Сontrario

Нежный и хрупкий, прекрасный цветок кореопсиса одиноко, но стойко боролся с суровыми морскими ветрами. Тонкий стебель упорно поднимал жёлтую головку ввысь, стремясь разыскать окутанное тяжёлыми тучами солнце. Ни каменистая земля утёса, ни грохот бушующих внизу волн, что изредка бросали солёные капли аж до самой вершины, не были препятствием цветку, что стремился к жизни. Смерть. Смерть шла за «ней» по пятам, смерть пряталась в каждом «её» шаге, и «она сама» олицетворяла смерть. Морские волны медленно и неустанно шлифовали прибрежные камни, делая их гладкими и разрушая. Но «ей» стоило только коснуться самого крепкого из них, как он послушно превращался в пыль. Дойдя до вершины, закутанная в плащ женская фигура остановилась и присела рядом с цветком. Капризный ветер своевольно сорвал капюшон, пытаясь подсмотреть лицо одинокой путницы, но наткнулся лишь на искусно вырезанную маску, поэтому с обидой спутал русые волосы незнакомки и умчался дальше. Девушка же поспешно накинула капюшон плаща обратно. Сначала она долго смотрела на тучное небо и далёкий морской горизонт, затем её внимание привлёк одиноко торчащий среди камней кореопсис. — Хах, — из-под маски послышался и сразу же растворился в шуме волн ироничный смешок. Девушка протянула облачённую в плотную перчатку руку и слегка коснулась нежного бутона. Цветок немного колыхнулся, словно возмущаясь нарушенному покою, и снова выпрямился к небу. — Госпожа! Незнакомка в маске вздрогнула от неожиданности и обернулась. В её сторону поднималась высокая худощавая женщина с виду лет пятидесяти, одетая в простенький камзол и прямого кроя штаны. Когда короткие седые волосы взлохматил бурный порыв ветра, единственная неизменная слуга поместья невольно прикрыла золотистые глаза. — Вам пора возвращаться. Прибыл гонец с письмом. — Письмо? — удивилась девушка. Давно она не получала писем, — Хорошо, идём домой. Херта хотела было протянуть своей госпоже руку, чтобы помочь подняться, но Мортем поспешно вскочила на ноги, не давая и малейшего шанса притронуться к себе. *** «Хозяйке дома Либитина. Здравствуйте, пишет Вам глава дома Орелиэн. Позвольте опустить формальности и перейти сразу к делу. Приглашаю Вас посетить моё скромное поместье для обсуждения одного более, чем просто выгодного для Вас предложения. Во избежание недоразумений также уведомляю, что мне совершенно точно известна Ваша ситуация. Именно по этой причине я решился побеспокоить Вас. И нет, эта просьба вовсе не будет связана с использованием Ваших способностей во вред кому-либо. Надеюсь, Вы примете моё приглашение или же хотя бы ответите на него. С уважением, Дариус Каликс из дома Орелиэн». Содержание достаточно лаконичного письма, написанного размашистым и слегка небрежным почерком, весьма удивило Мортем. Она подняла на Херту полный недоумения взгляд, скрытый маской: — Хозяин дома Орелиэн, кто это? Прожив всю свою жизнь в изолированном поместье на отшибе мира, Мортем, несмотря на весьма приличное образование, данное ей Хертой, не могла похвастать достаточно хорошим знанием высшего общества. — Если не ошибаюсь, дом Орелиэн властвует над восточными землями империи. Они не ведут активной политической деятельности и живут достаточно обособленно, — ответила слуга, а затем добавила, — Я тоже очень удивлена, что вы получили подобное приглашение. Девушка аккуратно сложила письмо и бережно запихнула обратно в конверт. — И как же мне стоит ответить? С самого детства, сколько себя помнит, Мортем никогда не покидала пределы унаследованных земель, никогда не посещала других ноблесс, и её саму ну очень редко навещал вообще кто-либо. Всё в этом поместье было неизменно, кроме слуг. Из-за особенности хозяйки, простые люди не могли долго находиться рядом, а распространившиеся слухи и реальные события лишь усугубляли положение дел. В итоге, кроме Мортем и Херты, сейчас в поместье находилось при постоянной работе менее пяти человек. Впрочем, госпоже дома Либитина и этого было более чем достаточно: меньше людей — меньше смертей. — Вы вольны поступать, как сами того пожелаете, — ответила Херта, слегка поклонившись. — Ты же отлично знаешь, что я боюсь ошибиться, — вздохнула Мортем и потянулась за письменными принадлежностями. — Любое ваше решение не будет ошибкой, — с тёплой улыбкой слуга помогла подготовить всё для написания ответа, — Так каковым будет содержание? *** Хозяйка дома Либитина бросила грустный взгляд в сторону поместья. Сейчас, когда она сядет в эту карету, пути назад не будет. Впервые за двадцать с лишним лет девушка покинет свои земли. Что ждёт её впереди? Принесёт ли эта поездка беду или кончится благополучно? Мортем поспешно проверила, хорошо ли закреплена маска и достаточно ли плотные перчатки на её руках, затем ещё раз оглянулась на свой дом и, обернувшись к карете, слегка приподняла подол платья, намереваясь забраться внутрь. — Госпожа! — стоявшая у ворот Херта внезапно окликнула девушку, с волнением подошла ближе, и, пока та недоуменно уставилась на неё, со словами: «Простите мою дерзость», — на мгновение крепко сжала свою хозяйку в объятиях. Мортем сначала опешила, а потом с ужасом отмахнулась от своей слуги: — Ты что творишь?! Умереть раньше времени захотелось?! — Я уже заранее извинилась за этот поступок. К тому же, как видите, я всё ещё жива и целёхонька, — Херта с напускной невинностью пожала плечами. — Уверена? Точно нигде не болит? — гнев девушки исчез в мгновение ока, дав место беспокойству. — Точно. Всё, ступайте, вас ждут. Мортем больше ничего не оставалось, кроме как со вздохом облегчения сесть в карету. Девушке было тяжело покидать свои владения, но ещё тяжелее было разлучаться с Хертой, которая изначально занимала в сердце место более важное, чем простой прислуги. Густа Херта. Она не была ноблесс по праву крови и не происходила из какого-либо дома. Просто обычная женщина, всю свою жизнь посвятившая служению дому Либитина. Мортем всегда была безгранично благодарна ей за такую верность и любила её сильнее всех в этом мире. Но, с другой стороны, нельзя было не задаваться вопросом: как и почему? Как можно вот так искренне заботиться о человеке, что убил твою любовь? И почему она продолжает оставаться рядом, не смотря на опасность? Этого девушка действительно не понимала. С самого появления Мортем в этом мире, всё было естественным. Естественным, что отец возненавидел свою дочь, убившую при рождении матерь и недоумевающих слуг. Естественным, что малышку, едва увидевшую мир, изолировали отовсех, не позволяя никому к ней прикасаться. Естественным, что кроха из-за своей смертельной особенности могла пить молоко кормилицы только с баночки, так и не познав тепло материнской груди. Естественным, что на протяжении всего детства девочку постоянно окружала смерть в силу её наивности и незнания. В какой-то момент список таких жертв пополнило имя мужа Херты. У этой четы слуг не было детей, поэтому всю свою любовь они без остатка отдавали маленькой Мортем. Ведь в этом мрачном, пронизанном холодными морскими ветрами месте, ребёнок, приносящий смерть, тоже имел право хоть на маленький лучик тепла. Однажды семилетняя малышка беззаботно играла в саду. Вернее, в месте, которое раньше считалось таковым, ведь девочка не умела контролировать свои силы, и в итоге вся живность сада погибла. Тем не менее, на усохших деревьях всё ещё гнездились птицы, а в увядшей траве порой можно было заметить ползающих муравьёв. Во время прогулки маленькая Мортем заметила выпавшего из гнезда птенчика. Она уже знала, что если прикоснуться к нему в перчатках, то ничего не случится. Поэтому набралась смелости и начала отважно взбираться на дерево с крохой в руках. Ветки росли низко и достаточно удобно, в итоге предприятие малышки увенчалось успехом. Девочка совсем не боялась высоты. Наоборот, ей нравилось вот так сидеть на верхушке дерева и наблюдать за миром сверху, не будучи заключённой в четырёх стенах. — Ах, госпожа, там опасно! Скорее спускайтесь! Мортем аж вздрогнула от неожиданности. Смотря на далёкий утёс, она совсем не заметила, как к ней подошёл любимый слуга, который был ей как родной отец. — Хорошо-хорошо! Уже спускаюсь! — беззаботно крикнула в ответ девочка и начала спешно спускаться. Именно этот момент и стал началом непоправимого. Малышка неожиданно оступилась и, утратив равновесие, начала падать. Она уж было приготовилась больно удариться о землю, возможно даже что-то себе сломать, или к ещё более худшему исходу, но… Но попала в объятия слуги. — Госпожа, с вами всё в порядке? Вы не ранены? — мужчина обеспокоенно поставил кроху на ноги и начал осматривать на наличие ран, но затем обратил внимание на её полные ужаса глаза, — Что такое? Мортем не отвечала. Она лишь молча начала рыдать. Где-то в области сердца внезапно что-то разорвалось и стало очень больно. Ей никогда раньше не было так сильно больно, даже в тот единственный раз, когда она видела отца и его полный презрения взгляд. Внезапно девочка крепко обняла слугу за шею, громко закричала сквозь рыдания: — Нет! Не уходи! Только не ты! Тогда мужчина всё понял. Он посмотрел на свои руки без перчаток, которые словно растворялись, превращаясь в золотистые искорки, медленно исчезающие в воздухе. На удивление ему было вовсе не больно. И не страшно. — Простите меня за мою беспечность. Жаль, я не смогу больше вам прислуживать. Передайте Херте, что она была для меня лучшей женой в мире. Я люблю вас обоих. Прощайте. Эти обрывки фраз запомнились навсегда. Носить одежду, которая скрывала всё тело, стало привычкой. Только так Мортем не могла навредить другим. Со временем она узнала, что воздействие на неживые предметы можно контролировать, но вот телесный контакт с любым живым существом однозначно приведёт к смерти, независимо от того, хотела ли девушка того или нет. Хотя, Мортем никогда не хотела никого убивать, но… Но всё же порой это случалось. *** Въезжая в поместье дома Орелиэн, из окна кареты девушка заметила прекрасный сад, множество ухоженных клумб и роскошный особняк. Всё это так сильно отличалось от места, где она провела всю свою жизнь, что Мортем показалось, словно она попала в сказку. «Стоит быть стократ осторожнее, чтобы ненароком никого здесь не убить», — подумала леди, ступая на ровно выложенную плиткой дорожку. Встречать её вышло несколько служанок и, судя по всему, дворецкий, который первым и заговорил: — Приветствуем госпожу дома Либитина в нашем скромном поместье. Позвольте провести вас в ваши покои, дабы вы смогли отдохнуть и привести себя в порядок после долгой и утомительной дороги. Девушка в маске лишь молча кивнула. Судя по тому, что никто не предлагал помощи при спуске с кареты, все уже знали об особом обращении к Мортем. Что ж, это было к лучшему. Комнату гостье выделили роскошную, в мягких светлых тонах, что очень контрастировало с тёмным одеянием его теперешней обитательницы. Также дворецкий проинформировал, что хозяин дома прибудет лишь к ближе к ночи, и узнал, чего изволит отведать госпожа на ужин, а затем, почтительно поклонившись, удалился. После того, как служанки окончили подготовку ванной комнаты, они все тоже поспешили оставить гостью наедине. «Откуда они знают, что я принимаю ванну одна? Или это из-за страха быть убитыми?» Девушка наконец вздохнула с облегчением. Она повернулась к большому зеркалу, стоящему рядом с ширмой, скинула капюшон и маску. Когда подошла очередь перчаток, Мортем ещё раз оглянулась, точно проверяя комнату на наличие живых существ. Убедившись, что вокруг нет даже горшков с цветами, только тогда стянула с рук самый важный предмет своего гардероба. Девушки в высшем обществе целыми поколениями носили платья, надевать которые им всегда помогали слуги, но для того, чьё тело словно яд, это была непозволительная роскошь. Да и зачем наряжаться в изысканные и сложные одежды тому, кто всё равно вечно закутан в плащ и сидит взаперти? В детстве, рассматривая яркие картинки с разнообразного кроя платьями, Мортем мечтала однажды и сама такое носить. Сейчас же в приоритете была удобная одежда, которая легко надевалась и снималась самостоятельно. Что ж, стоило похвалить Херту за её изобретательность. Приняв ванну, девушка вернулась в свои покои, где уже разложили те крохи вещей, которые она с собой захватила. На искусно вырезанном деревянном столике ожидал ужин, так и манящий приятными запахами. Вкусно покушав, Мортем отыскала книгу, что не дочитала в карете, и переместилась в удобное кресло. Утомительный путь и уютная атмосфера незнакомого места лишь способствовали тому, что девушка вскоре задремала. Лунный свет ярко разливался по комнате, когда Мортем наконец открыла глаза. Она сразу же заметила высокий силуэт, стоящий у окна. — Должно быть вы и есть хозяин этих земель, — девушка спокойно отложила книгу, которую всё это время держала в руках, проверила наличие маски и перчаток, а затем поднялась с кресла и слегка поклонилась, — Приветствую главу дома Орелиэн. Вам стоило сразу же меня разбудить. — Вы спите весьма чутко, я здесь не так давно, — прозвучал глубокий мягкий голос, — Очень рад нашей встрече, госпожа дома Либитина. Тёмный силуэт отошёл от окна, и лунные лучи осветили лицо высокого статного мужчины. Мортем, в силу своей опасной особенности, за не долгую жизнь видела не так много людей, но с уверенностью могла бы сказать, что человек перед ней считается очень красивым: серебряные локоны, что слегка хаотично обрамляли лицо, золотой взгляд узких загадочных глаз, прямой нос, тонкие чувственные губы, чёткая линия подбородка. Чёрный костюм очень выгодно подчёркивал белизну кожи и изгибы стройного подтянутого тела, а такого же цвета перчатки явно скрывали длинные тонкие пальцы, которые наверняка умели хорошо обращаться с небольшим холодным оружием наподобие кинжалов. — Позвольте ещё раз официально представиться — Дариус Каликс. Зовите меня любым из этих имён. Как я могу обращаться к вам? После небольшой паузы девушка в маске произнесла: — Мортем. — Смерть? — удивился мужчина, — Должно быть, вы шутите. — Отнюдь, — качнула головой гостья, — Простите, я не могу назвать вам своих имён по той простой причине, что у меня их нет. Я убила свою мать раньше, чем она смогла узнать мой пол, да и главой дома я стала аккурат за месяц до совершеннолетия. Как видите, некому было давать мне имена, а самому придумывать — плохая примета. Слуги в поместье всегда называют меня госпожой, а в официальных письмах упоминается лишь мой дом. За глаза меня кличут Мортем, поэтому вы можете обращаться так же. Меня это не смущает. — А меня смущает, — Каликс нахмурился, — Я не могу называть своего благодетеля таким прозвищем. — Благодетеля? — удивилась Мортем. — Именно так, — подтвердил хозяин поместья и кивнул в сторону кресел, приглашая сесть, — Отложим пока вопрос имён. Устраивайтесь поудобнее, нам предстоит длинный разговор. Когда оба собеседника расположились друг напротив друга, мужчина снова заговорил: — Вы весьма бесстрашны. Совсем не испугались, увидев меня в своей комнате. — Чего может бояться человек, олицетворяющий саму смерть? Разве это не вам стоит меня опасаться? — развела руками девушка, — Даже если очень захотите, вы не сможете ничего со мной сделать. — Вот как. Я так и думал, — Каликс задумчиво потёр подбородок, — Какое счастье! — Мой отец явно не был того же мнения, — возразила Мортем и, заметив небольшую неловкость во взгляде мужчины, продолжила, — Если вы хотите знать, были ли попытки убить такое чудовище как я, то да — были, много. И все они оказались тщетными. Как видите, я всё так же жива и в добром здравии. Моя смертельная способность является той самой защитой. Если вы пригласили меня чтобы осуществить ещё одну попытку, то сдайтесь — это заведомо проигрышное дело. Хотя… Мне кажется, я здесь не по этой причине. Пожалуйста, расскажите без смущения о цели моего здесь пребывания. Хозяин поместья некоторое время молча смотрел на гостью, о чём-то размышляя, затем снова заговорил: — Мне по душе ваш прямолинейный характер. Что ж, тогда оставим церемонии и перейдём к более насущному. Каликс взял спички из тумбочки в столике и зажёг стоящие на нём свечи. Комнату озарил тусклый свет пламени. Затем мужчина скинул свои перчатки и достал из рукава рубахи совсем крохотный стальной кинжал. — Что вы обо мне знаете? Думаю, не так уж много, раз я, как и вы, веду весьма обособленный образ жизни и почти не проявляю политической активности. А всё потому, что доводится тщательно скрывать свою пугающую особенность. Вы говорили, что мне стоит вас опасаться, но… — Каликс без тени сомнения резко полоснул кинжалом по своей ладони и протянул её поближе к свечному пламени, — Я не боюсь смерти. Прямо на глазах Мортем, рана на руке мужчины начала быстро затягиваться, оставляя лишь несколько капель вытекшей крови. — Как видите, моя регенерация на порядок выше, чем у обычного человека. Я мог бы продемонстрировать более впечатляющий результат, перерезав себе горло, но уже слишком позднее время, чтобы менять вам покои из-за разбрызганной повсюду крови, — усмехнулся Каликс. — Удивительно. Я о таком читала лишь в волшебных сказках, — хотя голос Мортем и был с нотками волнения, но видеть её истинную реакцию из-за маски не представлялось возможным, что слегка раздражало. — Это ещё не всё. Как вы думаете, сколько мне лет? — Внешне вы выглядите не более, чем на тридцать, — без долгих раздумий ответила девушка. Мужчина одобрительно кивнул головой и в его золотых глазах вспыхнул лукавый огонёк. — Вы правильно заметили — именно внешне. На самом деле вот уже сто шестьдесят пять лет прошло с того момента, как я стал главой дома Орелиэн. И да, титул лорда я действительно получил в тридцать. Мортем аж слегка приподнялась в кресле от услышанного. — Вам без пяти лет двести? — Именно, — кивнул Каликс, — Меня невозможно убить и я не старею, а всё потому, что я… — Бессмертный, — охнула девушка. — Именно. На некоторое время в комнате воцарилась тишина, пока мужчина тщательно изучал реакцию сбитой с толку гостьи. Внезапно Мортем вскочила с места: — Неужели вы хотите, чтобы я!.. — Да, — совершенно спокойно ответил Каликс, — Как и обещал в письме, я не прошу вас использовать свои способности кому-либо во вред, и вовсе не заставляю выполнять мою просьбу. Тем более, что мы ещё не знаем, увенчается ли эта затея успехом. Вы вольны поступать как того пожелаете, но… Дайте мне шанс доказать вам, что это правда станет для меня огромным счастьем и избавлением от страданий. — Разве ваша юная лазутчица не в полной мере описала моё отношение к своим способностям? — девушка немного успокоилась и села обратно в кресло, — Судя по тому, как ко мне тут относились, казалось, что вы изучили каждую деталь. — Простите. С моей стороны было некрасиво так поступать. В своё оправдание могу лишь сказать, что это была необходимая мера, ведь изначально я не верил в существование человека, подобного вам. — Можете не извиняться. То дитя действительно хорошая и усердная работница. За весь год работы она ни разу не дала повода усомниться в своей порядочности. Да и конспирация у неё без изъянов, учитывая, что я раскусила девочку, только приехав сюда. Каликсу показался забавным тот факт, как спокойно рассуждала его гостья о самых неспокойных вещах. Давно ему не было так интересно наблюдать за поведением другого человека. — Раз уж я и так владею достаточной информацией о вас, то может быть вы снимете наконец свои плащ и маску? Мы же оба знаем, что никто от этого не пострадает. А вот разговаривать с собеседником, чьё лицо вообще не видишь, мягко говоря, неприятно. Твёрдый и уверенный тон в голосе хозяина поместья словно не давал и шанса на возражение. Девушка слегка вздрогнула, подумав о том, что увидят её лицо, ведь она уже давно привыкла прятать свои эмоции за маской. С другой стороны — свободно беседовать с кем-то без ограничений… Может ли это быть ещё кто-то помимо Херты? Мортем нерешительным движением рук скинула с головы капюшон, скрывавший длинные русые волосы. Затем отколола дорогую на вид брошь, что скрепляла на её плечах плащ, и тот свободно упал за спиной. Когда пальцы коснулись маски, девушка бросила робкий взгляд на мужчину, сидящего перед ней, затем глубоко вздохнула и наконец сняла свою белоснежную маску с причудливыми золотыми узорами, обнажая нежную бледную кожу округлого личика. Теперь Каликс мог в полной мере рассмотреть эти огромные аметистовые глаза со слегка поднятыми в ожидании тонкими бровями. — Сейчас вы готовы поведать мне, почему так сильно жаждете умереть? — голос, слетевший с пухлых губ цвета дикой розы, без маски зазвучал намного ярче и мягче. За многие годы жизни Каликс повидал немало красавиц, поэтому мог бы с уверенностью сказать, что будь его гостья более активной в социальных кругах, недостатка в ухажерах у неё бы точно не было. Однако, не стоило проявлять бестактность, вот так пялясь на свою собеседницу, явно не привыкшую к чужому вниманию. — Уверен, вы сейчас думаете: «Как может этот человек мечтать о смерти, прожив всего две человеческие жизни? Разве не все люди жаждут бессмертия?» Что ж, такие мысли вполне логичны и правильны. Однако, мой дар вовсе не благословение. Это проклятье, обрекающее меня на извечные страдания. Убедитесь сами, — мужчина ловко расстегнул запонки на на манжете левой руки и закатал рукав: вся кожа до самого запястья была расписана древними рунами. — Это и вправду проклятье, — охнула девушка, широко распахнув глаза, — Как вы умудрились его получить? Хотя нет, не это важно… Каково его действие? — Хм, — Каликс задумался, как бы попроще это описать, — Меня словно протыкает миллион иголок. Это не так больно, как гореть заживо, но больнее меча в груди. Кстати да, умереть я не могу, но боль-то чувствую, даже сейчас, сидя перед вами. Девушка слегка вздрогнула. Каково это испытывать постоянную боль? Жить, зная, что никогда не избавишься от этих мучений… Схоже ли это отчаяние с её способностью умерщвлять всё живое? Тем временем мужчина продолжил: — Каждое полнолуние проклятье усиливается. Тогда мне кажется, что тело разрывают на мелкие кусочки. Поверьте, чувство не из приятных. — То есть следующий приступ через два дня? — на лице девушки чётко читались сочувствие и сострадание. — Да, — утвердительно кивнул мужчина, — Поэтому я и хочу, чтобы вы прекратили мои страдания до того времени. На самом деле, за столько лет мне пришлось приложить много усилий, чтобы оставаться в здравом уме, однако, однажды я таки в конец потеряю рассудок. Как думаете, имеет ли смысл продолжать так жить? Девушка долго не отвечала, задумчиво наблюдая за пламям свечей, затем таки перевела взгляд меланхоличных глаз на собеседника: — Видя множество смертей, я осознала, насколько ценна человеческая жизнь, и что у каждого есть своё предназначение. Возможно вы правы, и наши судьбы связаны. Возможно я действительно пришла в этот мир таковой лишь для того, чтобы даровать вам избавление. Тяжело смириться со своим бессилием перед некоторыми вещами. Я понимаю вашу просьбу, но всё же не стоит исключать и других вариантов. Дайте мне время всё обдумать. — Хорошо. Уже довольно поздно, продолжим нашу беседу завтра, — Каликс встал и слегка поклонился, — Доброй ночи. Уже в дверях он снова обернулся и добавил: — Вы можете чувствовать себя здесь свободно, и впредь не пользуйтесь при мне маской. Сколь искусно она ни была вырезана, ваше лицо всё же приятнее лицезреть без неё. *** Мортем на удивление хорошо спалось на новом месте, поэтому с утра она проснулась весьма бодрой. Слуги поместья снова проявили небывалое терпение в обслуживании, так что гостья в полном комфорте и без происшествий смогла подготовить себя к завтраку. Когда она уже натянула плащ и маску, в дверь постучали. — Госпожа, хозяин ожидает вас в столовой, — уведомила девушку служанка. Мортем не ожидала, что завтракать она будет не в своей комнате. Что ж, раз так хотел владелец этого места, то стоило подчиниться. Девушку сопроводили в светлую комнату, залитую яркими лучами утреннего солнца. Возле небольшого стола, на котором уже громоздилось множество ароматных блюд, стоял сам глава дома Орелиэн. Заприметив леди, он учтиво поклонился со словами приветствия и отодвинул стул, приглашая сесть. Мортем опешила. Удивительно, впервые кто-либо делал подобное для неё. О таком жесте она только в книгах читала. — Надеюсь, вы не собираетесь завтракать в маске, — сказал Каликс, садясь напротив девушки, — Я ведь уже говорил, что не стоит себя прятать хотя бы при мне. — Вы правы, в этой маске есть невозможно, — Мортем усмехнулась и сняла своё «защитное обмундирование», хотя ей было всё ещё неловко вот так показывать лицо. Завтрак прошёл почти в полной тишине, зато потом хозяин пригласил свою гостью выпить чаю в оранжерее. Это было невероятно красивое место. Хотя… Мортем даже не знала, какому из уголков поместья она не могла бы дать подобное определение. В любом случае девушка давно не была средь такого огромного разнообразия живых растений, ведь у себя дома она даже не пыталась выращивать ни цветов, ни деревьев — занятие весьма бесполезное, с учётом способностей Мортем. — Вижу, вам понравилось это место, — сказал Каликс, смотря на реакцию гостьи. — Ещё бы, — лёгкая улыбка коснулась губ девушки, — Думаю, это как стоять на вершине утёса: когда вольный ветер окрыляет душу, но один неосторожный шаг ведёт к гибели. Мортем подошла ближе к клумбе с фрезиями и аккуратно сорвала один небольшой бутон. — Эти цветы так прекрасны, но… — девушка вдохнула приятный аромат, касаясь кончиком носа одного из нежных лепестков, — Всем им в итоге суждено увянуть. Яркая розовая фрезия в руках Мортем моментально поблекла и завяла, превратившись в сухую безжизненную траву. Девушка отложила остатки цветка на чайный столик, села в удобное плетёное кресло и решительно посмотрела на собеседника. — Ничто в этом мире не вечно. Вместо погибших цветов вырастают молодые побеги. На место умерших людей, рождаются новые. Я подумала над вашим предложением, — хозяйка дома Либитина сделала короткую паузу, — Я согласна. На лице Каликса отразилось явное облегчение и радость. Казалось, он готов был прямо сейчас броситься в смертельные объятия своей спасительницы. — Что ж, — лицо мужчины осенила обворожительная улыбка, — Не зря я всё заранее подготовил. Он указал на столик, где помимо чайного набора и сладостей также лежала какая-то папка с документами и две коробочки разного размера, похожие на те, в которых ноблесс обычно держали драгоценности. — Но прежде, чем мы перейдём к самому интересному, позвольте провести небольшой эксперимент, — Каликс взял в руки нож и протянул его своей гостье, — Я всего лишь хочу узнать, действительно ли вы способны ранить меня. Иначе вся наша затея не имеет смысла. Вы же можете брать неживые предметы без перчаток? Девушка, широко распахнув глаза от удивления, недоумевающе уставилась на главу дома Орелиэн: — Вы хотите, чтобы я вас сейчас ранила? Поймите же, одно беспечное движение, и вы даже не успеете подпись на завещании поставить. Мужчина лишь беззаботно пожал плечами: — Уверен, вы будете максимально осторожны. К тому же документы мои уже лет сто как готовые в сейфе пылятся. Пожалуйста, просто сделайте это. Мортем не смогла долго противостоять умоляющему взгляду Каликса и, в конце концов, взяла протянутый ей нож, предварительно сняв правую перчатку. Левой рукой она несмело коснулась ладони своего собеседника. — А теперь замрите и молитесь, чтобы моя рука ненароком не дрогнула. — Девушка глубоко вдохнула и быстро провела лезвием по мизинцу мужчины, оставляя маленький порез. — Думаю, этого достаточно. Мортем быстро отложила орудие от себя подальше, и ещё быстрее натянула плотную перчатку. Только тогда её внимание переключилось на происходящее с хозяином дома. Радостная улыбка Каликса сияла ярче полуденного солнца, когда он смотрел на свою руку: совсем маленький порез, который должен был моментально затянуться, всё так же красовался на его мизинце. — Как я и думал, вы правда сможете это сделать, — мужчина оторвал взгляд от раны и посмотрел на растерянную девушку, — В честь такого случая, позвольте вас щедро наградить. Каликс достал из кармана заблаговременно подготовленные перчатки и взял со стола одну из коробочек. — В нашей империи есть традиция, по которой каждый новорождённый ребёнок получает от матери своё первое имя. Это имя становится благословением и надеждой на то, что младенец вырастет здоровым и благополучно достигнет совершеннолетия, — мужчина сделал многозначительную паузу и торжественно продолжил, — Я, Дариус Каликс из дома Орелиэн, дарую единственной госпоже дома Либитина первое имя — Леттисе, что значит «счастье», ведь своим появлением на свет вы принесли счастье в мой мир. По традиции ноблесс, передаю вам в дар это ожерелье. Мужчина открыл бархатную коробочку и достал оттуда массивное украшение, тонкой искусной работы, обильно инкрустированное крупными сапфирами. Сказать, что Мортем была в шоке — ничего не сказать. Хорошо, что она сидела в кресле, иначе бы точно свалилась на пол. Имя… Ей только что дали первое имя… Имя, которое обычно даёт мать… Мать, которую она убила… Мортем всегда была лишь Мортем. «Смерть». Хотя, даже это слово никто не мог произнести ей прямо в глаза. «Хозяйка», «госпожа»… Она много раз слышала эти обращения. Она привыкла к ним. И… Всю жизнь она мечтала иметь собственные имена. Сердце девушки наполнилось необъяснимым теплом и волнением. Прямо сейчас, этот чужой ей человек сделал то, что никто и никогда до этого не делал. Впервые Мортем, вернее Леттисе, дали столь заветное имя. И не просто так, а как полагается в кругу ноблесс — с дарованием украшения. Каликс подошёл к своей гостье, потерявшей связь с реальностью из-за неожиданности, осторожно поправил ей русые волосы и одним ловким движением надел ожерелье. Только тогда девушка пришла в себя: — Ой! — Воскликнула она, вскочив с кресла. — Что вы делаете? Это же опасно! Вы в порядке? — Я да, а вот вы явно нет, — мужчина усмехнулся, находя забавным то, как девушка взволнованно проверяет его взглядом на наличие целостности, напрочь забыв, что только что произошло немаловажное событие в её жизни, — Как я и предполагал, ожерелье отлично дополняет ваш прекрасный цвет глаз. Только после этих слов Леттисе пришла в себя. Она невольно прикоснулась к драгоценности, которая так сильно выделялась на фоне её невзрачного платья. — Я безмерно благодарна за ваш подарок. Он очень роскошный. И ещё больше благодарна за дарованное мне имя. Никогда в жизни меня так красиво не называли, — девушка опустила взгляд и слегка улыбнулась, — Не думала, что когда-либо, согласившись по собственной воле убить человека, я получу имя. — Это ещё не всё, — Каликс хитро сощурил глаза и взял со стола вторую коробочку поменьше, — Каждый человек нашей империи, по достижении совершеннолетия, получает своё второе имя, которое становится основным и сопровождает его на протяжении всей жизни, символизируя результаты и успехи, которых желают добиться получившему имя. — Неужели… — Девушка прикрыла ладонью рот от удивления, широко распахнув глаза. — Именно так. Хотя, по традиции ноблесс, второе имя дарует глава рода, но позвольте мне выполнить эту миссию, — мужчина достал из коробочки кольцо с крупным бриллиантом, и, надевая его на палец совсем не сопротивляющейся уже девушке, продолжил, — Я, Дариус Каликс из дома Орелиэн, вместе с сим кольцом, дарую Леттисе из дома Либитина второе имя — Фелисия, желая ей во всём быть удачливой. Отныне вы — Леттисе Фелисия из дома Либитина. Каликс отпустил руку своей гостьи, которая словно зачарованная смотрела на кольцо. Девушка была в таком замешательстве, что даже не подумала, что её впервые так много касаются, и что это на самом деле очень опасно. — Леттисе Фелисия, — тихо прошептала она, а затем подняла взгляд, полный слёз, на мужчину, — Красиво. Каждое из этих имён очень красиво. Я обязательно буду их трепетно ценить и беречь. Спасибо. Спасибо вам… У девушки больше не было сил сдерживать рыдания. Каждое слово, сказанное хозяином дома Орелиэн, наполняло её сердце эмоциями, и сейчас они полностью захлестнули Фелисию. Каликс не мог просто так на это смотреть. Он подобрал плащ, что был накинут на спинку кресла, и закутал в него хрупкую фигуру девушки, а затем крепко сжал её в объятиях. Сейчас только это он мог сделать в знак утешения, ведь время для заветного прикосновения ещё не пришло. *** Наступил третий и последний вечер, который они проводили в компании друг друга. Решающий вечер, что должен был стать точкой невозврата для одного из них. Каликс и Фелисия расположились в удобных креслах всё той же оранжереи, ставшей их привычным местом, и в приятной атмосфере неспешно наслаждались бутылкой полусладкого вина из личных запасов хозяина поместья. — Подходящее время, чтобы умереть, — задумчиво произнёс мужчина. — Эй, не говорите так! — Возмутилась девушка. — Это звучит жутко… — Но я ведь правду сказал, — Каликс пожал плечами и отпил ещё немного вина, — Проводить последние минуты жизни в вашей компании довольно приятно. — Вы совсем не боитесь? Не хотите передумать? Мужчина ответил не сразу. Он отставил бокал на столик и задумчиво уставился куда-то вдаль. — Нет, не передумаю. Моя жизнь давно застыла в невесомости, и много лет я ждал того, кто смог бы прекратить это состояние. Страшно ли мне? Думаю, да. Все мы в той или иной мере боимся неизвестного будущего. Но время нельзя повернуть вспять и идти можно только вперёд, так что всё в порядке. Я уже давно был готов в этому моменту. — Хорошо. Я поняла вас, — девушка тоже отставила бокал, и с небольшим волнением посмотрела на Каликса, — Уже почти полночь, нам пора начинать, если вы не хотите умереть во время страшных мук своего проклятья. — Вы правы, — хозяин поместья горького улыбнулся и решительно поднялся с кресла, протягивая Фелисии руку, на этот раз без перчатки, — Сделаем это. Мужчина действительно тщательно подготовился к этому дню. Прожив слишком много лет в муках и одиночестве, он заранее написал завещание, оставляя всё имущество своей спасительнице, которая сейчас совершенно не догадывалась об этом. И даже этой цены, по мнению Каликса, было недостаточно, чтобы отплатить за то великое благодеяние, которое сейчас собиралась совершить Фелисия. Девушка взяла протянутую ей руку и тоже встала с кресла. — Прежде, чем я сниму перчатки, у меня будет последняя просьба, — кончики её пальцев слегка дрожали от волнения, а щёки покрыл густой румянец, — Вы первый и, пожалуй, единственный человек в моей жизни, на котором я добровольно собираюсь применить свои ужасающие способности. Поэтому, я очень надеюсь, что вы не отклоните мою капризную просьбу… Фелисия застенчиво опустила взгляд и нерешительно продолжила: — Могу я убить вас своим поцелуем? Возможно, говорить такое человеку, которого ты знаешь всего три дня, — полный абсурд, но девушка понимала, что это может быть её единственным шансом. Шансом познать хоть маленькую толику того, чего ей никогда не будет дано. Так много романтичных книг она прочла, и так сильно хотела превратится в одну из тех героинь, что через непростые испытания встречают своих суженых. Но кто захочет создать семью с таким чудовищем? Кто захочет любить ту, к которой никогда не сможет коснуться? Фелисия всегда мечтала о муже и детях, которых будет каждый день крепко обнимать, не боясь убить. Но она прекрасно осознавала, что никогда не сможет этого сделать, и уже давно смирилась с одиночеством. Тем не менее, сегодня она хотела позволить себе маленькую слабость, незначительный каприз, который бы могла запечатлеть в своём сердце на всю оставшуюся жизнь. — Что ж, тогда моя смерть станет самой прекрасной в мире, — тихо прошептал мужчина. Он ступил на шаг ближе, почти вплотную подойдя к девушке, одной рукой обхватил её за талию, второй приподнимая подбородок. Фелисия вздрогнула и прикрыла глаза, когда Каликс коснулся её мягких губ. «Так вот какое это ощущение», — подумала она, но спустя мгновение все мысли выпали из головы, а тело наполнилось новыми эмоциями и чувствами. Девушка сама не заметила, как по её разгорячённым щекам полились ручейки слёз. Это были слёзы сожаления о том, что столь чудесный момент сейчас закончится. Навсегда. Когда мужчина наконец отстранился, Фелисия всё так же продолжала стоять с закрытыми глазами, еле сдерживая рыдания. Она попросту боялась их открыть. Боялась увидеть как из-за неё исчезает ещё один хороший человек. Растворяется, словно сон… — Так когда я умру? Сердце девушки пропустило удар. Она широко распахнула полные шока глаза. — Как же… Каликс стоял всё на том же месте, целый и невредимый, всё с тем же блеском глаз, живее всех живых. — Невозможно! — Воскликнула Фелисия и поспешила снять перчатки, чтобы снова схватить мужчину за руку. — Почему не работает? Никакой реакции не последовало. Тёплая, слегка шероховатая ладонь даже не собиралась начинать светиться и растворяться в воздухе. Тогда девушка в панике коснулась к первому попавшемуся на глаза цветку в клумбе — тот моментально завял. — Понятно, из-за моего проклятья даже ваших сил не достаточно, чтобы убить меня, — сказал Каликс, наблюдая за тщетными попытками Фелисии. — Но что же нам теперь делать? Времени совсем нет, — девушка была в растерянности. Мужчина вздохнул и ласково погладил свою гостью по волосах: — У нас всё ещё есть один способ. Хотя я очень не хочу его применять, но другого выхода нет. Фелисия сразу поняла, о чём говорил Каликс. Её глаза наполнились ужасом и она в панике отпрянула от него. — Нет! Я не сделаю это! Ни за что! Где-то вдалеке послышался звон часов, возвещавших о наступлении полночи. Лицо мужчины, до этого выражавшее лишь горечь, моментально исказилось от боли. Он бессильно упал на колени, хватаясь за голову. — Прошу вас… Невыносимо… Сквозь слёзы девушка заметила, как руны на теле Каликса засверкали настолько кроваво-красным, что их стало видно даже сквозь рубашку. Затем она перевела взгляд на столик, где лежали ножи для нарезки. — Умоляю… Убейте меня, — слова давались мужчине с трудом. Дрожащей рукой Фелисия потянулась за ножом. В её голове мелькали события прошедших дней: первая встреча, первое имя, первый поцелуй… Страшно. Убивать очень страшно. Но разве был иной способ противостоять этому проклятью? Громко рыдающая девушка измученно плюхнулась рядом с корчащимся от боли мужчиной. — Простите, я не могу, мне страшно. Из-за испытываемых мучений и полуобморочного состояния Каликс уже не слышал слов Фелисии. Много лет проходя через одну и ту же пытку, он всё никак не мог к этому привыкнуть. Проклятье, что даровало ему вечную молодость, никогда не было благословением. Единственное избавление от него — смерть. Фелисия же, всю жизнь прожившая как Мортем, сейчас даже не могла применить свои ужасающие силы. Слёзы ручьём скатывались по её щекам, а сердце разрывало на части, пока она пыталась вложить всё своё желание в ладони, что касались рук мужчины. Но чуда не происходило. — Эти руны! Почему они так сильны! — беспомощно воскликнула Фелисия. Девушка закатала тихо стонущему Каликсу рукав рубашки, рассматривая светящиеся татуировки. С последней надеждой она накрыла пальцами кожу с символами, зажмурила глаза и со всей мочи закричала: — Исчезните! Просто исчезните! Пожалуйста, пускай это прекратится! — Фелисия склонила голову, и уже совсем тихо прошептала. — Прошу, хотя бы раз, не будь бесполезной… *** Яркий солнечный луч, настырно проникая сквозь плотные шторы, медленно, но непреклонно скользил по щеке Каликса, так и норовя добраться до глаз, но мужчина проснулся раньше. Сначала он нахмурил брови, а затем открыл глаза, пытаясь сфокусировать золотистый взгляд на потолке. В памяти медленно всплывали события прошлой ночи, обрываясь на моменте, где он потерял сознание из-за боли. Хотя нет, не боли. То было… Облегчение? Каликс удивлённо осмотрелся. Он лежал на кровати в собственной спальне. Значит, сюда его притащил кто-то из слуг… Девушка! Что же случилось с девушкой? Мужчина резко приподнялся с подушки, и только тогда обратил внимание на правую руку, которую крепко сжимала спящая Фелисия, сидя рядом на полу. Внезапное движение не разбудило девушку. Она всего лишь что-то сонно пробормотала, продолжая всё так же мирно посапывать. Каликс осторожно освободил руку и аккуратно уложил гостью к себе в кровать. Она многое вчера пережила, так что хороший сон будет ей на пользу. Когда хозяин поместья подошёл к окну с намерением поплотнее прикрыть шторы, его мимолётный взгляд упал на зеркало рядом. Протянутая к занавескам рука остановилась на полпути, а сам мужчина ошарашенно замер, неверяще смотря на себя сквозь отражение: сквозь расстёгнутый ворот рубашки виднелась чистая кожа оголённых ключиц. Каликс прожогом закатал рукава на руках и его глаза расширились ещё больше от удивления. Сомневаясь в реальности происходящего, мужчина слегка себя ущипнул, только сейчас осознавая, что много лет сопровождающее ноющее чувство куда-то исчезло. Больно, значит он не спит и не умер. Тогда куда делись руны на его теле?! Ватными ногами Каликс подошёл к письменному столу и достал из верхнего ящика нож для открытия писем, которым спустя секунду рассёк себе кожу на ладони. Рана щипала, кровоточила… Но не заживала! Мужчина прикрыл рот целой рукой, чтобы не закричать от радости. Его глаза блестели, еле сдерживая слёзы счастья, когда он смотрел на порез, что даже не думал сиюминутно заживляться. Затем Каликс перевёл взгляд на кровать, где мирно посапывала Фелисия. Он не представлял, как она это сделала, но точно знал, что именно эта девушка сняла с него страшное проклятье. А ещё он знал, что никогда не сможет в полной мере выразить всю ту благодарность, что сейчас испытывал. *** «Приветствую, моя дорогая Херта! Если честно, невероятно соскучилась. Жаль, что больше никогда не смогу коснуться тебя даже сквозь одежду, но как же хочется очень крепко обнять! Надеюсь, у тебя всё хорошо и ты счастлива вместе со своим мужем. А у нас всё по-старому. Из-за возобновления коммерческих и политических отношений со столицей, Каликс сейчас часто в разъездах. Честно, я не ожидала, что муж начнёт так активно работать над восстановлением земель Либитина и Орелиэн. Что ж, долгая изоляция обеих домов дала своё. Однако, атмосфера в поместье в последнее время совсем насыщенная. Ты бы видела малыша Алэйра! Вот кого уж точно не узнаешь. Я всегда думала, что мой старший сын характером пойдёт в своего отца, но что-то в последнее время этот сорванец напоминает мне меня саму в его возрасте. Херта, неужели меня в детстве тоже так сложно было воспитывать? Ой! А ты ведь ещё не знаешь! Силия вчера сказала первое слово! Она так миленько лепетала «мама», что я аж разрыдалась от счастья. Правда, потом меня увидел Алэйр и тоже начал плакать, а за ним и Силия… В общем, только благодаря Каликсу мы все угомонились. Ах, как же приятно иметь свою семью, касаться их, обнимать, гладить. Несравнимые ощущения. Жаль, что с остальными приходится всё так же быть осторожной. Херта, ты же знаешь, что для меня ты тоже часть семьи? Я всегда считала тебя своей матерью, хотя ты и пыталась упорно возводить между нами границы. Только сама, став матерью, я поняла, почему. Но… Я также осознала, насколько искренней и жертвенной была твоя любовь ко мне. Спасибо, Херта, правда спасибо, что была лучом света в мои тёмные времена, и что направила меня прямо в руки к счастью. Ведь только благодаря тебе я смогла встретить Каликса и создать семью, о которой всю жизнь мечтала. Будь же и ты счастлива на небесах. С вечной благодарностью и любовью, твоя Мортем».