Пропасть

Безмолвие. Пустота. Одиночество. В мгновение ока окутали с ног до головы. Зримый всеми порядок, но абсолютно рухнувший внутри. Один на один с извергнувшимся вулканом необъяснимых чувств. Наверное, что-то схожее он испытывал сейчас. А может и гораздо больше. Он не чувствовал ни боли, ни страха, ни ужаса произошедшего, ни паники, охватившей ближних. Ничего. Сидел на полу и, не соображая, смотрел на свои руки, те, как и футболка, покрылись кровью и, не послушные, тряслись. Алые капли стекали с его лица и ползли к шее, звон ещё отдавался в ушах, а убегавшие люди то и дело невольно задевали, но он ничего не ощущал. Его миловала судьба, и он не знал, зачем. Может, чтобы его снова мучили друзья, коллеги, близкие, а может ему представился шанс что-то изменить, как знать. Его сознание сейчас отказывалось во что-либо верить. В здании к тому времени находились специально обученные люди, те, что чаще всего сокрыты тёмными одеждами и вооружены автоматами. Но их он тоже не слышал, а услышал бы и не понял. Его никто и не трогал. Погодя ходили и другие, кого-то он бы наверняка узнал, стоило только услышать голос, но он оказался глух к происходящему. − Да что с ним вообще такое? – обладатель женского голоса то ли сильно обеспокоился, то ли разозлился − неизвестно. − Зимина, а ты сама не видишь?! – грубо ответил мужской. − Карпов, убери его отсюда! Еще не хватает, чтобы журналюги его в таком виде запечатлели! Первый, ловко переложив проблему со своих плеч, пошёл вновь играть ответственную и важную роль начальника образцово-показательного отдела. Второй молчаливо остался рядом, остановив взгляд, в котором, казалось, сквозило сочувствие, но вряд ли бы кто в это поверил. …Сильные руки потянули вверх. Потянули из пропасти. Тишина сменилась градом звуков, а мрак – ярким светом. В сознании с ужасом проскочило всё произошедшее, вызывая бешеный стук сердца, запоздавшая паника заняла своё место и усилилась внутри. Глаза остановились на противоположном лице, точнее на губах. Трудно было следить за ними, и он ничего не прочитал. Руки, поднявшие с пола, сжали плечи сильней и тряхнули, желая привести в чувства. Напрасно. Пелена спала, мысль, что всё мнилось, прошла, и его накрыло непомерной волной осознания реальности. Если бы он мог поднять глаза чуть выше, то прочитал бы в противоположных несвойственное для них беспокойство, но его лишь хватило на попытку произнести: − … Вместо имени с губ не сорвалось ни звука. Всё смешалось в странное пёстрое месиво, а ногам не хватило сил удержать. Прежде чем мрак раскрыл свои объятия, те же сильные руки успели схватить его, а голос громко приказал: − Врача сюда! Живо!