Послеблокадные изменения в жизни.

Записи в дневнике ведутся от лица Александра Невского . Боль. Голод. Жажда. Месть. Отчаяние. Это время, которое проходит так медленно никак иными словами и не описать. Кроме этого в голове ничего и не всплывает. Хочется кричать, да вот только страшно, что подстрелить могут. Хотя, даже кричать сил нет, не то чтобы, что-то чувствовать. Сейчас зима 1942 года. По крайней мере, так написано в календаре, который я лично веду с того самого дня, когда всё началось. Конечно, на него и положиться толком нельзя, но хотя бы можно подсчитать дни, сколько этот ад продолжается. Прошло наверное два года Точную дату, которая сегодня сказать нельзя. Но должно быть 5 января. По моим подсчётам, так и есть. Иногда такое чувство, что в этом году зима особо сурова, но главное что я вообще жив этой зимой, ведь всякое могло случиться. Ленинград становится всё хуже и хуже на глазах. Сколько уже потерь понёс город, из-за голода. Есть нечего, и даже самый обычный кусок хлеба хранят как зеницу Ока. Повезёт, если еда вообще будет. Сейчас едят столярный клей, варят ремни, и ищут прошлогодние корнеплоды. Студень из столярного клея, считается для детей как особое лакомство. Но факт того, что еда-самое важное, что может быть сейчас, остаётся фактом. Никто не знает, сколько это всё продержится, но надеюсь, что лично мы доживём до этого момента. Сколько бы я не списывался с Московским по почте, в первые дни, он говорил, что избавит нас от беды почти сразу, но это "сразу" идёт уже два года. С того момента от него писем не было, но даже если было, то их не доставляли сюда. Лично я, не помню чтобы хотя бы одно письмо было доставлено сюда когда-либо. Я в первые, настолько сильно скучаю по Мише. Каждый день, час, минута, идут словно вечность. За то время, пока это всё продолжалось, каждый ленинградец сильно изменился, и я не исключение. У меня отросли волосы, которые и отстричь нечем, кожа стала бледная, как и у всех. Фраза "кожа да кости" прекрасно бы мне подошла, ведь это так и описывает меня. Я не могу сказать что у меня по физическому и моральному состоянию. Могу лишь сказать, что я уже устал, при чем очень сильно. Наверно, мне уже какой раз снятся сны, что Михаил приедет и заберёт меня отсюда. Может это так и есть? Надо лишь надеяться на это. Записи прекратились. —скоро чернила кончаться..как мне повезло, что есть вообще ручка.-Проговорил вслух Александр, закрывая свою записную книжку. Записная книжка-это единственное что у него осталось, и от Миши, и в принципе единственное что у него есть. Только этим, можно убить время. Повезло, что там страниц много, и запасные чернила есть, но скорее всего, ничего из этого в ближайшие дни уже не останется. Наконец-то выход на улицу. Хруст снега, покрытый красными узорами, свежий воздух, в перемешку с голосами людей, которые могут хоть как-то отвлечься от всего этого. "Может я единственный кто не видит отсюда никакого выхода?" Шепчет Невский, только слыша смех, раздающийся где-то вдали. Странно, что люди могут уже что-то весёлое находить в подобной ситуации, но это даже и хорошо. И сам юноша, старается не впадать в сильный стресс, ведь это будет только лишнее. Хотя, зная его он может и по-другому всё видеть. Сегодня как-то холодней чем обычно. Плащ, который остался у юноши и то сносит ледяным ветром, который и норовит снести с ног. Зачем он вообще выходил? Лучше бы остался дома. Только, от всех этих мыслей, отвлёк тихий детский плач, похожий на плач девочки. Не видно, по Невскому, что он человек который спасает людей, но в подобном ситуацией это будет не лишнее. В такую метель, не каждый ребёнок способен выжить. Медленно, прислушиваясь идя на детский плач, который становился с каждым шагом всё громче, Александр, всё пытался понять какого пола этот ребёнок, что так плачет, горькими слезами. Но только приблизившись, всё стало ясно. Плачь доносился с переулка, но первое что увидел парень, это был не ребёнок, а тело женщины, которое бездыханно лежало на снегу. Лишь пройдя в глубь можно увидеть маленький силуэт, в тёмной накидке, с каштановыми длинными волосами и зелёными глазами, покрытые пеленой слёз, что стекает по бледным щекам. Такую маленькую прелесть нельзя оставить одну на холоде. Медленными, аккуратными шагами подходя к девочке, Петербург осторожно ступал на снег, который хрустел под ногами словно кости. Девочка будто не обращала внимания, либо не слышала приближающегося гостя, но лишь подойдя к девочке близко-близко, она подняла свою голову на парня. Спустившись, и присев на колени Александр осторожно положил руку девочке на плечо. —ты чего тут одна сидишь в такую метель? Где твои родители?- ласково, но так тихо и осторожно спросил шатен, надеясь что труп не не матери. Девочка, вместо каких-либо слов шмыгнула носом и показала пальцем на тело той женщины, и лишь потом заговорила: —мы с мамой шли за хлебом, но она резко упала, и закрыла глаза. Когда я начала её звать она не отвечала.-так же тихо, всхлипывая ответила девочка. Зелёные словно изумруд глаза, были полны слёз, будто целое море готовы выплакать. Вздохнув, и нежно улыбнувшись Петербург встал на ноги, и протянул девочке руку. —пойдём найдём твоей маме помощь. —не стоит. Я уже знаю что она умерла, как мои братья и сестра. Но она последняя кто у меня оставался. —ох, значит ты.. —да. Я осталась одна в своей семье. Папа на фронте был, сестра скончалась ещё неделю назад от обезвоживания, а братья ещё три дня назад.—перебила девчушка, опустив голову вниз, сдерживая вот-вот накатившиеся слезы вновь Петербург не мог устоять перед такой картиной. Маленькая девочка лет 9-10 осталась одна, без родителей, родственников. Снова спустившись на корточки Саша взял девочку за руку. Её рука казалась такой холодной, будто её в лёд опустили. —а знаешь, пошли со мной. Тебе не безопасно одной находиться в такой период. Обещаю что буду заботиться о тебе.—снова улыбнувшись, предложил шатен. В его серых глазах так и сияло добро и нежность, что можно было в такое время заметить редко, нежели отчаяние и страх. Спустя пару минут девочка медленно поднялась со снега, и шмыгнув носом, покрытый румянцем улыбнулась. Саша поднялся на ноги и медленно пошагал с девочкой домой, поглядывая на неё. Мороз обжигающий нежную кожу, точнее бывшую нежную кожу заставляет дрожать и прибавлять шаг, чтобы наконец-то оказаться дома. В квартире не так уж и тепло, но хотя бы свеча, пламя которой единственное отопление в доме уже радует. Холодные руки сжимают детскую ладонь, которая на удивление холодней обычного. Похоже девочка правда долго просидела на улице. Минуты спустя, Невский и юная гостья оказались в маленькой квартире на третьем этаже многоэтажного дома. Не снимая верхней одежды парень проходит вглубь квартиры, и торопливо ищет ту свечку, которую зажечь нужно срочно. Таких свечек в квартире много, и неизвестно откуда Петербург их вообще берёт. Встрепенувшись шатен мигом достал свечку с верхней полки шкафчика, в котором лежало самое важное, а точнее: фотографии, записная книжка, некоторые книги читать которые, уже сил нет, ведь их уже и наизусть можно пересказать. Для Александра теперь проще выучить войну и мир. Подойдя к юной особе, что стояла в коридоре Саша взглянул на неё. —я не спросил. Как тебя зовут? После вопроса последовала минутная тишина. —Саша..друзья Сашкой называют.-прозвучал робкий голосок зеленоглазой. Улыбнувшись старший промолвил —меня тоже Саша. Будем знакомы. Ох, кстати, ты не замёрзла? У меня плед есть, свечи. Тебе холодно? —немного…-снова прозвучал такой же робкий, и неуверенный детский голос —тогда разувайся, и можешь осматривать квартиру, я пока подготовлю тебе плед. Послушно кивнув, Саша осмотрела коридор, который вёл в гостевую комнату и две спальни. Проход на кухню был через гостевую, а туалет находился между спальнями. Сильно не разгуляешься, но квартира на такое время довольно хорошая, ведь могло быть и намного хуже. Сама по себе квартира была уютная. На стенах висели картины, фотографии. На полках множества книг, ваз с цветами которые давно завяли от недостатка солнечного света. Хрупкие, тоненькие ножки бесшумно вступали в каждую из комнат, с интересом рассматривая её. Сама квартира выглядела прилично дорогой. Хорошая мебель, которая раньше была в ещё лучшем состоянии, так и уверяла своим видом что она мягкая и удобная. Чтож, наверно даже к лучшему что Саша пошла с Александром