- что у вас с Тэнэ?

Свет фонаря даёт увидеть продолжение не большой улицы городского парка, осыпанную рыжей листвой, где вечером гуляют пары подростков, старушка с Йоркширским терьером и мамочки, держащие ручку колясок со своим отпрысками. Прохладный, северный ветер проникает под поведавшую жизнь, черную, большую джинсовку. На затылке торчал капюшон от серой толстовки которую ему одолжил Келлерман, и благополучно забил хуй. Какие-то чёрные джинсы, возможно ещё с молодости отца.И дряхлые кеды с заметными потертостями, как они появились Кёниг забыл, или же не знал, поэтому предпочитал теорию о том, что в них родился, ведь воспоминаний о другой обуви нет. Это не модный стиль, а жизнь. Но сейчас неважно что на нём и как ощущается холод поздней осенью, ведь напротив человек из-за которого на лице Тэнэ не спадает дурацкая улыбка, а внутри цветет и пахнет прекрасная весна. Или как бы добавил Тэнэ "прекрасная, как Каллерман" Обычный поход домой, после последней мучительно долгой пары. Нет ничего сверхъестественного, мы так ходим каждый день, но сегодня особая атмосфера. Если не считать "важное десяти минутное собрание для старост"в конце дня, которое шло больше ебанного часа. И конечно обычным смертным, как я, туда не попасть. Зато путь открыт на дряхлые лавочки "ожидания" возле входа. И целый час ,тянувшийся как резина, болтовни с надоедливым уборщиком пока не стемнело. Тогда, день прошел вполне без происшествий. Даже странно, у самого, Дэмонтаниэля Келлермана и Тэнэ Кёнига ничего не происходит. Ни погонь от проклятых, ни резкого превращений в курицу или странных пропавших одногруппников. Даже Кицу последнюю неделю не видно. Какому богу молиться, чтобы всё так и осталось? Не жизнь, а мечта, или сон, из которого так не хочется просыпаться. На учебе лучше отключать звук в телефоне, поэтому вибрация в кармане новых беленьких спортивочек, прекрасно даёт понять, что кому-то я резко понадобился. На экране, ровно посередине высветилось слово "мама" с ярко-красным сердечком рядом. Ну это было очевидно, хотя я уже не какой-то там школьник, а студент-первокурсник, имею право задержаться и не отзваниваться матушке. Протягиваю зелёную трубку вверх, и с ходу начинаю заливать. - да, мам, прости, мы уже подходим. - это я. Не знаю почему, но машинально выдохнул. - чего тебе? Сестрёнку ни с кем не спутаешь. Только вот почему-то она совсем не рада, и в девичьем голосочке слышится капля страха. - тут мама какая-то расстроенная. - что-то случилось? - не знаю, она говорит, ей с тобой нужно очень серьезно поговорить. По телу прошло лёгкое цунами из мурашек. Прям как в 10 лет когда цепанулся рукавом новой куртки об забор из проволоки когда геройски его перелазил. Обычно такое ничем хорошим не заканчивается. - и ещё она спрашивала ,не знаю ли я "что у вас с Тэнэ?" лёгкие начали атрофироваться вместе с сердцем и ногами, они уже не принадлежали мне и функционировали на автомате. Адреналин прислал телеграммы откуда-то с другого конца планеты , а норадреналин выехал на скоростном поезде до Нептуна, с билетом в один конец. Когда глаза почти выкатились из орбит, ещё чуть-чуть и я смог бы забить страйк из бутылок возле мусорного бака напротив если бы соображал. Я резко остановился и почувствовал липкий холодный пот на лбу, это признаки инсульта? Взгляд упал на глаза Тэнэ. Сморозить получилось только, что-то типо: - а что у нас с Тэнэ? Со скоростью света все цвета с лица Тэнэ пропали, но стал белее а4. Я уже видел как сестра выбирает нам гвоздики на могилки, и мысленно вспоминая кто ещё не отвернется от нас после не добровольного каминг-аута. // - что у вас с Тэнэ? - а что у нас с Тэнэ, мам? Мы же не лижемся с Кёнигом на каждом шагу и всё такое. // В универе парни старались меньше пересекаться делая вид, что друзья, в это время ночью их тела горели, горели языками синего пламенем отдавая искрами так, чтобы вместе с богровами пятнами оставались ожоги ,на которые потом попадали капли совсем не сметаны. Сердца были готовы выбить всё двери и взломать замки только, чтобы хоть на мгновение выбраться наружу и перекурить. Руки переплетались всевозможными способами. Слова ,которые часто говорят влюбленные звучали после каждого вздоха, заполняя редкую тишину, как только эти двое погружались в так называемый "мир взрослых". Неразборчивый шепот на ухо во время конца, это было что-то вроде наивного, такого детского признания в любви для взрослого человека. Всё это оставалось только в, "уже их" комнате, среди четырех стен и ванной, по настроению. Родители чудом их не замечали или делали вид, поэтому свидетелем оставался лишь лунный свет, который только и успевал покрывать их обнаженные тела, из плохо завешенного окна.