышав грохот и шум — по направлению к дереву шла высокая серая самка, отличная от Зиллы более плавной формой спинных шипов и остротой морды. Осторожно переставляя лапы, явно уже будучи знакомой с лозами, самка шла неторопливо, переводя взгляд со связанного самца на улей и обратно. Зилла под её взглядом заворочался и даже снова зарычал, пытаясь тем самым показать, что с ним всё в порядке, и помощь ему не требуется, и вообще, девушка должна убраться с его территории — внутри же ящер испытывал необыкновенной силы стыд от того, что оказался в столь неудобном положении перед самкой! Та, впрочем, совершенно игнорировала все его жесты, тем более что она прекрасно видела бедственное состояние самца. Легко шагая между взволновавшихся лоз, которые пока не нападали на неё, одурманенные вкусом мёда, покрывавшего ящера, самка подобралась к самому дереву, и вдруг приподняла голову, глубоко вдохнув. Зилла понял, что сейчас произойдёт, и поспешно зажмурился, а потому не увидел, как зеленовато-синий шар вылетел из пасти самки, устремившись к улью. Полыхнула яркая вспышка, испуганные пчёлы ринулись кто куда, а мёд липкими пятнами забрызгал всё вокруг, попав даже на связанного ящера — тот гневно фыркнул, он ведь мечтал добраться до мёда, но не для того же, чтобы вымазаться в нём! Самка насмешливо усмехнулась, ей-то удалось не запачкаться в обломках и содержимом улья, и теперь она подошла ещё ближе к Зилле, благо без пчёл растения сосредоточились только на мёде, потеряв к ней всякий интерес. Зилла заворочался, попытавшись в очередной раз порвать лозы, однако у него снова ничего не вышло, зато острый пенис самца медленно начал выдвигаться из своей ямки — от мысли, в каком виде он предстал перед своим собратом, ящер почувствовал прилив стыдливого возбуждения, которое против его воли становилось всё больше и больше, приятным теплом разливаясь по члену, выдвинувшемуся уже на полную свою длину. До земли он чуть-чуть не доставал, лианы слишком высоко подняли ящера, и самка могла полюбоваться его самцовым достоинством, которое предстало перед ней во всей красе. Подходя ближе, она даже наклонилась (попутно выдохнув из ноздрей пламя, точь-в-точь как Зилла, чтобы сжечь несколько наглых лоз) и заинтересованно уставилась между задних лап самца, оценивая его достоинство по-достоинству. Зилле, правда, это совсем не понравилось, он продолжил елозить, издавая недвусмысленные звуки, призывая самку или помочь ему, или убираться прочь — но она, глядя на обляпанного в меду и крепко связанного самца, не подумала сделать ни того, ни другого. Вместо этого она протянула лапу, омочила пальцы в меду с бедра самца, и прикоснулась им к головке его члена. - МФМФР! - гневно и напугано замычал Зилла. Его опасения подтвердились близко — почувствовав феромоны, исходящие от мёда, одна из лоз направилась прямо к члену Зиллы, соскользнув от его плеча вниз, проползая по его груди и приближаясь к своей цели. Чувствуя её, ящер задёргался, застонал, пытаясь одновременно и угрожать в адрес самки, и умолять её о милости, однако та лишь обошла его кругом и, пока щупальце преодолевало свой путь, плавно пожгла те лозы, что не удерживали Зиллу. Одурманенные феромонами и лишившись приказов-указаний от пчёл, те практически не сопротивлялись, не сумев даже обвить лапы самки, когда она перешагивала через скопления лиан. Таким образом она выжгла кольцо вокруг самца, который уже не обращал внимания на её действия, всерьёз обеспокоенный только одним — зелёным щупальцем, оказавшемся у его пениса и теперь оборачивающимся вокруг него. Дыхание Зиллы участилось, сердце забилось чаще, он почти с ужасом ожидал, когда это кольцо начнёт затягиваться, и не был обманут в своих ожиданиях — чтобы лучше поглощать мёд, кольцо лозы и вправду немного затянулось, не слишком сильно пережимая член Зиллы. Только вот в чём проблема — слишком возбуждённый самец любое прикосновение сейчас воспринимал очень остро, и даже не столь сильный обхват в совокупности с душившим его возбуждением был для ящера просто кошмаром! Он дёрнул лапами изо всех сил, пытаясь подставить лиану под собственное дыхание, но в этот момент щупальце на его члене решило сжаться чуть сильнее и волна горячего возбуждения поднялась по всему его пенису, особенно сильно обжигая его головку, так что самец прерывисто задышал и никак не мог сконцентрироваться для того, чтобы выпустить пламя. Самка же не обращала никакого внимания на его мучения, она обошла Зиллу сзади и с интересом посмотрела на то, как широко были раздвинуты его задние лапы, ещё и чуть вывернутые стопами назад. Видя, что на эти стопы не попало ни капли мёда, ящер решила, что неплохо бы устранить это досадное упущение, и даже уже собиралась также обмакнуть пальцы в пятно возле хвоста Зиллы, но внезапно на ум ей пришла совсем другая мысль. Самец поначалу не понял, что происходит, но когда когти самки дотронулись до его подошвы, он удивлённо рыкнул и брыкнулся, пытаясь отодвинуть от себя коготь. Безуспешно, когти самки совершенно спокойно выплясывали по лапе ящера, заставляя того пыхтеть и всё больше дёргаться, пытаясь избежать щекотки. Напрасно, совершенно напрасно, как ни старался он избавиться от этих прикосновений, только ничего у ящера не получалось, лианы удерживали тело самца на высоте, оптимальной для самки, которой не нужно было даже особо наклоняться, чтобы пощекотать его лапы, и эти же зелёные путы не давали Зилле особо дёргаться, не позволяли отпихнуть от себя самку. - ММРРРФФФ! - прибегнул самец к последнему средству, что у него оставалось, к грозному и продолжительному рычанию, однако и здесь ему мешали лозы, они обжимали пасть Зиллы, сводя на нет все вложенные в рычание чувство, превращая его в жалкие помыкивания. Самка же совершенно спокойно устроилась возле его задних лап и попеременно щекотала то одну, то другую, заставляя тело самца подёргиваться, подрагивать от щекотки… Не в силах выносить эту пытку Зилла даже прикрыл глаза — обида и злость на самку сплетались в его душе с осознанием собственной беспомощности, и это чувство жгло его, делая дыхание всё более неровным, а мычание — всё более слабым. Он понимал, что без помощи самки ему не выбраться из этой ловушки, во всяком случае, не в таком состоянии, дико возбуждённом и совершенно ослабленном! - Ммыыыф… - помычал он уже в иной тональности, почти упрашивая ту, что своими лапками заставляла его подошвы подрагивать уже в каком-то бешеном танцевальном ритме. Самка только довольно оскалилась — легче всего овладеть крепким и опасным самцом, способном подарить хорошие гены будущим детёнышам, так это помочь ему в каком-нибудь затруднительном положении. А что может быть хуже, чем висеть в плену лиан, мучаясь от щекотки и перетянутого члена? Впрочем, она не была уверена в том, что он проникся к ней признательностью, а потому не торопилась, решительно и в то же время издевательски-медленно поводя по правой лапе самца уже языком, притрагиваясь лапой к его подхвостью. Зилла издал просящий стон, задёргал попкой, пытаясь отодвинуться от самки, а особенно от её пальцев, когти которых поглаживали его у сжатого колечка, одновременно и возбуждая, и щекотливо раздражая. От этого ощущения, а ещё от всей переживаемой им гаммы чувств, усиленной лёгкой болью от лоз, привело к тому, что капли прекума начали струиться с его члена, разбивая асфальт. Теперь самец дёргался, сам не зная, хочет ли он освобождения или же для начала кончить, зато прекрасно ощущая лапы самки, быстро пробегающими по подошвам от пальцев до самой лодыжки, поднимаясь повыше, и перебирая когтями так резво, что пальцы самого ящера торопливо поджимались и тут же разжимались, расходясь в стороны, а вместо дыхания, пусть и сбивчивого, он начал мычать и постанывать, потряхивая головой, а в груди его всё сжималось и горело, смех совсем не свойственен гигантским ящерам — но именно он и рвался из его пасти! - ММФХФХХЕХФМХ! - мотая головой из стороны в сторону мычал самец, чувствуя, как коготь самки описывает плавный полукруг возле его попки, а язык вновь сменяет пальцы и очень долго тянется по стопе, даже слегка обжигая её своим дыханием. Зилла приподнял голову и вдруг издал долгий и вымученный стон, ощутив, как движение колечка-лозы всё же доводит его — и через пережатый член наконец-то хлынуло долго сдерживаемое им удовольствие, пролившись в полной мощи на землю! «Хватит!» - решила самка, и неожиданно выпустило пламя, обжёгшее всё вокруг самца. Его шкура выдержала огонь, однако пенис самца охватила лёгкая боль, и Зилла, повалившись на землю, поджал лапы и съёжился, не сразу решившись встать. Вокруг него, извиваясь и догорая, уходили в землю лозы, а самка возвысилась над самцом, смотря на него чуть насмешливым взглядом. Наконец, она коротко рыкнула и наклонилась, помогая самцу зацепиться за её бок и приподняться. Смущённый донельзя Зилла виновато опустил голову, однако повернувшаяся к нему спиной самка провела своим хвостом под челюстью самца — и совершенно без стеснения пошла вглубь его территории. Ошеломлённый, но довольный ящер поразмыслил секунду, а затем побежал за ней, тщетно пытаясь успокоить своё всё ещё продолжавшееся возбуждение — впрочем, совершенно зря... Ведь у самки имелись бурные планы на сегодняшний вечер!