В своих ладонях он держал весну

Сяо Чжань очень хорошо помнил ту весну. Как в середине марта двор бабушкиного дома всё ещё был завален снегом, и сугробы высотой с самого Сяо Чжаня даже не думали таять. Как на улице, вместо их дружной компании соседских ребят, гулял пронизывающий до косточек ветер, а все они были вынуждены порознь прятаться в тепле. Весной такое можно было назвать с натяжкой, да и то только потому, что с давних времён повелось, мол, март месяц – это весна. Сяо Чжань бы записал его в зиму. Ему было совсем мало лет, и всё, о чём он тогда думал – чтобы скорее потеплело, растаял весь этот снег, и можно было снова бегать по двору, играть на улице. Он залезал на подоконник и тыкался носом в стекло, от чего на нём расползался круг, а потом часто дышал – и кругов становилось всё больше. Он был уверен, что его мудрая бабушка знает всё на свете, поэтому спросил у неё, почему же весна так долго не наступает. Они, как обычно, были в доме вдвоём, и Сяо Чжань сидел на ковре, грея руки у старинной печки. – Значит, дух весны ещё не подоспел, – ответила бабушка. Она как раз вязала ему очередные тёплые носки. – А что можно сделать, чтобы он пришёл быстрее? – не унимался Сяо Чжань. – Ничего, А-Чжань. Это не то, на что обычные люди вроде нас с тобой могут повлиять. – Ничего? Мы не можем как-то попросить его? – он подполз к ногам бабушки и с надеждой посмотрел на неё снизу вверх. – Никому не стоит показываться этому духу на глаза, – она отложила спицы, чтобы погладить внука по голове. – Говорят, что лишь для природы его появление прекрасно и желанно. Он приходит с заросших лесом гор, весь окутанный цветами, которые рассыпаются за ним будто волны. Взмахнёт одной рукой – всходят подснежники, другой рукой – и на деревьях распускаются почки… У Сяо Чжаня всегда было богатое воображение – и он сразу же представил себе эту картину, от которой внутри зародился неведомый ранее трепет. – Но если вдруг человек станет этому случайным свидетелем и увидит самого духа – он тотчас заболеет цветочной болезнью. Цветы начнут расти под его кожей, их лепестки – падать изо рта. И нет больше жизни такому человеку, ведь это смертельное проклятье. Сяо Чжань был маленьким и смелым и думал, что даже если встретит этого «весеннего фея», как он его про себя назвал, то с ним уж точно ничего не случится – какие там цветы под кожей, глупости всё это. Он так хотел спросить его, почему каждый год весна приходит в их город так поздно, почему она не тёплая, а промозглая, и можно ли это как-то исправить. Его трепет не исчезал, и несколько вёсен подряд Сяо Чжань выскакивал на улицу в разные дни, иногда и ночи, пытаясь подкараулить фея, но у него ничего не получалось. Потом он видел распустившиеся весенние цветы и понимал, что снова упустил, до следующего года. Он никому не рассказывал о своей затее, никого не просил ему помочь. Знал, что бабушка не одобрит, и не говорил даже ей. В их мире волшебным созданиям не полагалось пересекаться с людьми, многие из которых так и проживали всю жизнь, не подозревая о существовании другой стороны. Эти слова бабушки Сяо Чжань под сомнение не ставил. Думал, что не хочет доставить весеннему фею проблем – ведь тогда тот точно не откликнется на его просьбы. Однажды он, всё ещё маленький, один пришёл в огромную центральную библиотеку. Пытался найти хоть какую-то информацию о духе весны и подобных ему существах, но эти поиски также не увенчались успехом. А когда подошедший библиотекарь спросил, помочь ли ему, Сяо Чжань лишь замотал головой и спрятал за спиной книжку, которую листал. Никто не должен был узнать. Чем старше он становился, тем меньше у него было энтузиазма. Он всё ещё помнил ту самую весну, но его чувства неизбежно притуплялись год за годом. В подростковом возрасте он перестал заниматься этой, как ему тогда показалось, чушью, а в восемнадцать лет с некой самоиронией решил, что теперь уж точно всё, Нарния для него заказана, и забыл об этом. Или подумал, что забыл. А весна была всё такой же, как в его детстве. Это его самое нелюбимое время года.