Норман всегда ворочался на кровати в попытке найти спокойствие на эту ночь. А когда засыпал, лишь слышал как Гоблин постоянно его мурыжил и будил.
Перед собой он видел пустое пространство. На фоне лишь смех Гоблина и сильная головная боль из-за назойливой личности в голове Озборна.
Питер и Хэрри были в соседней комнате, играли в настольную игру, паралельно вскрикивая заумные фразы из этой же игры. Он слышал Отто, что был рядом с ними, наблюдая за игрой мальчиков.
Норман тихо всхлипывая зажимается в собственной постели, сжимая конец белой майки. Ему снилось, что-то нехорошее. Злое и до чёртиков страшное.
Перед самим собой он видел свою копию, выдернутую из какого фантастического фильма. Кожа в некоторых участках позеленела, и отбивалась фиолетовым цветом из-за освещения, кожа, она была как чешуя змеи, уши заострились, как у какого-то эльфа, они тоже были позеленевшими... У копии были зелёные, с искрами власти, контроля, глаза которые смотрели на Озборна. Возле глаз были жёлтые участки кожи, а сами глаза заливались их яркой, но в тоже время мрачной, краской.
Одежда была разорвана, фиолетовая, мешковатая толстовка, брюки коричневого цвета были также разорваны, будто его собака покусала, а под этим военная броня разработана и сделана для военных, во время сотрудничества с «Квестом». А в голове билось и билось:
— Ничтожный ты человек, Норман. Ничтожный начальник, ничтожный и слабый партнёр, ничтожный, ужасный и слабый отец.
На что в ответ Озборн хватался за голову, закрывая уши и молился. Да бы это закончилось. Но голос так и бился в голове Озборна.
Он не убежит.
Однажды. Нормана разбудил Отто, когда была зима, а Озборн, умудрился простыть.
Температура была не слишком высока. 38.7, была отметка на градуснике второй день подряд. И этот второй день подряд, Озборн - просто проспал, шипя себе под нос и ворочился, порой всхлипывая и тихо что-то бормотал. Октавиус всё скинул на температуру, Озборну было плохо, очень плохо, головная боль, забитый нос, сухой кашель, покрасневшие глаза и пересохшие, потрескавшейся губы.
— Норман, — Тихо доноситься в темноте. Озборн открывает уши и поднимает голову, отрывая её от колен. Там стоял Отто.
— Отто... — Он резко встаёт с пола(?) подбегая к нему и пытается взять за руку. — Что это...? — Спрашивает доктор Озборн глядя на размытую, из-за прикосновения Нормана к Отто, руку.
— Проснись, — Лишь это прозвучало.
Норман проснулся в час ночи. На лице был и читался страх. В соседней комнате всё также не умолкали голоса сына, Питера и Отто, комментирующий всю игру Хэрри и Питера. Руки подрагивали. Мелкая и холодная дрожь прошлась по телу, а в горле пересохло.
Озборн тихо вышёл из своёй спальни, и глянув быстро в сторону голосов, ушёл на кухню.
Норман взял стакан и бутылку минеральной воды.
«Горлышко пересохло, Норми?»
Отбиваясь о черепную коробку, доносится голос Гоблина.
— Заткнись... — Срывается с уст Нормана и он берёт чашку в свои руки отпивая немного.
«Кто ты мне, чтобы рот затыкать? Создатель? Ахах, не строй из себя важного человека...»
— Заткнись, я сказал! — Крикнул Норман выпустив чашку из рук, от злости на свою личность, и та разбилась.
На звук пришёл Хэрри, оставив Отто и Питера в своёй спальне.
— Пап, всё в порядке? — Спрашивает Озборн-младший глядя на отца.
— Д-да, Хэрри, всё в порядке, просто рассеянный... — Он усмехнулся для удостоверности, чтобы сын не подумал, что его отец сходит с ума.
— Ладно, иди дальше спи, мы будем играть по тише, хорошо? — Хэрри улыбаясь подходит к отцу переступая через осколки и приобнимает.
— Спасибо, но вы мне совершенно не мешаете, — Норман усмехнувшись глядит на чашку. — Иди дальше играть, а я по-быстрому уберу.
Озборн-младший всё же ушёл, а Норман собирая осколки, порезал свою ладонь. Пришлось ещё лезть за аптечкой, обрабатывать рану и перевязать её.
Он вернулся в спальню, тут не было антикварных масок, что были в его кабинете, они давили Озборну на мозг с появлением Гоблина. И засыпает укрывшись по пояс одеялом.
Лишь просыпается в три часа ночи, в поместье было уже тихо, а Отто, спал рядом, обнимая своего партнёра.
«Милая картина, не правда ли, Норми?»
Назойливый смешок Гоблина, выводил из себя. Озборн аккуратно выбрался из объятий и ушёл на балкон, перекурить.
— Холодно... — Бормочет себе под нос шатен закуривая сигарету и садится рядом с клумбой красивых кустов белых роз. Норман почему-то любил именно их. Ни красные, ни синие, ни жёлтые. Белые. И почему именно розы...?
«Курить вредно, Норми.»
Голос в голове уже порядком надоел, Норман не тушит сигарету, выпускает дым из рта на воздух и говорит:
— Я вроде какНорман ложится в кабинете, на диване, не поднимаясь в свою спальню, просто, уснул перед потушеным камином.
Озборн вновь в этой пустоте, правда уже перед ним стояла женщина. В красивом одеянии, с спокойной улыбкой, добрыми карими глазами, рыжие волосы были собраны в нетугой, низкий хвост. Её лицо очень знакомое...
— Норман, как ты? — Спрашивает она, походя к нему.
— Ужасно, Лаура. — Отвечает Озборн глядя на неё. Та берёт его за подбородок и искривляется в ужасной улыбке, глаза стали полностью красными, а руки стали дряблыми но всё же держали его за подбородок, когти царапали кожу лица, будто ожоги от её прикосновений. Стало до жути страшно.
Руки выгинались в разные стороны, спина стала кривой, а челюсть выгнулась в другую сторону делая улыбку ещё страшнее.
Норман закричал, когда оттолкнул её от себя и проснулся от тихого шёпота и просьбы проснуться.
— Норман, просыпайся, — Тихо звучит с уст Отто, когда он сидит рядом на одном диване с Норманом. Он его укрыл пледом, Норман был весь холодный и испуганный. Как затравленная собака.
— Ты почему не спишь? — Лишь тихо произнес Озборн глядя на брюнета.
— Проснулся выпить воды, а тебя рядом нет. Подумал, что вышел на балкон, я тебя ждал-ждал, пошёл за тобой, увидел тебя на диване и укрыл пледом, ты ведь, дуреха, оставил дверь на балкон, полностью открытой, а уже не май месяц, — Отвечает Октавиус поглаживая его по руке большим пальцем. — И ты ворочился, всхлипывал, я пытался тебя последние десять минут разбудить. Тебе постоянно снится, что-то дискомфортное, Норман, расскажи, что тебя мурыжит?
— Ничего... — Отмахнулся Норман.
— Не ври, Норман.
— Я не вру, Отто, меня ничего не мурыжит.
«Ой-ой-ой, бедный малыш Норман, не может сказать своему принцу на белом коне о своей проблеме с головушкой!»
Смеётся Гоблин.
— Заткнись-заткнись-заткнись. — Шипит Озборн стиснув зубы и взялся за свои волосы потянув их.
— Ей, Норман, успокойся, всё ведь хорошо, — Отто аккуратно оттягивает руки Озборна от волос и глядит в его расстеряные глаза.
— Я... Во мне кто-то живёт... Я схожу с ума... — Губы дрогнулись, а глаза бегали по его рукам, представляя их в крови и поднимает голову часто моргая. — Отто, я...
— Успокойся, Норман, ты не сходишь с ума.
«Больно много он о тебе не знает, Озборн.»
— Я слышу свой же голос, только более звериный, это нормально, Отто?! — Вскрикнул шатен глядя на Отто.
«М-да, целый театр тут устроили. Признайся, Норман.»
— Тише, Норман, — Отто садится рядом, на пол, и берет его руки в свои, согревая ледяные пальцы в тепле своих рук. — Ты не сходишь с ума, это из-за стресса, из-за «Квеста».
— Я СХОЖУ С УМА, ОТТО.
Отто вздрогнул от крика партнёра и заглядывает в его перепуганные и растерянные глаза.
Ведь Норман и вправду не знал. Сходит ли он с ума? Слетает с катушек? Чокнутый ли он? И надо ли ему в психиатрическую клинику?
— Тише, Норман...
Озборн принимает сидячее положение, в позе лотоса. После этого, выпускает свои ледяные руки из его горячих ладоней и обнимает, моститься, как котёнок, на его груди.
— Не бойся, это всего лишь кошмар...
«Ну да. Ну да.»
Говорит Гоблин в голове Озборна, вновь смеясь. Чём пробивает Нормана на слёзы злости.
Только Богу известно, сколько они просидели так. Но Гоблин всё же не исчезает из головы Нормана, постоянно мучая его.
А Отто. А что он? Был рядом. Всегда был рядом. Поддерживал и успокаивал, когда Норман не выдерживал и его пробивало на горькие слёзы злости и ненависти к своей скверной личности как Гоблин. Что постоянно ему являлся во снах. Плохих снах.
«Не бойся, это всего лишь кошмар.»
Повторяет в одном кошмаре Нормана Гоблин, копируя манеру речи Октавиуса.