the last summer night

Конец августа и начало сентября всегда кажутся какими-то тихими. Природа замирает на месте, и деревья терпеливо ожидают прохладного ветра, что всколыхнёт их пышные волосы-листья, окрасив в медовые оттенки. Время останавливается в ожидании чего-то спокойного и волшебного, словно вот-вот кто-то свыше изящно взмахнёт рукой, и на смену жарким летним дням придёт умиротворяющая осенняя сказка. А может, эта тишина лишь завеса, скрывающая настоящие отношения повелителей времён года?.. Дончжу наблюдает за обширным садом с балкона своего особняка: зелень деревьев уже не такая яркая, какой была в июне, на яблонях краснеют почти поспевшие плоды и лениво щебечут на ветке редкие стрижи. Сон хмурит брови и поправляет венок из вязовых прутьев на голове, приглаживает длинные чёрные волосы и спускается вниз по лестнице, обвитой лозой. Его сезону осени давно пора расправить крылья, раскрасить янтарём сады и леса, но кое-кто никак не хочет уступать место холодному времени года. Хвануна всегда трудно найти. Дончжу не находит Ё ни в его доме, ни за ним, и предполагает, что тот как обычно отдыхает у реки. Сон оказывается прав: Хванун сидит на песке почти у самой воды, с улыбкой держа в руках крошечную черепашку. –И вот ты снова здесь. — повелитель лета даже не смотрит в сторону пришедшего, продолжая наблюдать за малюткой-рептилией. –Здравствуй. –Почему бы тебе не прийти через недельку? –Ты говорил это неделю назад. Хванун тихо смеётся и отпускает черепашку: кроха уползает в заросли кувшинок и пропадает из виду. Ё встаёт с песка и направляется к давнему другу, поправляя своё зелёное одеяние. –Никто не жаждет наступления осени, Дончжу. Всем всегда будет не хватать лета и тепла. –Ты же понимаешь, что мы не вправе противостоять законам. Пришло моё время, природе пора на покой. –Как же ты скучен… — Хванун обходит Сона и прикасается к длинным волосам. Дончжу чувствует мурашки на тыльной стороне шеи, но продолжает стоять неподвижно. — Целых шесть лун природе придётся спать, а тебе жалко для меня семь крохотных деньков? –Я ведь знаю тебя, Хванун. Ты попросишь неделю, потом ещё одну, а затем листва начнёт опадать не от холода и золота, а от жары. Птицам нужно улетать на юга, плоды должны доспевать в нужных для того условиях, а ты думаешь только о веселье. –Прости, Дончжу… — Ё встаёт перед собеседником, наивно хлопая ресницами, но хитрющие глаза невозможно скрыть даже под маской невинности. — Я пока не готов распрощаться со своим сезоном. Парень хватает венок с головы Сона и смеясь убегает в лес. Дончжу тут же бросается за ним в погоню, надеясь догнать и забрать свою вещь, но Ё ловко лавирует между деревьями, в конце концов скрываясь за ивовыми прутьями. Сон ныряет за Хвануном в пышные заросли тонких ветвей, где повелитель лета стоит, оперевшись спиной о стройный ствол ивы. –Верни мой венок, пожалуйста. Игриво стрельнув глазами, Хванун всё же подходит ближе и надевает венок на голову Сона, после чего невесомо касается пальцами кожи на его лице и скрывается, смеясь и убегая куда-то в лес. Щёки Дончжу вспыхивают красным пламенем, подобно осенней листве рябины. Была бы его воля, он даже силой заставил бы Хвануна прекратить свои выходки и передать ему власть над природой. Заставил бы, если бы не любил так сильно. Сон видел, как пылко Хванун разукрашивал всё вокруг в начале лета. Как бежал, разбрызгивая на луга все цвета радуги, чтобы на солнце пестрели цветы. От одного взмаха руки спела в лесу душистая земляника, а в садах расцветали маргаритки и пионы. Он видел, как Ё играл с крохотными лисятами в роще и как кормил орехами прилетающих к нему щеглов. Хванун звонко смеялся, когда бабочки щекотали его пальцы, а Дончжу чувствовал бабочек в животе от его смеха. Даже когда Ё приходил в гости к повелителю осени, всё вокруг будто становилось более ярким и свежим, как его сезон. В один знойный день Дончжу видел лежащего в сочной траве Хвануна совсем нагим. Солнце будто отражалось от него, не смея причинить вред даже малейшему участку обнажённой молочной кожи, к которой Сон мечтал прикоснуться. Хванун страстен и энергичен, а Дончжу степенен и спокоен. Они такие разные, но Сон искренне верит в то, что противоположности притягиваются, хотя он и не знает даже, тянет ли Хвануна к нему так же, как его к Ё. Тот умеет только дразнить Дончжу, заставляя его молча краснеть. Лето подошло к концу, но Сон не может справиться со своими чувствами. Он добровольно отдаёт Хвануну ещё одну неделю на лето. Спустя несколько дней Дончжу более-менее успокаивается и старается сосредоточиться на планировании дел на ближайшие три месяца. Перо шуршит по пергаменту, и повелитель осени настолько увлекается процессом, что не замечает шагов позади себя. –Как всегда работаешь? Знакомый игривый голос на секунду отвлекает от дела, после чего Сон продолжает писать, не оглядываясь на пришедшего. –У тебя осталось три дня, Хванун. Я уже готовлюсь к осени. И вообще, тебя стучаться не учили? –Не злись, Дончжу… — Сон вздрагивает, когда парень отодвигает его стул вместе с ним чуть дальше от стола. Ё беспардонно усаживается ему на колени и кладёт руки на чужие плечи. — Ты всегда такой занятой, не хочешь отдохнуть подольше? Дончжу из последних сил сохраняет холодный и безучастный вид, но внутри сердце бьётся словно невольная птица в клетке. Ё смотрит прямо в глаза, будто считывая каждую эмоцию, которую пытается скрыть длинноволосый, и Сон бы прямо сейчас поддался искушению, если бы не знал, за чем именно пришёл Хванун. –Только не говори, что хочешь выпросить ещё неделю. Хванун понимает, что его раскусили почти сразу, но это его не расстраивает, а наоборот — веселит. Несмотря на это он знает, что так просто ему уже ничего не удастся заполучить. –Твои щёки каждый раз так мило краснеют, когда я рядом с тобой. — Ё хихикает и скользит горячими пальцами по нежной коже скул перед собой, пытаясь выдавить из Дончжу хоть какие-нибудь эмоции. –Ты переводишь тему. –А ты следишь за мной почти каждый день. Разве не так? Тебе нравится смотреть на меня? Ком застревает в горле у Сона, но он всё равно не может отвести взгляд от парня. Хванун улыбается и играет по своим правилам, которым Дончжу неосознанно следует, выпуская на волю свой внутренний голос, что сдавшись шепчет: –Нравится. –И ты считаешь меня привлекательным? –Считаю. Глаза Ё, чёрные и блестящие, как ягоды спелой смородины, рассматривают лицо напротив: Хванун закусывает губу и приближается к самому уху Дончжу. –Так пригласи меня уже на свидание. Лёгкий поцелуй в мочку уха заставляет Сона взрогнуть и мгновенно залиться бордовой краской. Ё спрыгивает с колен, исчезая так же незаметно, как и появился. Дончжу на пару секунд кажется, будто он разучился дышать. Писать планы дальше он, естественно, не может. Следующим утром, выходя из своего дома, Хванун находит на пороге письмо от Сона с приглашением в гости и игриво улыбается. ~~~ Дончжу нервно стучит пальцами по дубовому столу: Ё опаздывает. Он даже уверен, что Хванун специально делает это — он любит, когда его ждут, любит внимание. Из окна видно, как солнце стремительно приближается к горизонту, окрашивая перистые облака в малиновый цвет. «Завтра будет ветрено» — думает Сон и слышит, как сзади кто-то медленно приближается. –Прекрасный закат сегодня. Столь знакомый шёпот вновь заставляет кучу мурашек рассыпаться по коже, тёплые руки осторожно гладят напряжённые плечи, заставляя их расслабиться. И Дончжу расслабляется. Сон касается чужой руки через плечо, поворачивается лицом к Хвануну, чтобы встретиться с глубокими глазами и сам чуть не охает. В этот вечер Ё будто выглядит ещё прекраснее, чем обычно, а привычная хитрая улыбка сменилась на какую-то… томную. Дончжу не может сдержать себя и целует изящные пальцы, ловя слухом почти незаметный вздох Хвануна. –Спасибо, что пришёл. –Спасибо, что наконец-то пригласил. –Не хочешь выпить вина? –Не откажусь. Вскоре вино из бутылки, стоявшей на столе, оказывается разлитым в красивые бокалы, а по комнате разносится приятный пряный аромат. Ё знает, что Дончжу делает вино сам, и делает он его прекрасно. –Потрясающий аромат… Каждый раз превосходишь сам себя. — Хванун вдыхает запах вина из бокала и блаженно прикрывает глаза. –Давай выпьем за смену сезонов. –Моё время, которое ты сам мне дал, не вышло. Ну раз уж хочется заранее… Выпьем за смену сезонов. Хрусталь бокалов со звоном ударяется друг о друга, и повелители одновременно отпивают несколько глотков дурманящего напитка. Хванун вздыхает, насладившись вкусом вина: жар медленно растекается по телу, принося расслабление и лёгкое раскрепощение. Ё кажется, что он пьянеет слишком быстро, но ссылается на то, что ничего не ел перед визитом. –Дончжу, давай выпьем за нас. Просто за нас. И после второго тоста бокалы оказываются пустыми. –Мне надо поговорить с тобой, Хванун. Очень серьёзно. –Я внимательно слушаю. Дончжу берёт руки Ё в свои и заглядывает ему в глаза, мысленно подбирая слова. Хванун терпеливо ждёт, но это не занимает много времени, потому что Сон озвучивает всю правду такой, какая она есть, без лишних прелюдий. –Я люблю тебя. Ты знаешь об этом? Хванун растроганно вздыхает: руки скользят вверх по груди Дончжу, обнимают шею, и Ё пьяно улыбается. –Я догадывался. И поверь, твои чувства взаимны. Сон держит себя в руках ещё несколько секунд, после чего даёт волю чувствам, копившимся внутри так долго. Он хватает Хвануна за лицо, пылко целует, а у второго мгновенно сбивается дыхание, но Ё не сопротивляется. Дончжу целует напористо, отнюдь не похоже на самого себя, руки опускаются на талию Хвануна, сжимают её немного грубо, пока Сон углубляет поцелуй языком. Хванун чувствует, что собственное состояние начинает напоминать какой-то из его самых приятных снов: голова кружится, земля уходит из-под ног то ли от поцелуя с Дончжу, то ли от чего-то ещё. Внезапный всплеск адреналина от осознания приводит Ё в чувства. Парень отрывается от поцелуя и тяжело дыша смотрит в глаза напротив, пытаясь понять, что не так. –Дончжу, что ты подмешал мне в вино? В глазах постепенно начинает темнеть, и Хванун уже не держится на собственных ногах, но Сон крепко держит парня в своих руках, не давая тому упасть. –Есть два способа сменить сезоны. –О чём ты… говоришь… –Первый — договориться с повелителем и обоюдно прийти к решению о смене времён года. –Дончжу… –Второй — усыпить повелителя и взять всё в свои руки. Несколько секунд молчания кажутся вечностью. Хванун не знает, откуда у него берутся силы на смех. Он всё ещё пытается держать зрительный контакт с Дончжу, пьяно смеётся ему в глаза и кладёт руку на щеку любимого. –Ты хитрый мерзавец… –Прости меня, Хванун. –Мерзавец… Вишнёвые целованные губы растягиваются в беззлобной улыбке в последний раз за этот вечер. Рука соскальзывает с щеки, и Ё теряет сознание, полностью обмякая в руках Дончжу. Сон смотрит на то, что он сотворил с любовью своей жизни, и слёзы сами по себе начинают капать из глаз. Он берёт Хвануна на руки и относит на свою кровать, бережно укрывает одеялом и нависает сверху, убирая чёлку с лица спящего. –Прости меня, любимый… Ты не оставил мне выбора. — Дончжу поглаживает большим пальцем кожу румяных щёк. — Тебе нужно отдохнуть, спи спокойно. Уже давно пришло моё время… Дончжу наклоняется и ненадолго зависает над Хвануном, после чего накрывает губы Ё своими, вкладывая в этот поцелуй всю свою нежность и трепетные чувства. Через несколько секунд на носу и скулах пшеницей рассыпаются веснушки. В комнату через окно врывается прохладный ветер, предвещая скорую перемену погоды и времени года. Вскоре холодные ветра принесут с собой пелену серых туч с дождями. Словно брызгами жёлтой акварели по зелёному холсту позолотеют редкие верхушки деревьев, в лесу запахнет сыростью и грибами, и шустрые зверьки начнут суетливую подготовку к холодам. Поспеют яблоки и виноград, отпоют свои последние тоскливые серенады птицы, заблестит украшенное росой тонкое кружево паутины. Хванун проснётся к началу октября, чтобы выкрасть у повелителя осени ещё одну неделю на бабье лето, дабы погреться в последних тёплых лучах доброго солнца перед наступлением холодов. Придёт осеннее спокойствие, Ё поймёт и простит Дончжу, холодными вечерами будет прижиматься к тёплой груди, слушая размеренное сердцебиение, и целовать теперь уже веснушчатые скулы любимого мужчины. Конец августа и начало сентября всегда кажутся какими-то тихими…