Проклятая деревня

Ночь выдалась славная, полнолунная. — Шарик, не отставай! Ко мне! Огромный лохматый волколак плёлся следом, подкупленный бутербродом с колбасой. Разумнее было бы оставить его сторожить дом, да только охранять там пока нечего: городской заселился в заброшенную избушку совсем недавно, никакого хозяйства ещё не обустроил. Деревня казалась почти подозрительной в своей гостеприимности, раз в ней так просто можно было найти и занять опустевшее жильё. Как в сказках, где войти легко, а выйти не отпустит. И собаки у них здесь какие-то странные. — Ну, пришли. Хороший пёсик, Шарик. Ты чего, а? Волколак, увидев в свете фонаря силуэт в шляпе и учуяв кубинский табак, заскулил от страха, припадая к земле и без того грязной шерстью. Раньше он таким не был — сам на всех бросался, щеря гнилые челюсти и задиристо рыча. Что на него теперь нашло, непонятно. Дядя Фёдор, закинув лопату на плечо, смело подошёл первым: — Здорóво! Вы же тут клад ищете? Я помочь могу! А найденное поделим, больше мне за работу ничего не надо. Безмолвная мертвецкая свита лорда Гейзенберга озадаченно приостановила раскопки. Лиц их Фёдор не видел. Как и начальника — только тлеющую искру сигары. — Парень, ты разве не знаешь, что на кладбище ночью опасно? — спросил тот, позабавленный его предложением. — Мало ли какие кошмарные твари могут тебя поймать... Например, я.

***

Рыжий шкет захлопнул ворота и укрепил балкой: — Вот, здесь они до тебя не доберутся. Оборотни ещё некоторое время ломились, но вскоре всей стаей ушли искать что-нибудь более доступное. Лёгкой добычи в разорённой деревне хватало и так. — Спасибо, — выдохнул Итан, перезаряжая пистолет. В доме мирно кипел чайник. На телевизоре, густо покрытом пылью и паутиной, лежал полосатый кот, облезлый и мутноглазый. — Он тоже заражённый, — подтвердил малолетний хозяин, видя настороженный взгляд Уинтерса. — Если начнёт с тобой разговаривать человеческим голосом, то это галлюцинация, не ведись. — Безумие какое-то... А где твои родители? Как тебя зовут? — Дядя Фёдор. — Почему дядя? — честно говоря, Итан уже ничему не удивлялся. — Так потому что только выгляжу пацаном, а на самом деле мне уже глубоко за тридцатник. С тех пор, как один кладбищенский упырь меня... принял на работу. — Серьёзно, что ли? — Да шучу, конечно, — улыбнулся Фёдор. — У меня ружьё есть в кладовке, неси, а я пока патроны найду. В отсутствие Итана он смахнул паутину с антенн. Включившись, телевизор монотонно жужжал стационарным шумом. — ...Милорд, он у меня. — Отлично. Отправь его куда надо, — повелела трансляция. — Это не бандероль, а целая посылка получается... — съязвил немёртвый. — Живьём, Феденька, живьём. А я уж по пути его схвачу.

***

— ...Ну какая, например, польза от этой картины на стене? — Очень большая. Она дырку на обоях загораживает. — Вот и от мутанта будет польза. Сможет охотиться на тех, кто нам угрожает. — Но нам никто не угрожает... — Ты и до всех этих происшествий точно так же говорила. Мия упрямо скрестила руки на груди: — Нет уж, выбирай: или я, или он. Оценивающим взглядом Итан обернулся через плечо. Полугодовалая дочь с лордом Гейзенбергом отбирали друг у друга микросхемы разобранного смартфона, чтобы применить к ним одинаковую исследовательскую методику пробы на зуб, бормоча «до чего техника дошла». — Конечно, ты, моя любимая жена. Но и он... её брат. Был бы у меня такой, я, может, и не женился бы никогда. — Потому что не дожил бы, — ответила она и выдвинула последний аргумент: — И вообще, от его бензина у меня все цветы завяли! Да кто в здравом уме станет ремонтировать танк прямо посреди гостиной? — Это не танк, а самоходная артиллерийская установка, усовершенствованная бензопилой, — проворчал Карл, прекрасно всё слыша. — Боже мой, — удивилась Мия, — оно ещё и говорящее? «Ты даже не представляешь, насколько», — вздохнул Итан.